По твоим запискам

Если бы Нию спросили, что она ну очень не желает делать сейчас, она ответила бы, что топать с сестрой в подвал — не самая лучшая затея. Вместо этого она могла бы почитать, погулять, словом, сделать всё, лишь бы не идти сюда. Холод, мрак и прочие прелести. Не всегда хочется это терпеть. По Мии, казалось, этого совсем не видно. Сестра делала вид, что идёт на свидание, а не к демону, который ну никак не хочет заключать мир. Но чувствовали обе девушки одно и то же. Наконец, они дошли до зала, где всё началось в прошлый раз. Ни кусочка тьмы, ни каких-либо повреждений — всё выглядит так, словно изначально Вельзевул сидел в своей клетке и не рыпался. Вот только сам купол на алтаре треснут, хоть и заклеен посильно приложенной магией. Демон найдёт способ выбраться полностью и выпустить свою тьму. Жажда власти порой сильнее всей морали и магии. Сёстры видят многое, что не доступно другим. Нет, это не про соседа в душе и не про ответы на тест. Они видят следы Вельзевула, словно тот прогулялся по магической грязи и наследил в этом зале. Также от алтаря идут тёмные нити, словно поводки для красноглазого. Блэквайт — и первая и вторая — хмурятся: вчера нитей было больше. — Вот засранец! — не сдержалась Мия. — Мог бы хоть каплю уважения проявить. У нас помимо ебучего подвала и в школе проблемы есть! Ния опустила голову. Ей до сих пор было больно видеть Салли и не иметь возможности поговорить с ней, обнять… Девушка уже горько жалела и готова была бросить мир на растерзание тьме, лишь бы остаться с ней. Даже такой ценой. — Чего вздыхаешь? — окликнула её сестра. Не зло, но устало и как-то с безнадегой, так, что Блэквайт сжалась от этой интонации. — Пошли искать его. — Пойдём, — хрипло ответила та. Надо жить дальше. Так всегда говорил отец. Про своего отца сёстры предпочитают молчать. Не потому, что он был плохим. Эдвард Блэквайт заменял им и солнце, и луну и учителя магии. Именно поэтому и молчат — чтобы не бередить душу. Погиб он довольно внезапно и до великой гордости героически: в бою. Близняшки тогда жили в другом городе и даже новость эту получили не сразу, а только от дедушки. Нии до сих пор снится в кошмарах роковой удар в шею любимого человека. Потому что их мать всегда говорит им правду, независимо от возраста. И от маленьких детей она не утаила ни малейшей детали. Но почему-то при этом сёстры знают, как может врать тот, кто всегда говорит правду. Тихие шаги остаются следами на каменном полу — потом их съедят крысы. Светлячок поблёскивает на смолянистых нитях, ведущих от алтаря к демону. Все натянуты, как струнки, и девушкам иногда хочется сыграть на них. Это желание синхронно появляется у обеих и синхронно ими подавляется. Наконец, нити приводят их к Вельзевулу. Сёстры хоть и ожидали этого, но всё равно напряглись — от красноглазого ожидать можно чего угодно. Но демон выглядел мирно. Сидел, опираясь на стенку, в позе мыслителя и лениво созерцал гостий. Ния нервно постукивала пальцами по предплечью, Мия сдвинула брови. — Добрый вечер, дамы, — на лице иномирного существа можно было разглядеть лишь красные глаза, но Блэквайт готовы были поклясться, что видят кривую улыбку. — Как настроение? — Настроение «въебать тебе», — прошипела одна из близняшек. — Ну-ну, тут же дети! Вельзевул взмахнул рукой. Близняшки рефлекторно накрылись щитами, но мимо лишь пробежали крыски, топая лапками по холодному камню. — Почему ты не можешь просто исчезнуть? — прошептала Ния. Демон хмыкнул, увидев на её лице отчаяние и искренность. — Потому что я такой же элемент мира, как и вы. Имею право на существование и деятельность. Мир он делится на свет и тень, и одного… — Не бывает без другого, да-да, мы всё это учили, — Мия сделала рукой квакушку. — В общем, мы просто пришли на плановый обход. Вельз, ты не можешь хотя бы предупредить, когда вырвется вся тьма? Сколько она захватит? Но демон презрительно засмеялся. Больше сёстры Блэквайт к нему не