Останови меня

Как и многие другие войны, эта началась с бомбы. Точнее, с бомбочки, которую они снимали, впервые смотря клип на Blood, Sweat & Tears. А если быть еще точнее — с первых кадров Чонгука на качелях. Вначале Намджун не поверил свои глазам. Затем переспросил, правда ли это был их макне. Видеть Гукки таким было… ново. Во время совместных съемок он не присматривался к Чонгуку, будучи слишком сосредоточенным на том, чтобы все делать так, как велел режиссер. Нет, их, конечно, предупреждали, что концепт клипа весьма эротичен, такова и была задумка, и чего стоили уже одни Юнги с Чимином в стиле легкого БДСМ. Да и сексуальный магнетизм Чонгука, будем честны, все замечали еще со времен Dark & Wild. Особенно Намджун, хоть и гнавший от себя эти мысли поганой метлой, все же нет-нет да и залипавший иногда на горящие глаза и плавные движения бедер младшего. Каким образом Гук умудрялся совмещать этот образ секс-машины с сущностью милого крольчонка, который даже у Юнги мог выпросить что угодно, — неизвестно. Но до сих пор Рэпмон умудрялся как-то абстрагироваться от творящегося под носом взросления макне. И лишь один этот ролик пробудил в нем того самого Монстра, которого он до поры прятал под маской надежного и всепонимающего лидера. Намджун не присутствовал на съемках Чонгука, иначе он бы остановил это безумие. Или присоединился. Или остановил. По крайней мере, точно не дал бы ему сунуть палец в рот вот так вызывающе. Настолько вызывающе, что Рэпмон даже не удержался от стона удивления, впрочем, тут же замаскированного под вскрик возмущения излишней сексуальностью (хотя когда это она была для него излишней, привет). Пытка продолжалась, на экране ноутбука мелькали другие мемберы, Намджун почти не видел происходящего до появления очередных моментов с Чонгуком. И когда этот ребенок научился ТАК улыбаться? Чистый секс в его взгляде, сопровождавший его на всех выступлениях, РМ воспринимал вполне спокойно, отмечая мимоходом, что малыш подрастает и хорошеет. Кроличью подкупающую улыбку тоже видели, знаем, страдаем от нее, отдаем последнее. А вот такое сочетание секса с невинностью — это уже удар по больному, это как палец просунуть в клетку с темной сущностью Рэп Монстра и за ушком ее почесать. А то и не за ушком. Кадры мелькали, Намджун машинально смеялся вместе со всеми, что-то комментировал, интересовался у Чонгука, сколько он провисел на этих качелях (исключительно в научных целях, разумеется), а зверь внутри него скреб дверцу клетки, впиваясь ногтями в ладони. И грозясь, если ТАКОГО Чонгука еще раз покажут, упереться кое-чем другим во впереди сидящего Тэхена. Чонгука, конечно, показали. И конечно, на кровати в томной позе. Слава Бан ПиДи, что это был уже конец ролика, и Намджун смог незаметно отодвинуться от Ви. Как только Чимин выключил камеру, лидер поспешил подняться и выйти из комнаты. Добравшись до ванной и прикрыв за собой дверь, он прислонился лбом к холодному кафелю в надежде привести мысли в порядок. Но все они стекались в его голове в одно озерцо с раскаленной лавой, где на дне догорали остатки здравомыслия, а на поверхности кипело чистое неприкрытое безумие. Как еще можно назвать внезапную вспышку страсти к ребенку, тонсэну, который буквально вырос на его глазах? Чонгук смеется, Чонгук дурачится с Тэхеном и Хосоком, Чонгук — милый маленький кролик… Чонгук танцует под Baepsae. Чонгук поет этим своим блядским ангельским голосом. Чонгук улыбается этой своей блядской улыбкой из Blood, Sweat & Tears. Чонгук на кровати с чупа-чупсом. Все, занавес, здравомыслие утонуло, до свидания. Намджун выругался в голос и потянулся к члену, который уже разве что не дымился. Танцевальная практика, которая должна была начаться сразу после съемок, в этот день тоже оказалась нелегкой. Рэпмон безнадежно лажал в хореографии и прекрасно это осознавал. Мемберы непонимающе переглядывались.  — В чем дело, хен? — возмутился в конце концов Чимин. — Ты вчера все это делал без косяков.  — Извините, — лидер виновато пожал плечами. — Устал, наверное. Да, и усталость эту зовут Чон Чонгук, на которого Намджун теперь постоянно косится и сбивается с ритма. И не то чтобы он раньше не замечал, какие длинные у макне ноги, с какой ленивой грацией он движется и как зазывно смотрит, «играя лицом» в танце даже без зрителей (и кто его этому научил, интересно?). Но почему-то раньше все это не казалось таким невероятно горячим. Видимо, что-то перемкнуло в голове у Намджуна. Сорвало заслонку, и грязные мысли о том, что, как и в каких позах он бы сделал с этим невинным крольчонком, теперь льются прямо в мозг неиссякаемым потоком. Двигаясь в танце, лидер внезапно оказывается лицом к макне и встречается с ним глазами. Намджуна вдруг трясет. Чонгук. Улыбается. Ему. Этой чертовой. Улыбкой.