***
— И где ты пропадала всё это время, Юми? Тебя не было почти сто лет, — с интересом спросил Генрюсай, помешивая чай. — По-разному, — пожала плечами его немолодая собеседница. — В Мире Живых в основном жила, потом, когда надоело, по Уэко шаталась... В Аду побывала, — невзначай добавила она. Главнокомандующий поперхнулся. — Где?! Мангаракью загадочно и немного печально улыбнулась: — Поздоровалась кое с кем, пообщалась... Что в этом плохого? — Нет, ничего, — пробормотал Ямамото. За тысячу с лишним лет следовало привыкнуть к закидонам подруги, но та каждый раз с невообразимым талантом придумывала всё новые ошеломляющие штуки. — А ты здесь чем занимаешься? Всё также отчёты разгребаешь? — усмехнулась Юми, разглядывая кабинет и огромные стопки отчётов. — Опять в моё отсутствие ничего не произошло? Главнокомандующий прищурился: — А знаешь, у меня есть, что рассказать тебе...***
— Серьёзно?! — Мангаракью не могла сдержать слёзы от смеха. — Четверо детей напали на Готей-13 и умудрились поставить всех на уши? Да-а-а, Ямаджи, годы тебя не пощадили! — Ничего, что мы ровесники? — поинтересовался Генрюсай. — Я выгляжу не на тысячу! — тут же возмутилась женщина. — Мне максимум 450. Просто надо уметь следить за собой! Главнокомандующий фыркнул: — А мне надо уметь поддерживать имидж опытного, мудрого старика. — Ну да, ну да. Нашёл отговорку. Некоторое время в кабинете царила тишина, нарушаемая голосами шинигами за окном и чириканьем птиц. Юми широко улыбнулась: — А ты помнишь, как мы поступили в Академию? Я тогда ещё в продвинутую группу попала, а ты завидовал. — Меня всё равно потом перевели, — проворчал Генрюсай. Мангаракью тихо засмеялась: — Ты был лучшим в кендо, а я — в кидо, и мы постоянно лупили друг друга, ты — боккеном, а я — заклинаниями. И старались помогать друг другу. Помнишь, как узлы разглядывали? Ты ещё не мог понять, как их закручивать надо, чтобы заклинание получилось. — Да, было дело, — он улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. — А ты помнишь, как мы экзамены сдавали? Ты ещё правоведение с четвёртого раза сдала. — А ты вообще напился перед магией демонов и спалил все мишени одним ударом! — обвиняюще воскликнула Юми. — Ямамото-кун, — пародирую преподавателя, сказал Генрюсай, — я поставлю тебе зачёт... — Если ты повторишь это заклинание в трезвом виде, — закончила за него женщина и засмеялась. — Я до сих пор не жалею, что мы попали в разные отряды, — улыбнулся он. — Да, иначе бы мы не смогли стать капитанами... — И кто-то из нас был бы лейтенантом другого, — продолжил главнокомандующий. Они оба это чувствовали. Связь. Доверять жизнь другу, прикрывать спину, понимать друг друга с полуслова — всё это крепко связывало их на протяжении тысячи лет. — А потом была война с Квинси, — негромко сказала Мангаракью и отвернулась, сильнее сжимая в руках чашку. — Ты не виновата в её смерти, — мягко произнёс Ямамото. Вот оно, понимание друга по одной интонации. Юми промолчала, отрешённо разглядывая окно. — Ты даже не представляешь, как мне больно видеть тебя такой, — печально сказал главнокомандующий, осторожно касаясь её плеча. Она вздрогнула, стряхивая с себя какое-то оцепенение, и обернулась: — Прости... Они долго смотрели друг другу в глаза и понимали без слов всё, что хотели сказать. Мангаракью первая отвела взгляд и задорно улыбнулась: — А что дальше было? Давай вспомним всё! Ямамото вернул улыбку и ответил: — Потом мы отправились в Руконгай и нашли там первую Кенпачи. — А-а-а, точно! Я до сих пор помню тот взрыв, который разрушил почти весь восьмидесятый район! — А мы ведь всего лишь попросили показать её силу, — кивнул он и перевёл взгляд на стену, отведя глаза, — Ямаджи, что случилось? — нахмурилась женщина. — Она что... тоже умерла? Он закрыл глаза. Юми тяжело вздохнула и тихо попросила: — Кто ещё умер в недавней войне? — Роуз, Изуру, Хисаги, Гин и Кенсей, — после долгого молчания произнёс Ямамото. — Ты не виноват, Ямаджи! — воскликнула бывший капитан, не замечая, что повторяет его слова. — Это война! Там должен был кто-то умереть. — Я, а не они... Женщина встряхнула кудряшками и сказала: — Давай уговор! Генрюсай удивлённо открыл глаза. Они часто так делали, это было что-то вроде игры на "слабо". Однажды он весь день таскал её на спине, пока она учила поэму на сорок страниц. — Давай, — главнокомандующему было интересно, что же будет на этот раз. — Я не виню себя в её смерти, а ты — в их, — решительно сказала Юми и протянула руку с оттопыренным мизинцем для заключения уговора. Ямамото осторожно подцепил её палец и ответил: — Идёт.