"Усердным взором сердца и ума Во тьме тебя ищу, лишенный зренья. И кажется великолепной тьма, Когда в нее ты входишь светлой тенью" У. Шекспир, Сонет 27 (перевод С. Я. Маршака)
«Сегодня, в эту дивную летнюю ночь, когда прохладный ночной ветерок сквозь открытые настежь двери приносит мне в комнату дурманящий запах сирени, кусты которой так изумительно цветут в нашем саду, я вспоминаю о Вас, мой дорогой Эли. Помните ли Вы, как в этой душной, крохотной комнатке, выходящей прямо в сад моего теперь уже вовсе не холостяцкого дома, в которой всегда пахло свежими, только что сорванными розами и Вашими масляными красками, мы с Вами танцевали, прижимаясь друг к другу жаждущими долгожданной близости телами и сплетая наши дрожащие холодные пальцы между собой? Помните ли Вы, как на этом, уже со временем выцветшем ковре, вы, подложив под голову декоративную подушку и закатав ваши брюки до колена, лежали с книгой в руках, сладострастно и чувственно читая мне стихотворения Ваших любимых поэтов? Помните ли Вы, как здесь, в стенах нашего с Вами тайного убежища, в котором мы могли, наконец, отдаться своим пылким чувствам, которые мы так старательно и боязливо скрывали от глаз нашего строгого общества, мы целовали руки друг друга до восхода солнца с такой нежной грустью, как будто это были последние поцелуи в нашей жизни? Помните ли Вы, мой дорогой Эли, как на этой самой софе, на которой я сейчас, улегшись поудобнее, пишу Вам это письмо, Вы так горячо, пламенно и отчаянно отдавались мне, даря мне всю свою страсть и чувственность сквозь Ваши пламенные поцелуи, сквозь Ваши влюбленные взгляды, сквозь Ваши взволнованные и раскрепощенные стоны? Я знаю – Вы помните это так же ярко, живо и ясно, как помните то, что делали пару часов назад. Мариабелла уже спит, как, впрочем, спят и Эмметт, Редманд и Дамиана, поэтому сегодня, в эти одинокие часы моей хронической бессонницы, я смею позволить себе вспомнить обо всех тех красочных порывах моей молодости, которые были совершены мной по зову томящегося от жажды любить и сгорать от всеобъемлющих страстных чувств юношеского сердца. Не знаю, наберусь ли я смелости отправить это письмо Вам, ведь у Вас, как и у меня, уже наверняка есть другая жизнь, которая далека от всего того, о чем мы с Вами мечтали, и мне будет немного неловко тревожить Вас нахлынувшими на мое уже давно зачерствевшее сердце жаркими воспоминаниями былых лет, но… Мне так хочется позволить себе эту минутную слабость! Впрочем, я признаюсь Вам – я часто вспоминаю о Вас и о том, что было между нами. Я до сих пор в деталях помню тот вечер, когда я увидел Вас на сцене: еще совсем юного, прекрасного молодого человека, чьи изумрудные глаза в тот вечер намертво приковали к себе мой восхищенный взгляд, чьи нежные губы, словно сладкие спелые вишни, вызывали у меня жажду, стоило мне только посмотреть на них, чей голос, так легко лившийся из слабой, узкой груди, заставлял меня то вздрагивать от столь неожиданной мощи и резкости, то плакать от хрупкости и чуткой сладости в каждом пропетом слоге… Я помню, как мои глаза весь вечер были прикованы только к Вам, в то время как вы, увлеченный своей партией, ничего не замечали вокруг. Я влюбился в Ваше отречение от обыденности. Я влюбился в Ваше мастерское умение заставить зал рыдать от чувственности и необыкновенной грусти в вашем выступлении и восхищаться Вашим талантом, который, несомненно, сочился в Ваших венах, смешиваясь с Вашей бурлящей кровью. Я помню, как я, сбитый с толку своими собственными чувствами, которые вдруг захватили мой разум и тело, нетвердыми и нерешительными шагами приближался к Вашей гримерке, ощущая, как сердце сбивается с привычного ритма, руки предательски потеют, а к горлу подступает волнительная тошнота, так что мне пришлось ослабить туго затянутый у шеи галстук. Помню, как долго не решался постучаться к Вам, боясь нарушить Ваш покой, ведь Вы так устали после выступления, и, возможно, были не в состоянии сейчас принимать почести от поклонников. Когда я все-таки решился войти к Вам в комнату, то понял, что совершенно не знаю, что Вам говорить. Я восхищался не только Вашим талантом и вашим голосом, который тронул те струны моей души, что до сего момента были неведомы мне самому, но и Вами в целом. Я понял, что во мне вспыхнуло то самое