helpless

Мертвенную тишину, уже третьи сутки как воцарившуюся в квартире, прервал протяжный писк зазвонившего мобильника. Вздрогнув от неожиданности, Джеймс поднялся с кровати и взял со стола излучавшее зеленоватый свет устройство. Номер был незнакомый — должно быть, очередное рекламное агентство или вернувшиеся в моду телефонные розыгрыши. Вот ведь обрадуется этот чёртов шутник, когда узнает, что ненароком позвонил самому Джеймсу Хэтфилду! Впрочем, блондин был совершенно не настроен на подобные детские игры, но ответить всё-таки стоило, вдруг это было что-то важное — быть может, Ларс потерял свой мобильник и звонил с нового, или же его беспокоил кто-то из студии, всякое же бывает. Всё ещё колеблясь, альфа принял вызов и поднёс телефон к уху. — Да, слушаю, — неохотно произнёс он. — Джеймс, это ты? Хэтфилд аж присел от удивления. Голос, звучавший из трубки, принадлежал Дэйву! Тому самому Дэйву, который так рьяно утверждал, что больше не хочет с ним общаться и что всё кончено. Тому самому Дэйву, который поцеловал его три дня назад, а затем признался, что это было лишь отвлекающим манёвром, и вновь ушёл в туман, казалось бы, уже навсегда. Выходит, ещё не пришло время поставить точку? — Дэйв… — Да, это я, — невозмутимо ответил Мастейн. Говорил он ровно и спокойно, в отличие от Джеймса, готового от волнения выронить из рук телефон. — Как у тебя дела? Как себя чувствуешь? — стал расспрашивать его Хэтфилд. Может быть, Дэйв позвонил ему просто, чтобы пообщаться? Бывает же чудо. — Бывало и лучше, — а ведь было похоже именно на это; если бы рыжий звонил по какому-то важному делу, то не стал бы говорить о личной жизни, а сразу бы перевёл тему на нужное ему русло. — Заболел чем-то? — заботливо поинтересовался Джеймс, отчего-то радуясь этому не самому позитивному факту. Сейчас Мастейн начнёт ему, как случалось раньше, жаловаться о чём-то своём, он его выслушает и поддержит, и их отношения наладятся, возможно же такое, нельзя же, чтобы всю жизнь всё было так сложно. — Вроде того, — согласился с ним Дэйв, — как раз из-за этого звоню, тут только твоя вина, Хэтфилд, — услышав это, блондин хотел было признать вышеупомянутую вину и спросить омегу, как же он навредил его здоровью, но тот, не дав ему вставить слова, продолжил, — после того, как я очнулся, я стал себя чувствовать примерно так же, как когда я боролся со своей зависимостью, если ты помнишь. — Да, помню, ты молодец, что смог это преодолеть, — похвалил его Джеймс, надеясь таким образом больше расположить к себе. — В общем, я решил провериться… Хэтфилд, из-за твоего халатного отношения к своим обязанностям, которые, к слову, никто не просил тебя класть на свои плечи, — альфа его слушал, примерно себе представляя лицо Дэйва, когда тот забрасывал его обвинениями, — мне теперь придётся пить кучу грёбаных витаминов, проходить уйму всяких процедур, жрать одно лишь диетическое говно, восстанавливать форму, а всё из-за того, что ты, придурок, решил поиграть в заботливую медсестричку, думая, что всё у тебя получится, если при этом ещё и выступать, да и, вдобавок ко всему, бухать как последний алкаш. Знаешь, сколько мне потребуется времени и денег, чтобы всё наладить? Ты, наверное, даже и понятия не имеешь… «Как будто там есть, что налаживать, — подумал про себя Хэтфилд, припоминая, что даже до этого инцидента Дэйв отличался не самым крепким здоровьем, уже изрядно подпорченным его увлечением наркотиками, — ну схуднул немного, через пару месяцев снова наберёт, нашёл, из-за чего париться.» — Извини, — сказал он уже вслух, — я уверен, вскоре всё снова будет хорошо, ты же сильный, с такой гадости слез, и это получится… Если тебя беспокоит вопрос денег, могу заплатить за моральный ущерб. О последней фразе Джеймс сразу же пожалел после того, как произнёс её вслух — прозвучала она невероятно глупо и нелепо. Он ожидал, что Мастейн придёт в ярость и начнёт осыпать его тысячью ругательств, однако ответил тот совершенно иначе: — Поверь, беспокоит, и я бы хотел, чтобы ты за всё заплатил. И нет, мне ничуть не стыдно просить у тебя бабки, думаю, это будет вполне справедливо, верно? У Дэйва никогда не было денег; в юности он спускал всё, что только зарабатывал на сигареты, алкоголь и наркотики, оставляя себе на еду и жильё жалкие гроши, в молодости, когда музыка стала приносить больше прибыли, средств всё