Компромат

— Апчхи! Тэхён трёт кулаком слезящиеся глаза и чихает ещё раз. Кто вообще придумал эту пыль? И, что ещё более важно, кто придумал аллергию на неё?! У Тэхёна к нему серьёзный разговор. Жить просто невозможно. Мало того, что он вынужден постоянно убираться, так как эта дрянь появляется с невероятной скоростью, так ещё и выйдешь на улицу — расчихаешься. Он даже не думал, что Сеул настолько грязный. Конечно, есть такое потрясающее средство как таблетки от аллергии, которым Тэ благодарен за спасение, но если посчитать, сколько на них приходится тратить… Он бедный студент и нашёл бы лучшее применение этим, не таким уж большим, но всё же деньгам. Но, увы, без этих упаковок делать что-либо не представляется возможным. Поэтому сейчас, тихо проклиная эту серую гадость, Тэхён лезет на чонгукову кровать, чтобы добраться до книжной полки и завершить, наконец, этот ритуал чистоты. Чонгуку спасибо отдельное. Знакомы они уже довольно давно, так что младший в курсе проблемы и старается не разводить грязь, самостоятельно стирая со своих вещей пыль. В квартире, которую они вдвоём снимают, места не так много, но убираться всё ещё никто не любит, поэтому Тэхён благодарен, что Чонгук относится с пониманием и не сбежал к кому-нибудь с менее завышенными требованиями. Приподнимая книги и проводя под ними тряпкой, Тэхён думает о том, что скоро сдавать проект, который он успел только начать, что Чонгук должен был с пар уже вернуться, а значит снова задерживается где-то, вероятно, с Югёмом или ещё кем-то из друзей, и непонятно, когда его ждать. И в очередной раз Ким оглушительно чихает. Да так, что оступается на мягкой кровати и чуть не падает, снося при этом пару книг с края полки. Тэхён утирает рукой нос и сразу ставит обратно те, что упали поближе. На полу ещё одна и скетчбук, раскрывшийся при падении. Чонгук вообще любит рисовать и делает это замечательно. Тэхён видел, младший показывал некоторые работы. Хотя никогда не ходил в художку или специальные кружки. Так что множество изрисованных листов и блокнотов всегда сопровождали и продолжают сопровождать Чонгука. Когда Тэ ещё школьником заходил к нему в гости, он очень любил рассматривать такие листочки, находившиеся порой в самых неожиданных местах. Тэхён поднимает скетчбук и последнюю книгу, и уже собирается вернуть на место, как взгляд цепляется за зарисовку на страницах и подписи. «Ты знаешь, я обожаю твои руки. Никогда не думал, что не смогу оторвать взгляд от чьих-то ладоней. Они у тебя тёплые, и пальцы длинные, красивые. Хочу постоянно держать тебя за руку». Щёки предательски краснеют. Он разглядывает рисунки определённо его, Тэхёна, запястий, простым карандашом и ещё раз перечитывает выведенные крупным, стопроцентно чонгуковым почерком слова. Замеченное рядом маленькое сердечко добивает и заставляет как-то нервно усмехнуться. У Чонгука какой-то фетиш на его пальцы. Это… Странно? Непонятно? Именно. А ещё по-необычному приятно. Тэхён ведь тоже о Чонгуке не совсем как о друге думает. На друзей не засматриваются, друзей не хочется радовать, обнимать и просто находиться рядом. Тэхён думает, что он в Чонгука немного влюблён, и ему очень нравится это чувство. Такое светлое и какое-то волшебное. Тэхён всё-таки убирает книгу на законное место и открывает скетчбук на первой странице. Обычно он не лазает в чужие вещи, но тут, во-первых, дело касается его самого, во-вторых, он не намеренно, а то, что открылось именно на этой странице, — вообще случайность. «Когда ты спишь, всегда что-то обнимаешь. Очень хочется в это время тебя самого обнять, это ужасно мило. Ты милый». И зарисовка. Спящий Тэхён, одну руку положивший под голову, второй обнимающий подушку-сердечко. Одеяло сбилось и закрывает только до пояса, волосы характерно растрёпаны, а ещё это точно его любимая спальная футболка, прорисован необычный рисунок странного зверя на спине, в который Чон первое время с улыбкой тыкал и: «Хён, ну объясни ты мне, что тут изображено». Тэхён чувствует, что лицо горит сильнее и аккуратно ведёт пальцем по странице. Как будто специально сидели и рисовали с него. Хотя, теперь Тэхён не уверен, что это не так. Воображение рисует образы, где Чонгук ночью сидит на своей кровати и точно проводит каждую линию, посматривая на спящего Кима. Всё это ужасно смущает, он уже хочет перевернуть на следующую страницу, как