Багровый пик

      — Не томи, Аято, — протянула Юи, сделав глубокий вздох и скрестив руки на груди, — так вы рассказали, кем являетесь на самом деле?       — Я же сказал, будешь задавать глупые вопросы — накажу, — прошипел Аято, перебирая в руках старые вещи бывших жертвенных невест; каждый раз, когда пальцы вампира касались старых и потёртых фотокарточек, уголки его губ слегка приподнимались, а в глазах играли бесенята. Очевидно, что за долгую жизнь в голове вампира накопилось множество воспоминаний, и, кажется, они слегка разогревали его мёртвое сердце.       Солнце покидало горизонт, создавая слегка мрачную и таинственную атмосферу, но так только казалось, на самом же деле холодный ветер трепал и без того несчастную старую и потрёпанную дверь.       Витражные окна слегка отблескивали, появилась Луна, сообщая, что время людей закончилось, и пришло время вампиров. Юи совершенно не хотелось возвращаться в особняк. Когда она стала «принадлежать» Аято, другие Сакамаки, конечно, перестали беспокоить бедную девушку, но ведь от этого не стало легче — Аято мог делать с ней всё, что хотел. Вампир был с Комори круглыми сутками, и их совместная жизнь не отличалась разнообразием. А этот вечер действительно отличался: не каждый день Аято Сакамаки будет рассказывать семейные тайны.       — Не буду, — прошептала Комори, а вот её дрожащий голос уже раздражал Аято: замёрзла, но боялась попросить у него пиджак, — правда-правда, не буду.       — Твои зубы слишком громко стучат, — закатил глаза Аято, попутно стянув пиджак, — на, — вампир одним движением руки кинул вещь в девушку.       — Спасибо, — она кивнула, — так… Что было дальше? — невзначай намекнула Комори, пока её собеседник вовсе не потерял нить собственного рассказа.       — Мы хотели подвести её к самому главному, — Аято улыбнулся, — но это давалось не так легко, пока Шу не сделал всё сам.       — Сам? — переспросила девушка, она иногда не понимала Аято, тем более у старшего из близняшек был совершенно другой язык, в котором каждое слово имело совершенно иное значение.       — Мива, что странно, практически не пьянела, но при этом не была совершенно скучной. До неё нам попадались только глупые простушки, ни о чём. Нам было интересно узнать, как долго она сможет продержаться, а ещё: что нужно было нашему отцу от неё? — Аято начал рыться в карманах в поисках своей любимой маленькой пачки сигарет. — Не против?       — Нет, — покачала головой Комори, но как будто его когда-то волновало её мнение? Обычно Аято курил свои терпкие сигареты, выдыхая горький дым на девушку. И сколько бы раз она не говорила, что её просто тошнит — ему всё равно. Вампира не волнует мнение девушки, которую он привык называть своей. Забавно, правда?       Вампиру явно нравилась эта история; конечно, как он сказал — это настоящая драма семьи Сакамаки. Это не сказка про прекрасную любовь, скорее те самые страшные подробности старых сказок, о которых не принято говорить. Жить в семье Сакамаки совершенно не весело, а тем более — не безопасно.       — Она была привлекательна, было видно, что каждый хочет забрать её себе, — Аято сделал глубокую затяжку, — но, кажется, всё было распределено сразу.       — Шу? Если они были знакомы раньше, то он знал эту девушку лучше? — Юи изогнула брови.       — Да, но мы ведь братья, мы должны делиться, — Аято засмеялся, — но да, ты права, Шу думал совершенно по-другому, поэтому и пытался затащить её в свою комнату несколько раз. Кстати, у него в тот вечер получилось это сделать, не совсем удачно, но получилось!       — Она узнала, что вы… Кто вы?       — Мива прекрасно знала, что мы вампиры, её отец позаботился об этом ещё до её знакомства с нашей семьёй, — но Комори Юи волновало совершенно не это!       — Вы были влюблены? — вопрос — гром среди ясного неба, Аято даже перекосился в лице и с вопросом посмотрел на свою собеседницу.       — Были, ещё как, — вампир сделал ещё одну затяжку, — но это не моя история любви.