необыкновенное чувство, о котором я так грезил во снах и наяву, которое я так мечтал испытать, но все никак не мог найти его для себя в других людях. Конечно, я искал это чувство в женщинах, и никоим образом не ожидал, что это чувство может возникнуть во мне таким странным и необычным способом. Но, увидев Вас, я сразу понял – это любовь. Это то самое окрыляющее и волнующее чувство, когда сердце замирает в груди, а тело горит от жадной страсти, ослепленное необузданным желанием владеть своим избранником. Да, я признаюсь, что сначала я питал к Вам только подобные чувства, ведь в свои 23 года я, как и любой молодой денди того времени, успел ощутить ласки множества женщин, но вот ласки мужчины были для меня привлекательны тем, что были противоестественными, и, следуя нравственности того времени, противозаконными. Я шел на риск, ослепленный страстным желанием, а молодые люди так любят рисковать, особенно в любви… Конечно же, Вы, как приличный молодой человек, сразу же отвергли мои чувства, оценив меня презрительным и осуждающим взглядом и заявив строгим тоном, что предлагать мужчине такие непристойности есть дурной тон и показатель абсолютной безнравственности, но я Вам не поверил. Ваши глаза говорили совершенно другое, поэтому я не стал быстро разочаровываться, а решил быть настойчивым. Думаю, Вы прекрасно помните, что я тогда предложил Вам поужинать со мной, на что вы, естественно, вскинулись и отказали мне в такой чести, но я не спешил так быстро сдаваться. Поэтому, узнав ваш адрес, я, в уже озвученный Вам ранее день, прислал к Вам одного из моих служащих мальчиков, строго-настрого наказав ему назойливо просить Вас согласиться на ужин со мной, ходить за Вами хвостом, ныть и сопротивляться, если Вы решите вышвырнуть моего служащего за порог, и, в конце концов, любыми способами все-таки привезти Вас в назначенное место, в назначенный час. И Вы прибыли. Естественно. С иголочки одетый, с хладнокровием в резких словах, с безразличием в очаровательном лице, с полной незаинтересованностью во всем происходящем. Но меня Ваши отчаянные попытки скрыть собственное любопытство и увлеченность моей настойчивостью нисколько не обидели. Вы хотели игры – и я хотел играть. Поэтому принял Ваши условия. И в тот вечер выложил перед Вами все свои карты. Вы, казалось, мысленно проигрывали в голове победный гимн и уже приписывали меня ко всему тому списку ваших тайных поклонников (коих у Вас, я уверен, было несметное количество), когда я пел Вам дифирамбы и чуть ли не плакал, прося Вас позволить прикоснуться к Вам хотя бы на одно мгновение. Но я оказался хитрее, и в следующий раз, подгадав нашу случайную (для Вас), и спланированную (для меня) встречу, я вел себя так же холодно по отношению к Вам, как и Вы вели себя со мной в тот вечер. Я флиртовал с другими, совершенно не разбирая – женщины ли это были, или мужчины, но Вам не уделял ни малейшего внимания. Конечно же, это задело Ваше самолюбие. Ведь Вы уже утвердились в том мнении, что я безумно в Вас влюблен, а тут вдруг я с таким равнодушием окидываю Вас взглядом! Это было выше Вашей гордости. Конечно же, Вы обиделись на меня. Причем, так по-детски, что я до сих пор вспоминаю события давно минувших дней с улыбкой на губах. После этого мы намеренно искали встреч друг с другом, не смея признаться в этом. Мы долго ходили вокруг да около, играя на публику и показывая друг другу, что мы абсолютно не заинтересованы в чем-либо касающемся нас, но, в конце концов, страсть и опьяняющее влечение победили наших уставших гордынь и глупое упрямство. Вы помните ту ночь? Нашу первую ночь? Я никогда не признавался Вам в этом, но сейчас, когда все позади, я скажу: это была самая прекрасная ночь в моей жизни. Я никогда не испытывал такой букет ярких, страстных, нежных, упоительных, трепетных, ласковых, жарких чувств, и, теперь оглядываясь на свою жизнь, могу сказать: больше такого я и не испытал. Вы были единственным, к кому я питал подобные чувства. Моя жена никогда не доставляла мне такого удовольствия, которое я имел счастье получить вместе с Вами. Ее руки никогда не были так нежны и настойчивы, ее поцелуи никогда не были такими сладкими и томными, ее стоны никогда не сравнятся по чувственности с Вашими стонами. Ее тело никогда не было таким влекущим и возбуждающим, как