слышит звук поворота ключа в замке. Тэхён быстро возвращает скетчбук на место, хватает тряпку, оставленную на полке и идёт в ванную смывать надоедливую пыль и успокаивать внезапно сбившееся дыхание. Чонгук скидывает обувь, пребывая явно в хорошем настроении, весело здоровается и, проходя мимо Тэхёна, похлопывает его по плечу. От этого вроде бы привычного жеста, Ким вздрагивает и улыбается немного натянуто, стараясь вести себя как обычно. Впрочем, младший этого не замечает, продолжая говорить о Югёме, тут Тэхён угадал, затянувший его отпраздновать сдачу какой-то важной и очень муторной работы. Тэ не очень-то слушает, а после вообще закрывает дверь, включая воду. Он выдыхает, прикрывая глаза. И вот ведь не скажешь, что у Чонгука такое творится в голове. Тэхён продолжает наблюдать, искать намёк или двусмысленность в каждом слове и касании. Пытается найти подтверждение тем записям, разглядеть что-то. И ведь даже находит, но снова сомнения вертятся в голове. Может, Ким ошибается, и ни рука на плечах, ни вымогательское: «Тэхён-хён, ну я же тебя люблю, ну помоги-и-и», ни множество других вроде бы пустяков не имеют какого-либо подтекста, а Тэхён просто поехал крышей? Так или иначе, но быть уверенным хоть в чём-то он уже не может. Ему иногда кажется, что он чувствует взгляд Чонгука на себе, но, когда оборачивается, младший смотрит в книгу, телефон, конспект или ещё куда-нибудь, чем он в данный момент занимается. Поднимает голову на шум, ожидая вопроса и спрашивая, всё ли в порядке. На положительный кивок только смотрит недоверчиво, толкая язык за щёку. Чонгук обнимает так же, виснет на Тэхёне, выпрашивая что-нибудь. Помогает, смешит или вредничает. Всё это привычно и давно установлено. Они на самом деле близки и прекрасно знают друг друга. Да, если сравнивать с остальной компанией, которой они собираются, то Чонгук больше общается именно с ним, но это логично и вытекает из предыдущего пункта. И если Чон спокоен и не подозревает о метаниях старшего, то Тэхён думает, что у него развивается паранойя. Каждый раз, смотря в зеркало, он цепляется за что-нибудь в себе, о чём так восторженно отзывался Чонгук. «Родинки. Люблю твои родинки. Особенно на щеке и ту на кончике носа. Хочу поцеловать каждую. Найти все остальные, которые не могу увидеть и тоже поцеловать». Тэхён вот и не помнил о них. Не обращал внимания. Ну есть и есть, а у кого нет, в конце концов? Но вот он находит себя перед зеркалом, пристально разглядывая каждое пятнышко. И что в них такого особенного? У Чонгука вот под губой и на шее родинки. И не то чтобы Ким их специально заметил. И нет, он не рассматривал украдкой лицо Чонгука. Всего-то пытался разобраться, что у него в голове. А скетчбук полностью он всё же просмотрел. Не любитель копаться в чужих вещах, но сделать вид, будто ничего не знает уже не получится. Поэтому Тэхён еле дождался момента, когда Чонгука не будет дома, и он не придёт в ближайшие полчаса точно. Подобные меры предосторожности потребовались, потому что Ким был уверен, стоит ему только открыть первую страницу, как его щёки тут же покраснеют, а после согнать краску быстро уже не получится. Собственно, так и случилось. Начиная с его портрета в профиль на первых листах и заканчивая его привычкой облизывать губы на последнем (Там же была совсем свежая подпись о том, что Тэхён их теперь ещё и кусает, и Чонгуку от этого малость плохо. А это нервное, и всё из-за тебя Чон Чонгук!), Ким сидел красный, как рак. — Тэ-хён, давай фильм посмотрим? — говорит Чонгук, когда привычно наваливается со спины, тут же пристраивая подбородок на чужом плече. Тэхён чуть пошатывается под весом чужой накаченной тушки и чувствует, как бегут мурашки по спине от чужого жаркого дыхания. Привычно, обыденно, одинаково и постоянно. Так почему же, чёрт возьми, Тэхён совсем непривычно чувствует себя мягкой податливой глиной?! Это же Чонгук, Чонгукки, которого он ещё в школе прикрывал перед доверяющими такому взрослому и примерному Тэхёну родителями, чтобы вместе убежать гулять. Как так вышло, что чонгуковы руки, сцепленные в замок на его животе ощущаются так правильно и желанно, а губы, шепчущие на ухо, ужасно хочется почувствовать на своих. Да, Ким давно понял, что испытывает к младшему нечто большее, чем дружескую или братскую любовь, но когда всё приобрело такой масштаб? Тэхён кивает, издавая