Обезболивающее для Эдди Каспбрака

1       Утро было тихое. Город, окутанный туманом только просыпался. На улицах не было ни души. Ни одна машина не осмеливалась выехать в тёмный туман, в котором не было видно ничего дальше бампера. Весь мир, казалось, помещался в одну маленькую коробочку с синими стенками в это утро. Но это было далеко не так.       Мир огромен. Т/И это прекрасно понимала. Она стояла перед зеркалом и смотрела на своё опухшее лицо. На свои лиловые синяки под глазами, красный нос и растрёпанные русые волосы. Могло показаться, что её кто-то побил, окунул лицом в снег, или же просто пчёлка выбрала не тот «цветочек». Но, как бы это смешно не звучало, всего лишь было первое января. Дело не в том, что она напилась как свинья и лежала под дубом, собирая жёлуди и трюфели, нет, такого не было. Т/И всего лишь не выспалась, а таблетка аспирина, парочка похлопываний по щекам в веснушках могли привести всё в порядок. Но дело было даже не в том, что она не выспалась. Все легли сразу после боя курантов, но волнение дало заснуть только в два часа ночи. Хуже всего было то, что вставать надо было в четыре, переезд.       Т/И не сомневалась, что папа лежал в кровати и читал какую-нибудь книжку, так же, как была уверена, что он ни слова не понимает из прочитанного. Мама ещё с трёх, а то и с двух носится по кухне, собирая все вещи, которые они могли забыть.       Т/И оторвалась от зеркала и посмотрела в угол комнаты, где стояло как миннимум два чемодана и большущий школьный рюкзак, из кармана которого торчал клетчатый носовой платок. Девочка оглядела комнату. Белые шкафы стояли пустыми и голодными, открыв свои дверцы нараспашку. Полка над письменным столом пустовала. Там стоял лишь перекидной календарик прошедшего 1983 года. Комната выглядела тоскливо, даже очень тоскливо. Света не было. Лишь темнота и холод. Тогда она напомнила ей женщину, которую Т/И как-то видела в одном фильме. Она поморщилась.       — Это всего лишь фильм! — прошептала девочка, не давая себе отчёта о том, что говорит вслух. — Не будь глупой! — после чего выбежала из комнаты, взяв джинсы и рубашку, захлопнув за собой дверь. Корни волос будто затвердели. Казалось, ещё чуть-чуть и они встанут дыбом.       — Всё впорядке? — с кухни раздался немного охрипший голос мамы и нервное постукивание ногтями по столу.       — Да-а. — сказала Т/И и оглянулась на закрытую дверь. — Не волнуйся. Я просто немного переживаю из-за переезда.       С кухни послышалось лёгкое шуршание, которое медленно приближалось, и в дверях появилась тёмная фигура мамы.       — Мы все переживаем, — тихо сказала она на ухо Т/И, обняв её. — Все волнуемся…       (боимся?..)       …Всё хорошо. Дерри тихий город. Тебе там понравится,       (наверное)             …Если…       (если что?)…       Женщина чмокнула свою дочь в нос и с тем же самым шуршанием пошла обратно на кухню.       «Если что? — подумала Т/И, — Если меня разорвёт на куски та женщина? Если что? Если меня не примут одноклассники? Если что? Если меня изнасилут банда хулиганов? Так что же?»       Необычное чувство. Такое бывает всегда, когда отправляешься заграницу. Да, наверняка. Но чувство это было раза в три сильнее. Да, сильнее. Да и ещё к этому чувству прибавилась… тревожность?       (страх…)       Отчего же? Отчего же мама остановилась на полуслове? Что такое случится?..

