Под одной крышей

      Во дворе было оживленно. Солдаты таскали провизию и сундуки с самым необходимым, грузили в телегу. Старая кухарка грызла семечки, привалившись к стене, мрачно наблюдала за всем. Хан приказал ей приглядывать за молодчиками, как бы не украли последнее добро. Вообще оставалось молиться, чтобы в дороге они все сгинули к чертям.       Чон Юнхо вышел на крыльцо. Он был одет в дорожный турумаги без рукавов, в котором прибыл несколько дней назад. Оглядев двор, он заметил ее недобрый взгляд, кивнул, приветствуя. Ответом ему стало смачное сплевывание шелухи. — Как только она не отравила всех нас? — шепнул Киджу, верной тенью следовавший за господином. — Действительно. — Убрать ее?       Юнхо хотел было ответить, но его взгляд упал на Джеджуна. Ким вынес циновку из небольшого дома, в котором поселился дед Хан, и корзину с бельем. Он слегка прихрамывал — последствия занятий с Синсином. — Господин? — Не нужно, — Чон повернулся к помощнику. — Скоро из города прибудут новые работники, распредели полномочия. И продолжай искать книгу счетовода и перепись провинции. Обрати внимание на клан Ким. — Понял.       Чон спустился с крыльца и направился к экипажу. Он терпеть не мог трястись внутри этой скрипучей коробки, словно какая-то родовитая баба. С какой радостью он вскочил бы на коня. Хотя, чего уж там, будь он здоров, сейчас разбирался бы с мятежниками далеко отсюда. — Господин, все готово.       Это был его второй помощник, лейтенант Го. Юнхо передал ему трость и при помощи врача забрался в экипаж. Уместив больную ногу на подушках, мужчина откинулся на спинку дивана, поерзал. Потом отдал приказ головным всадникам выдвигаться. Послышался крик лейтенанта, по дорожке гулко застучали копыта. — Долго тебя ждать? — раздался с улицы строгий голос Киджу. — Да брось ты эту корзину, старик теперь не твоя забота!       Дверь открылась, сильные руки затолкали Джеджуна в чрево экипажа. — Вот, обмахивай господина в полуденную жару, — лейтенант бросил на колени ошеломленному парню веер, после чего закрыл дверь и поправил ширму. — Трогай!       Джеджуна качнуло, когда лошади резво потянули экипаж, он инстинктивно выбросил руки в стороны, выронив веер. Одна ладонь уперлась в стену, вторая же ткнулась в ногу господина, лежащую на подушке. Тот поморщился. — Ой, простите! — Все в порядке.       Ким огляделся. Стены были обиты тканью, к мягким диванам прилагалась гора подушек, чтобы сгладить утомительную поездку. Пятки упирались в короб под сиденьем, там наверняка лежали одеяла и книги для праздного времяпрепровождения. — Первый раз? — Мм? — Не ездил раньше? — Слуги обычно ходят пешком, господин. — Вот и я непривычный, — Юнхо уместил руку на подлокотник и уставился в окно.       Дже поднял с пола веер, подобрался, как настороженный суслик, чтобы занимать как можно меньше места. Куда они ехали он понятия не имел, и не знал, сколько придется находить вот так нос к носу с мужчиной. Ким сам не понимал, почему он так робел в присутствии Юнхо, впрочем, списывал на обычный страх перед захватчиком. — Синсин был хорошим учителем?       Джеджун поднял глаза на господина. Тот, к счастью, не смотрел на него. — Меня мало чему учили, но… думаю, ждать, когда ученик ошибется, чтобы всласть отругать, вместо того, чтобы сначала объяснить и показать, это не есть обучение.       Чон улыбнулся. — Значит, я невольно обрек тебя на страдания. — Это слишком сильное слово, господин, — на щеках Дже вспыхнул румянец. — Я благодарен вам, что позволили мне учиться хоть чему-то. — Помощь врача не требуется? — Ох, нет, что вы! — Ты хромаешь. — Пара синяков, ерунда, — Джеджуна прошиб пот, впору было обмахиваться веером. — Бывало и хуже.       