А не так уж и плохо попасть под дождь

*** POV ASRIEL Я… Я всегда знал, что мне предначертано великое будущее. С самого начала мне это твердили. Говорили, что я с рождения являлся настоящим везунчиком, ибо родился слишком рано, да и обвитая в утробе вокруг шеи пуповина грозилась оборвать мою толком не начавшуюся жизнь. Но не знаю как — я выжил, вышел на этот свет с громким криком из только проснувшегося горла. Единственный ребёнок в семье… Я не знал, каково это: делить любовь родителей с братом или сестрой — мне всегда отдавали все без остатка — выжидать вещь, которую тебе зажимают — если я что-то хотел, то мне всегда это преподносили сразу и с бонусами. Не скажу, что меня такая жизнь не устраивала, наоборот, втайне я не хотел ни с кем делиться всем этим. Я был отрадой матери и отца. Они всегда твердили, что я буду особенным. И я поглощал все эти комплименты и слова, как мой любимый ирисково-коричный пирог, только с печи доставленный. Мне всегда всё давалось легко. Учёба, рисование, спорт… Мои первые отголоски бойца пробудились в тот самый день, когда я увидел по телевизору бой долговязого скелета, правда сперва я не понимал, кто передо мной на экране. Белоснежное одеяние сливалось с цветом его костей, а сам он двигался с такой непередаваемой скоростью. Я, затаив дыхание, не мог оторвать взгляда от экрана. Никогда меня не тянуло к чему-то настолько сильно, как мух к запаху сладкого, вязкого мёда. Я нашёл свою цель. Любой ценой добиться таких же результатов, как и мой первый и единственный кумир — Гастер Виндинг. Тоже слышать крики и галдеж стадиона, что проговаривает моё имя. Стоять на пьедестале и ощущать, как на твой торс завязывают чёрную ткань пояса с золотой вышивкой, которая с каждым разом будет расти и расти, пока в один момент, я не буду стоять с тем, кто стал моим Богом, на одной арене. Лицом к лицу. *** — Хах… — сидящий в позе бабочки монстр, ранее глубоко вдыхающий накалённый и пропахший дымом — от свечей, что вздымались вместе с мохнатой грудью — воздух, резко распахнул невероятно яркие в полутьме изумрудные глаза с вертикальным зрачком, который сузился до тонкой полосочки. На губах застыла кривая улыбка. — Какая ирония… *** Ранее упомянутый инцидент стал отличным поводом уговорить родителей сдать меня в школьную секцию карате. Я был счастлив. По-настоящему счастлив. Помню свое первое кимоно, которое мне подарил первый сэнсэй… *** Встав с твёрдой поверхности футона — хорошо, что комнату спроектировали по его усмотрению, всё-таки не в первый раз сюда наведываюсь. Восточный стиль несомненно мне подходит — достаточно высокий белошёрстый монстр подошёл к дубовому шкафу — прекрасно отполированному, в нём отражались отголоски языков пламени — и достал идеально чистое, пахнущее дымом одеяние. Самое драгоценное… Сколько раз он вместо того, чтобы заказать новое, просил удлинять это. *** Гастер… Когда я впервые увидел ЕГО в спортивном зале на вводном занятии… Мои ноги приросли к земле, а воздух резко выбился из лёгких. Ведь моё БОЖЕСТВО, до этого показывающее мне свой отточённый профиль, повернулось ко мне. Он смотрел тонкими глазницами в мои широко распахнутые глаза, затем улыбнулся и протянул руку, для знакомства… Я трясся и сперва не мог понять, чего от меня хотят… Впервые выглядел так глупо… Но мне лишь продолжали с улыбкой протягивать кисть, за которую я наконец соизволил схватиться. Словно разряд тока прошёлся по пальцам… Я наконец осознал, что это не иллюзия, а настоящий Гастер Виндингс! Вся моя выдержка в тот момент ушла на то, чтобы не запищать, как первоклашка, хоть тогда я действительно был первоклашкой. По уши утонувшим в этой спокойной