Цветы, что убивают

"– Эмпатия не свойственна андроидам, – холодно отрезал Ричард. – Надеюсь, вы помните Коннора, детектив. При упоминании прошлой модели мужчина вздрогул. Щеки сушил ледяной ветер со снегом, в глаза иногда попадали снежинки, острые, как стекло. Так казалось Гэвину. Он смотрел на напарника тусклым безнадежным взглядом. – Его деактивировали. Он слишком часто шел наперекор программе. – Хорошо, – детектив пытался сдерживаться, чтоб не броситься на робота с кулаками. Его голос дрогнул. – Задам тебе еще вопрос. Если, допустим, программа прикажет тебе убить меня. Ты послушаешься? – Несомненно, – андроид смотрел на Гэвина холодными серыми глазами, не выражающие абсолютно ничего. Ледышки. – Если вы будете препятствовать моей задаче и программа прикажет устранить преграду – я повинуюсь, Гэвин."       Мужчина мучительно кашлял, доставал все новые лепестки изо рта, вспоминая ту ночь. Блядские чувства, только портят жизнь. По щекам мужчины текли горячие слезы. Он всегда крайне чувствителен, когда пьян.       Вот беда – что же делать? Влюбился в холодную машину для убийств, которой твои чувства – словно камень на дороге. Что есть, что нет – никакой разницы. Но внутри Гэвина начали расти ебучие цветы. Желтые лютики, черт побери...       Он зашелся в новом приступе кашля. Горло разрывало, как и легкие. Ха-ха, какая ирония. Умереть из-за чувств к роботу, род которых на дух не переносишь.       Достав еще один лепесток, Гэвин взял пачку сигарет и вышел на крыльцо. Сделав первую затяжку, он вытер мокрое лицо. Ему было стыдно перед самим собой, что он так морально слаб. Узнал бы об этом в прошлом – не поверил, и если бы поверил, плюнул бы нынешнему себе в лицо.       "Ты не виноват в своих чувствах, долбоеб!", – твердил Риду внутренний голос. Это, в принципе, правда, да только она не поможет. Докурив одну сигарету, мужчина зарылся пальцами в волосы, пытаясь прогнать мысли о Ричарде. О его взгляде – тех серых глазах, что так притягивали. Голосе, тембром ниже, чем у Коннора, от которого сердце замирало, как бы это сопливо не звучало.       Проснувшись с утра, Гэвин заметил маленькие зеленые ростки и знатно так испугался. Убирать их было так же болезненно, как сдирать кожу. Но, подойдя к зеркалу, мужчина понял, что ростки не только на запястьях. Они были на шее, ключицах, плечах. Вокруг них были пятна засохшей крови. – Черт... – прошипел детектив, дотрагиваясь до самого длинного ростка на ключице. Ладно, наденет свитер с высоким воротником. В департаменте все равно холодно, никто это не посчитает удивительным.       – Здоро́во, придурки, – привычно оскалился на коллег Гэвин, все еще чувствуя пустоту внутри. Остановив взгляд на напарнике, Рид, тут же убрал ухмылку. Эта пустота стала еще... более пустой, что ли. – Доброе утро, детектив Рид, – андроид склонил голову набок, равнодушно смотря на Гэвина. Вид был жалкий. Мешки под красными ввалившимися глазами, тусклая сухая кожа.

[У р о в е н ь с т р е с с а: 67%]       Детектив несколько секунд с непонятной эмоцией смотрел на РК900. – Да пошел ты, – обиженно, но без ненависти прошипел мужчина и почесал шею. Черт, эти штуки еще и чешутся?       Никаких важных дел не было, поэтому они с Ричардом держались поодаль. Не потому что у них были разные занятия, потому что так хотел Гэвин. Избегал как мог, держался на расстоянии. Думал, так будет проще ему, но это не так. Ему стало только хуже. Кашель стал более глубоким, лепестки выходить стали все больше. Цветы росли. Глотка время от времени кровоточила, извещая о новом ростке, или, возможно, уже о расцетающем цветке. Даже Фаулер попытался отправить детектива домой, но тот отказывался, хотя с каждым приступом кашля становилось хуже: плевки кровью, легкие разрывало, а дышать становилось труднее.       Просидев в участке, наверное, час, он просто встал и ушел. Он так больше не мог – состояние оставляло желать лучшего. Даже, кажется, голова заболела и поднялась температура. И Ричард заметил этот уход.       Раздался настойчивый звонок в дверь. – Детектив Рид, – громко сказал андроид. – Это Ричард. Откройте. Гэвин лишь раздраженно вытер кровь с губ и подошел к двери. Тоску заменяла ненависть смешанная с горечью и равнодушием.       Еще звонок. – Если вы не откроете, я выломаю дверь, – угрожающе произнес напарник.       Рид открыл дверь, устало проворчав: – Ну и чего тебе? Я не просил приезжать. Новый приступ. – Разрешите войти. Гэвин, закатив глаза, отошел в сторону, пропуская андроида. Ему уже было поебать.       В квартире царил полумрак. Слегка приоткрытые шторы, ничего больше. Бардак. Разбросанные вещи, пустые бутылки от коньяка и вишневого пива, пустые коробки пиццы. На кухне – горы немытой посуды, грязный стол. И так по всему дому. Ричард посмотрел на напарника, сканируя.