обращались. *** Из окна столовой было прекрасно видно, как улетают из Нокфелла птицы. Наблюдая за ними, Салли думала, что так же летят недели в новой школе. Удивительно, но контакт с сёстрами Блэквайт ребята наладили. После того, как Ларри официально предложил юной Фишер встречаться, у них словно открылись воротца к другим людям. И вот они сидят за одним столиком, едят школьные бутерброды и радуются жизни. — Колбаса это какой-то пиздец, — Джонсон поморщился, рассматривая на свет розовый кружок сомнительного вида. — Я не удивлюсь, если там то, что я ел неделю назад. — Фу, Ларри! — Мия вслед за ним отодвинула свой поднос с едой, с укоризной посмотрела на парня. — Весь аппетит испортил. — А чё, не правда, что ли? — А я давно хотела скетчи показать, — прервала их Салли. Все уважительно замолчали: девушка говорила редко и по делу, а если своё творчество покажет, считай, праздник. — Интересно, наверное… — Канеш! — Ларри преувеличенно радостно взмахнул руками. — Я давно просил. Парень взял девушку за руку, чувствуя, как его метка наливается успокаивающим холодом. Салли чуть улыбнулась от его тепла и одной рукой полезла в рюкзак. Джонсону нравятся рисунки его новой девушки. Если его — красочные, импульсивные и размашистые, то её — обрывочные линии чёрной ручкой и карандашом, большие заштрихованные области, тонкие образы, словно дым от сигарет. Раньше парень видел такой стиль, но не настолько глубоко понимал, а сейчас пригляделся и стал боготворить. На одном он увидел себя. И поразился, как тень лежит на складках его одежды. Как Салли передала его манеру, привычки, показала те места, где его изломы и плавные изгибы. Джонсон моргнул, сжимая в пальцах тетрадь. Фишер ревниво тронула его ладонь, отбирая рисунок, чтобы его не замозолили глазами, не стёрли. — Это я? — чуть нежно и удивлённо раздался голос Нии. Салли мгновенно обернулась и похолодела, увидев, как темноволосая ткнула пальцем в листок. На листке, конечно же, она — объект её недавних грёз. Сидит на крыше, вытянув ноги, такая чужая и близкая, такая далёкая и тёплая. Девушка с голубыми хвостиками в последствии сама не поняла, зачем сделала так. Просто сгребла все свои рисунки и поступила, как «нецивилизованное трусливое животное», как любит говорить их старик-педант-историк: Салли убежала. Вылетев из столовой, девушка ещё долго шла, не замечая бурного потока учеников. Лишь спустившись на этаж ниже, она сложила листки и выдохнула. «Зачем надо было так реагировать? — дед по имени Самокопание проснулся и вытащил свою любимую лопату. — Она не пытается со мной заигрывать. Нет. У меня теперь есть Ларри, он прекрасный человек, а Ния точно дала знать, что… Ну уж нет, она просто спросила про рисунок… Какая же ты идиотка, Салли!». Девушке пришлось ещё раз убедиться в этом, ведь от раскапывания себя её оторвал голос Фелпса. — Что такая конфетка делает одна? Коридор был пуст, видимо, звонок на урок уже прозвенел. Фишер сглотнула, осознав, какие проблемы сейчас будут. — А где же твой Ларри? Неужели… Но Салли не стала дослушивать, улучив момент и кинувшись бежать. Но из первого же угла на неё вылетел кто-то и сбил с ног. Открыв глаз, девушка зло выдохнула: её руки прижимала к полу сама Лебедь в кроссах. Изо рта у неё пахло колбасой. — Давненько мы тебя не видели, — стук каблуков Трэвиса в пустом коридоре вкупе с наглой ухмылкой ощущались так пафосно и безнадёжно, что Фишер чуть не застонала. — Руки аж зачесались. Всё вдруг полыхнуло хорошо знакомым ей ледяным огнём. Ненависть в чистом её виде покрыла пол тонким ледком, который сразу же растаял. Но сделал своё дело — сын священника поскользнулся и, по-птичьи взмахнув руками, полетел на пол, ударившись копчиком до искр в глазах. И тут Салли захохотала. Смех вышел таким искренним и громким, что Лебедь сначала вздрогнула, а потом ударила девушку по лицу. Протез ей не понравился, и боль от него тоже, поэтому пришлось взять соперницу за хвост и приложить головой об