Peacock Affect — Who Cares If You Exist
Лишь свет луны освещал небольшую комнатку, только тихие всхлипы парня одаривали это место хоть каким-то звуком. По холодным щекам текли слезы, словно из хрусталя. Фрэнк чувствовал себя слабым и низким. Для него все еще было странным не выпускать свою агрессию на Джерарда, как это делал с Аейро его отец. — Фрэнк? Ты плачешь? — Ему довольно редко приходилось видеть слезы парня, так же редко, как и солнце. Но Джерард вовсе не считал его жалким, как раньше. Теперь он понимал его боль, ведь у самого были не меньшие проблемы с мамой, сам знал каково это… Отец Айеро бил его, а тот бил всех остальных; мать Джерарда всю жизнь не замечала его, а он не замечал никого вокруг себя. — Я ничтожный, да? Не говори никому об этом, прошу. Я сделаю все, что ты хочешь, только не дай кому-то знать об этом… Если узнает мой отец… Если узнает хоть кто-нибудь… Уэй знал только о том, что отец лишь ударил его однажды, обо всех других подробностях парень понятия не имел. — О чем ты говоришь? Что твой отец сделает? Расскажи мне обо всем, Фрэнк, — он не понимал, о чем идет разговор, но четко осознавал, что родитель оставил очень большой след в жизни черноволосого. Размышляя о том, можно ли доверять такую личную информацию кому-то, кроме Рэя, он сделал вывод, что не может держать это все в себе сейчас. — С самого детства… Он ненавидел меня, я не должен был рождаться, иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы я не рождался. Моей маме говорили, что она бесплодна, что она не сможет иметь детей, пусть она и хотела сына от человека, которого любит, хотя он и не любил ее. А мой отец был только рад этому, он хотел прожить всю жизнь в полном одиночестве с женщиной на побегушках. Но получилось то, чего никто не ожидал. Моя мама забеременела мной. Отец настаивал на аборте, таскал ее по разным клиникам, но срок был слишком большой. Матери пришлось рожать. С тех пор он меня и ненавидит, с семи лет он начал избивать меня за каждую провинность, за каждое лишнее слово. Он говорил, что я должен быть мужчиной, что я уже взрослый, но мне было семь лет, черт возьми. Я провел в интернате половину своей гребаной жизни, отец сплавил меня сюда, лишь бы я глаза не мозолил, отправляя деньги лишь на то, что требует интернат: одежду, обувь, учебники, — Фрэнк остановился на пару секунд. — Когда мне исполнилось тринадцать… Я приехал на летние каникулы домой, уж сильно хотел увидеть маму… Я познакомился с мальчиком своего возраста, но не чувствовал к нему дружеской любви, это было что-то большее, я не понимал, почему это происходит, почему я такой неправильный. Тогда я понял лишь то, что мне нравятся парни. Однажды мы сидели на качелях во дворе моего дома, он встал и неожиданно поцеловал меня. Отец наблюдал за мной через окно в этот момент, и я знал об этом, и понимал, что сейчас произойдет… Недолго думая, он выбежал на веранду, спугнув моего друга, тот убежал, а меня он просто кинул в дом и избил прямо на пороге, моя мать не могла сделать ничего… Он говорил, что я должен быть мужчиной, что я должен быть с девочками, а не шляться с мальчиками. Но я не мог ничего поделать, я ведь был совсем ребенком, мой отец вбил в голову мне то, что это неправильно, мерзко и низко. Так я и думал долгое время, не подпуская к себе людей своего пола, унижая тех, кто любит того, кого хочет. Но по наступлению четырнадцати лет я перестал слушать его, старался избегать общения с ним, перестал корить себя за то, что мне нравится. не приезжал больше на каникулы. В последний раз я видел его, когда он оставил