равно было постоянно мало — прибавились затраты на качественное оборудование, и даже когда Мастейн завязал с большинством зависимостей, появились новые хобби и увлечения, тоже требовавшие определённых вложений. Поэтому Хэтфилда не особо удивило, что Дэйв был вынужден побираться у него — мало ли на что он ещё собрался спустить его компенсацию помимо лечения. — Верно, — подтвердил альфа. — Выпишешь мне чек, — уже более деловым тоном заговорил Мастейн, — чуть позже назову сумму. — Ты мне позвонишь или встретимся в каком-то банке? — решил уточнить Хэтфилд, надеясь, конечно же, на второе; уж больно хотелось ему увидеть Дэйва, даже если и причиной встречи был чисто денежный вопрос. — Да к чему такие сложности — приезжай ко мне, и всё решим, — рыжий произнёс это так, словно особо не придавал значения их предстоящему свиданию, если его можно было так называть. — К тебе? — удивился блондин. — А когда будет удобнее? — Да хоть прямо сейчас, — Джеймсу показалось, или в голосе Дэйва слышалась та же нотка радости, от того, что они смогут увидеться, что нескрываемо звучала в его собственном? — и да, не совсем ко мне, я тебе скину адрес, только ты с этим особо не затягивай, приедешь в час ночи, дверь тебе никто не откроет. — Да я сплю уже в такое время, — с улыбкой ответил Хэтфилд, — ночные посиделки — это не про меня. — Ах точно, ты же у нас самый правильный, режим соблюдаешь, — с лёгким упрёком сказал Мастейн, — чёрт, теперь из-за тебя мне придётся тоже… В общем, жду тебя, сейчас пришлю, куда ехать, — с этими словами рыжий бросил трубку, и неуверенное «До встречи» Джеймса так и осталось неуслышанным.

***

«Дэйв ждёт меня, — думал Хэтфилд, стоя в душе. Та же мысль беспрестанно крутилась у него в голове, пока он надевал свежую рубашку, расчёсывал волосы, только это и представлял в своём воображении, в это время заводя машину, подбирая маршрут на дорожной карте и паркуясь, наконец, у подъезда, — Дэйв хочет меня увидеть.» Джеймс заметил его сидевшим на лавочке у входа в незнакомый ему простенький дом с книгой в руках. При виде Мастейна в нём стремительно начало нарастать волнение, справиться с которым могла помочь только хорошая крепкая сигарета. К счастью, у Джеймса была целая пачка таких. Вытащив одну, он засунул её в зубы и вышел из машины. — Убери эту дрянь от меня, — своеобразно поприветствовал его рыжий, поднимаясь на ноги, — подымить можешь и один. — Эх, а я тебе хотел предложить, — надо признать, Хэтфилда всё-таки обрадовало то, что Дэйв бросил; он, как и многие люди, в том числе даже и курильщики, не был страстным поклонников привкуса сигарет на губах его возлюбленного. — Спасибо, обойдусь, — грубовато ответил Мастейн, отмечая прочитанное место в книге закладкой и закрывая её. Джеймс успел рассмотреть пёструю обложку, но так и не прочитал название, но ему было, конечно же, совершенно не до книги. На лице омеги не было так редко сходящих с него признаков злобы или недовольства — в хорошем настроении, значит, и Хэтфилд вновь решил испытать удачу уже давно знакомым ему способом. Дэйв, почувствовав его руку у себя за спиной примерно на талии, а может, и чуть ниже, осуждающе взглянул на блондина, но промолчал и даже не стал отстраняться. Уже хорошо. — Ты так похудел, — заметил Джеймс. Ему казалось, что он мог прощупать голые кости под своей рукой. — Из-за тебя всё, — сердито отозвался рыжий, не заставляя, однако, Хэтфилда убрать руку, как он обычно делал. — Так хорошо же, — на самом деле для альфы это мало что значило, ему хотелось лишь угодить Дэйву, и, толком и не зная, что тот думал по этому поводу, он действовал наугад, — у тебя даже талия появилась. — Джеймс, если ты так тащишься от тел с изгибами, — нет, он не угадал, это лишь привело Мастейна в раздражение, — кругом куча тёлок есть, у них и не такая талия там, а вот я мечтаю как можно быстрее набрать, чтобы она исчезла, так что обломись. «Ну хотя бы он больше не помешан на своих диетах, — Хэтфилд вспомнил, как Дэйв гордился своими торчащими рёбрами и впалым животом и делал всё, чтобы сбросить ещё, — это уже хорошо.» — Дэйв, — мягко произнёс Джеймс, взяв его за руку, — меня всё устраивает, хоть талия, хоть кубики, вообще без разницы, так что можешь спокойно набирать, хоть пузо себе отрасти, я всё равно буду любить тебя в любом теле… — А знаешь, всё к этому и идёт. — К чему идёт? — не