улыбке, в этом голосе, что так по стандарту спрашивал моё имя и смех, который появился благодаря моему заиканию. Смех был отдельным видом искусства, мелодией, что только и кружилась в моей голове весь оставшийся день. Но было неприятно одно… Эта улыбка и этот скелет был не только моим тренером… И это лишь сильнее распаляло. Наконец-то появился настоящий стимул. Я хотел показать, что только мне одному будут улыбаться по-другому, что только я один буду достоин чувствовать его длинные пальцы в своём мехе, во время похвалы, удара или блока. Что меня одного он будет хвалить и называть лучшим. Я делал для этого всё, не жалея сил и времени. *** Холодная ткань скользит по гладкой шерсти, наэлектризовывая ту, превращая во что-то огромное и пушистое сильную руку. Кожа от контраста температур покрылась мурашками, в то время, как духота помещения, словно в каком-то циганском шатре, где гадалка определяет твоё будущее, всё больше заставляла не до конца отошедший от транса разум прокручивать свою жизнь, словно очередную киноплёнку, что всё ближе движется в завязке и кульминации. *** Время шло, а я рос также стремительно и быстро, как мои чувства к Гастеру. Не было и дня, чтобы я пропустил тренировку или занятие — я был самым прилежным учеником своей школы до восьмого класса. Я купался в похвалах учителей, гордости родителей, уважении и зависти одноклассников и других учеников… Друзей… После одного происшествия я лишился первого и единственного друга. С другими… В них я видел лишь скрытые мотивы и помыслы. Мне предлагали дружить, даже в компании старшеклассников выделяли место: предлоги сесть с ними за один стол или провести до дома, сыпались словно небесная мана на дрейфующих в песчаных бурях евреев, но мне никто не был нужен. Мне к чёрту не сдались их пропитанные ядом улыбки. Мне нужна была лишь одна… Но та всё-также адресовывалась не только в мой адрес. Казалось, прошел такой долгий промежуток… Как у меня хватало терпения и сил так мучиться и изнемогаться над собой, только бы шрамированное лицо озарилось той самой «моей» улыбкой. Верил, как ненормальный. В один из дней, сидя у окна и смотря на то, как бушует ветер я кажется впервые в свои двенадцать лет задался вопросом «Зачем?». Но он был откинут в самую глубокую прорубь моего сознания. Как это зачем? Я — лучший! Я должен заставить его это признать! И мне это удалось! *** — Хорошо ребятки, можете идти. — послышалось недовольное детское «ууууууу», на которое сэнсэй привычно усмехнулся. Порой ему казалось, что для этих детей его финальная фраза сравнима со смертным приговором. Но что ж поделать. Время летит быстро, а организм имеет такое свойство, как уставать. И как только объяснить это непонимающим ученикам, что с такой тоской говорят ему фирменное «Сайонара!». Хотя это и льстило, безусловно льстило. Внимание безлесных точек в узких глазницах занял один весьма талантливый экземпляр, что медленнее всех переодевал недавно удлинённое кимоно. — Азриэль, будь добр, останься ненадолго. Белоснежная потная шерсть на спине стала дыбом, а мышцы напряглись, как во время первого боя на сдачу пояса. Что случилось? Его никогда не оставляли на дополнительное время, хотя Азриэль мечтал об этом, ведь лишний повод побыть со своим идолом подольше приятно грел взбунтовавшийся желудок. А мысль о том, что они вообще останутся наедине. Пожалуйста, пускай это его обрывистое, хрипловатое «немного», длится как можно дольше. Подойдя на расстояние вытянутой руки, Гастер уверенно положил гладкую кисть, с идеально круглой дырой по центру, на слегка вздрогнувшее плечо зеленоглазого, что не мог моргать и нормально дышать от того, что «Бог» его