<19:05 pm.>
Поднявшись наверх, Тэхён бесшумно прикрывает за собой дверь, проходит в центр комнаты и принимается расстёгивать пуговицы кардигана одну за другой. Он задумчиво хмурится собственным мыслям, когда перед глазами начинают всплывать воспоминания из сырого переулка — совсем новые и оттого яркие. По крайней мере, сладостное соприкосновение с чужими губами удаётся ощутить чересчур реалистично: настолько, что вдоль позвоночника прогуливается крупная дрожь, и Тэхён вспыхивает по щелчку пальцев. Его щеки принимают, как может показаться на первый взгляд, нездоровый багровый цвет, из-за чего парню приходиться спрятать лицо в ладонях. В голове просто-напросто не укладывается, что их поцелуй — это правда, что никакой это ни сон. И осознание этого заставляет Тэхёна всё-таки присесть за письменный стол, сложить руки на его краю и задумчиво уставиться куда-то перед собой. Единственное, его отвлекает Чимин, звонок от которого раздаётся, что называется, «неожиданно». — Как дела? — первоначально интересуется лучший друг, что в первую очередь настораживает: в конце концов, они разговаривали несколькими часами ранее и подобного рода вопрос кажется лишним. Хотя, если брать в расчёт факт того, что минут пятнадцать назад Чонгуку удалось его поцеловать, дела у Тэхёна кардинально изменились. — Да-а… — задумчиво тянет тот, откинувшись на спинку стула, — нормально? — Эта вопросительная интонация заставляет меня переживать, Тэхён, — Чимин даже слишком хорошо знает своего друга, чтобы выдвигать такое предположение, из-за чего в первую секунду Тэхён сожалеет о том, что чересчур откровенен с людьми. — Колись. — Боже, Чимин, — практически взвывает парень, отчего приятель по ту сторону телефонной трубки многозначительно напрягается и тем самым напрягает рядом сидящего Намджуна. — Это такой пиздец… — шипит в динамик Тэхён, в следующую секунду добавляя: — Мы поцеловались с Чонгуком, и прямо сейчас я сижу и думаю, как мне смотреть ему в глаза, потому что он буквально воспользовался моим положением!.. Чимин приподнимает брови в лёгком удивлении, переглядывается с ничего не понимающим Намджуном и нечитаемо улыбается. Ему действительно интересно посмотреть на «положение» лучшего друга: по крайней мере, тот чересчур красочно это описывает, отчего картинка перед глазами возникает комичная… — Я бы хотел посмотреть на это, — хрюкает Чимин. — Ты просто не понимаешь! — торопливо перебивает его Тэхён, уже ощущая прилив крови на кончиках ушей. — Он начал мне завязывать шнурок. И, блядь, я был настолько смущён, что позволил себя поцеловать. — Значит, теоретически, ты этого хотел? — даже слишком позитивно задаётся риторическим вопросом приятель, что в какой-то степени звучит совершенно адекватно и вполне обоснованно. И пускай Тэхёну хочется хорошенько контраргументировать глупые предрассудки друга, он лишь открывает и закрывает рот, постепенно осознавая собственный крах. — Ты на чьей стороне, чёрт тебя дери? — недовольно шикает юноша, но тут же усмиряет собственный пыл, когда панельная дверь тихо приоткрывается. От неожиданности сего момента вдоль позвоночника пробегается крупная дрожь и сердце сжимается до мизерных размеров, что вынуждает Тэхёна торопливо закончить разговор под заливистый хохот Чимина, который, очевидно, понимает, что к чему. Впрочем, они поговорят об этом позже: Тэхён просто-напросто уверен, что будет жаловаться лучшему другу на прошедшую неделю в родительском доме и на Чонгука, который ведёт себя чересчур по-хозяйски и позволяет себе слишком много. Кстати, о нём. Чонгук спокойно проходит в комнату, бросает на него короткий взгляд, и им всего на долю секунды удаётся встретиться тет-а-тет, отчего Тэхёна практически выворачивает наизнанку, однако он вовремя уводит взгляд в сторону. Вероятно, здесь не стоит иметь высокую проницательность, чтобы почувствовать очевидную неловкость между ними: Чонгуку она мерещится даже в воздухе. Это кажется ему нелепым и настолько несуразным, что хочется посмеяться как дурачку, ибо разыгрывать драму не из чего, но Тэхён всё равно отлично справляется со своей задачей. И конечно, Чонгука это злит: настолько он раздражён чужим поведением, что у него начинает болезненно сосать под ложечкой от невозможности вжать этого труса в угол и расставить все точки над «i». Единственное, что его останавливает, так это какая-то доля