Юнхо подумал, что, пожалуй, Киджу был прав, с мальчишкой он был несравненно мягок и терпелив. А Дже думал, что скорее бросится под копыта коню, чем продемонстрирует врачу фиолетовые синяки на внутренней стороне бедер. — Спасибо, что… — Джеджун до скрипа стиснул рукоять веера, — … сегодня не загнали на лошадь. — Конечно, ты еще мне живой понадобишься.       Тряхнуло. Джеджун поморщился от тупой боли, закусил нижнюю губу. — Господин? — Что? — Куда мы едем? — По городам и селам провинции. — Всем? — удивился Дже. — Да, — Юнхо перевел взгляд на парня. Пожалуй, это был первый раз, когда Джеджун не опустил глаза, а изумленно выпучил. — Я должен узнать, кто ушел, а кто пришел. — Пришел? Как это? — Мятежники, разбойники, беглые крепостные и дезертиры обычно прячутся в таких отдаленных местах, как эти земли. Я прибыл сюда, чтобы навести порядок.       Джеджун несколько осмелел. — Если бы не вы… то есть не война, ничего такого бы не произошло. — Всегда найдутся те, кто живет неправильно. Никогда не слышал о грабежах на дороге?       Дже пожал плечами. — Бывало. И что, вы их убьете? — Тех, кто окажет сопротивление, да. Остальных — арестуем и отправим на работы. — А что, если этим мятежникам будут помогать местные?       Юнхо прищурил глаза, пытливо глядя на слугу. — Тебе что-то известно?       Дже судорожно втянул носом воздух, замер. — Нет. — Джеджун, эти люди по-настоящему опасны. Они предали своего господина и отца, они голодны и озлоблены. В отчаянии такие могут навредить и старикам и детям. Если ты знаешь что-нибудь, прошу, скажи мне.       Ким медленно выдохнул. Он, конечно, хотел уберечь деда от глупости, ибо сам опасался за то, что так называемые повстанцы, которым тот сулил деньги, придут с оружием и огнем, но предать не мог. Он и так практически потерял сон, мучаясь совестью, что так легко перешел на сторону врага. А перешел ли? Он просто выполнял работу. Кому полегчало бы, если бы пакостил, тая злобу. Скорее погиб бы или был изгнан, что, впрочем, означало бы один конец. — Простите, хозяин, — плечи парня опустились, — я ничего не знаю.       Темнело. Экипаж мерно покачивался, изредка подскакивал, когда колеса попадали в ямы или на камень. Джеджун скрючился на своем месте, уронив голову на плечо. Совсем недавно его сморил сон, и Юнхо воспользовался этим, разглядывая спокойное лицо парня. Этот мальчик был так же скрытен, как и красив. Мужчина не сомневался, что он знает больше, чем говорит, и является не тем, за кого себя выдает. Юнхо не мог похвастаться умением видеть человека насквозь, но чувствовал, что с ним не до конца честны. Возможно, Джеджуну грозит опасность, если проговорится. Нужно доказать, как-то убедить его верить себе, тогда, наверно, он изменит свое мнение и откроется ему?       Громко прокричала птица. Дже поморщился, но не проснулся. Что-то бессвязно пробормотав, он приоткрыл рот. Чон как зачарованный уставился на его полные губы. — Господин военачальник, — в стену экипажа поскреблись.       Юнхо отвернулся, поспешно, будто вор. — Говори, Го. — Впереди лес. Скоро совсем стемнеет, идти будет опасно. Давайте обустроим лагерь?       Вот теперь, услышав разговор, Джеджун встрепенулся, резко выпрямился. В неловком положении его тело затекло, и сейчас громко хрустнули позвонки. По шее растеклась горячая боль. Парень скривился. — Да, согласен, — покосившись на него, кивнул Чон. — Давайте передохнем.       Экипаж явственно взял в сторону. Начало трясти ощутимее — они съехали с дороги. Проехав еще немного, остановились. Юнхо не стал дожидаться, когда его, аки красну девицу, под руки выведут наружу. Пихнув дверь, он выбрался на свежий воздух, потянулся. Днем они останавливались пару раз, и все же усталость скопилась вдоль позвоночника и в коленях. — Сейчас разведем костры и поставим шатер.       