2       Погрузив все тяжелые чемоданы, рюкзаки, ящики и велосипеды в старый дедушкин «Фольцваген», семья из трёх человек села в машину. Они ехали около часа до аэропорта, но своим скулением их собака успела выесть всем мозг. Всем, кроме Т/И. Хоть Кузя сидел на коленках у девочки в старой перевозной клетке, она его не слышала. А если и слышала, то откуда-то издалека.       «Если что? — этот вопрос до сих пор вертелся у неё в голове. — Да какая разница?!»       Девочка потрясла головой, выгоняя эти мысли из своей головы. Волнение, как гиганская птица, выклёвывало в её душе огромную дыру. И не одну. Несколько гиганских дыр, размером с крупную коллекционную монетку.       Через час они прибыли в огромный аэропорт. Т/И уже видела этот аэропорт, так как летала в Испанию с мамой, но маленькие дети, которые бегали под ногами и восхищались всем вокруг, заставили освежить в памяти то первое впечатление об аэропорте. Высокие колонны, стеклянная крыша. Всё это восхищало маленькую семилетнюю Т/И, которая разглядывала каждую мелочь в этом здании.       — Посадка на рейс шестнадцать двадцать пять. Бостон. — объявила женщина. Через рупор её голос казался хриплым, как будто доносился из параллельной вселенной. Это тут же напомнило Т/И о…       (о той женщине?..)       …о дверях и окнах, которые иногда скрипели в их доме. Конечно о них. Но как бы она не пыталась себя убедить в этом, у неё не получалось.

3       Каким бы сильным не было волнение, лететь всё-равно надо было. И Т/И прекрасно это понимала. Они собирались прибыть в Бостон, купить там машину (какую-нибудь развалюшку за несколько тысяч баксов), поехать на ней в Дерри, где уже был куплен дом. Оформиться, пойти в школу, на работу и все дела, но почему-то Т/И понимала, что всё пойдёт не так как нужно. Она это чувствовала. Нет, её подсознание трубило об этом.       Т/И медленно повернулась к маленькому окошку. Снаружи всё замельтешило, дорога начала двигаться вместе с аэропортом, и она поняла что они поднимаются в воздух.       Спать хотелось очень сильно. Дыхание участилось, а сердце отбивало бешенный ритм, не давая уснуть девочке. Она совсем не боялась летать на самолётах. Просто Дерри её пугал. Даже своим названием. От него по спине шли мурашки и волосы вставали дыбом. Даже не успев побывать там Т/И чувствовала что-то неладное, хоть и пыталась успокоить себя мыслями о том, что это просто глупая выдумка…       (или нет?)       По крайней мере это было не так важно сейчас.       Глаза закрылись. Дыхание стало ровным и спокойным. Покалывание внизу живота ушло так же резко, как и пришёл сон. Перед глазами стало темно, и Т/И провалилась в сон. Ей снилась… черепаха? С чего ей бы снилась черепаха?       (…и три рыжих огонька…)       Черепаха. Она что-то говорила. Но разве черепахи могут разговаривать? И превращаться во что-то ужасное… страшное… Как та женщина…       Т/И резко проснулась. Её сердце колотилось, издавая звуки, похожие на кваканье лягушек. На лбу выступил пот… Но почему?       (…рыжие огоньки…)       Она забыла этот сон. Как забывается любой ночной кошмар, от которого проснулся в холодном поту, когда почистишь зубы. А после завтрака ты не вспомнишь о том, что тебе вообще что-то снилось и пойдёшь в школу не думая ни о чём. Но огоньки… Т/И просто не понимала, чем они могли её так напугать. Всего лишь три автомобильные фары, три лампочки…       (…три жёлтых глаза…)       …Всего-то. Но они что-то значили…       Вдруг все начали аплодировать, чем очень сильно испугали девочку и она издала еле слышный писк, но никто не услышал. Пилот завершил посадку. Т/И подумала о том, насколько это трудно и ответственно — управлять самолётом с кучей пассажиров на борту, но от этой мысли её отвлёк вид.        — Вау! — прошептала девочка широко раскрывая глаза. Аэропорт был действительно красивым. Но сбоку она услышала шелест, а значит ей пора было выходить. Т/И быстро схватила свою сумку и выбежала из самолёта вместе со своими родителями.