мычащий согласный звук. Только вот Чонгук не отлипает сразу, как бывает обычно, стоит всё так же, прижимаясь грудью к тэхёновой спине. И вроде как понятно, Чонгук, веря его же записям в его же скетчбуке, в Тэхёна влюблен. Почти прямое доказательство, господин Ким, как вы хотели, получите и распишитесь. Да и чем это действие не признание с чонгуковой стороны? Если обнимают бережно и глубоко дышат, горячим дыханием обдавая шею. И ведь ничего не мешает сейчас Тэхёну ответить, сказать и воплотить желания в реальность. Но, видимо, что-то всё-таки мешает, потому что: — Эй, Чонгук-а, так какой фильм? Тот будто просыпается, отстраняется, встряхивая головой и идёт выбирать фильм, поправляя чёлку пальцами. «Скорее, ерошит», — машинально думает Тэхён, на автомате подмечая чужую привычку. И ёжится, внезапно для себя отмечая, что в объятьях Чонгука ему было куда комфортнее. То, что они в результате смотрят, он не запоминает. Потому что Чонгук облокотился на него, приобнимая, а под конец и вовсе заснул, поддавшись усталости и трудности прошедшего дня. А Тэхён сидел как идиот, стараясь не потревожить младшего и хоть чуть-чуть вникнуть в фильм, который он, между прочим, давно хотел посмотреть. Внутри греет приятное тепло, что Чонгук запомнил и выбрал именно то, что понравится ему, Тэхёну. И это при том, что сам Чон большим поклонником данного жанра не был. Но смотрит Тэхён не фильм, а на клюющего носом Чонгука, который проиграл Морфею и благополучно отрубился на тэхёновом плече где-то на середине ленты. Смотрит на пушащуюся чёлку, нос, приоткрытые во сне губы. На крепкую шею, плечи, не скрытые вырезом футболки ключицы. Напрочь забывая о происходящем на экране, Тэхён, завороженный голубым светом в темноте на чужом лице, на пробу перебирает пальцы Чонгука своими. Приятно. Касаться приятно, тепло кожи греет, поднимает в груди странное, особенное чувство. Тэхён откидывает голову назад, закрывая глаза и не отпуская чужую руку. Почему-то именно сейчас в голове всплывает та несуразная запись на страницах скетчбука. Ким тихо усмехается. Ему чонгуковы пальцы тоже нравятся. Надо будет сказать ему об этом. И сам не замечает, как засыпает. Обнимать Чонгука всегда было просто. Подошёл и закинул руку на плечи, нагнал и навалился со спины. Уткнулся носом в шею, когда хочется тепла, поддержки и куда-нибудь спрятаться. У Тэхёна никогда не возникало по этому поводу лишних мыслей. Коснулся и коснулся — нормальная человеческая потребность. Сделал, потому что хотелось, потому что тепло. Ему нравится трогать людей, ощущать их. Чонгук никогда не возмущался, не отталкивал, а иногда и сам напрашивался на ласку. Так почему сейчас простое, вдруг стало для Тэхёна действительно сложным. И мысли теперь не просто возникают, теперь Ким ловит каждую реакцию, каждый жест и взгляд. Даже когда не нужно, когда приказывает себе не смотреть и сосредоточиться на чём-то другом. Жадно прислушивается к каждому вздоху. Касается чаще, притирается ближе. Ведёт ладонью по руке к плечу и прислушивается: к Чонгуку, к себе и собственным ощущениям. Тэхён получает несравненное удовольствие, когда грудью чувствует жар чужой кожи, когда под ладонями напрягаются мышцы. То, что не имело подтекста обрело многогранность смыслов. Тэхён называет это новой стадией своей влюблённости в Чонгука, и ему страшно. От того, с какой скоростью меняется его отношение. От того, что нельзя всё скинуть на влюблённость ради идеи влюблённости. Он вязнет с каждым днём всё больше и не очень-то хочет выбираться. Но по-настоящему страшно ему становится, когда Чонгук выходит из душа, и Тэхён ловит себя на том, что следит за каплями, скатывающимися с влажных волос по шее и впитывающимися в ворот растянутой домашней футболки. Когда хватает за хвост едва сформировавшуюся мысль: «Горячо. Красиво. Провести бы руками. Или губами». Он давится воздухом и кашляет, всё ещё смотря широко раскрытыми глазами. На взволнованный взгляд младшего машет отрицательно головой и чуть ли не бежит на кухню за водой. Ему бы уже свой скетчбук завести. И записывать в него каждый такой момент с улыбкой маньяка. Тэхён крутит эту мысль и чувствует себя абсолютно сумасшедшим. Списывает всё на побочный эффект пристального наблюдения за Чонгуком, но идею рассматривает со всех сторон. А что? Написать, изложить всё красочно, прям так же, как в голове