Миссия: Сохранить Любовь

      В общем-то она последовала совету и решила некоторое время провести в кругу мемберов. Отдыхала, много кушала, потому что даже забыла, как выглядит еда. Даже дала прикоснуться и поучаствовать в написании песни. Парень, что написал ей, отрезвил ее рассудок и дал понять, что это не только ее ответственность, не только ее группа, но и всех остальных. За это она была благодарна.       А еще Чэнь порвала все контакты с Сондже. Она была идиоткой, раз думала, что ее спасут какие-то призрачные отношения. Парень не обижался на это решение, заявив, что сам хотел предложить расстаться, потому что нашел себе девушку из Red Velvet. Ну конечно... Ксу же никому не сдалась. Но в остальном она чувствовала себя неплохо.       Не то чтобы она снова начала нормально питаться и вышла за пределы кресла и звукозаписывающей студии, но Ксу начала хотя бы общаться. Больше всего с текстом ей помогала Хена. Девушка недавно пережила разрыв и таким образом пыталась отвлечься. С ее вкраплениями песня приобрела еще больший эмоциональный окрас. Им обоим нравился этот процесс, пусть он и был неприятен для их разума. Признав ошибки, они смогут от них избавиться.       С Минай и Хэмун они допиливали бэк, стараясь сделать их слова весомее и осмысленнее. Они танцоры и им легче было понимать, что за движение они должны передать этим звуком и наоборот. Миджин тоже помогала со словами, больше акцентируя внимание на чувствах – ей всегда было легче передать словами то, о чем многие не могли даже подумать. Она придала песне ощущение законченности. У каждого из пятерых был свой смысл в песне, но все понимали, что это последние слова их фанатам. Наверняка. Им было больно прощаться, пусть и не сейчас.       Когда их демо было полностью готово, Айрис решились показать ее продюсеру, сами приведя его в студию. Тот, прослушивая песню и строчки к ней, долго думал, не вынося окончательный вердикт. Затем он встал и вышел. Энже проследила за его фигурой, уже прощаясь со своей карьерой, жизнью и этим уютным местом. Но потом мужчина вернулся обратно вместе с их хореографом. Их одобрили. Настало время для окончательной записи.       Еще никогда вся команда так долго не торчала в студии, перезаписывая каждый непонравившийся слог или недотянутую ноту. Дольше всех оставался вокал-лайн. Частично из-за того, что им самим не нравилось, как они поют какие-то части. Вероятнее, их удерживала Ксу, как наиболее придирчивая. Мемберы были, конечно, рады ее необычайному таланту и слуху, но в такие моменты были готовы забыть про все восхваления и просто убежать куда-нибудь подальше от этого тирана. — Скажи честно... ты также останешься придирчива, если будешь работать с кем-то не из нашей компании? — Первой в таких ситуациях всегда взрывалась Сати. Она не могла понять ее излишнюю мелочность. — А что, если после успеха альбома нам предложат выступить совместно с другой группой? Они наверняка будут старше нас. — Нет разницы, я буду требовательна ко всем и старших это тоже касается, — Девушка сложила руки на груди, отстаивая свою позицию. Совместная работа с другим человеком? Ксу не думала о таких вещах. Весь ее проект крутился вокруг Айрис и ни о ком другом она и мыслить не могла. — Ну что с тобой сделаешь… — Наиграно упрекнула ее младшая, обнимая Энже. Та незамедлительно ответила на этот недолгий, но нужный жест поддержки.       Клип все желали сделать в лучшем виде. Тщательно выполненная хореография, подобранные образы, костюмы. Стилисты впервые уговорили Ксу покраситься в яркий и выделяющийся цвет. Ее осветлили и затонировали полностью под белый. В таком образе девушка выглядела как фарфоровая кукла: маленькое круглое лицо, тонкие ручки и худое тело. Больше того, ее отросшие до лопаток кончики, словно пыль, покрыли едва заметным, блеклым голубым. И когда девушка хоть как-то двигалась, поворачивая голову, этот оттенок расцветал и становился заметен. Довольные, но уставшие стилисты отпустили наиболее проблемного клиента и приступили к следующему.       