касается. Но Гастер по-другому расценил лёгкую пошатнутость парнишки, думая, что просто слишком сильно хлопнул и в качестве извинения слегка погладил мягкую на ощупь шёрстку, от чего второй стал сильнее поглощать легкими кислород, которого в тот момент оказалось так мало. — Не хотел говорить такого при ребятах, знаешь, выделять кого-то не в моём духе. Поэтому решил сказать вот так. У тебя есть немного времени, пока твой папа за тобой не зайдёт? — Д-да, сэнсэй! — чёрт, ещё и голос дрогнул. Соберись, Азриэль, не позорь себя перед ним! — В эти выходные, меня пригласили в приют, показать мастер-класс владения карате и мне нужна будет помощь моего лучшего ученика! Знаешь, показать новичкам, каких результатов можно дост… — Фразы становились всё тише и только одна из них продолжала вертеться в голове отбойным молотом. «…моего лучшего ученика!». «…лучшего…» — Аз, Ази, АЗРИЭЛЬ ДРИММУР! — небольшая тряска вывела из вязкого, долгожданного омута, где он пребывал, как в путах из которых выпутатся было сродни смертной казни. — Ты меня слышал? Ты согласен мне помочь? Сил хватило только на то, чтобы выдавить, опаляя дыханием «Хай, сэнсэй…». *** Второй рукав был одет рывком, сцеплённой в кулак рукой, когти которой впивались через через ткань в кожу. Не настолько сильно, чтобы до крови, но достаточно ощутимо, чтобы прийти в себя. Изумрудные глаза сверкнули опасным блеском, такой виднеется, когда резко достаёшь острый кинжал меча из ножен. Смертельно… А особенно страшно смотреть, как обладатель этого оружия медленно переносит его из одной руки в другую, размышляя, сколько тебе осталось жить, пока холодная сталь не встретиться с горлом… -…лучший ученик… Не разбрасывался бы ты такими словами… *** — Ей! Иди сюда, малец! Хочешь попробовать? Когда именно начало появляться это странное жжение в груди? В тот момент, когда его навыкам перестали возносить похвалу и вместо этого поддерживать мелкого, смущающегося от каждого «Молодец!» и «Здорово!» скелета? Или же когда, только он появился из-за бледной полоски света в проёме, прикрываясь деревянной дверью, как щитом, своими тонкими трясущимися ручонками? КОГДА?! Неважно! Главное то, что именно с этого дня мне впервые в жизни отказала удача! Моим первым вопросом было «Что я сделал не так?». Ведь этот чёртов ребёнок смог — за эти несчастные, оставшиеся до конца полчаса — сделать то, чего я добивался все эти восемь лет школы! Даже большее, Гастер впервые был занят только одним. Не всеми, а лишь одним. Показывал только ЕМУ, как правильно стоять, бить. Только ЕГО касался, поглаживая по этой сучьей черепушке, отчего руки чесались так сильно!.. Так сильно хотелось по ней ударить со всей дури! А под конец даже на руки подхватил, выдавив из того испуганный ойк и стал кружить, подобно вокруг себя, подобно самолёту! Почему? Из-за того, что он маленький ребёнок и такой же скелет, как и он? Возможно… Я старался держаться: угомонить злость и прочие, противные мысли. Находил оправдания. Но тут произошла та самая улыбка… — Вы такой сильный Мистер Гастер! Я тоже хотел бы стать таким… — Почему тогда опустил черепушку? Станешь! Только скажи и ты мой ученик! — Честно-честно? — тихо прозвучал вопрос, без веры, что так действительно случится. Вот именно! Не будет так! У тебя ведь даже нет никого, кто смог бы… — Я клянусь, что ты станешь лучшим! По-крайней мере для меня, уже лучший! Ты очень талантливый, в тебе есть то, что я называю «даром». Ему только надо помочь раскрыться. И если позволишь, то мы вместе раскроем его! Я верю в тебя и ты в себя верь, Фреши… Мой мир рухнул в те самые секунды, когда я услышал эти слова, а любовь и светлое чувство превратились