Самогонщики в синих небесах

Грустно иногда терять всё, верно? Терять силу, которой ты обладал, терять близких, которых ты любил… Однако, всему рано или поздно, всему приходит конец. Таковы, если угодно, превратности судьбы – хочу я того или нет, иногда нечто просто теряется… Но там, где что-то потеряно, всегда находится что-то новое. Я лежал на веточке дерева под лучами солнца и грелся, наслаждаясь теплом, которое оно дарило. И закрыв глаза, было легко поверить, что всё то, чем я когда-то жил – это не более чем один большой кошмарный сон. Сон настолько ужасный, что волосы на затылке шевелятся. Этот мир, эта вселенная, это другое. Здесь вселенная не была густо населена. Да, были звёзды, но во всей галактике только одна населённая планета, остальные безжизненны. Здесь был культ силы, а люди владели некоей доу-ки, похожей на псайкерство, однако… Этот мир был раем для меня. Даже при том, что я дважды потерял все свои силы – сначала техномантию и силы, связанные с варпом, а потом и доу-ки, которую у меня ограничил артефакт… Хотя кое-что осталось. Если бы не это я считал бы, что всё, что было раньше – это просто нескончаемый кошмар… Здесь был другой мир, другие правила. Люди поклонялись силе, прямо как тёмные эльдары – сильные сверху, слабые снизу… меня это бесило, очень бесило. Я не форматировался под этот мир. Здесь громкие и обидные слова произносили без последствий, здесь люди были настолько эгоистичны, что блевать тянуло. Однако, всё же, здесь был рай. Рай, потому что я помнил нечто, по сравнению с чем мелкие дрязги и битьё морд – это детская возня. Помнил океан хитина, клыков, клешней и когтей, сжирающий всё на своём пути. Видел ужасающие порождения самых тёмных мыслей и чувств, обретших форму – демонов, вылазящих из самого ада, вселяющися в людей и машины, обрастающих шипами и нечестивыми символами. Видел, как за преступления людей превращали в сервиторов – полулюдей-полумашины, лишённые воли, личности и чувства полуроботы… Видел толпы, миллионы людей, идущие на смерть, каждый день, заступающие на службу без малейшей надежды дожить до её окончания. По сравнению с кошмарами прошлого всё, что было в этом мире – детские игры, и всё же… – Отпустите меня! – раздался вопль откуда-то снизу. Что ж, я потерял свою силу. Дважды. Без техномантии я слабак, ведь я техножрец, вернее, когда-то им был, моя сила – была в моих машинах, а теперь… у меня осталась лишь Вечность. Вечность, великая пустота. Божественная Искра, но одной её мало… По памяти я восстановил чертёж цепного меча – хоть я уже и не владел техномантией, знания, приобретённые благодаря ей, у меня остались. Знания и некоторые возможности, связанные уже не с тауматургией, а со своими неотъемлемыми силами – силы, даруемые мне Вечностью. Я вытащил из пространства цепной меч, почувствовав, что девица попала в беду. Я не герой, не злодей, но уж точно не ублюдок, который будет лежать на веточке, когда внизу такое происходит. Приземлившись на ноги, усиленные силой вечности, я тихо проскользнул в тенях в сторону шума. – На помощь! – надрывался девичий голосок. Трое каких-то джентльменов обступили её и похоже, собирались сделать что-то совсем нехорошее. Нургл бы побрал этот мир с его тупым культом сильного! Я спрятал меч в тенях – моя уникальная способность, благодаря развитию силы Искры. Божественная искра – это некая энергетическая сверхсущность, которую лично я посчитал богом, потому что возможности её были сравнимы с ним. Сама же Вечность… это нечто, что существовало до рождения материальной вселенной, нечто, не поддающееся пониманию простого смертного разума… Но мой не был простым смертным разумом – я понимал её, а она понимала меня. Великое Ничто было везде и нигде одновременно, точка схождения всего пространства и времени, источник вселенной, существующий вне каких-либо законов и правил. Наполненное энергией, всей энергией вселенной от большого взрыва до её конца. Вечность – вне вселенной, потому что это нечто находящееся вне её. Я научился за прошедшие годы в новом мире пользоваться некоторыми новыми способностями Вечности. Да, тауматургии и техномантии больше не было. Я не мог создать меч, способный победить любого врага, а после потери Доу Ки стало вообще кисло, ведь эта сила хоть и очень отличалась от силы варпа, всё же, была чем-то похожа – для боя лучше не придумаешь. И я очень хотел её заполучить – почти все люди в этом мире латентные псайкеры, как эльдары, и они могли развивать в себе силу доу ки. Я тож. Если бы не потеря сил… Вышел из тени и громко спросил: – Что это вы тут собрались