Ваше, и ее телом я никогда не хотел обладать с такой силой, с какой я каждую ночь нашего с Вами расставания мечтал обладать Вами. Вы были моим Желанием, Вы были моей Страстью, Вы были моей Одержимостью. Вы были моим Демоном, перед соблазнами и искушением которого я пал, словно аггел, каждую ночь. Вы были моим Богом, которому я воспевал молитвы по утрам и клялся в вечной верности и любви. Вы даже представить себе не можете, как я хотел бы вновь испытать все то, что испытывал тогда. Эти сладкие воспоминания навсегда останутся у меня в памяти, они уйдут вместе со мной в могилу, но порой так хочется, чтобы эти воспоминания оживились, вновь наполнились той томящейся в груди любовной тоской и снова вдохнули в мою жизнь то безудержное желание новой встречи. Я никогда и никого в своей жизни больше не ждал так, как ждал Вас. Я никогда и ни на кого больше не смотрел так, как смотрел на Вас. И ни один человек в моей жизни больше не принес мне столько радости и счастья, сколько принесли мне Вы. Теперь я давно женат, у меня трое детей, и я веду спокойный размеренный образ жизни. Даже не спрашивайте меня о том, чем я теперь занимаюсь по выходным, потому что это все настолько скучно, что мне даже неловко говорить об этом. Мне тоскливо, но я понимаю, что это мой долг, и тогда я должен был поступить так, Вы прекрасно это понимаете. У меня был долг перед семьей, у меня был долг перед обществом, у меня был долг перед Богом. И я с чувством собственного достоинства исполнил эти обязательства, несмотря на то, что сердце и мысли мои остались навеки преданы только Вам одному. То, что я имел рядом с Вами – то была любовь. То, что я имею теперь – есть преклонение перед долгом, за соблюдение которого каждый из нас несет ответственность. Как сложилась Ваша жизнь? Я знаю, что Вы уехали из нашего маленького городка через год после того, как я женился на Мариабелле. Мы часто виделись в обществе, ведь у нас было много общих знакомых, и Вы всегда с такой тоской смотрели на меня, что мое сердце сжималось, когда я украдкой заглядывал в Ваши изумрудные глаза. Вы знали, что я безумно люблю Вас, но вынужден выбрать другой путь, и это ранило Вас больше всего. Мы оба знали, каково это – любить одно, но оставаться верным совершенно другому. Ведь Вы бы тоже не смогли рискнуть. Вы просто хотели протянуть нашу с Вами историю с грустным концом как можно дольше, хотели получить от нашей любви все: испить ее без остатка, осушить ее до последней капли, чтобы потом, уставшие и насытившиеся, мы смогли проститься друг с другом. Но мы оба знали: нашу любовь нельзя было испить до конца. Нашей любовью нельзя было насытиться. Ведь нас всегда было мало друг для друга. Возможно, вы уехали потому, что не смогли вынести этой тоски. Возможно, там, заграницей, Вы нашли свое счастье и сейчас живете в покое и в здравии… Возможно, у Вас тоже есть жена и дети… О, как бы я хотел посмотреть на Ваших детей. Несомненно, они прекрасны. Безупречны. Божественны. И, вероятней всего, имеют такой же изумительный голос и изумрудные глаза, что и Вы… Я благодарен Вам. За то, что мне посчастливилось любить такого человека, как Вы. Пусть кто-то скажет, что это неправильно, что это безнравственно, грязно и пошло, но мне уже все равно. Те чувства, что подарили мне Вы – незабываемы, незаменимы, и воспоминания о них нерушимы. Я буду помнить Вас всегда, и пусть Вы отругаете меня за столь тривиальную фразу, ведь Вы так не любили типичные вещи. Уже светает. Скоро нужно возвращаться в кровать и старательно делать вид, будто я спал всю ночь глубоким и здоровым сном, в то время как на самом деле я вновь мучаюсь от бессонницы, которую приносит мне угасающая с годами любовь к Вам. Не печальтесь, что она угасает – это время делает свое дело. То, что мы пережили – всегда живо во мне, но с каждым прожитым мной годом эти чувства притупляются и терзают мою душу уже не с такой силой. Но помнить Вас я буду до конца своих дней – уж в этом Вы не сомневайтесь. Мне печально прощаться с Вами, но я вынужден снова возвратиться в свою жизнь, которая теперь течет мирным и спокойным течением, не имея никаких подводных ям и камней. Надеюсь, Вы тоже хоть иногда вспоминаете обо мне и о том, что нам с Вами довелось пережить в уже далекой молодости…Навеки преданный Вам, Ксавьер».