понял Хэтфилд. — Подожди-ка… Ты что, залетел? — Очень смешно, — неожиданно резко отозвался Мастейн, — всё, проехали. Пошли уже. — Кстати, а чей это дом? — решил из интереса узнать Джеймс, взяв Дэйва за руку. — Джуниора, — спокойно ответил рыжий, открывая дверь, — кстати, он будет в соседней комнате сидеть, так что даже не думай… — А если бы мы были одни? — Хэтфилд намекающе улыбнулся и вновь приобнял омегу за поясницу. — Нет, — отрезал тот. Джеймс не был смущён столько резким отказом — даже несмотря на, скорее всего, наигранное недовольство, Дэйв был настроен на общение с ним, а это уже было поводом для радости. — Слушай, а что случилось с тем парнем? — раз Мастейн не горел желанием обсуждать их отношения, можно было поговорить о чём-то нейтральном, пусть даже и не особо интересовавшим блондина. — То же, что могло произойти и с Ларсом, — безразлично бросил Дэйв, — эвтаназию сделали. — Круто. Лишь секунду спустя, когда Мастейн, услышав это, нахмурил брови, Джеймс осознал, что брякнул невпопад. — Тебе бы тоже не помешало, — заметил тот. — А на мне не сработает, — усмехнулся Хэтфилд, наблюдая как Дэйв поворачивал в замочной скважине ключом, открывая дверь. На время они вдвоём прервали свою незатейливую беседу и, тихо сняв обувь и повесив куртки, зашли на кухню. Аккуратная ухоженная комната выглядела уютной и источала уже непривычное Хэтфилду домашнее тепло. — Это почему же? — продолжил диалог Дэйв. — Ты что, особенный какой-то? — Да, — кивнул головой альфа. Впервые за долгое время улыбка не сходила с его лица, — особенный. — Я заметил, — согласился с ним Мастейн, а затем вдруг перевёл тему, — так, ну ладно, поболтали, и хватит. Пойду принесу бумаги, только ты прочитай, перед тем, как подписывать, вдруг там у меня, скажем, рабский контракт на тебя. Что только не придумает! Джеймс засмеялся и легонько толкнул омегу в плечо. — Ну контракт так контракт, я всё подпишу, — пообещал он, — я же тебе должен. — Ну уж нет, сдался мне такой раб, — Дэйв отошёл в сторону и с какой-то надменностью осмотрел Хэтфилда, оценивая его как товар на рабовладельческом рынке, — хотя… Ну ты здоровый такой, зубы все на месте, руки сильные, с тяжёлым трудом справишься… Нет, больно уж невоспитанный и строптивый, такой мне не нужен, да и мы, как-никак в двадцатом веке живём, это уже нелегально… В общем, я сейчас приду, а ты постарайся ничего здесь не разнести, слышал я, как вы с Ульрихом посудой швырялись, мне такое тут не нужно. — Может, для приличия сначала хоть чаем угостишь? Джеймс вдруг вспомнил, зачем же его позвал к себе рыжий, и что как только они с этим разберутся, — все чеки окажутся выписанными, а лечение оплаченным, — Мастейн укажет ему на дверь, и в ближайшее время они точно уже не увидятся. Нет, стоило как-то отложить этот момент до последнего, отчего блондин и решил упрекнуть Дэйва в невежестве. — Потом, всё потом, — ответил тот, стоя уже на пороге, — давай сначала разберёмся со всем этим, а после будем спокойно чаи гонять. Ты подумал, что после того, как ты всё подпишешь, я тебя сразу выставлю? Он оглянулся и посмотрел на Джеймса. Уставшие карие глаза излучали тепло и даже признательность, и, глядя в них, Хэтфилд вновь убедился в правдивости своих чувств к Дэйву и даже задумался о существовании ответных. — Так ты больше на меня не злишься? — мягко спросил Джеймс, шагнув вперёд и взяв рыжего за руки. — Конечно же злюсь, — его спокойное выражение лица на момент затемнилось шлейфом былого негодования и скрытой боли, — а кто бы не злился? Впрочем, вначале ты очень даже неплохо держался, — Мастейн заговорил спокойнее и даже одарил Хэтфилда улыбкой, — просто со временем стал сдавать, но это неудивительно — у тебя и так полно забот, ещё и за мной следить. Тебе всё-таки стоило послушаться Ульриха и оставить меня с кем-то, было бы лучше для нас всех. — Ты прав, — виновато согласился Джеймс, — я опять всё испортил. — Ну, — задумчиво протянул Дэйв, — я бы не сказал, что прямо-таки всё, но тебе предстоит как следует потрудиться, чтобы заслужить моего прощения. В общем, думай над этим, я за бумагами. С этими словами Мастейн вышел в коридор, напоследок повернувшись и подарив Хэтфилду очередной загадочный и многозначительный взгляд. Блондин так и не понял, что конкретно от него требовал Дэйв: любви, поддержки или же сочувствия, но ясно было одно — внимания.