здравого разума. Тэхён тем временем бросает любопытный взгляд на Чонгука, что выглядит сейчас немного странно, когда неотрывно рассматривает потемневший дисплей собственного телефона чуть больше минуты, кажется, о чём-то серьёзно задумавшись. Это играет Тэхёну на руку, потому что появляется отличная возможность незаметно выбраться из комнаты, что по ощущениям сжимается до размеров коробки из-за царствующей тишины. И он как можно аккуратней отодвигает стул в сторону, поднимается из-за стола и подходит к шкафу, откуда выуживает сменную одежду в виде комплекта пижамы. Ему кажется, принять горячую ванну и тем самым немного абстрагироваться от всего произошедшего — отличная идея на данный момент, поэтому Тэхён торопливо выходит в коридор и направляется к кафельной комнате. Уже в полной водой ванне он позволяет себе наконец-таки расслабиться, вобрать как можно больше воздуха, пропахшего лавандовой отдушкой от пены, и на выдохе скатиться вниз по керамической спинке, погрузившись в тёплую воду по шею. И чудодейственным образом становится действительно намного лучше: по крайней мере, спонтанные мысли прекращают забивать черепную коробку. Дискомфортное ощущение тяжести понемногу начинает отступать, отчего малиновых губ касается лёгкая улыбка, ведь сегодняшний день по-настоящему безумен, настолько непривычен. Стоит отдать должное Чонгуку. Он умеет удивлять, точнее сказать, поражать. И некое упоминание мужчины заставляет Тэхёна выдохнуть сквозь стиснутые зубы при мысли: «Опять Чонгук». Тэхён пальцами принимается тереть уставшие глаза, ибо думать об этом человеке уже просто-напросто не может. За последнюю неделю тот совсем изменился: в его поведении стало просачиваться что-то до этого неведомое, как будто у Чона внезапно начался поздний период пубертата, когда хочется хорошенькую омегу под боком, чтобы гулять с ней за ручку и хвастаться бицепсом. «Бицепс у него хорош», — непроизвольно усмехается юноша, а затем, немного потупив взгляд на кафельной плитке перед собой, осторожно укладывается виском на холодный бортик ванной, что приятно контрастирует с температурой тела. — Тэнни, у тебя всё хорошо? — мягкий тон матери за дверью заставляет встрепенуться и мигом забыть обо всём надуманном, уставившись перед собой глазами-копейками. — Солнышко? — более обеспокоенно зовёт женщина, не дождавшись кого-либо ответа. — Всё хорошо, мам, — прикрикивает Тэхён и осторожно приподнимает корпус, схватившись за бортик ванной. — Тогда ладно, — кивает чему-то своему госпожа Ким. — Долго не задерживайся, закружится голова, — перед уходом добавляет она, на что парень угукает и вновь облокачивается на спинку. Только вот усидеть больше десяти минут у него не получается. Тэхён вытирается насухо, переодевается в свежую пижаму, удовлетворённо вздохнув, а затем застёгивает аккуратные пуговички рубахи одну за другой, решив оставить несколько у горловины. Таким образом, он выходит в тусклый коридор, зарываясь худыми пальцами в сыроватые волосы, перед тем как спуститься вниз с желанием смочить горло стаканом холодного молока. Будучи уже на кухне, Тэхён с довольным урчанием наливает себе молоко, вслушиваясь в умиротворяющую тишину, которую перебивает размеренное тиканье настенных часов. Такая идиллия заставляет вернуться в детство, когда поздним вечером ты сидишь на кухне вместе с бабушкой и пытаешься понять несложные правила её любимой игры. Конечно, сейчас Тэхён только смеётся над собой, ведь правила действительно несложные, но семилетний мальчишка долгое время пытался понять, почему бабушка выигрывала у него третий раз. С этими приятными мыслями парень покачивает бёдрами под давнишнюю любимую джазовую пластинку отца, напевает сам себе ненавязчивую мелодию, а затем неторопливо разворачивается, стараясь не пролить молоко. Но всё идёт коту под хвост, как только перед глазами оказывается Чонгук, чьё присутствие заставляет вздрогнуть и непроизвольно прошипеть себе под нос: «Блядь!», когда малая часть холодного напитка всё-таки оказывается на полу. Чонгук на это никак не реагирует, даже бровью не ведёт, пускай является виновником некого происшествия. Он лишь молчаливо подходит к бумажным полотенцам, отрывает несколько листов, а затем принимается вытирать пролитую жидкость. Тэхён наблюдает за чужими действиями с неловкостью и отчего-то вспоминает о недавнем поцелуе в тёмном переулке