Миджин чуть осветлили темно-русые локоны на русый с медным оттенком. Образы двух главных вокалисток специально сделали такими противоположными, ведь у них будет целая общая партия, где они покажут максимум контента для тех, кто их шипперит. Самой популярной парой в группе были именно они, но не обошлось и без любовного треугольника. Как все полагали, у Сати безответная любовь к Энже, так как на самом деле ее объект обожания встречается с Хеной. Кто поймет этих выдумщиков?       Светлые тона у задних фонов, но сами они были одеты в темные образы. Сказочный воздушный замок и темная фигура посредине. Они хотели максимально показать, что эти привлекательные и милые декорации – это они сами, а их силуэты – их страдающее черное сердце. И вот последние картонные препятствия рухнули, оставляя Айрис в беспросветной тьме, слившимся с ней воедино.       Когда оставшиеся детали были готовы к камбеку, вся команда, даже их стафф, безумно нервничали. Предзаказы, как обычно, обошли предыдущие, но они не могут ничего сказать о реальной картине. Все решит сцена. Возможно, это последний раз, когда группа взойдет наверх, а потом, с последним шагом, больше не вернется. Все решит аудитория.       Девушки безумно нервничали, когда их альбом поступил в продажу, читали комментарии, которые вообще попадались им на глаза. Были все. И плохие, и хорошие. Заглавная песня попала в топ чартов по прослушиваниям за сутки. Это безумно льстило и осчастливило, но не могло дать им того, чего девушки хотели – продолжать выступать вместе. За те короткие мгновения Айрис успели понять, что сильно привязались и не смогут расстаться. Это не то время, но им не выбирать, когда спускаться. — Ну что, девушки? Сделаем все от нас зависящее? — Приободряла их лидер, и они обнялись за плечи, образуя круг своими телами. Раз. Два. Три. — Файтин!       Под софитами каждая из них чувствовала себя неуютно, но понимала, что это именно то, ради чего стоили все эти старания. Когда первый шок прошел, они увидели... Их лайтстики были повсюду. Хена даже испугалась, уронив микрофон. Еще до начала песни Айрис увидели. И это заставило их уронить капли слез. Слез счастья. «Глаза закрыты, но я вижу тебя, К ушам прижаты руки, но я слышу. Пожалуйста, не покинь меня»       Ксу закрыла глаза, стараясь не заплакать. Вынула наушник из уха и слышала, что происходит в зале. Тишина, но она слышала их сердца. Видела их души. Они были искренними. Такими, что ни одна страница текста не смогла бы описать все те чувства, то передались ей. «Человек, что пришел светом в мою тьму, Тот бесценный человек. Проходит день, еще один, Но все это кажется бесконечным, Даже если я пою эту песню»       Эту часть писала и исполняла Хена. Ее взволнованное невинное лицо выдавало всю ту боль, через которую она прошла. Энже никогда не думала, что ее одногруппница могла так переживать из-за остывших чувств. «Это использованная любовь. Не дай мне поводов больше плакать, Для меня есть только ты»       Миджин была менее эмоциональна, но ее необычное выражение чувств было особенно для нее самой и фанатов. Чрезмерная зажатость и сдержанность ей не свойственна. Но она была такой прямо сейчас. «Ты никогда и ни за что не узнаешь Насколько мне больно, Когда я так близко, с тобой. Смогла бы я выбрать между тобой и целым миром, Если бы у меня отобрали все, Был бы ты, и я бы справилась. Будь это день или ночь, я жажду этой любви. Мое невыполнимое обещание забыть Заставляет снова разрыдаться. Ты слышишь это?»       Ксу чувствует себя просто отвратительно. Нет, если бы этому слово было бы описание, то она охарактеризовала его бы именно так. В груди почему-то приятно ноет, тянет так сладко удушающе. А девушка, черт тебя дери, вовсе не против. «Я притворяюсь, улыбаюсь, Говорю, что в порядке. Это моя последняя песня для тебя… Пожалуйста, побудь со мной еще мгновение»       Оглушительные аплодисменты, ее одногруппницы радуются успеху их песни. Возможно, они останутся друг с другом подольше. А Энже просто не может видеть. Не может слышать. Она будто потеряла все на этом самом месте, где закончила последнее движение танца. Ее вздохи, казалось, тогда мог слышать каждый, такие развратные, но зрителям нравится. Будто девушка потеряла, что-то исчезло в момент из ее жизни. Легкие до сих пор не дают продыху.       