Го был толковым малым. Чон знал, что он уже отдал приказ проверить местность и собрать дрова, распределил смены часовых. Несколько солдат были заняты обустройством лагеря, еще пара занимались лошадьми. Врач подошел, принес походный бурдюк с водой. Юнхо глотнул, передал его слуге. Джеджун жадно выпил столько, что в животе булькать начало.       Чтобы размять ноги, Чон пошел прогуляться вокруг. Дже раздобыл факел, поджег и поспешил за ним, чтобы в темноте господин не угодил в нору и не сломал конечность. Неподалеку из травы выпорхнула птица, растворилась на фоне черного неба. Холодно мерцали звезды. Было довольно сухо и душно, ни облака, ни дуновения ветра. Где-то квакала лягушка, значит, был водоем или болотце. Юнхо молчал, и Дже был рад тому, что расспросы прекратились. Вздумай господин отдать его в руки солдат под пытки и избиение, он бы долго не продержался.       Они вернулись, когда почувствовали запах острой похлебки. Юнхо любил сидеть у костра, вдыхать запах горящих дров, слушать треск поленьев и наблюдать, как в воздухе исчезают золотые искры. Расположившись на подушке, уложенной поверх сундука с одеждой, он принял деревянную миску с супом. Го с врачом уселись рядом. Джеджун со своей порцией присел на свернутой в рулон циновке у экипажа. Солдаты ужинали у второго костра.       Когда с супом было покончено, а над лагерем витал запах травяного чая, Юнхо разложил карту. Втроем с лейтенантом и врачом они начали обсуждать дальнейший путь. Дже укрылся одеялом и сидел, сгорбившись, украдкой разглядывая господина, как тот совсем недавно разглядывал его самого. На лицо мужчины падал отсвет костра, и оно казалось мягким и добрым, а его глаза — черными. Он был сосредоточен, но стоило врачу что-то прокомментировать, улыбнулся. Сердце Джеджуна забилось быстрее. Покраснев, Дже уткнулся лицом в колени. Негоже ему пялиться на мужчин и чувствовать при этом чисто девичье смущение. Ругая себя последними словами, Ким пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, поднял глаза. И наткнулся на взгляд господина поверх карты. Вздрогнув, Дже вновь нырнул в укрытие, больно саданулся лбом о колени, тихонько пискнул.       Утром Ким проснулся раньше всех, отыскал ручей, умылся. Потом сбросил рубашку и наспех обтерся холодной водой. После чего сбегал в лагерь, взял ведро. Часовые ходили кругами, разминая ноги и сбрасывая сонливость. Лошади бродили по лугу, опустив морды. Юнхо продрал глаза, услышав плеск рядом с постелью. Сразу ощутил запах сырой воды, так пахло у реки. — Доброе утро, — Джеджун приготовил низкую скамью. — Хотите, согрею воду?       Чон махнул ему рукой и отвернулся, желая урвать еще несколько минут сна. Дже поволок ведро наружу. Военные потихоньку поднимались, один за другим уходили из лагеря, чтобы справить нужду. Костры еле тлели, пришлось разжигать по-новому.       Ким согрел воды в котле, перелил в ведро. А когда вошел в шатер военачальника, остолбенел. В паре метров от постели Юнхо ползла змея. Дже медленно опустил свою ношу, лихорадочно соображая, что делать. Он боялся ползучих гадов до холодного пота, и даже если бы хотел завопить, во рту пересохло. — Г-господин… з-змея… — видя, что гад уже совсем близко, голос Дже сорвался на тонкий визг. — Юнхо!       Чон приподнялся, оглянулся на парня. Даже спросонья разглядел побледневшее лицо слуги. Краем глаза заметив движение в траве, он выхватил из-под подушки узкий кинжал и, проведя широкую полосу в воздухе, вонзил змее прямо в голову. Удар был такой силы, что лезвие вошло до самой гарды.       Юнхо вскочил. Наступив на тело змеи, он легко вытащил лезвие. Огляделся. Опустил оружие. — Все в порядке, больше никого нет.       Джеджун не удержался на слабых ногах, плюхнулся на землю. — Она… была так близко.       