пол. И тут уже появился Ларри и, откуда-то, Тодд. Пока очкарик отчитывал Фелпса, Джонсон с невероятной скоростью двинул меж ног Луи и с победным ором набросился бы на Лебедь, если б та не поспешила убраться. Салли, которая одновременно дрожала, посмеивалась и плакала, впервые сама пошла навстречу Ларри и обняла его. Почувствовала, как его огонь расходится по мёрзлому телу, греет спину и голову. — Я пожалуюсь директору, и тебе пизда, Фишер! — Трэв не забыл добавить немного ругательств. — Вали отсюда, полудурок, бля! — ответил ему металлист, заставив девушку посмеяться. — Проводи меня домой, — прошептала она, отрываясь от желанного тепла. Ларри кивнул несколько раз. Теперь он был уверен, что будет провожать девушку каждый день. *** Дома Салли ждали её вечные спутники по жизни — неприятности. Фелпс, в силу своей подлянской натуры, нажаловался директору, и теперь Генри с нетерпением ждал дочь дома, чтобы преподать индивидуальный урок. Урок получился просто отличным, а главное, познавательным и интересным. Юная Фишер сидела на полу в своей комнате, осторожно вытирая слёзы, и поглядывала на запертую дверь. Вдруг её руки коснулось что-то мягкое, заставив вздрогнуть. — Гизмо… — выдохнула девушка. Кот муркнул, подтверждая своё имя. С тех пор, как Ларри подарил ему ошейник, питомец начал играться с её кляксами тьмы. Вот сейчас по полу ползёт колбаска из тучек, а Гизмо шипит на неё и трогает лапой. Салли отстранённо наблюдала за этим и старалась, чтобы холод не уполз дальше неё. Генри ещё бушевал за дверью. Девушка то и дело слышала, как нехорошо она поступила, напав на сыночка священника Кеннета Фелпса. И какая она плохая. И что, растя без матери, она распутница и балаболка. «Надоело». Гнев всколыхнулся внутри ледяной волной. Кисти уже ломило от холода, в горле заскребло. Салли услышала, как в окно стучат мокрые крупинки снега. И ещё что-то… Да, её телефон. Кажется, пришло СМС. Фишер медленно поднялась и, похрамывая, подошла. Взяла мобильник. Открыла диалог. Так и есть — это Джонсон. Единственный, кто часто шлёт ей сообщения. Единственный, кто вообще шлёт ей сообщения. — «Ну как ты там? Уроки делаешь?» Та прикусила губу. Хотелось пожаловаться. Побыть слабой. Хоть разок. Почему бы не позволить себе рассказать хотя бы одному человеку о том, что с ней происходит, и посмотреть на реакцию? — «Нет настроения. Отец наказал.» «Уж после такого ответа он отстанет», — подумала Салли и уже хотела убрать телефон, как он пропищал новым оповещением. — «Хочешь подниму? ;)» Девушка улыбнулась. Внутри зажглась искорка интереса. Гизмо подошёл к хозяйке и потёрся об ногу, тихо мяукнув. — «Как же?» — «Выходи на улицу, увидишь, конфетка» — «Мне нельзя, сижу в комнате» — «Лезь в окно, поймаю» Фишер выгнула бровь. Такого она ещё не придумывала. Разведка показала, что Генри утих и наверняка что-то мирно пьёт. Кот бегал за демонёнком, часы тикали, снег лепился в окно и стекал на подоконник. Возле их окна налеплена пожарная лестница. Качественная и довольно ребристая, но в такую погоду и она может подвести. Салли же была доведена до такого отчаяния, что прыгнула бы и без лестницы, поэтому взяла длинный пояс, прицепила к ошейнику Гизмо и открыла окно. Холодный ветер залетел в комнату, побуждая нацепить дополнительный слой одежды. Джонсон уже стоял внизу, как всегда с растрёпанными лохмами, в распахнутой куртке и с фирменной улыбкой. Хозяйка комнаты не смогла бы своим глазом разглядеть её с такой высоты, но знала, что её парень улыбается. Фишер посадила котёнка на плечи и, поёжившись, вылезла. Цепляться за ледяное железо было просто невозможно, а ещё девушка совершила роковую ошибку — посмотрела вниз. Мир закружился, котик замяукал, вжимаясь когтями в плечо, и всё словно рухнуло. Но тут Салли услышала знакомый голос прямо под ней. Разожмурившись и сглотнув свою тревогу, она опустила голову и увидела Ларри. Тот улыбался и бешено блестел глазами, болтаясь где-то на двух