Синяк под глазом

Полет занял целую вечность, хотя прошло всего три часа, и все это время тебе хотелось спать, но ты не мог. Вместо этого ты смотрел в окно и пытался разобраться в крошечных огоньках, которые можно было увидеть с высоты тысяч миль над миром, и пытался понять, почему у тебя синяк под глазом, почему она его туда поставила, и что именно ты собираешься с этим делать. Твоя жизнь стала чем-то вроде клише из мыльной оперы «Король Мертвых», как будто мало того, что ты женат на Кортни Лав. Когда ты выходил из самолета, ты так устал, что тебе хотелось рухнуть в одно из грязных кресел, которые стояли рядами по десять перед терминалом, но ты этого не сделал. Ты шел сквозь толпу людей, брал свой багаж и тащился через все здание, пока не оказался на тротуаре, глядя на такси. Натянув капюшон на голову, ты прошел под дождем Сиэтла и сел в такси, забросив вещи в багажник, захлопнув за собой дверь и посмотрев на водителя. Он выглядел таким же усталым, но ты не чувствовал жалости. Он обращался не к тебе, а к зеркалу заднего вида, на которое ты избегали смотреть, потому что не хотели видеть синяк, темные круги под глазами или цвет лица. Ты дал ему адрес, а затем откинулся на спинку сиденья, тихо выдохнув, испытывая облегчение от того, что, в отличие от самолета, у тебя есть все заднее сиденье. Ты провел этот час в машине, глядя в окно, снова, твои глаза были направлены на другие машины, дома и многоквартирные дома. Вода медленно капала на стекло. Ты думаешь о том, что оставляешь позади. Ты гадал, сколько времени у нее уйдет на то, чтобы позвонить тебе и извиниться, но потом вспоминаешь, что она Кортни. Она не позвонит. Тогда ты подумал о том, что ты идешь… в свое пристанище. Ты не видел его несколько недель, и ты приближался, а улицы становились все более и более похожими на дом. Твой желудок скрутило, и сердцебиение, возможно, немного увеличилось, но к тому времени, когда такси действительно остановилось перед его домом, ты слишком устал, чтобы чувствовать что-либо. Ты расплатился с таксистом, вытащил из багажника свои вещи и стоял под дождем на тротуаре. Это казалось нереальным, что ты был здесь, когда всего шесть часов назад ты лежал со своей беременной женой в постели квартиры Лос-Анджелеса. Вот только лежание с женой длилось недолго, потому что разговор становился ленивым, а потом ты как бы забывал, что говорил и засыпал в ее объятиях… Ты встряхиваешь головой, вода капает тебе на лицо, и ты решаешь, что пора идти внутрь, потому что теперь ты не просто уставший, а еще и промокший. Страшно. Но ты запихиваешь эту эмоцию куда-то глубоко в желудок, или в затылок, и спокойно отпускаешь ее. Ты звонишь в дверь только один раз, а он тут же появляется. Ты слышишь, как он отпирает дверь, потом поворачивает ручку, и когда дверь наконец открывается, и он стоит перед тобой, тебе хочется упасть. Его карие глаза действительно самая красивая вещь, которую ты когда-либо видел в своей жизни, за исключением, возможно, дивана, который ты можешь видеть через его плечо. — Курт, — его глаза сузились, когда он скользнул взглядом по твоему лицу, задержавшись на синяке под глазом, но не подав виду, что заметил его, а затем на твоих мокрых волосах. Он просто качает головой и отступает назад, пропуская тебя внутрь. Он оставляет тебя неловко стоять в гостиной. Когда он исчезает в другой комнате, его голос разносится по всему дому, он что-то кричит тебе, но ты даже не слышишь его. Ты закрываешь глаза, чтобы просто дать запаху взять верх. Здесь все так правильно, это место больше похоже на дом, чем твой, но ты не знаешь как. Он возвращается с одеялом и парой подушек, кладет их на край дивана и поворачивается, чтобы посмотреть на тебя: — Ты весь промок. Ты медленно киваешь, просто наблюдая за ним. Ты слишком устал, чтобы говорить. Он вздыхает и