[С о с т о я н и е : К р а й н е с т р е с с о в о е ]

[Т е м п е р а т у р а т е л а : 38,0]

[И н о р о д н ы е т е л а в о р г а н и з м е]

[Д и а г н о з : н е и з в е с т н о]       – Посмотрел, как живу? – грубо спросил Рид. – Съебывай. Мне не нужны гости. – У вас температура и стресс, – отчеканил РК900. – Я должен вам помочь, после я уже смогу уйти.       [Н о в о е з а д а н и е : П р о с л е д и т ь з а с о с т о я н и е м д е т е к т и в а]       Гэвин опешил. Кто вообще приказал Ричарду ехать сюда и опекать его? Он явно не был девиантом и самостоятельно такое решение принять не мог. – Валяй, мне похуй, – соврал мужчина, задыхаясь в новом приступе кашля. Гэвин забежал в ванную, плюясь кровью и доставая лепестки со стеблями. Он снова вытер губы салфеткой, выходя из ванной. Руки, шея и ключицы сильно чесались, и он не скрывал это. Все равно этот сканер ходячий уже все, наверняка, узнал.       Ричард же в это время искал успокоительные, они, возможно, снизят стресс.       Весь вечер после ухода РК900 у Гэвина болела голова, а вместе с ней и правый глаз. Он думал, что это, максимум, обычная головная боль которая часто бывает у людей. Но...       По лицу потекла жидкость, правую часть головы пронзило резкой болью, а глаз перестал видеть. Кровь полилась интенсивнее и стала более вязкой. Рид упал на колени, а затем на пол, зажимая обоими руками глаз. Эта необъяснимая боль, что он испытывал внутри вырывалась наружу, теперь смешивалась со страхом. С холодным, зыбучим страхом. Но мужчина не мог это остановить, цветок рос быстрее, чем остальные. Кровь смешивалась со слезами, Гэвин рычал и шипел.       Люди, возможно, умерли бы от такого. То есть, если им что-то воткнуть в глаз, вроде шпильки. Они бы умерли от потери крови, и, возможно, это был бы просто напросто их болевой порог. Но цветы – твоя новая часть тела. Отрезать их – все равно что отрезать руку или палец, очень больно.       Паркет был залит кровью возле лица Рида. Он все еще лежал, свернувшись в "калачик" и закрыв руками лицо, хотя все уже закончилось. Новый, большой золотой цветок вырос на месте глаза детектива. Он был красив, почти как роза. Хотя, мужчине еще повезло. У него не растут розы, стебли чьи усеяны шипами. Он дрожал, ему правда было страшно. По-настоящему он никогда не испытывал такой ужас.       С трудом встав, Гэвин подошел к зеркалу. Почти все лицо было в засохшей крови. Цветок был и вправду необычен: с ярко-красными краями лепестков, когда середина была вся золотая. Рид потрогал лютик, – хотя лютиком это уже трудно назвать, – и улыбнулся, улыбка тут же перешла в смех. Истерический смех. Он попятился назад, уперся в стену и начал сползать на пол, смеясь. Он, блять, больше так не мог. Он был виноват, что влюбился в робота. Смех позже перешел в рыдание. Какой раз за эту неделю Рид плачет? Он потерял счет, хотя и не вел его.       С утра его сразу отправили на задание, поэтому в участке Рид не был. Ростки превратились в полноценные цветы за ночь. Перед выездом Гэвин нацепил повязку на глаз, типа, повредил.       – Что выяснил? – негромко спросил детектив. – Андроид модели JK300, кровь потеряна не больше получаса назад, – сказал Ричард, поднимаясь с колен. Очередное дело с убийством человека андроидом, когда же они уймутся? Женщина, на которую напал этот JK300 выглядела вполне прилично, и вряд ли могла как-то навредить роботу. Видимо, когда программа сломалась, андроид слетел с катушек. – Следы тириума ведут в окно, – оповестил он. – Он терял его всю дорогу, найти будет несложно. Ричард тут же сорвался с места, выпрыгивая в уже разбитое окно. Гэвин не сразу среагировал, но последовал за напарником, только через дверь. – Ричард, стой! – мужчина одернул робота за плечо, что тот промахнулся мимо преступника. Он стоял безоружный, трясясь от, видимо, страха. Он даже не нападал на РК900. – Гэвин, – грубо рыкнул Ричард. – Не мешайте. Я выполняю то, что мне предписано. Детектив встал перед андроидом, выражая взглядом единственного глаза решимость. Ему было жаль андроида, и это странно. Но, наверное, причина не в этом. Он посчитал, что лучше умереть от рук того, кого любишь, чем дома в одиночестве. Выстрел. Шорох падающего уже мертвого тела. Крик ужаса, и еще один выстрел. Ричард попал в лоб Гэвину, отчего тот умер мгновенно. Но, несмотря на то, что девятисотый только что убил напарника, он ничего не испытывал. Он не умел. Как бы выразился Гэвин: ему было откровенно поебать. Похороны. Траурное молчание. И вечная непроглядная тьма.