4       Как она и думала, неподалёку от аэропорта родители взяли старенький «Форд» с открытым багажником за несколько тысяч. Ничего никто от этой развалюхи не ожидал, всё-равно папа собирался продать его потом, когда накопит побольше денег и купить какую-нибудь машинку. Но «Форд» ехал отлично, почти безшумно; хоть и в салоне пахло бензином, автомобиль очень понравился Т/И.       Она смотрела за тем, как в окне леса сменяются бетонными зданиями, как поля меняются на дорожные развязки, а горы на небоскрёбы, пока ещё совсем маленькие, но скоро ими займутся архитекторы, и они будут выше облаков. Т/И знала об этом.       Постояв в небольшой пробке семья снова выехала на просёлочную дорогу. Старый бордовый «Форд» пыхтел и кряхтел, пробираясь по кочкам и попадая в ямы, но не заглох, на удивление каждому. И вновь городской пейзаж сменился на дикий, неизведанный. С непроходимыми лесами, болотами, дикими зверями и бородатыми лесорубами в клетчатых куртках, которые всегда хранили у себя дома ружьё на гвоздике и носили топор у себя на плече, хоть их давно заменили пилы.       Этот пейзаж был виден в окно довольно долго, что успел надоесть, и облакотившись на правую руку, девочка стала засыпать. Ей снилось что-то странное… тёмное и сырое место. Всё это было настолько правдоподобно, что она даже чувствовала запахи сырости и плесени, чувствовала будто её ноги промокают, а руки касаются холодных стен, но вскоре она поняла, что это сон, перестала испытывать страх и ужас, а этим чувствам на смену пришло чувство умиротворения.       Она спала настолько крепко, что не слышала, как сильно ругается папа из-за того, что фура гружёная мясом с надписью «Derry meat» вылетела на встречу движению, и они все чуть не попали в аварию. Она проспала саму табличку «Дерри», дождь и ещё одну аварию прямо перед машиной, хоть собака истошно лаяла, скорее кричала, но Т/И этого не услышала, так же как и не услышала мольбы Дерри…       (…чтобы она убиралась из этого города)

5       Но бархатный голос «Просыпайся, мы заехали в город» заставил проснуться. Мамин голос. Такой чуткий, любимый голос Т/И. Они приехали. Приехали в…       (…адский…)       …город Дерри. Ничего от него девочка не ожидала, так же как и от книги «451 градусов по Фаренгейту», но она полюбила эту книгу, считая её своей любимой, так же как и полюбит Дерри после…       (…после чего?..)       После того как она увидит свой новый дом. Двухэтажный, не считая чердака. Белоснежный, с синей дверью и крыльцом, вымощеным камнем, на котором она после будет любить сидеть. Большую просторную комнату с синими стенами и белыми шкафами, односпальную кровать, окно с видом на ничем неприметную Мэйн-стрит (она вообще удивилась, что её назвали главной) и большой сад перед домом с живой изгородью. Этот дом показался ей самым лучшим местом на земле, но в Дерри точно, по крайней мере пока.       Но что-то сводило с ума. Не такой уж этот город был ужасный. Спросив своих родителей о том, чувствуют ли они что-нибудь странное (она предполагала ужасное) они лишь пожали плечами и продолжили свой разговор о работе, а Т/И лишь лениво ковырялась вилкой в своей тарелке. Что-то она чувтвовала. Пока не знала что, но чувствовала.       «Что-то вроде головной боли, только без головной боли» — ответила бы Т/И, пожав плечами, если бы её об этом спросили. Она знала, что это глупо, но она ничего не могла поделать с собой. Переезд в Дерри нёс с собой кое-что ужасное. Т/И знала об этом. Но при этом она думала и о том, что это всего лишь гроза. Надвигающаяся гроза. Неся с собой страх, тревожность и ужас она всего лишь проходила, разрядив воздух, после чего дышать становится легче…       (…до следующей грозы…)       Эту страницу своего дневника Т/И оставила пустой, поэтому вспомнит о том, что думала в тот самый вечер лишь через двадцать восемь лет, ведь забудет это, как страшный сон. Из-за страшной реальности…