незаурядного городка. В тот момент Чонгук так же сидел перед ним и завязывал шнурки, болтая о высокой вероятности простудиться и ругаясь из-за неудачно подобранной обуви. И это небольшое воспоминание вызывает странный трепет в груди, что заставляет Тэхёна расшевелиться. — Я сам, — он ставит стакан обратно на гарнитур, отрывает несколько листов бумажного полотенца и присаживается напротив мужчины, принимаясь вытирать небольшую лужицу. Чонгук, прекративший вытирать остатки молока, поднимает на юношу перед собой нечитаемый взгляд, который последний игнорирует изо всех сил. Ему, честно, не хочется сейчас о чём-то говорить, другими словами, напрягаться в лишний раз, однако пристальное внимание чёрных орбит заставляет смириться с мыслью «Сейчас что-то будет». Только вот, к счастью или же наоборот, ничего не происходит. Чонгук продолжает молчаливо смотреть на него, а затем вовсе забирает из его рук использованную салфетку и выкидывает в урну. — Избегаешь меня? — задаётся мужчина вопросом, когда устраивается около обеденного стола, присев на его край и сложив руки на груди. И Тэхёну приходится всё-таки посмотреть в его сторону, но ненадолго. Почему-то его смущает чужое присутствие до сих пор, хотя пора смириться и перестать вести себя как наивный мальчишка. Конечно, по его невозмутимому выражению лица многого не скажешь, но Чонгук внушает совершенно обратное. Возможно, дело в его глазах, в которых читается настойчивость и некоторая хищность, как будто Тэхён в настоящий момент представляет собой загнанного в угол хомячка. Правда, в некотором роде всё так и есть. — С чего ты взял? — Тэхён, сидевший до этого на корточках, медленно выпрямляется и бросает взгляд себе за спину, на оставленное молоко. — Тогда почему не смотришь в мою сторону? — их разговор напоминает глупый, совершенно несмешной анекдот из какого-то рыболовного журнала, однако Чонгук всё равно улыбается одним уголком губ. Ему поведение Тэхёна кажется детским, несколько комичным и любопытным, отчего неудержимый интерес охватывает его всецело, и Чон, будучи отчего-то уверенным в себе, подходит к парню непозволительно близко. Это вводит Тэхёна в лёгкий диссонанс: ему остаётся только глазами-копейками смотреть в тёмно-карие ирисы, буквально утопать в бездонных зрачках и, сделав шаг назад с небольшим шансом выжить, он вдруг упирается поясницей в тумбу, а в голове набатом бьёт: «Мне конец». — Тэнни, — непривычно ласково обращается к нему Чонгук и узловатыми пальцами касается немного пушистых после мытья прядей чёлки, убирая их за розоватое ушко. И у Тэхёна окончательно перехватывает дыхание. Он лишь гулко сглатывает, руками крепко-накрепко хватается за рёбра тумбочки и пытается не выдать своего волнения, пускай часто вздымающаяся грудная клетка выдаёт его с потрохами. В голове творится самый настоящий бардак, потому что разум, так или иначе, снова и снова заставляет воспроизводить горячие прикосновения широких ладоней к лицу, а затем ощущать горячие губы на собственных. Это становится личным безумием Ким Тэхёна. И он уже не понимает, что ему следует сделать и что сказать, когда Чонгук стоит вновь непозволительно близко, прикасается к его волосам, а ещё позволяет себе называть его ласкающим прозвищем. Чонгук тем временем в очередной раз пытается сдержаться от лишних действий, стоит перед его глазами снова возникнуть такому Тэхёну: до жути неуверенному, смущённому до красных пятен на щеках и ко всему прочему неотразимому, потому что взгляд непроизвольно опускается на острые ключицы, что заманчиво выглядывают из-под рубашки. И, потянувшись пальцами к аккуратным пуговичкам на чужой пижаме, Чонгук без лишних слов, под чужое любопытство, застёгивает оставленные без внимания петельки и укладывает ладони на хрупкие плечи. — Так не пойдёт, нам нужно кое-что обсудить, — вдруг выдыхает он, на что Тэхён застенчиво поджимает губы в аккуратный бантик. Только вот их прерывает неожиданный кашель, очевидно, изданный нарочно, дабы дать молодожёнам знать о лишнем присутствии, что заставляет обоих удивлённо посмотреть в проём двери, где оказывается седовласый мужчина в забавной серой футболке с надписью: «Лучший папа!». Тэхён при виде отца испытывает внезапный стыд, отчего багровеет по самые кончики ушей. «Как давно он там стоит?» — проносится мысль в голове, но остаётся там ненадолго из-за Чонгука, который