ступеньках пониже её. — Будешь бояться — брошу прям здесь! — весёлый тон парня никак не вязался с его словами. — Ты зачем кота взяла, дурёха?! Фишер всхлипнула, но взяла себя в руки. Отцепила вопящего Гизмо и передала Джонсону, который прижал испуганный комок шерсти к себе. — Давай, спускайся за мной. И смотри лишь на меня. Девушка кивнула и ужасно медленно переместила руку на другую перекладину. И ещё. Карие глаза грели, поддерживали невидимой второй парой рук. Салли подумала даже, что не упала лишь благодаря ним. Оказавшись на мёрзлой земле, Фишер прижалась к Ларри и стояла так довольно долго. Гизмо на импровизированном поводке крутился вокруг них, обнюхивая новую территорию. — Пойдём, — Джонсон тепло хмыкнул. Салли подняла голову и застегнула парню куртку, на что тот закатил глаза и отдал ей свой шарф. — Сама бы оделась потеплее. — Я не могла туда попасть. Ларри пожал плечами и взял руки девушки в свои. Он уже давно не брезговал и понял, насколько ошибался, думая, что под протезом скрыто чудовище. Девушка разглядывала своего парня, запоминая маленькие детали, рисуя его образ в голове. Джонсон чуть повернул голову и, улыбаясь, спросил — Пойдём гулять? — Да, наверное… — Салли вздрогнула и отцепила одну руку. — А куда? — Хм, — он прикусил губу и чуть сдвинул тёмную бровь, разглядывая округу. — Пойдём-ка… тебе понравится, в общем. Фишер кивнула и последовала за парнем. Гизмо с интересом носился на пределах досягаемости поводка. Снег падал на землю. Шли молча. Джонсон скосил глаза и позвал девушку. — О чём задумалась? — в голосе его ощущались мягкая кошачья поступь и запах дешёвых сигарет. — О своём, наверное, — Салли подняла на него взгляд. Снежинки путались в каштановых волосах, оставались на воротнике куртки. — Вот смотри: утро это время стариков, которые просыпаются рано. День — время детей. Вечер — время взрослых. А ночь? Ларри фыркнул, дёрнул за поводок, принуждая Гизмо идти рядом. — Ночь — время безумных, — ответил металлист. — Влюблённых и безбашенных. У кого нет режима и моральных принципов. Фишер хмыкнула, улыбаясь. Джонсон остановился перед детской площадкой и махнул рукой. — Ну вот. Мы пришли, типа. Пойдём на карусель? Я сто лет не катался. Поздний вечер, почти что ночь. Двое старшеклассников, имеющих по жизни много проблем, загонов и не имеющие друзей, катаются на карусели. В свете фонаря кружат снежинки, кружится с тихим скрипом карусель, на ней кружатся двое влюблённых. Без режима, моральных принципов и башни над головой. Джонсон слез уже через пару минут, нелепо расставив руки, чтобы не упасть. Салли, стоя с широко раздвинутыми для равновесия ногами, хихикнула и продолжила кружиться. — Холодно пиздец просто, — Ларри резко остановил карусель и поймал девушку. Та засмеялась и запрыгнула на парня. Джонсон даже не покачнулся, подхватив её за ноги. — Пойдём ко мне домой? Переночуешь, пока всё не уляжется. — Я не против, наверное, — Фишер тряхнула хвостиками и отвязала пояс с котом. Взяла его на руки, грея. — Если можно. Парень кивнул и поднял голову. Молочный пар взвился изо рта, рассеиваясь в воздухе. Салли на несколько секунд зависла, разглядывая силуэт в свете уличного фонаря — единственного на всю улицу. Затем тоже запрокинула голову. Звёзды словно примёрзли к чёрному полотну неба. Девушке казалось, что она падает в этот космос, что гравитация отпустила её, и теперь звёзды стали ближе… Её засасывает в непроглядную черноту, где нет ничего, кроме грязи и вакуума. Туда, где они все окажутся так или иначе. Крепкие руки притянули Салли за талию, прижав к себе. Опустив голову, девушка столкнулась носом с Гизмо, который выглядывал из красной куртки. Кот хрипло мяукнул, и такой же хриплый смех отозвался эхом на этот звук. Фишер обхватила Джонсона руками, засунув ладони в задние карманы его джинс. — Пойдём домой, замёрзнешь же. Девушка кивнула и, взяв Ларри за руку, направилась за ним. Салли боялась, что родители парня не пустят её, но