Моё со мною рядом

Теперь Микан всегда рядом с Нацуме. И ради этого те страшные переживания, потери, невыносимая боль в сердце были пережиты Хьюгой не раз. Она ворвалась в его жизнь, словно лучик солнца, пробившийся сквозь мрачные тучи. Сакура показала ему, что такое счастливое настоящее. Ее не задевала его холодность, девушка увидела за нею нечто большее. То, что Нацуме так упорно скрывал даже от своего лучшего друга Луки. Это было неизбежно; его чувства, что неистовым потоком норовили вырваться наружу. Сейчас, сквозь пройденные вместе испытания: шрамы, потери близких, даже то колющее душу воспоминание и потеря памяти Сакуры Микан — они вместе. И уже до последнего. И ничто не может радовать так сильно, как эта солнечная девушка, уснувшая на его коленях. Её забавные косички, сморщенный носик, трепещущие ресницы — все это было незабываемо для обладателя огненной алис. Нацуме игрался с её волосами, аккуратно наматывал косичку на палец, а когда девушка во сне морщилась, то сразу прекращал это дело и нежно улыбался. — Микан, — тихо произнёс он, впившись в неё с особой выразительностью. — вот же лежебока. В полуулыбке он убрал чёлку с её глаз. Девушка заворочалась и наконец-то стала медленно открывать глаза. Вишня в этом году особенно красиво цвела. Ветер разбрасывал лепесточки сакуры, резвясь. Микан же, проморгавшись, резко села. — Долго же я спала, — говорит она, потирая макушку. — У меня колени затекли, — в своей своенравной манере произнёс парень. — Это все из-за того, что ты слон. — Слон?! — выпалила она возмущённо. — Если тебе было так неудобно, мог разбудить! — Но не стал, — прожигая Сакуру своими красными глазами, проговорил Нацуме. — ты очень милый слон. Девушка чуть не задохнулась от негодования. И все-таки он не меняется. — Ты глупый, Нацуме! — Иначе как бы я смог тебя полюбить? — бессовестно быстро приблизился он к ее лицу. — Улыбнись, Микан. Девушка поджала губы, чувствуя, как на щеках разливается предательский румянец. — Я сказал улыбнуться, а это, — угрюмо проговорил он, прищурившись. — что это? — Ты слишком… — пробормотала девушка, отводя взгляд. — Что ты там лепечешь? — почти ей в лоб выдохнул он. — Красивый! И с этим было не поспорить. Его волосы имели чёрный с синеватым отливом цвет, а глаза были алыми, полыхающими, как пламя. Ресницы длинные, тёмные, тёмные. И этот огонь сжигал её внутри до тла. С этим нельзя было ничего сделать. Микан без зазрения совести сама подписала себе приговор, сказав ему однажды: «я тоже люблю». Теперь она пожимает плоды своей любви, доверяясь в руки этого горящего, во всех смыслах, парня. — Микан, — выдыхает он, и девушка, окончательно смущенная этой ситуацией, падает на траву, закрывая лицо руками. «Боже, помоги мне!