Она садится на диван в гримерке и смотрит на экран телевизора, но взгляд расфокусирован и не дает сосредоточится на движениях артистов. Боковым зрением она увидела, как к ней на диван плюхается изнеможденная Миджин. Их парочка за последнее время, с того самого часа, когда младшая прикрыла ее, стала ближе. Русоволосая придвинулась к девушке поближе, не обращая внимание на онни, крутящихся вокруг них и бережно подправлявших макияж. — Охуеть, — Сглотнула это бранное слово Миджин. Она никогда не материлась, хоть и остра на язычок. Чэнь перевела взгляд туда, куда направлен ее. И черт, если бы Ксу не была такой уставшей, то тоже бы сбросила какое-нибудь пиздецки плохое словечко. — Если бы я не знала, что онни по нему сохнет, то точно предложила бы ему потрахаться. — Джинни! — Возмутилась беловолосая, то ли на то, что младшая только что прямо в лоб ей сказала, что девушка сохнет по красноволосому Чимину, то ли такому легко брошенному слову «потрахаться». Но отрицать она не могла. Все то время, что девушка писала альбом, у нее не было времени даже подумать о чем-то другом, но потом она резко возвращается в действительность и появляется вот этот засранец, выглядящий как сам Господь боженька. Пак и раньше вызывал желание утащить, запереть дома и говорить «Мое», и теперь она бы тоже утащила, нет… Ксу бы сама трахнула его на этой чертовой сцене. Красноречивый взгляд подруги дал понять, что какая-то часть мыслей всплыла на ее раскрасневшемся лице. — Ладно. — О, — Просияла Миджин, решив наисложнейшее уравнение в своей голове. — Ты тоже сегодня была на высоте. Будь я смазливым мальчиком, точно бы предложила тебе стать моей девушкой. — Ну спасибо, — Пробурчала та, уткнувшись в спину младшей. Сердце до сих пор стучало как бешенное, физически было сложно смотреть на экран. У него ведь наверняка много поклонниц среди других айдолов. А еще точно должен быть партнер. Зачем ему нужна она хотя бы как друг? С чего вдруг она вообще вспомнила о нем? Решено, надо отвыкать от мысли о том, что она может быть влюблена в человека, при этом ни разу с ним не заговорив. Нужно найти себе кого-нибудь, кто мог бы ее отвлечь.       Их пригласили на сцену. Толпа улюлюкала, встречая своих кумиров. Но все, что смогла сделать девушка, это беспомощно улыбаться. Ну почему так много дерьма происходит именно с ней? Боковым зрением она следила за остальными участниками. На сцене стояло кучу народа и их, к большому удивлению, пропустили вперед. А потом лидер сказала, что ведущий будет объявлять первое, второе и третье место. Возможно… что и они прошли?       На экране высветилось название их группы. Сердца же Айрис ушли в пятки. Девушка выдавливала из себя улыбку, стараясь отнестись к любому результату, как к положительному. Все-таки это тоже было достижением. Циферки бегали, заставляя всех нервничать, оставляя в душе частичку предвкушения. Хену будто по голове кто-то ударил, настолько она машинально пялилась на появляющиеся результаты. Макнэ-лайн в целом держался бодрячком. Минай паниковала и держалась за автора их песен, как за последнюю надежду.       Едва Ксу увидела, насколько близки они были к проигрышу, к концу всей карьеры, то не смогла сдержать эмоций. Она просто закрыла свое лицо волосами, не давая фанатам увидеть припухшие от слез глаза цвета неба. Ведущие даже не смогли сначала вручить им награду, так как Минай тоже, раскаленная до предела всеми подготовками, которые в итоге увенчались успехом, отвернулась от камеры, прикрывая лицо. Хена, которая приняла статуэтку, только и смогла, что поблагодарить. Дальше зал мог лишь слышать едва ли сдерживаемые всхлипы.       Seventeen, что тоже были там, хотели подбодрить своих сонбэ и даже обменялись парой фраз, но и им надо было уходить, хоть и не хотелось. Энже пообещала себе, что позже поговорит с ними. Как только слезы перестанут течь, как только ее рассудок успокоится. Но вот у жизни на нее были другие планы.       После финальных аккордов песни Айрис все вместе, держась за руки, покинули сцену. Не в последний раз. Больше не в последний. В гримерке им долго смывали остатки макияжа. Из-за слез было трудно все отмыть, при этом не сделав больно. После всех процедур она отписалась Джихуну, что им нужно встретиться. Тот ждал ее у черного входа.       