на мне фингал. А сегодня я пытался позвонить домой, связаться с мамой. Но трубку взял отец… Он просто не дал мне с ней поговорить. Я знаю, что мне нет оправдания, Джерард, знаю, что не имею даже права что-то говорить в твою сторону, но я хочу, чтобы ты знал, что отчасти я стал таким из-за него… Я чувствовал боль и старался перекинуть ее на кого-то другого, но лучше не становилось, тогда я стал причинять вред себе… А потом… Потом я встретил тебя на поляне. И я увидел, что ты не обычная тряпичная кукла, я увидел в тебе человека, я увидел в тебе себя: мальчика, прячущего свои синяки, мальчика, которого унижают и смешивают с грязью буквально за все, что он делает и не делает. Выговорясь, Фрэнк почувствовал облегчение, теперь Джерард знал все. Повисло неловкое молчание. — Мне жаль… — Это было все, что мог выдавить из себя Джерард. — Мне тоже. — Тебе не поможет то, что ты делаешь с собой. — Я знаю… Но я не могу… Не могу иначе. — Приходи ко мне, когда будешь так себя чувствовать. Фрэнк непонимающе взглянул на Уэя. — Зачем тебе это нужно? Я издевался над тобой, избивал, натравливал своих шестерок на тебя, отравил всю твою жизнь. Зачем ты это делаешь? — Айеро посмотрел на Джерарда глазами, мокрыми из-за слез. — Потому что я знаю, каково это… И я знаю, как сильно нужна простая помощь и понимание в таких ситуациях. — Джерард, ты… Боже… Что с тобой не так? — Глаза томно закрылись. — Спасибо. Оба замолкли. Уже какой раз за ночь в комнате воцарилась полная тишина. — Ты говорил, что рисуешь, — вспомнил Фрэнк, вытирая слезы. — Типа того. — Покажешь? Джерард замялся, он бы никогда не подумал, что будет показывать свои рисунки Фрэнку. — Даже не знаю… Ты уверен? — Да, — ответил Айеро. Джерард поднялся с пола, подошел к столу и взял скетчбук, в котором работал на тот момент. Открыв красную книжку формата A5, Фрэнк был поражен не только техникой и уровнем рисования Джерарда, но еще и тем, как оформлена каждая страничка. Его глаза загорелись, он не мог отвести свой взгляд — настолько его чаровали иллюстрации Уэя. Вот, например, яркий разворот с командой супер-героев, оформленный вырезками из каких-то незнакомых Фрэнку комиксов. Или парень, стоящий на коленях, просящий что-то у ангела, выглядывающего с самого начала листа. Только приглядевшись, он понял, что Джерард изображал самого себя. — Джи, это… Круто. Как ты вообще до этого додумался? У меня бы не хватило фантазии на такое. Да и твоя техника, твой стиль… Ты где-то учился? — Поток вопросов лился изо рта Фрэнка, пока тот просматривал каждую страницу точно не меньше минуты. — Ну… Меня учила моя бабушка. Когда была еще живой. Она была художницей. — Ты любил ее? — До сих пор люблю, она всегда заменяла мне маму, надеюсь, когда-нибудь я буду рядом с ней, — в глазах парня читалась печаль по родному человеку. — Никогда бы не мог подумать, что ты умеешь так круто рисовать, — признался Фрэнк, кладя просмотренный от корки до корки блокнот на пол. Недолго пораздумав, Айеро предложил: — Ты сможешь нарисовать меня? Пусть в моей комнате будет хоть что-то хорошее, кроме гитары. — Нарисовать тебя? — Джерард подумал. — Не уверен, что у меня выйдет… Но попробовать можно. Парень взял в руки блокнот, пару карандашей разных жесткостей и клячку. Усевшись напротив Фрэнка поудобнее, Уэй открыл пустую страницу и начал делать наброски, постепенно вырисовывая мягкие черты лица. Кольцо в носу игриво сверкало, розовый язык часто облизывал губы, потому что они быстро пересыхали, черная прядь то и дело падала на лицо, и Фрэнк пытался убрать волосы, но художник решил