опасения были напрасными. Когда Джонсон, раскрасневшийся после мороза и сверкающий глазами, представил её как свою девушку, Лиза умилилась и пошла греть ужин. Фишер почувствовала себя неловко — ведь и кота притащила, но стоило хозяину квартиры махнуть рукой, как лишнее стеснение отпало. Хотя есть в компании с Джонсонами было проблемно. Салли старалась не поднимать протез высоко, да и никто на неё не смотрел, но параноидальные мысли давали о себе знать. — Как учишься, Салли? — Лиза не любила молчать и решила завести вежливый разговор. — Хорошо, — девушка действительно поддерживала хорошие оценки несмотря ни на что. — Я тоже исправляюсь, ма, — Ларри не упустил случая похвалиться. — Молодцы, — искренне улыбнулась женщина. — Приятно слышать. Ты останешься ночевать, милая? — Если можно, — смутилась она, — наверное… — Конечно можно, — Лиза лукаво прищурилась, — только не шалите. Это окончательно вогнало Фишер в краску, Ларри лишь усмехнулся. — Да мы нормально, мам. Спасибо за ужин. — Я помою, — женщина встала, чтобы убрать со стола и улыбнулась детям. — Идите. Спокойной ночи. Салли кивнула и, забрав Гизмо, ушла в комнату. Она была здесь раньше и даже не раз, но ночевать пришлось впервые. Девушке хоть и было неловко, всё же она не упускала возможности уйти от разозлившегося отца. Ларри сел на кровать, расчёсывая запутанные волосы. Гостя примостилась рядом, наблюдая, как кот расхаживает в поисках демонов. — Короче, я на диване лягу, а ты на кровати, — Джонсон встал и расстелил постель. Девушка промолчала в ответ. — Ты в… этом… — Ларри обвёл своё лицо, имея в виду протез, — спать будешь? — Не знаю… Мне неуютно без него. — Но в нём же неудобно. Фишер пожала плечами. Она села на кровать, обняв кота и посадив на коленки. — Чего ты боишься? — спросил Джонсон, расправляя плед на диване. — Ты ж меня не съешь. Или съешь? Салли фыркнула. — Просто моё лицо это не то, чем можно любоваться. — Я не уверен. Ты же мне не показывала. — А ты хочешь? Девушка замолчала, поражённая собственной храбростью, но не опустила взгляд, когда Ларри обернулся. — А почему бы и нет? — на лице металлиста выросла хитрая улыбка. Фишер сжала пальцами свитер. Она не двигалась несколько минут, пока хозяин комнаты не подошёл к ней. Сел рядом и взял за руку. Метка на ключице мгновенно отозвалась теплом. — Не трусь, конфетка, — горячий шёпот на ухо. — Всё будет хорошо. Чего ты так боишься? Салли пожала плечами. Джонсон потянулся к ремешкам, которые удерживали протез на затылке, но затупил. — А как их расстегнуть? — спросил он с выражением кота, который вспрыгнул на стол на запах мяса и увидел там закрытую сковородку. Девушка внезапно расхохоталась. Ларри улыбнулся, слыша этот голос, понимая, что разрядил обстановку. Отсмеявшись, Салли сама расстегнула обе застёжки и, аккуратно отцепив маску от волос, опустила руки. Джонсон поднял брови и засмеялся. — Что смешного? — прошептала Фишер, совершенно сбитая с толку. — Да бля… — парень продолжал ржать. — Я… идиот, бля… застёжку не смог отцепить, ой сука-а-а… Салли моргнула и нервно улыбнулась. — А моё лицо? Металлист поднял голову и взял девушку за подбородок, ласково провёл пальцами по шее. Родинка на шее отозвалась приятным холодом. Салли на этом же месте чувствовала тепло. Оно расходилось по всему телу, дошло до сердца, покрытого ледяной корочкой. Та треснула. Ближе, ещё ближе. Двое наклонились под разными углами, чтобы не столкнуться носом, прикрыли глаза. Ларри положил руки на тонкую талию девушки, и эти прикосновения обожгли её. Лёд внутри стремительно таял, трескался, отваливался кусками, вызывая не знакомое ранее чувство эйфории. Салли подалась вперёд, встретившись губами с губами парня. Переворот внутри, взрыв новых чувств, раскол вечного льда. Двое влюблённых целовались, не замечая, что пылают магией — каждый своей. Если бы сёстры Блэквайт могли видеть их, то гордились бы своей работой: огонь разморозил лёд, и они воссоединились.