снова уходит, на этот раз держа в руке полотенце и швыряя его в тебя. Он показывает в сторону ванной: — Иди переоденься, затем немного поспи. Ты выглядишь так, будто не спал несколько дней. Я поговорю с тобой утром. Ты вытираешь полотенцем волосы по пути в ванную, как Дейв закрывает дверь в свою спальню, посмотрев на тебя в последний раз. Он выглядит таким грустным, что ты не мог понять, и, в свою очередь, это заставляет чувствовать тебя виноватым. Вы не очень-то много говорили после свадьбы, не так, как раньше, и ты хотел бы быть здесь при других обстоятельствах. Ты хочешь помнить его, как раньше, но сейчас ты устал. Ты надеваешь новую футболку и избавляешься от штанов, оставляя их на полу в ванной, потому что слишком устал, чтобы найти для них другое место. Обсохнув, ты вернешься в гостиную как можно тише и рухнешь на диван, благодаря того, кто ответственен за то, что в твоей жизни появился Дейв Грол. *** Он уже приготовил кофе, когда ты просыпаешься утром… или днем. Ты скатываешься с дивана, медленно встаешь и идешь на кухню. Слышишь, как он напевает себе под нос и ходит по комнате. Он всегда был жаворонком. Ты стонешь, когда входишь, в одних трусах и футболке, но он видел тебя и в меньшем. Он поворачивается с кружкой кофе в руках, ты молча забираешь ее и падаешь на один из стульев за маленьким кухонным столом. Ты обхватываешь кружку одной рукой и кладешь голову на другую, глядя в черную бездну, которая и есть кофе. Налив себе немного, он усаживается в кресло напротив тебя, и ты чувствуешь, как его глаза сверлят твою голову. — Ты вообще собираешься говорить? Подносишь кружку к губам и отпиваешь, морщась от горького вкуса. — Зачем она это сделала, Курт? Ты сглатываешь и фыркаешь, горький смех срывается с твоих губ. Ты не был уверен, спросит он тебя об этом или нет. Обычно Дэйв был из тех людей, которые ждут, когда ты заговоришь об этом первым. Ты откидываешься на спинку стула и с усталой иронической улыбкой смотришь на него через стол, — из-за тебя, Дейв. Он наклоняет голову вбок, разглядывая тебя еще ближе, — из-за меня? — Из-за тебя — киваешь ты, делая еще один большой глоток кофе и облизывая губы, глядя в кружку, — я совершил ошибку, упомянув тебя. — Что за…но…так? — Кортни терпеть не может, когда я говорю о тебе. — Почему? — Ревность. Он смеется своей собственной версией горького смеха, и это заставляет тебя морщиться. Ты ненавидишь, когда он так делает. Дэйв не должен звучать горько. — Ревность? По какой причине? — Понятия не имею, — Ты допиваешь кофе, встаешь, подходишь к наполовину полному кофейнику и наливаешь себе еще одну чашку. Ты можешь практически слышать, как он думает обо всем этом позади тебя. — Это пиздец, Курт. Ты пожимаешь плечами, снова садишься и делаешь глубокий вдох, ставишь кружку на стол и смотришь на него совершенно серьезно: — это было давно, она била меня, мы все время ссорились. Она так злится, Дейв, — Ты качаешь головой, прежде чем опустить ее на стол, и стонешь: — я не знаю, что делать. — Не беспокойся об этом. Ты знаешь, что можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.… — Нет. Не могу, она беременна. — Похуй. Ты вскидываешь голову, глядя на него: — я не могу уйти, не тогда, когда она беременна моим ребенком. За кого ты меня принимаешь? — Честно говоря, я уже не знаю. — Что ты хочешь этим сказать? — Именно то, что ты думаешь. Я собираюсь принять душ. Он встает и останавливается на секунду рядом с твоим стулом, где ты смотришь на него. Внезапно он становится похож на Дэйва, которого ты помнишь, — прости…я скучал по тебе. Ты киваешь, вдыхая дрожащим голосом: — Я тоже скучал по тебе. Он мягко хватает тебя за руку и тянет к себе, чтобы крепко обнять, и когда ты опускаешь голову ему на плечо, ты чувствуешь себя виноватым, потому что, возможно, Кортни имеет полное право ревновать.