Луна не светит в облачную ночь

Сдерживающие магию наручники были тяжелы и грубы: с потёртостей на запястьях уже капала кровь, стекая по острым, неровным углам этого "аксессуара". Сидел я часов 9, мне не оказали первую помощь, не дали воды (про еду я молчу). В ожидании суда, я продумывал различные варианты ответов и защиты, так, чтобы убить время, будучи уверенным, что местная судейская коллегия работает не справедливей полиции. *** Закованного в злосчастные наручники, тот же мужчина, что, наконец, пришёл ко мне в камеру, втолкнул меня в огромный зал, где шли судебные процессы. Арочный потолок и витражи на стенах, показывающие становление Пилтовера, деревянные ограждения для публики, которая тут же утихла, когда меня ввели, и огромный стол за которым с безразличным и даже безучастным выражением сидел старый, со впалыми щеками и усталыми глазами, тощий судья. По залу эхом прокатился удар судебного молоточка и громкий, уверенный голос его хозяина, который напоминал мне настоятеля Нотр-Дам-де-Пари из мультика "Горбун из Нотр-Дама". - Начать судебный процесс задержанного номер 6238. - тут шепот на трибунах замолк вовсе, как и судья, начавший поправлять бумаги. Тишина давила мне на уши. - 13 часов назад - вновь раздался басистый голос судьи, неподходящий к его внешности - подсудимый применил магию в непосредственной близости от города - по трибунам прошел недовольный шепот, я почувствовал на себе колющие взгляды, которые до этого были направлены на судью. - Подсудимый, вам есть что сказать? Вы применяли магию вблизи города? - Да. - я не собирался пока спорить, в судах говорить надо тогда, когда тебе это разрешают, так в каждом мире. После моих слов трибуны перестали шептаться, начав откровенно осуждать и меня, и внешний мир. Видимо, пропаганда делает своё дело в этом шумном городе. - Использование в черте или непосредственной близости города приравнивается к умышленному акту терроризма, несущим цель навредить здоровью и мирному порядку жизни пилтоверцов. И карается смертной казнью, выбираемой главным судьей в зависимости от повреждений, нанесенных городу. Казнь для задержанного номер 6238 - электрический стул, быстрая и безболезненная. У обвиняемого есть слова, способные поменять данный вердикт? - Да. - трибуны забыли об адекватности, начав орать и требуя немедленно казнить меня. Сказать, что меня трясло от ярости - ничего не сказать, но я молча выслушивал их крики, не отводя внимания от беспристрастного взгляда судьи. - Говорите. - при голосе судьи зрители умолкли, позволяя мне последний раз высказаться. Видимо, высокая развитость города ещё держит в них остатки разумности. - Я подтверждаю, что использовал магию в близости Пилтовера, но в оправдание могу сказать, что я впервые почувствовал её присутствие в себе, я не мог это контролировать, и она просто вырвалась из меня. Я не нёс какого-либо негативного или преступного умысла, но если держать в себе клокочущую ману, это грозит серьезными повреждениями для организма, вы же засекли выброс магии по радарам, так посмотрите на продолжительность действия, это был одиночный выход большого количества неконтролируемой энергии, что априори не может быть умышленным актом терроризма. - по мере приближения к кульминации моей речи, я успокаивался, начав видеть ситуацию с объективной стороны. А был я далеко не в самом приятном положении, умирать сразу по прибытию мне не хотелось. Я молча ждал ответа судьи. Худощавый хранитель закона рукой подозвал к себе парнишку лет 14, который начал что-то быстро шептать судье на ухо. Кивнув, судья отогнал от себя пацана и снова посмотрел на меня. - Подсудимый обвиняется в неумышленном участие в акте терроризма с целью подорвать мирный ход жизни в Пилтовере в виде смертника-волшебника. Наказание - пожизненное заключение в западной тюрьме строгого режима Пилтовера. Приговор привести в исполнение, увести заключённого. - Последние слова слышно уже не было из-за криков протеста трибун, публика бесновалась, меня уводили с конвоем под рёв злобных граждан. Я чувствовал себя легендарным преступником, но это была задняя мысль, всё моё воображение уходило на мысли о мести тем, кто ложно обвинил меня. Им нужен был террорист? Они его получат... *** Введя