вертится. И положить как-нибудь, чтобы Чонгук точно нашёл. Чтобы не только на него у Тэхёна компромат был припрятан, но и наоборот. Во имя справедливости, так сказать. О, у младшего наверняка не только кончики ушей покраснеют, но и лицо пятнами пойдёт. Тэхён хотел бы увидеть, он бы ещё и на следующей страничке об этом написал. Жаль только без картинок. Он бы с удовольствием запечатлел сей прекрасный момент, будь у него навыки. Но как же он всё-таки скучает по времени, когда было просто. Через несколько дней идея со скетчбуком уже не кажется такой плохой. Тэхён уже записал себя в психи, но что творит этот мелкий! Зачем зачёсывать волосы, как какая-то супермодель? Зачем смотреть долго и доверительно в глаза, спрашивая бытовуху из серии: «Хён, я в магазин. Тебе что-нибудь взять?». «Новые мозги», — мысленно отвечает Тэхён, только это совершенно не помогает. Чимин скидывает ему фотку, где он пялится на Чонгука и ржёт. Тэхён бы тоже посмеялся, но ему не смешно. У него на фотке взгляд дурной совершенно и компромат на самого себя в руках хёнов. Чимин шутит не смешно и присылает фотографию с Чонгуком без футболки, стоящим спиной к камере. Тэхён с ним в одной квартире живёт и видел подобное не раз, но на фотку залипает и сохраняет себе на телефон. И ставит пароль на галерею. На всякий случай. И он всё-таки пишет. Не в скетчбук правда, на обычных листах. Пишет целое письмо на три страницы, раскладывая по полочкам все свои мысли и чувства. На бумаге всегда получалось как-то легче, понятней, так что Тэхён пишет, пишет и пишет Чонгуку, вкладывая всё. Не зря же всё-таки дневники придумали. Как говорится, поделись и станет легче. На сколько становится легче Ким не уверен, но вот куда деть исписанные листочки остаётся вопросом. Он всерьёз допускал вариант подложить их Чонгуку. Но решил, что это будет неправильно и неловко, да и кто вообще так делает? Нет, Чону знать пока рано. Поэтому своё письмо он прячет под кровать. Но когда Чонгук лезет за своими гантелями для домашних тренировок именно под кровать, Тэхён начинает сомневаться в надёжности такого тайника. В книгах и тетрадях оставлять не спешит, помня, где и как именно увидел чонгуков секретик. Осматривая всю квартиру, он нигде не решается оставить листки. Посещает идея просто выкинуть их или красиво и пафосно сжечь, но Тэхён её отгоняет. Ага, видит он себя королевой драмы, со вздохом и скупой слезой, бросающей последний кусочек в горящее пламя. Не найдя успокоившего бы его варианта, он складывает бумаги и засовывает в собственный портфель с конспектами в дальний отдел на молнии, в котором обычно ничего не хранит. Он даже считает, что это хорошее место. В его-то личную сумку без спроса лишний раз не полезут. Тэхён улыбается своему решению и перестаёт беспокоиться. Закрыв за собой дверь и стянув обувь, Ким проходит в квартиру и думает, что как-то так глупо и должно было случиться. А ещё радуется, что вчера вытащил большинство тетрадей из сумки. Чонгук стоит с его раскрытым и, похоже, мокрым портфелем и заветными листами в руках. Через пряди волос видно, что его уши покраснели, а глаза широко открыты. — Хён, я… Пролил случайно… На твой рюкзак. Хотел всё убрать, чтобы… А тут… Это правда? — произносит он как-то хрипло. При виде чужого понимающего взгляда улыбается немного криво. — А… Почему не сказал? Оба знают, что вопрос прозвучал крайне глупо, делая ситуацию только хуже. Чонгук запинается в словах и нервно мнёт уголки бумаг в руках. Его взгляд бегает, и, в целом, Чон выглядит жутко смущённым. Тэхён усмехается и с поразительным для себя спокойствием просто достаёт с полки над чонгуковой кроватью тот скетчбук. Младший в ужасе вскидывает голову и краснеет сильнее. — Я… — пытается как-то оправдается он, но выходит только несвязное бурчание. — Так, ладно, — Тэхён решает взять дело в свои руки. Раз уж нормально точно не получится. — То, что там написано — правда. У тебя? — Тоже. — Отлично. Значит, сейчас ты одеваешься, и мы идём в кафе. Платишь ты, хён голодный. А после мы говорим обо всём ещё раз и уже нормально. Идёт? Чонгук быстро кивает и уносится собираться. Нет, всё-таки ужасно глупо. Ужасно. Как всегда, наверное. Ну, а компромат иметь всегда полезно. А то, кто знает, когда они бы со всем разобрались. В целом, не так уж и плохо. По крайней мере, теперь Чонгук от Тэхёна уж точно никуда не денется.