изобразить ее, подмечая то, насколько красиво это выглядит. Айеро не знал, как позировать, поэтому просто спокойно сидел, стараясь отводить свои глаза подальше от сосредоточенного Уэя. Джи чуть морщил лоб, видимо, не знал, как нарисовать лучше, прикусывая алую губу. — Закончил, — объявил парень спустя примерно пятнадцать минут. — Дай посмотреть, — Фрэнк взял скетчбук в свои руки и стал рассматривать каждую деталь. — Ты серьезно нарисовал это за такое маленькое время? — Ну… Да… Если бы у меня было больше времени, я бы сделал это гораздо лучше, поэтому прости за такой результат, это просто набросок, — скромность Джерарда дала о себе знать. — Ты, должно быть шутишь… — Айеро выдохнул. — Это шикарно, спасибо тебе. — Спасибо, Фрэнк, — парень тепло улыбнулся. Ему нравились комплименты в сторону его рисунков. — Ты можешь забрать это с собой, если хочешь. — Ты еще спрашиваешь. Конечно я хочу. Джерард вернул свой блокнот и аккуратно вырвал страницу с Фрэнком, оставив рваные границы и передавал прямиком в руки. — Спасибо! — Не за что… Ты говорил что-то про гитару? Ты играешь? — Не очень-то хорошо… Знаю только легкие аккорды, не более двадцати. Нравится играть и петь чисто для себя. — Значит ты просто обязан сыграть что-нибудь! — Джерард засветился от этой идеи, ему всегда нравилась музыка, особенно гитара, он не ожидал от Фрэнка чего-то супер необычного, но очень хотел бы послушать. — Что? Нет, чувак, я не смогу, это отстой, — Айеро не понравилась эта идея, даже Рэй не слышал этого, он пел только для своей мамы, когда еще мог проводить с ней время. — Я, конечно, не буду давить, но, по-моему, это нечестно… — Я подумаю… — Фрэнк надеялся, что у него будет много времени, чтобы это сделать. Ветер за окном колышет тонкие ветки деревьев, легкий дождик все так же привычно капает с неба. Луна просто огромная, полная. Фрэнк с интересом разглядывал комнату Джерарда: наброски, висящие над рабочим столом, плеер с наушниками, магнитофон и пара CD-дисков, один из которых парень сумел разглядеть: это были The Cure. Одежда торчала из шкафа, видимо, там давно не проводилась уборка. Находясь рядом с Уэем, парень чувствовал себя удивительно спокойно, будто тот сможет защитить его от чего-то. Вот только сам себя он не в силах защитить. Но даже несмотря на это, от Джерарда веяло каким-то умиротворением и спокойствием. В то время, другой парень начал привыкать к обществу Фрэнка, уж очень много его было сегодня, и слишком много личной информации он узнал о нем. — Джерард, уже поздно, мне нужно идти, я бы хотел поспать, да и тебе, я думаю, пора, — Фрэнк поднялся с пола, сжав в руке свой портрет. — Вижу, ты неплохо справляешься с храпом Роя, — усмехнулся Уэй. — Не очень… Но выбора у меня нет, скорее всего, опять пролежу всю ночь, не в состоянии заснуть. Но это уже мои проблемы, добрых снов, чувак, спасибо за то, что вообще впустил меня, — Фрэнк начал подходить к входной двери. — Ты можешь отоспаться у меня, в этом нет никаких проблем. Одна кровать у меня всегда пустует, можешь спать здесь. — Ты сейчас серьезно? Ты не против? — Парень удивился такому предложению. Пусть это и было весьма странно, но отказываться от такого в пользу бессонной ночи было бы полным идиотизмом. — Да, но я не обещаю тебе крепкий сон. Когда я сплю, часто разговариваю и кричу. Зато не храплю. — Меня тяжело разбудить хоть чем, зато засыпать под шум я не могу, поэтому с этим проблем не будет, надеюсь. Если ты реально разрешаешь, я буду этому очень рад. — Тогда проблем нет, я пойду в туалет, а ты пока можешь готовиться ко сну и ложиться. Я