меня в отдельную часть, к слову, неплохо оборудованной тюрьмы строго режима, под свист и насмешки других заключённых, охранник (с той же дубинкой, что и роботы на улицах), втолкнул меня в двойную камеру, предварительно сняв наручники. Меня не обыскивали, но дали робу заключённого и постельное белье, сказав: - В тюрьмах Пилтовера жить нелегко, ты можешь носить любую одежду, которую принесешь, изготовишь или же ту, которую мы выдадим. В этом отсеке все заключённые - волшебники, так что можешь колдовать или пытаться выбраться при помощи того, что у тебя есть с собой, это ещё никому не удавалось. Но все же советую не буянить. Ори, проводи его в Н-17. - и угрюмый толстяк повёл меня в ту камеру, которую я сейчас с любопытством осматривал. На шум скрипящей двери камеры, со скучающим выражением поднял голову мой сокамерник - мужчина лет 37-40, с морщинами под глазами и на лбу, короткой стрижкой с седеющими висками, серьезное лицо гармонировало с добрыми зелёными глазами, в которых проглядывались усталость от жизни. Посмотрев на него я (а мне было который раз уже 16 лет, следовательно, особого впечатления я не производил), отрывисто кинул "привет", начав застилать свою койку. Поздоровавшись в ответ, мужчина сиплым, пропитым голосом начал диалог, очевидно, пресловутая тюремная "прописка". - За что посадили? - Неумышленный терроризм. - с плохо скрытым раздражением, но без агрессии ответил я. - Ложно? - его размеренный, выдержанный тон успокаивал мысли. - Да, заметили ненамеренный выброс магии, потом скрутили и в суд... - А оттуда прямиком сюда - закончил он за меня. - Да, у них с этим строго, за намек на подрыв их "спокойной жизни пилтоверцов" они будут безжалостны, не посмотрят ни на возраст, ни на заслуги... - последнее слово он выдавил с трудом. Видимо, у него тоже не самая счастливая история. Увидев, как я осматриваю и ощупываю стены камеры и прутья решетки, он криво ухмыльнулся: - Не спеши все узнать, у тебя для этого будет много времени. - он не отводил от меня внимательный усталый взгляд. - Я тут надолго не задержусь, раз можно использовать магию, им меня не сдержать. - не отрываясь от своего занятия, я говорил то, что думал. - Можешь попробовать, но, как минимум, знай, что эта часть тюрьмы построена из не очень крепкого материала, но он имеет несколько неприятных свойств, а именно устойчивость к магии, повышенным и пониженным температурам, воде и подобным природным повреждениям. - я поднял бровь. "Не слишком все надумано?" - возможно, крепкий боец с крепким топором лет за десять прорубил бы стену на свободу. Но магу выбраться отсюда невозможно. - Это только один из вариантов, как насчёт подкопа? - я оторвался от стен, начав сверлить мужчину взглядом. - Треклятая стена уходит вверх и вниз метров на десять. - он и бровью не повел, не обманывает. - Через стену во время прогулки? Или как-либо через внутренний двор? - не сдавался я. - Это сложнее всего, местная охрана свое дело знает, и даже если ты сбежишь, в городе тебя перехватят. - он замолчал, устало глядя на меня. - Я не говорю, что это невозможно, но не думаю, что следующие пару лет ты увидишь высокие тюремные стены с другой стороны. - он снова завалился на свою койку, положив сцепленные руки себе на лоб. - Тут же все волшебники, наверняка кто-то когда-то подточил местную защиту, сделал брешь в этой отлаженной системе. Я найду её и выберусь отсюда! - по мере хода моих мыслей, я распалился все сильнее и сильнее. Мужчина улыбнулся, прикрыв глаза: - Знакомая ситуация... - он кивнул на стену с окном, стоящую напротив решетки камеры. Приглядевшись, я понял, на что он указывал: то, что я принял за причудливую гравировку на каменной стене - зарубины, каждая оставлена в свое время и со своей глубиной и длиной, что указывает на непостоянность заполнения стены этими чёрточками. - Да, каждая - попытка побега. Как видишь, неудачная. - Отсутствующе улыбнулся заключённый. Я почувствовал ужасное чувство, вызванное тем, что такой высоковольный человек, не сдавшийся после стольких попыток, сейчас лежит сломленный, лишенный жажды к жизни и каких-либо целей. Не хочу даже думать о том, что он пережил и... что потерял... Впервые я испытал настолько сильное желание опустить руки.