Чон нагнулся, поднял змею за хвост, пригляделся. — Не ядовитая. — К-как? — Господин военачальник, пора под… — в шатер заглянул врач. Его брови поползли вверх при виде перепуганного слуги и Юнхо, стоящего с кинжалом в одной руке и мертвой змеей в другой. — Ого! — Уже поднялся, — Чон бросил ему змею. — Прикажи готовить завтрак. — Сейчас все сделаем.       Они опять остались одни. Юнхо взглянул на кинжал, вздохнул. Потом прошел к скамье и уселся. Джеджун поднялся, ощущая себя полным идиотом. — Господин, это было потрясно, — осторожно ступая и озираясь, Ким подошел к мужчине. — Вы очень быстрый. — Очень да недостаточно, — Юнхо двинул плечами, и рубашка сползла на бедра. — Удивлен, что ты их боишься.       Дже смочил тряпицу, отжал и принялся обтирать шею и спину господина. — В детстве я чуть не наступил на одну, принял за ветку. С тех пор ужасно боюсь. — Чтобы побороть страх, нужно взглянуть ему в лицо. — Ну да, — пробормотал Джеджун. — Вы ведь не заставите меня найти и убить змею? Умоляю, не нужно. — Нет. Но ты ее отведаешь.       Джеджун выронил тряпицу. Ненамеренно, он опустил руку на обнаженное плечо мужчины. Юнхо почувствовал его тонкие пальцы, поднял к нему лицо. — Вы шутите?!       Дже в очередной раз округлил и без того большие глаза, чем вызвал смешок военачальника. — Нет. — Я… я не буду… лучше прикажите высечь. — Да ладно тебе, Джеджун, у них мясо на вкус, как курочка. На вид тоже.       Юнхо с улыбкой продолжал смотреть на него. Ким поджал губы. — Если будете заставлять, я сбегу от вас следующей же ночью.       Юнхо удивленно моргнул, потом расхохотался. Накрыл рукой пальцы Дже, немного сдавил. — Тогда мне останется лишь привязать тебя к себе.       Джеджун стал пунцовым. Выдернув руку, он отвернулся, наморщил нос. Стал похож на маленького мальчика, который вот-вот расплачется. Справившись с эмоциями, Дже натянул рубашку на господскую спину и, схватив турумаги, вышел вон. Схватив палку, он изо всех сил начал лупить по халату, вымещая злость и смущение. Юнхо, слушая глухие удары, по-прежнему улыбался. Кажется, лед тронулся.       Дже, выхлопав халат, отправился посмотреть, действительно ли готовят змею. Увидев на широкой тарелке маленькие обжаренные кусочки мяса, он почувствовал, что земля вновь уходит из-под ног. К несчастью, Синсин остался в городе, и он побаивался приставать с вопросами к хмурым воякам, всем как один старше него самого. — Забудь об этом, парень, — послышался голос лейтенанта.       Го, решив, что Дже пялится на мясо, потому что хочет стащить, загородил собой еду. — Твой суп вон в том котле. — Нет, у меня и в мыслях не было, честно. — Ну-ну.       Дже отошел от неприятного мужика, уселся на сверток циновки. Сегодняшнее утро не задалось, он, как встал, только и делал, что позорился и выставлял себя не лучшим образом. В это время врач заканчивал бинтовать рану. — Он реально думает, что ты понес змею жарить, — забавлялся, как маленький, Чон. — Боги, видел бы ты его лицо! Ха-ха, наивная душа! — Кажется, вы впервые после назначения улыбнулись, — заметил врач. — Это хорошо, а то я уже было думал, что вы вконец впадете в уныние и загрустите. Мальчишка положительно на вас влияет. — Да, пожалуй. Ну-с, доктор, какие прогнозы? Как скоро я смогу избавиться от трости и сесть в седло? — Думаю к концу месяца. — Проклятье. — Не забывайте, вам рассекло ногу практически до кости. Я до сих пор не уверен, что вы сможете ходить, не хромая.       Юнхо с досадой поднялся и натянул штаны. Подхватив трость, он вышел наружу. Дже при его появлении поднялся, только избегал смотреть в глаза. Чон же наоборот мечтал поскорее отправиться в путь, чтобы остаться с глазу на глаз с этим интересным мальчиком.