Безумие и искушение

      Услышав, как хлопнула дверь в ванную, Ти Спирс поджал губы, но на пришедшего в спальню Алого Жнеца глаз упрямо не поднял. Как бы ему не хотелось обнять Сатклиффа, прикоснуться и вдохнуть запах его кожи, Уилл лишь напряженно молчал, устремив взгляд в пол. Он даже не пустил аловолосого вместе с собой в душ, безмолвно оттолкнув его и закрывшись в одиночестве.       Сейчас, уже смыв с себя невидимые следы невыносимо чужих прикосновений, Уильям неподвижно сидел на краю кровати. В углу, небрежно скомканное, лежало постельное бельё. Новое, уже расстеленное Сатклиффом, благо, не пахло никем и ничем, кроме стирального порошка, что хоть немного успокаивало Спирса.       Уилл абсолютно не понимал, что ему чувствовать и как реагировать на произошедшее. Злость неумолимо сталкивалась с грызущим чувством вины, создавая неразрешимые внутренние противоречия. Да, делить своего мужчину с каким-то мальчишкой было чертовски унизительно, но был ли Нокс в этом виноват? Уильям очень и очень сомневался.        — Наверное, не стоило выгонять его, — пробормотал Уилл, нахмурившись. Произошедшее горечью оседало где-то глубоко внутри, и Спирс не мог понять, из-за чего именно он чувствует себя настолько тревожно и тяжело. Было ли это огнём неутихающей ревности, досадой от собственной слабости или же обыкновенным беспокойством за состояние стажёра? Намеренно или нет, но он думал об этом всё больше, загоняя самого себя в тупик.       — Да ну? — Грелль саркастично хмыкнул и слегка тряхнул влажными после душа волосами. — Разве ты позволил бы Рону переночевать? Ты же не любишь посторонних в своём доме. — Попутно готовясь ко сну, размеренно продолжал Сатклифф, незаметно наблюдая за реакцией Спирса.       — Ты вспомнил об этом только сейчас? — с нескрываемым неудовольствием рыкнул Уильям, с каждой минутой ощущая себя всё хуже и хуже. Мрачное, безрадостное настроение одолевало его, сковывая почти физически.       — В чём дело, Уилли? — наигранно вопросил Сатклифф, в открытую потешаясь. Устроившись совсем рядом на кровати, он искоса поглядывал на Спирса, тщательно сканируя его эмоциональный фон.       — Ещё спрашиваешь? — вновь огрызнулся мужчина, вовсе не понимая веселья Алого Жнеца.       — Ты ведь сам согласился, милый, — аловолосый пожал плечами и усмехнулся. Уилл понимал, что диспетчер по-своему прав. Однако какой у Спирса, в сущности, был выбор? Что он мог противопоставить его настойчивости? — хватить дуться. Может, лучше обнимешь меня, м? — слегка опираясь на плечо начальника, сладострастно улыбнулся Алый Жнец, понижая голос до полушёпота. От Ти Спирса не последовало никакой реакции. Он не пытался оттолкнуть Грелля или же отстраниться, однако и ответных действий не предпринимал, жутко раздражая вспыльчивого любовника.       — Мне уже начинает это надоедать, Уильям, — придвинувшись еще ближе, вкрадчиво протянул Сатклифф. От подозрительно спокойного голоса так и веяло угрозой, но Уилл упрямо молчал, не желая поддерживать столь бессмысленный диалог. Это и было его самой первой роковой ошибкой.       — Я готов был закрыть глаза на твоё поведение, но ты просто вынуждаешь меня начать этот разговор, — терпеливо прождав, как минимум, пару минут, Грелль не добился никаких видимых результатов, что, конечно, не могло не рассердить его ещё больше. Но Уильям, слишком погруженный в собственные переживания, просто проигнорировал это.       — Может, тебе Нокса под боком не хватает? А, Уильям? — спустя ещё полминуты, наконец, агрессивно выдал диспетчер.       — О чём ты вообще? — слова любовника показались настолько абсурдными, что Уилл не выдержал и рефлекторно устремил вопросительный взгляд на Грелля.       — Просто я не вижу иных причин игнорировать меня, — со злостью прошипел Сатклифф, рывком поднимаясь с кровати и вставая прямо напротив Уильяма.       — Ты издеваешься надо мной или серьёзно не понимаешь? — смотря исподлобья, риторически вопросил Спирс, стараясь держать себя в руках и не уподобляться аловолосому скандалисту.       — Не понимаю. Объясни же мне, безмозглому, почему ты, будучи сейчас со мной наедине, продолжаешь думать о чертовом стажёре? — Алый Жнец всё распалялся, явно надумывая лишнего. — Объясни, почему тогда, вместо того, чтобы послушаться меня, ты медлил? Что, Нокса жалко стало? — язвительно произнёс Сатклифф, с укором вглядываясь в глаза начальника. Дабы исключить попытки Уилла отвернуться или уйти от разговора, он крепко вцепился в его плечо, практически впиваясь в кожу ногтями.       — Я всего лишь не хотел, чтобы ему было больно, — не выдержав, прикрикнул Уильям, безумно утомленный и этим разговором, и психологическим давлением, регулярно оказываемым на него. Стряхнув ладонь аловолосого, мужчина демонстративно отстранился.       — А какое тебе дело, было бы ему больно или нет? — Сатклифф смерил любовника гневным, пронизывающим до глубины души взглядом. Спирс сухо сглотнул, но на свой страх и риск решил продолжить словесную перепалку.       — Это простая человечность, Грелль, — устало потерев переносицу, с раздражением пояснил Ти Спирс. Совершенно не обоснованная ревность аловолосого порой переходила всякие границы, а сейчас и вовсе не поддавалась логике. Уилл не понимал, как в голову закоренелого единоличника вообще пришла идея сводить их со стажёром в одной постели, но ещё больше он не понимал недовольства Сатклиффа результатом собственной затеи. — Меня не возбуждает насилие, в отличие от некоторых, — едва окончив эту фразу, Спирс запнулся, понимая, какую ошибку совершил, но было уже поздно.       — Так мы заговорили, Уилли? Не возбуждает? — с наигранным удивлением вздёрнув брови, ехидно вопросил Грелль, тут же сменив тон на более резкий и недоброжелательный. — Так что же ты каждый раз в порыве ревности набрасываешься на меня? Да и Рона ты трахнул с удовольствием, человечный ты наш.       — Да ты… — терпение Спирса было отнюдь не железным, да и Сатклифф прилично перегибал палку, наговаривая лишнего. Логично, что, несмотря на все многочисленные попытки абстрагироваться от этих глупых обвинений, Уилла чуть не подбросило от возмущения. — Ты сам устроил эту мерзость, — категорично заявил начальник, вызвав у Грелля очередную усмешку, сопровождаемую снисходительным взглядом.       — Значит, решил побыть с Ноксом добреньким? Поверь мне, даже если бы я решил драть его насухую, он бы кончил, — без малейшего стеснения заявил Алый Жнец, будто издеваясь.       — Нельзя так обращаться с людьми, — уже спокойнее произнёс Ти Спирс, продолжая отстаивать свою позицию. Не сказать, что Грелль хоть когда-то отличался особой эмпатией, но каждый раз Уиллу становилось не по себе от жестоких и бессердечных рассуждений любовника.       — Уж не знаю, Уилли. Мне никто не запрещал, — ухмыльнувшись, вызывающе протянул Сатклифф.       — Ты всех воспринимаешь как свою собственность? — с укором процедил Уильям, чувствуя, как внутри бурлит не высказанные должным образом гнев и обида.       — А в чём проблема? Например, мой невинный бедный мальчик Ронни регулярно повторяет это, когда я засаживаю ему особенно хорошо, — ничуть не тронутый словами Спирса, издевательски пояснил аловолосый, продолжая улыбаться. — И ты. Ты разве не моя собственность? — фраза чуть отличалась от других провокационных комментариев своей серьёзностью и требовательностью. Грелль ожидал от Уилла подчинения и признания собственного лидерства. И, конечно, Уильяму совершенно не хотелось сдавать позиции так просто.       — Нет, даже не думай, Сатклифф, — с отвращением выплюнул Уильям, огорчённый намеренно вызывающими фразами аловолосого.       — Лжец, — Грелль открыто рассмеялся, заставляя Уилла почувствовать себя полнейшим идиотом. Грелль доказывал свою правоту с безупречной уверенностью, пусть и говорил о вещах, что полностью противоречили убеждениям Спирса. Он сеял сомнения в душе начальника, совершенно несправедливые и раздражающие.       — Если я лжец, то ты ненормальный, — совершенно не подумав, повысил голос Ти Спирс, выплескивая лишь малую часть негативных эмоций, что одолевали его. В ответ прозвучала лишь звенящая тишина.       — Вот как мы заговорили, Уилли? — Сатклифф подошёл вплотную, упираясь своими коленями в колени Уилла. Уже сейчас начальник начал подозревать что-то неладное, но был слишком зол, чтобы вовремя остановить бессмысленную ругань. — Ну-ка повтори, — предельно спокойно произнёс Грелль, едва заметно касаясь тёмной макушки любовника.       — Не трогай меня, — Ти Спирс небрежно оттолкнул руку любовника, отворачивая лицо, что было серьёзной ошибкой. Алый Жнец никогда не прощал такого вопиющего неуважения. Не успел начальник сказать что-то ещё, как его резко прижали к кровати, схватив за горло. Колено Грелля мигом протиснулось между ног Уилла, не давая сомкнуть бёдра.       — Повтори, Уильям, — больно сомкнув пальцы на шее Уильяма, с небывалой холодностью отчеканил Сатклифф.       — Грелль. Грелль, успокойся, — к своему огромному позору Уилл запаниковал, и тому была весомая причина. От разгневанного диспетчера можно было ожидать абсолютно всего, чего угодно. Грелль, будучи довольно вспыльчивым и импульсивным, легко выходил из себя, но исключительно редко его ярость доходила до той точки, когда он готов был причинить серьёзный вред Уильяму.       — Надо же, вспомнил, как меня зовут, — от положительного настроя не осталось и следа. Лицо Сатклиффа не выражало ни единой эмоции, только взгляд, пылающий изумрудным пламенем, пронизывал до глубины души.       — Пожалуйста, прекрати, — стараясь не усугублять ситуацию ещё больше, как можно спокойнее произнёс Уильям, тут же вздрагивая от волны удушья. Сатклифф совершенно не жалел его, стальная хватка полностью перекрывала кислород. В глазах начинало темнеть, и Уильям, не выдержав, в панике уцепился за запястье аловолосого.       — Убрал руку, — рыкнул Грелль, разозлившись от сопротивления Спирса еще сильнее.       — Грелль, прости. Если это… обидело тебя, то я сожалею, — будто позволяя ему высказаться, Сатклифф слегка разжал пальцы. Воздуха едва хватало, чтобы отдышаться, но Ти Спирс решил потратить драгоценную передышку на отчаянную попытку вразумить диспетчера. — Ты ведь обещал, что больше не будешь душить меня, помнишь? — внутреннее раздражение казалось бо́льшим, чем когда-либо, но Спирс понимал, что его ожидает худший вариант развития событий, если он хоть как-то выкажет бушующее чувство.       — Не тебе напоминать мне о договоренностях. Убрал руку, иначе я сломаю тебе пальцы, — ничуть не тронутый попытками Спирса воззвать к его разуму, безжалостно произнёс Алый Жнец. Они оба знали, что он не шутит, и, несмотря на всё нарастающую панику, начальник подчинился и руку всё-таки убрал.       — Вот видишь, не так уж сложно хоть иногда слушать меня, правда? — аловолосый неожиданно мягко улыбнулся, однако в сочетании с отсутствующим пылающим взглядом выглядело это до дрожи пугающе, что совсем не обнадёживало Уильяма. А в следующую же секунду Уилл вновь ощутил острую нехватку воздуха, вызывающую у него неконтролируемый ужас. Прохладные пальцы любовника совершенно не напоминали петлю, в которой Спирс окончил свою человеческую жизнь, однако легче от этого не становилось.       Эмоциональной выдержки не хватило, и Спирс, вновь ухватившись за запястье Алого Жнеца, в панике вцепился в тонкую кожу. Уильям зажмурился, понимая, что Грелль всё-таки отпустил его и убрал руку с шеи. Открывать глаза, правда, не хотелось. Он банально боялся того, что может произойти дальше.       — Вижу, кто-то не понимает предупреждений, — твёрдый голос Сатклиффа, казалось, парализовывал, усиливая и без того зашкаливающий страх. — Ты действительно хочешь, чтобы я сделал тебе больно? — перейдя на полушёпот, вкрадчиво произнёс Грелль, перехватывая свободной рукой ладонь Уилла и насильно разжимая её.       — Грелль, прекрати, слышишь? Приди в себя, это уже не смешно, — открыв глаза, хрипло пробормотал Ти Спирс, чувствуя, как лоб невольно покрывается испариной.       — Конечно же, не смешно. Ты понимаешь, до чего довёл меня? — любовно сжав ладонь Уильяма в своей, он медленно и напряженно выдохнул. А затем, ухмыльнувшись, прикоснулся к ней губами, медленно выцеловывая бледную кожу, постепенно переходя на подрагивающие пальцы.       — Знаешь, Уильям, мне очень нравятся твои пальцы, — Грелль вдохновленно прикрыл глаза, едва заметно улыбаясь. — Жаль портить такое произведение искусства. Но… мне придётся, — вновь изменив интонацию, с необычной серьёзностью заключил он, старательно выверяя паузы между словами.       — Что? — Уилл смотрел с непониманием и неподдельным ужасом. Он точно знал, что сопротивление выведет Сатклиффа еще сильнее, поэтому лежал неподвижно и безропотно, даже не пытаясь остановить чересчур разошедшегося Алого Жнеца. Происходящее вовсе не напоминало типичные наказания, что придумывал для него Грелль. Сатклифф был серьёзен и зол — это пугало гораздо сильнее. Любая попытка воспротивиться садистским выходкам аловолосого — физически или же хотя бы словесно — могла лишь усугубить эмоциональное состояние Сатклиффа.       — На какой руке мне сломать тебе пальцы? — резко оборвав своеобразные лирические отступления, без тени шутки произнёс Грелль, внимательно вглядываясь в донельзя побледневшее лицо любовника.       — Может, на правой? Одного хватит, чтобы доставить тебе проблемы, верно? — тут же методично продолжил Сатклифф, открыто наслаждаясь чувством собственного превосходства. — Или, например, два на левой? По очереди. Мне кажется, это вполне справедливо, — с демонстративной аккуратностью аловолосый коснулся указательного и среднего пальцы левой руки, сгибая и разгибая их. От этих манипуляций Уильяма бросило в холодный пот.       — Выбирай, милый, — неудовлетворенный молчанием Спирса, с тенью угрозы произнёс диспетчер. — Или выберу я. И поверь, мой выбор тебе не понравится, — в голосе отчетливо прослеживались властные нотки: Сатклифф входил во вкус, предвкушая боль, что испытает по его милости Уильям.       — На левой, — крепко зажмурившись, хрипло вымолвил Уилл, пересиливая себя. Как руководитель отдела, он не мог позволить себе ограничивать подвижность руки, являющейся у него ведущей. Сатклифф был об этом прекрасно осведомлен, что делало бессмысленную иллюзию выбора ещё более издевательской и унизительной.       — Прекрасно, Уилли. Я услышал тебя, — приподняв уголки губ, обманчиво-ласково прошептал Алый Жнец. Крепко удерживая руку Уильяма, он неспешно коснулся среднего пальца, на пробу выгибая его в обратную сторону. Не в силах наблюдать такое, Спирс прикрыл глаза, но Сатклифф быстро заметил это и одёрнул его.       — Нет-нет, не закрывай глаза. Ты должен всё видеть, — понизив голос, отточено произнёс аловолосый, пугающе сильно надавливая на одну из фаланг. — Ты должен полностью прочувствовать свою вину, — Уиллу честно хотелось взвыть, но любовника он послушался и глаза открыл, тут же заметив блеснувшую на лице Грелля ухмылку.       Мгновение спустя, собственный надрывный крик резко ударил по ушам, заглушив даже характерный треск ломающегося сустава. Сжав зубы, Уильям едва сдержал мигом подступившие к глазам слёзы. Боль, столь сильная и невыносимая, полностью отключала всякую способность разумно мыслить, до основания стирая хоть какие-то намеки на гордость и упрямство.       — Ты редко радуешь меня такими прекрасными звуками, Уилли. Но, пожалуй, впредь тебе следует воздержаться от столь бурной реакции, — Грелль, наблюдая страдания любовника, даже бровью не повёл. Говорил он строго и серьёзно, без малейшего намёка на жалость или сочувствие.       — Грелль, прошу тебя, успокойся. Я знаю, что виноват перед тобой, но остановись… — облизав пересохшие губы, торопливо зашептал Спирс, чувствуя, как пульсирует место перелома, до которого Алый Жнец специально дотрагивался, в разы усиливая и так невыносимую боль.       — Молчать, — ничуть не впечатлённый бессильными мольбами Уильяма, жёстко отрезал Сатклифф, подразумевая, что если Спирс тотчас же не замолкнет, его положение в разы ухудшится. А затем, оставив поврежденный палец, аловолосый сразу переключился на указательный. — Почти всё, Уилли. Не отводи взгляд, понял? — заметив, что начальник немного отворачивается, дабы хоть сколько-нибудь сгладить мучительную экзекуцию, Грелль чуть повысил голос.       Уилл, к своему стыду, тотчас же послушался, тратя все возможные усилия, чтобы сдерживать рвущиеся наружу болезненные стоны. В глазах помутнело, когда Сатклифф с силой надавил на ещё здоровый палец, а затем резко согнул его пополам, с жутким хрустом выламывая среднюю фалангу.       Уилл, не выдержав, сухо всхлипнул и отчаянно зашипел, не в силах больше терпеть. Грелль же, прекрасно зная, насколько ему больно и как это невыносимо, как бы вскользь дотрагивался до самых чувствительных участков, с нескрываемым удовлетворением смакуя чужие мучения. Но, внезапно, он, будто потеряв интерес, без малейшего сожаления отпустил руку Уильяма, позволяя ей безвольно опуститься на кровать.       — Ну что, понравилось видеть меня «ненормальным»? — оскалившись, издевательски бросил Сатклифф, наконец, решив оставить Ти Спирса в покое. Окинув трясущегося от боли Уилла брезгливым взглядом, он вальяжно поднялся с кровати, направляясь в сторону кухни и оставляя любовника в полной прострации, наедине с его страхами и сомнениями.       Едва Алый Жнец покинул комнату, Спирс, слегка повернув голову, уперся лицом в одеяло и почти беззвучно закричал, с остервенением кусая мягкую ткань. Сквозь кошмарные ощущения, Уилл неосознанно раздумывал о произошедшем, не совсем понимая, как столь незначительная мелочь могла настолько сильно вывести Сатклиффа из себя. И, самое главное, он не осознавал, чем заслужил такую жестокость.       Спустя, как минимум, минут пятнадцать, боль чуть приутихла. Шумно дыша, Ти Спирс нервно смахивал периодически выступающую на шее испарину. Становилось легче, но не морально. С каждой секундой он всё сильнее хотел увидеть Грелля, хотел найти утешения в его объятьях, однако, скованный негативными впечатлениями, он не мог принять нужного решения. Выходить из спальни ему никто не разрешал. Но, впрочем, и не запрещал. Уильям, приподнявшись на кровати, застыл в тяжелых раздумьях.       Идти к Греллю именно сейчас было рискованной глупостью, но иначе Уилл не мог — как бы он не брыкался и не злился, он нуждался в Сатклиффе. Ведь, несмотря на абсолютно невыносимый порой характер и деспотичное поведение, он был единственным, кого Спирс так искренне и сильно полюбил.       С трудом поднявшись с кровати, Уильям досадливо поморщился: при малейшем лишнем движении рука ныла, а на месте, где были сломаны кости, уже виднелись припухшие посиневшие участки. Смотреть на это было страшно и неприятно, настолько, что Ти Спирс предпочел сразу же направиться к Греллю, дабы, сдавшись собственным опасениям, не передумать.       Нерешительно зайдя на кухню, Уилл с осторожностью глянул на сидящего за столом аловолосого. На столе стояло две кружки и открытая коробка с разного рода медикаментами. Видимо, Спирс сделал правильный выбор — Сатклифф несомненно ожидал его прихода. Развязно закинув ногу на ногу, он по-прежнему выглядел пугающе спокойным, но оттого его облик был не менее манящим и привлекательным.       — Ну, что, Уилли? Ничего не хочешь мне сказать? — будто нехотя обратив внимание на застывшего у входа в кухню любовника, строго произнёс Сатклифф, требовательно оглядывая его с головы до ног.       — Прости меня, — смело сделав пару шагов вперед, тихо произнёс Уильям, прекрасно зная, что именно от него требуется. И, если уж Алый Жнец хочет увидеть его раскаянье, то так тому и быть.       — Это всё? — разочаровано бросил Грелль, раздражённо поджав губы.       Не сказать, что Уилл надеялся на то, что Сатклифф тоже извинится, но где-то в глубине души он всё же ожидал услышать хоть одно тёплое слово, лишенное беспочвенных обвинений и налёта остывшего гнева.       — Я не хотел выводить тебя. Прости, я не знаю, что на меня нашло, — наступая на горло собственной гордости, решительно произнёс Уильям, мысленно молясь, чтобы Алый Жнец удовлетворился его извинениями.       — И? — Грелль вопросительно приподнял бровь, ожидая дополнения.       — И такого больше не повториться, — проглотив малейшее возмущение, относительно легко вымолвил Ти Спирс, не отводя глаз.       — Уж постарайся, Уильям. Ты же знаешь, что я не потерплю подобного отношения, — удовлетворённо оскалившись, Сатклифф едва слышно постучал ухоженными ногтями по деревянной поверхности стола. Уилл невольно окинул взглядом тонкие изящные ладони, в который раз удивляясь, откуда в них столько силы, достаточной для того, чтобы без малейшего труда сломать пальцы взрослому мужчине.       — А теперь… Иди ко мне, — сверкнув изумрудными глазами, наконец благосклонно произнёс аловолосый. Уильяма не нужно было просить дважды. Шагнув навстречу, пусть и с долей нерешительности, Ти Спирс тут же оказался в объятьях диспетчера. Внезапно он осознал, что едва заметно дрожит.       — Успокойся, Уилл, — выдав чуть слышный смешок, прошептал Грелль, нежно и невесомо огладив бёдра Спирса. Прикосновение тут же отдалось приятным жаром где-то внутри, и Уильям прильнул ближе, чувствуя успокаивающее и обволакивающее тепло чужого тела.       — Может, я и погорячился, — примирительно произнёс Сатклифф, внимательно изучая реакцию Уилла. — Но ты же понимаешь, что сам виноват в этом? — Грелль говорил спокойно, тоном ровным и назидательным. Даже смотря снизу вверх, он умел выглядеть властно и покровительственно.       — Да, — хрипло изрёк Ти Спирс, тщетно стараясь справиться с ворохом самых разнообразных эмоций, бушующих внутри — сегодняшние события слишком сильно сказались на его психологическом равновесии.       — Вот и умница. Давай руку, — Уилл недоверчиво протянул ладонь, с небольшим удивлением замечая, как Сатклифф достаёт из открытой аптечки короткую полоску эластичного бинта, специально обрезанного для Спирса. Замычав от боли, когда Грелль коснулся его повреждённых пальцев, Уильям привычно зажмурился. Правда, на этот раз его никто останавливать не стал.       — Ну-ну, самое страшное уже позади, — забота, что проявлял аловолосый, кардинально противоречила его недавней жестокости. Трепетно и аккуратно забинтовывая покалеченные пальцы, Грелль вёл себя спокойнее опытного палача, смотрящего на результат своих пыток. Уиллу сделалось странно и нехорошо, но одновременно приятно до головокружения.       В который раз Сатклифф причинял ему боль? Неважно, моральную или физическую. Не первый и явно не последний. Иногда Ти Спирс задавался вопросом, почему он еще не сдался, почему просто не позволил Алому Жнецу творить всё, что придёт в его голову, без малейшего признака недовольства?       Порой становилось до жути страшно, что он, в конце концов, наскучит Греллю. Станет очередной игрушкой, потерявшей свою значимость. Пусть Уильям и чувствовал ответную любовь, нежность и заботу, где-то глубоко внутри он сомневался. Даже сейчас, наблюдая, как Сатклифф бережно перебинтовывает его переломы, мужчина боролся с навязчивыми крамольными мыслями.       Ведь и правда, а не проще ли было бы, наконец, просто сломаться в этих губительных объятьях? Может, Сатклифф только этого и ждёт? Уилл не знал. И знать, честно, совершенно не желал.