делать? Пацанва, а это были уже не дети, но и не взрослые мужики, скорее юноши, обернулись ко мне. Взгляд упал на мою одежду, клановую. Наш клан не был столь известен во всём мире, он как и я, потерял свои силы, но клан жил. Никогда не любил аристократов! Я всегда был человеком из низов, человеком, видевшим всякое… Жеманные аристократишки меня всегда бесили спесью, а в этом мире спесь вообще ничем не сдерживалась, с местным то культом силы… – Он из клана Сяо! – Отпустите её, – я прищурился, ища у этих уродов слабые места. Они светились ими как новогодние ёлки – не воины. Шпана. Какая же знакомая по подулью ситуация! Дежавю прям. – Это же Ян! – крикнул второй, – главный неудачник и слабак! Позор клана Сяо! Пацаны, вломим ему! Все трое решили испытать судьбу – я вытащил из пустоты цепной меч. Их это ничуть не смутило. Будь проклят местный культ силы! Хотя… сказать честно – насколько я понял, здесь за свой базар отвечать не принято. Мелют языком, оскорбляют и унижают почти что на автомате, потому что гиперэгоизм… Но ничего, я научу этот мир хорошим манерам! Пусть я потерял свои силы, дважды, но по сравнению с атакой хромгаунтов, или легиона предателей, закованных в прочную броню и переполненных силой скверны варпа, тут прямо таки детский сад. Медленные… А я ещё использовал способность вечности. Как можно понять из её описания – вечность стояла выше времени и пространства, это нечто везде и нигде, ничто и что-то одновременно. Я исчез в тенях – растворился в сером мареве, трое несущихся ко мне с дубинками наперевес парней не успели ничего понять – прошло полторы-две милисекунды, а я материализовался за ними, взвизгнул, словно дикий зверь цепной меч, бешеное вращение похожих на клыки голодного зверя лезвий соприкоснулось с главным в их компании, который нёсся с дубинкой наперевес – удар цепного меча прошёлся прямо по руке, отхватив её чуть ниже плеча, следующий удар по ногам – обе отвалил, пинок – и туша полетела дальше. Остальные двое… Что ж, к насильникам в подулье относятся как к мусору и стараются убивать. Сделаю им скидку на возраст – я развернулся и прежде, чем они успели понять, растворился в тени, я так это называл – мгновенно сместился к ним и ещё один мощный удар наотмашь обрубил обе руки пацану, который выставил их в ужасе перед перспективой столкновения со мной. Брызнула фонтаном кровь, разогнанная цепью меча, упали в влажным хлюпом две ладошки, пацан сам рухнул как подкошенный и завизжал. Да, цепной меч – это очень, очень-очень-очень больно! Не то что обычным мечом – он режет быстро, но при этом кромсает плоть в двух направлениях, подобно пиле, скосы лезвий в две разных стороны. Третий стоял и взирал на это, побелев и обоссавшись. Я наполнил тело силой вечности и переместившись сквозь тени к нему, поднёс быстро вращающиеся с утробным рокотом лезвия меча к его шее. – Хотели изнасиловать несчастную девочку? Пацан бухнулся на колени и заревел, обосравшись и обоссавшись: – Простите меня! Я не хотел вас обидеть! – Меня? Ты хотел изнасиловать несчастную девочку, пользуясь тем, что она слабее тебя. Мусор. Я от души пнул его по зубам, выбивая все передние. – Не мог же он уйти безнаказанным. Хотя отделался лёгким испугом по сравнению со своими дружками. – Ииииааа! Монстррр! – От девочки, которую я спас, не осталось даже запаха – улепётывала так, что пробила звуковой барьер. – Сяо Ян! – Из-за деревьев ко мне спешила красивая девушка. Милое платьице, чёрные длинные волосы, хмурое лицо. Подруга детства, которая была со мной рядом если не всегда, то очень часто и одна из тех, кто не отвернулся от меня, когда я во второй раз потерял силу, – что ты здесь устроил? – Спасал юную деву от трёх насильников, – я успел убрать силу вечности из своего тела и души прежде, чем она появилась – иначе были бы ненужные вопросы, – всего лишь. – Боже, ты весь в крови! Ты цел? – Она приложила руки к груди. – Не беспокойся, отмоюсь, – усмехнулся я. – Что здесь… Что с ними? – она побелела, увидев отрубленные конечности уже убежавших ублюдков. – Я же говорю, – мило улыбнулся я, – спас девушку от трёх насильников. – Ты отрубил им руки! Это слишком жестоко! – Жестоко? – поднял я бровь, – насиловать беззащитных девочек – вот это жестоко. А воздавать ублюдкам по заслугам – это справедливо. Справедливость не может быть жестокой, палач – не убийца. Я был бы счастлив жить в мире, где люди относятся друг другу с уважением и не поклоняются силе словно божеству, считая, что она даёт им право вести себя так по отношению к слабым… – я стёр кровь с лица полотенцем, которое