скоро вернусь. В ответ Айеро лишь кивнул головой. Последовав совету своего нового друга, парень снял штаны и худи, аккуратно сложив на спинку стула. На нем осталось только нижнее белье и длинная черная футболка. Он лег в кровать, почувствовав, что она чистая, видимо, даже несмотря на то, что здесь никто не спит, Джерард все равно перезаправляет постель время от времени. Через пару минут Уэй вернулся, сонно потирая глаза. — Вижу, ты уже готов ко сну, — после этих слов он выключил свет и занял свою кровать, полностью укрывшись белым одеялом. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Джи… — Еле слышимым голосом произнес Фрэнк. Когда наступила тишина, Айеро еще несколько минут лежал с открытыми глазами, думая о том, как это все вообще могло произойти с ним. Было жарко и душно, благо, от этого спасало хлопковое одеяло, дарящее прохладу. — Ты спишь? — черноволосый потревожил сон Уэя. — Еще нет. Что-то случилось? — Нет, просто… Не знаю, такое чувство странное, будто бы я освободился от всех грехов. Мне стало намного проще с тех пор, как мы начали общаться. — Мне тоже, Фрэнк. Мне было так больно… Каждый раз проходить мимо тебя, зная, что сейчас я могу получить по лицу и не только. Когда новый синяк на теле был уже обыденностью, а старые порезы разрывались от ударов… Когда я смотрел на себя в зеркало и думал, чем я это все заслужил, когда я стал ненавидеть себя из-за тебя, когда остриг свои волосы, только чтобы ты не хватал меня за них… Фрэнк, я буквально умирал… Разлагался, словно труп. Я хотел умереть, испариться, я мечтал о том, чтобы однажды ты просто убил меня, — ночь разговорила парней, заставив рассказать о своих самых потаенных чувствах. Айеро слушал все это через невыносимую боль внутри, зажимая рот ладонью, чтобы не закричать, а холодные слезы ручьем текли из глаз, он понимал, каково это, знал это чувство. После слов Джерарда парень подлетел к нему и сел куда-то на пол рядом с кроватью, с силой сжав одеяло соседа. — Прости меня… Прости меня, прошу. Я ужасный, я просто мерзок, я не знаю, что тебе сказать, но я хочу, чтобы ты знал, что я очень сожалею об этом, — задыхаясь, признался Фрэнк. Джерард не умел успокаивать, все, что он делал — просто гладил Айеро по черным спутавшимся волосам. Иногда пальцы застревали в шевелюре, не давая рукам двигаться дальше. Волосы пахли свежим сеном и немного отдавали зелеными яблоками. Успокоившись, Фрэнк не стал вставать, он все также продолжал сидеть на полу, уткнувшись лицом в кровать. Его гладили, словно дворнягу, от чего ему было очень приятно, ведь мало кто проявлял к нему заботу. Парень настолько спокойно и тихо лежал, что создавалось впечатление, что он спит. — Сможешь ли ты когда нибудь меня простить? — Шепотом спросил Айеро. — Не знаю… — Для парня это было самым тяжелым, что можно представить. — Спокойной ночи, — Фрэнк встал на ноги и тихо улегся в кровать, снова окутывая себя прохладой постельного белья. — Спокойной ночи, — отозвался Джерард и отвернулся к стене, готовясь заснуть. После этого они не обмолвились ни словом, сразу же провалившись в глубокий сон. День настолько вымотал обоих, что не потребовалось даже и пяти минут для того, чтобы заснуть. Свист ветра за окном сладко убаюкивал, заставляя погрузиться в сон все глубже и глубже. В небе поблескивали небольшие молнии, похожие на чьи-то костлявые пальцы.***