шёпотом в самое ухо предупреждает, что будет ждать его в спальне, на что приходится растерянно кивнуть, а затем проводить удаляющегося молодого человека взглядом. — Что-то случилось? — убедившись в том, что новоиспечённый зять ушёл, господин Ким задаётся ненавязчивым вопросом, его спокойный голос становится тому подтверждением, но не утешением. — Нет, — Тэхён приподнимает уголки губ в неловкой улыбке и замечает, что отец с некоторым подозрением косится в его сторону чуть меньше пяти секунд, после чего принимается споласкивать свой стакан. — Надеюсь, вы не поссорились, — отчего-то отцовский голос впервые за долгую неделю наполняется добротой и заботой, что заставляет Тэхёна удивлённо приподнять брови. В конце концов, это что-то новенькое: слышать от папы, как он пытается проявить заинтересованность в их с Чонгуком отношениях, как будто их возможная ссора действительно может его разочаровать. — Нет, пап, всё хорошо, — с долей присутствующего смущения отрицательно парень мотает головой. — Я хочу думать, что Чонгук действительно хороший человек, что я могу на него положиться, — вдруг чистосердечно признаётся отец, и настолько нужные слова вызывают у Тэхёна лёгкий трепет в груди. — Передай ему это, пускай знает, — нечитаемо улыбается господин Ким, после чего поворачивается вполоборота к обомлевшему сыну, что незамедлительно принимается кивать точно болванчик, отчего смех не удаётся сдержать. — Хорошо, пап, — лепечет Тэхён, и этот небольшой, но необходимый разговор навевает воспоминания, как жарким летом они отправились на рыбалку, тогда мальчишке впервые удалось поймать рыбу. Улов был скудный, всего маленькая рыбёшка, но счастья в маленьких глазках было неизмеримо.<21:56 pm.>
Тэхён проходит в спальню старательно тихо, даже дверь прикрывает бесшумно, после чего обращает внимание на тусклое освещение: по всей видимости, Чонгук уже собирается ложиться спать. И, задумавшись об этом, парень обращает внимание на кровать, на которой молчаливо лежит мужчина. Тот что-то внимательно высматривает в телефоне, лениво проводит большим пальцем вдоль дисплея, пока свободная рука покоится под головой. — Вы долго, — негромко произносит Чонгук и переводит взгляд на Тэхёна, что поджимает губы, сжав кулаки. — Ты хотел что-то обсудить, — он мягко напоминает, точнее сказать, даёт Чонгуку понять, что попусту разговаривать с ним не хочет, хотя на самом деле просто-напросто чувствует себя неловко. Чонгук без лишних слов откладывает мобильный в сторону, чтобы самому принять сидячее положение на краю кровати. Он озадаченно вздыхает, даже слишком тяжело, отчего глубоко внутри поселяется детский интерес: что именно ему хочется сказать? какие мысли вертятся в голове Тэхёна? что он чувствует прямо сейчас? — всё это сводит с ума. — Дай мне руку, — без какого-то упоминания вопросительной интонации говорит Чонгук, что в первую очередь заставляет юношу озадаченно нахмуриться и только потом с неугасаемым сомнением протянуть свою ладонь. Мужчина без лишних колебаний притягивает его к себе, заставляет присесть рядом и поворачивается к нему лицом к лицу, выглядя при этом серьёзно. А Тэхён даже не успевает сообразить, что к чему; он лишь с молчаливым удивлением продолжает таращиться на Чонгука и даже не сразу решается отобрать свою руку из чужой хватки, но тот ему нарочито не даёт, тесней сжимая пальцы. — Я хочу попросить тебя кое о чём, — решительно кивает головой Чонгук, как будто даёт самому себе некое разрешение. — Воспринимай меня с этой минуты как мужчину. Тэхён гулко сглатывает. Он совсем не понимает, что именно хочет получить тот своим поведением. Это, конечно, странно — пытаться найти что-то потаённое в чужих словах, которые звучат наравне с признанием. Однако перед ним сидит Чонгук — человек, чьи эмоции и чувства настолько сложно прочитать, что необъяснимая паника начинает подходить к самому горлу. Тэхён непроизвольно дёргает руку на себя, в очередной раз пытается выпутаться из чужих сетей, но что-то идёт не так — Чонгук совсем не хочет его отпускать. — Я говорю серьёзно, — добавляет он, словно пытается этим убедить, вот только непонятно, кого: себя или Тэхёна. — Я… не уверен, что у меня получится, — не успевает образовавшееся молчание сгуститься в комнате, как парень подаёт голос, на что молодой человек накрывает его руку обеими руками. — Но я дам тебе шанс…