извлёк незаметно из измерения вечности, – никогда не понимал людей. Гнуть спины, лизать пятки тем, кто сильнее и издеваться над слабыми… Так мыслят ничтожества – жаждут силы, жаждут унижать других и пресмыкаются перед сильными… Дай Ер взяла у меня полотенце и смахнула кровь с моих волос: – Братик Ян, я уверена, ты однажды снова станешь гением! – похоже, она решила, что меня терзает потеря Доу Ки. Все почему-то так думали… – Скорее всего, – улыбнулся я ей как мог мило, – но… это не важно. Правда не важно. Скажи мне, Дай Ер, если все так жаждут силы, что готовы положить всю жизнь ради неё, зачем она им нужна? Что в ней такого, что они жаждут заполучить силу, не считаясь ни с тем, что теряют всю свою жизнь, либо на тренировки, либо в бою, что они готовы на что угодно ради всего лишь… способности отвесить другим леща. – Не знаю… – Дай-Ер задумалась. – Бесконечная страсть к самоутверждению. Презрение к слабым. Полное отсутствие таких понятий как бескорыстность, взаимопомощь, честность, честь… Наглость, выходящая за всякие рамки… – я покачал головой, – не уверен, что к такой силе хочу стремиться. Сегодня же день испытания? – Да. Хорошо, что ты помнишь. И братик, пожалуйста, приди на экзамен! – Не уверен, – вздохнул я, – пока моя Доу Ки не восстановится – я не хочу быть посмешищем. – Братик! – настойчиво сказала она, – если ты откажешься, то и я не пойду. – Дай Ер, тебе следует идти, а вот я – обойдусь. – Братик, так нельзя! – Она нахмурилась, – ты должен. – Ну… Я не вижу в этом смысла. Нет, и не проси – пока рано. – А когда не рано? – Навострила уши Дай Ер. – Когда я наконец смогу пользоваться своей доу ки. Нет смысла тратить время на пустые проверки, она всё равно покажет один-два уровня новичка. – Но… – И не проси. До тех пор, пока я не смогу нормально управлять доу-ки, я не буду участвовать в этих забавах. Это было бы глупо. Дай Ер погрустнела. – Как скажешь, братик… – Но я приду посмотреть на твоё выступление. Если ты не против… – Я не пойду, – нахмурилась девушка, – я пойду только вместе с тобой. Вот это преданность. Интересно, что ей от меня нужно? Или она правда ко мне привязана? Я так и не понял, но… – Хорошо. Тогда я пойду займусь таинством самогоноварения, это хотя бы полезно. * * * У меня в домике, который был в поместье семьи выделен мне, была настоящая лаборатория самогоноварения. Лишившись техномантии, я повернулся на теме совершенствования своей самогонки путём алхимических опытов. Сложных ритуалов, целью которых было создать интересный рецепт. Самогонный аппарат был прост – я зашёл в домик и приступил к процессу – взял с полки кучку травок, корешков, вершков, прочей мути, которую так любят местные… Хоть качество ингредиентов оставляло желать лучшего – это не реально редкие и дорогие ингредиенты, но главное в самогонке – не стоимость сырья, а конечный продукт. А он во многом был результатом сложных энергетических процессов. Пусть я лишился привычной тауматургии, но у меня осталась Вечность и её сила, способность манипуляции её энергией… Кое-какие артефакты я мог создавать даже в этом состоянии – вот только это были уже божественные артефакты, даруемые силой божественной искры. Аппарат, который я собрал, был до неприличия прост, по крайней мере – для меня, что разобрал пирамиду богов. Но без техномантии – я не умел создавать реально сложные машины. Вот цепной меч, к примеру – мог создать, поскольку не только помнил его конструкцию досконально, но и сумел создать на основе энергии пустоты механический движитель. Однако, реально сложное устройство было не у аппарата, а у его составляющих. Как я и говорил ранее – материя, энергия и информация – это суть одно и то же. Я уже не мог, скажем, взмахом руки собрать силовой доспех, или создать механизм – вообще, но я мог придать материи свойства, которые были невероятны. Интегрировать в материю защитную матрицу пустоты, рассеивающую энергию удара в пустоту, добавить разрушительной силы, сверхпрочность, и многие другие свойства. Потеряв способность к техномантии, я начал искать способ вернуть свои способности, но всё говорило за то, что это нереально. Тогда я пошёл другим путём – путём использования вечности на материи. Благодаря этому я продвинулся в изучении своих новых сил – сил вечного. Довольно далеко продвинулся, сила пустоты – крайне могущественна. Способности вечного позволяли мне придать предмету свойства, связанные с материей, энергией и информацией, вытягивать энергию из пустоты. Делать меня несокрушимым, как и любой предмет. Я больше не техножрец, теперь я – артефактор. Наверное…