в черный плод души, когда теплая, ласковая, любящая улыбка тронула шрамированное лицо и была адресована тому ребёнку. Как так? Я не получил того чего хотел больше всего на свете? Почему он? Ты же его совсем не знаешь, так почему он заслужил эту улыбку, а я нет! Что со мной не так?! *** — Что со мной было не так? Почему он? Почему именно ты? — сквозь сцепленные зубы прозвучал вопрос, на который по сей день нет ответа. Сколько раз он спрашивал себя почему? Сколько раз?! Стремительными рывками на ногах оказались просторные штанины. После этого и пошло всё наперекосяк. — Из-за тебя и пошло всё по-наклонной! — неизвестно откуда оказавшиеся в карманах штанов сюрикены со скоростью света были отправлены на встречу небольшой фотографии на противоположной от шкафа стене. Фотографии Фреша, которая была в его анкете. *** Что было дальше, я смутно помнил, хотя денёк был невероятно насыщен различными эмоциями. Так иногда случается, когда произошёл резкий выплеск чего-то. Некоторые воспоминания стираются. Но я прекрасно помню страх этого мелкого дерьма, когда я — следя за ним после обеда, на котором нас так любезно попросили остаться — подловил его в его же комнате, какой это был прекрасный бонус, что там никого не оказалось! Помню дрожь слабого, хилого тела, когда стал поглаживать и надавливать на позвоночник и рёбра. Да! Я помню, как хотел его сломать! Убить морально и физически. Подросток, которого очень сильно задели за живое, со своим импульсивным и надменным характером способен быть очень жестоким. Ведь по-другому я никак не мог объяснить себе — четырнадцатилетнему — попытку изнасилования десятилетнего парня, да ещё, как оказалось, пассива. Даже не понял, почему именно изнасиловать? Хотя это уже и неважно. Меня остановил, избил и втоптал в землю тот, кого я боготворил и любил всё это время. Гастер, стал на защиту незнакомого ребёнка, а меня едва ли не довёл до срыва. Я ушел оттуда без объяснений, извинений и прочей белиберды и впервые, не хотел появляться в понедельник на тренировке. Дальшая история моей жизни вспоминается лишь обрывками… Тренировки, вопросы, скат в учёбе, курение, бордели, алкоголь и прочее. Неплохое начало летних каникул и нового учебного года с его девятым классом. Никто не понимал, что со мной произошло, а Гастер лишь раз пытался поговорить и разузнать причину. Ведь я стал не драконом, которого все знали, а лютиком, что с каждым днём увядал всё сильнее. *** В руке, словно змеиная шкура, гладкий, блестящий и скоро заменимый новым достижением, болтается пояс с девятью золотыми нашивками. Совсем скоро… Ещё немного и он получит свой, предназначенный судьбой десятый ДАН. Всего через несколько мгновений он выплеснет всю эту злость на того, кого не имел возможности прикончить ещё тогда, когда он посмел явиться в его школу, на тренировку Гастера. Да ещё и с каким титулом — СЫН! О да, тогда нервы слетели с катушек окончательно, это была настоящая кровавая бойня. Помнится, даже пострадавшие обнаружились помимо них. Кто знает, отделался бы тот скелет одним лишь сотрясением, если бы не Гастер и остальные дети, что смогли отцепить взбешённого девятиклассника. Но теперь этого гадёныша никто не спасёт. Даже на Рейчела пускай не рассчитывает. — О нет, всё решится только нами и никем более… — Тугой узел пояса на торсе скрепил таким образом две половины халата и сказанные слова. Катана на спине, сюрикены в кармане и пропитанная чёрной ненавистью решимость в душе. Он готов. Готов быть победителем, готов стать перерождённым из девятки в десятку. Он, Азриэль Дриммур — индиго и бывший ученик мастера Гастера. Но последнее звание скоро сменится на более приятное.