Проходя гримерки остальных айдолов, Ксу читала название каждой группы. Как же их много. Но задевают сердце лишь единицы, а достучаться могут и того меньше. Глаза сами возвращаются на «дорогу», шаря за что зацепиться в почти кромешно-черном коридоре. Внезапно, краем глаза, девушка замечает двух людей... самозабвенно целующуюся парочку. Ох, как бы она не хотела верить своим ушам, слушая мокрые поцелуи. Как бы она хотела выколоть глаза, лишь бы не видеть. Чимина и Сыльги. По щекам вновь скатились соленые капли. Бегая взглядом по парочке, она понимает, что они как раз стоят перед самым черным ходом. В голове проплыла мысль забыть об увиденном, сделать вид, что ничего не было и отменить встречу. Но она не могла.       Она устала бегать от собственных чувств. Поэтому ей стоило поскорее признать их и забыть как страшный сон. Да, ей безумно нравится этот красноволосый, каждая правильная и неправильная черточка. Если бы предоставился шанс, она наверняка бы встречалась с ним, ходила бы на свидания, приняла бы его чувства. Но этого никогда не произойдет, потому что это Ксу. Потому что она – айдол. Потому что он не услышал ее. Потому что он даже не знает ее имени. То, что было сейчас, останется в прошлом.       Первый шаг дался безумно трудно. Теперь она не увидит, теперь не услышит. Пак просто перестанет существовать. В голове иронично промелькнуло, что Red Velvet забирают у нее уже второго мужчину. Хотя нет. У нее никогда не было никого.       Ее заметили, только тогда, когда блондинка вплотную подошла. Чимин сразу же отпрянул от нагримированной куклы, восстанавливая дыхание. Увидев просвет между телами, Энже проскользнула в него, всем своим видом изображая безразличие. Кто бы знал, что внутри сейчас разбиваются тысячи окон, лишая девушку света, закрывая их черным, как сама тьма, полотном. У нее даже хватило силы толкнуть дверь наружу. А за поворотом, у парковки, ее ждал свет, спасение.       Щеки вновь намокли. С Уджи можно было не церемониться, ему можно было открыть всю свою накопленную боль, бросившись в объятья. Парень погладил ее по спине, мягко, почти невесомо успокаивая, проговаривая лишь одно слово: «Поздравляю». Чэнь, приняв салфетки, стерла влагу с лица, оставляя лишь припухлости. Ему казалось, что такой она выглядит еще прекраснее. — Это все, что ты хотела? Чтобы я побыл твоей жилеткой? — Усмехнулся он, все также продолжая приобнимать девушку за плечи. Ей впервые казалось, что хоть что-то она может сделать правильно. Сам факт их общения был до одури правильным. — Ну так что? — Будь моим партнером, — Она не спрашивала. Ксу просила и делала это так, что любой бы не смог отказать.       Они стояли в немом молчании: Энже – ожидая ответа, а Уджи – переваривая такую невзначай сказанную фразу. Никто из них не замечал немого свидетеля этой сцены. Его не смогли бы заметить. Слишком поглощены беседой. — Хорошо, — Слишком быстро согласился парень. Шаркающие шаги «призрака» удалялись. Он ушел, также незаметно прикрыв дверь. — Но зачем? — Ты – единственный человек, которому я могу доверять, — Будь это кто-то другой, слова были бы неправильно поняты. Но их единение было на удивление гармоничным. Каждое произнесенное слово отдавалось в их сердцах. — А другие ребята? — Резонно заметил парень. Она могла бы попросить любого из Seventeen и тот наверняка бы согласился защищать хрупкую сонбэ от похотливых мужланов. Низенький Джихун не очень подходил под слово «защита». — С тобой комфортнее всего, ты все правильно поймешь. Тем более, что я пока не хочу близких отношений с партнерами, — Девушка притупила взгляд, внимательно рассматривая бренд обуви, который сейчас на ней надет. Она и не подозревала, что ей могло быть это так интересно. — Йа! Мне столько стоило сюда прийти, а ты еще спрашиваешь! — Ладно-ладно! — Он наконец отпустил ее, рассмеявшись забавному личику девушки. Опустив улыбку, он чуть более серьезным голосом добавил. — Только не натвори делов, хорошо? — Заметано! — Они ударились кулачками и громко рассмеялись. От былой печали и тянущей грусти осталась только неряшливо замазанная дыра. Свет исчез из ее груди, но взамен принес его в жизнь.       Сохранит ли она его?