Проснулся Джерард в девять утра. Завтрак ему уже не светил, ибо он опоздал ровно на час. Придется снова ждать обед, чтобы наполнить свой пустой желудок, вчера он не ел вовсе, ведь его не часто навещает чувство голода. Правда сейчас он жалеет о том, что хотя бы не взял что-то из столовой в комнату, чтобы съесть позже. На соседней кровати никого не было, она была так же аккуратно заправлена, как и до этого, а на стуле больше не висела ничья одежда. Можно было даже представить, что вчерашняя ночь была просто очередным глупым сном. На самом деле, парня даже немного расстроил такой внезапный уход. Он надеялся, что Айеро хотя бы предупредит или, в лучшем случае, разбудит его. Интересно, он давно ушел? Костлявые ноги опустились на пол. Первым делом, Джерард, потирая сонные глаза, подошел к столу. Фрэнк не забыл забрать свой портрет. От этой мысли на лице расцвела теплая, едва заметная улыбка. На полу рядом с письменным столом Джерард нашел плетеный браслет, видимо, случайно оставленный Фрэнком, вот только его падение остается загадкой. Чтобы не забыть вернуть вещицу ее владельцу, парень надел украшение на свою руку. На удивление, за окном стояла жара, солнце пробивалось в комнату настолько сильно, как только могло, листва казалась более яркой. Такая погода действительно была глотком свежего воздуха не только для Джерарда, но и для остальных ребят из интерната: очень много людей гуляло на улице, а не просиживало свое время дома, некоторые парни даже ходили без футболок, отвлекая девочек от прогулки со своими подружками. Уэю по душе была обыденная погода для Сиэтла — дождь и туман, но иногда солнце жизненно необходимо.***
— Фрэнк, где ты был всю ночь? — Это было первое, что сказал Рой, когда увидел Айеро в его комнате. — Не хотел слушать твой мерзкий храп, — сказал парень, так и не дав четкий ответ. — Круто, — съязвил Рой, обходя другого. Взгляд парня упал на стену Фрэнка, кроме привычных постеров с рок-группами и изображением гитар там висел портрет. — Это ты на рисунке? Кто тебя нарисовал? — Спрашивал Рой, внимательно разглядывая лист. — Джерард, — Айеро решил не таить, ему было интересно, как рыжий отреагирует на это. Лицо парня мгновенно поменялось, искривляясь от мерзости. Рой настолько сильно вжился в роль врага Уэя, подтрунивая за Фрэнком, что стал по-настоящему ненавидеть бедного парня не за что. — Серьезно? Так ты был у него, да? Интересно, что же вы там делали всю ночь… — Ты адекватный? Какого хуя ты мне сейчас что-то ставишь в упрек и вообще лезешь в мою жизнь? Ты мне больше никто, почему я должен повторяться? — Переходил на крик Фрэнк. — Да потому что! Не меняются люди вот так, за щелчок, как ты. Что с тобой происходит? Ты вдруг меня решил сделать врагом, а Джерарда своим дружком? Ты такой счастливый был, пока я не зашел, что, понравилась сегодняшняя ночка с Уэем? Круто он на тебе скачет? — Роя переполняли эмоции. — Получше, чем ты, — ответил Фрэнк и собрался уходить. — Хэй, Фрэнки… — В голову Роя пришла идея. — Неужто ты хочешь, чтобы весь интернат узнал о наших с тобой связях? Я ведь и додумать еще чего могу, и ты будешь не только педиком, но еще и насильником. Айеро развернулся с широко распахнутыми глазами и быстро подбежал к рыжему, прижав к стене. — Если хоть кто-то узнает об этом, я вырву твой поганый язык. Это было в прошлом, все это было в прошлом, — кричал парень. — Со мной может быть и в прошлом, Фрэнки, а вот с Джерардом… Конечно, если ты хочешь, чтобы эта информация дошла до твоего папочки, можешь продолжать в том же духе, — вякнул панк. — Сука, когда-нибудь ты получишь… — К сожалению Фрэнка, сейчас было не подходящее время для того, чтобы выбить Рою зубы, он понимал, что если сделает это сейчас, предатель точно всем растреплет. Парней отвлек робкий стук в дверь.