Пользователь Tony Topaz в сети
Это не твоё ебучее дело Сам разберусь Несмотря на то, что из-за тебя Купер могла умереть или остаться инвалидом
Окей Почему из-за меня? Это вроде ты отдаёшь приказы, змеиный король Я бы не сделала ничего без твоего покровительства Ты хоть знаешь, во что это мне обошлось? Придурок Я думаю, если бы она сдохла, ты бы танцевал на её могилеПользователь Tony Topaz добавил вас в чёрный список
Плевать. Абсолютно плевать. Настолько всё равно, что даже смешно. Джагхед поправил рубашку и посмотрел в окно. Машина Куперов подъехала к больнице. Казалось, грядёт что-то грандиозное. Первым в коридоре показалась Элис, затем Хэл. Их лица вмещали в себя что-то среднее между злостью и страхом за жизнь дочери. Они выпихнули Джонса из коридора, направившись сразу в палату. Джагхед мог лишь обрывками слышать их разговор, но он цеплялся за любую фразу»«Операция прошла успешно»
На этих словах он выдохнул, и мистер и миссис Купер, наверное, тоже. По крайней мере, жизни Элизабет теперь ничего не угрожает.«Мышечная недостаточность»
Это уже заставило насторожиться. Естественно, при любой операции нужно восстановление, и каждое хирургическое вмешательство имеет последствия. Но сколько времени уйдёт на реабилитацию? И как долго будут срастаться кости?«Потребуется коляска и пандус. Также необходимо будет оснастить место жительства всевозможными удобствами для нового образа жизни»
Эти слова раздаются в голове, словно эхо. Повторяясь раз за разом, не смолкая. Коляска и пандус. Нет. Так просто не может быть. Она не может стать инвалидом. Так… Так просто не может быть. Это ведь сон, да? Нужно просто проснуться, и всё пройдёт. Раз. Два. Три. Джагхед всё ещё здесь. В этой блядской поликлинике. Из-за него человек стал инвалидом. И вряд-ли получится принять это как данное.***
— Ну что, ответил твой благоверный? — язвительно поинтересовалась Шерил, отхлёбывая из чашки мятного чая. Тони хлопнула себя по лбу и раздражительно зарычала, что заставило рыжую заткнуться. За последний час она спросила об этом раз пятьдесят, вместо того, чтобы самой поехать в больницу. И это бесило. — Блоссом, пожалуйста, заткнись, тебе кажется. И если в твою тупую голову не приходит осознание того, что за нанесение тяжких увечий дают реальный срок, это не мои проблемы, — пробормотала Топаз и устало плюхнулись на кровать, — Ты вообще умеешь думать, или твои мозги способны только отсутствовать? — Если у тебя ПМС, это тоже не мои проблемы, но я ведь молчу, и тебе следовало бы. И вообще, соучастница я только из-за тебя и твоих грёбаных пальцев, — фыркнула она, заправляя прядь волос за ухо. Шерил резко встала с кровати и направилась к вешалке, собираясь надеть плащ и уйти домой, но в глазах резко потемнело. Она схватилась за дверной косяк, и взгляд совсем затуманился. В ушах неприятно запищало, как будто бы огромный рой комаров пытался ей досадить. Блоссом прислонила ладонь ко лбу, немного потерев его, но лучше не стало. Девушка облокотилась на вешалку, но вестибулярный аппарат подвёл её, и та с грохотом упала на деревянный паркет, и Шерил рухнула на пол вслед за ней. Из её рта медленно потекла белая пена, а ноги задрожали в дикой конвульсии.***
Утреннее солнце слепило глаза. Стены больницы осветил яркий свет, отчего они становились жёлтыми, не такими безжизненно белыми. Джагхед протёр глаза и понял, что провёл ночь сидя на стуле в коридоре. Тело ужасно болело, шея затекла, волосы сбились в один комок, а глаза покраснели. В регистратуре дежурила медсестра. Он находился в этом чёртовом коридоре четырнадцать часов. Наверняка, Элизабет уже пришла в себя. Джонс направился в уборную и посмотрел в зеркало. Выглядел он, мягко говоря, не лучшим образом, но для человека, который спал в больнице, вполне сносно. Поправил шапку, умылся и направился в палату, даже не постучавшись. Был уверен, что она не спит. Не ошибся. Купер лежала на кровати с компрессом на голове, и вид у неё был явно потрёпанный. Прямо такой, как… В ванной в ту ночь. И Джагхеда накрыло дикое чувство дежавю. Настолько сильное, что события вечеринки буквально пронеслись перед глазами. И даже если бы он очень сильно захотел, остановить этот процесс было невозможно. — Пожалуйста, Джагхед, — умоляет Купер, уже начиная задыхаться, и парень слушается. Он, не выпуская из ладоней подбородок блондинки, тушит окурок об кафельную плитку, отшвыривает его в мусорное ведро и продолжает смотреть на неё прожигающим взглядом. Менее агрессивным, но каким-то странным, непохожим на его «классический презрительный», а, скорее, наоборот, сочувствующим. Или ей просто так кажется, ведь нахмуренные брови дают понять, что Элизабет в полнейшей заднице. Хватка ослабевает, но не полностью, что даёт Джонсу окончательно добить её. — Ты такая жалкая. Сколько? Сколько грёбаных раз я говорил это? Ты ведь просто маленькая девочка, которая хочет казаться взрослой, так? — вкрадчиво спрашивает он, постепенно приближаясь. Бетти усиленно пытается не выдать своего страха, но тело предательски содрогается под напором его крепких рук, что не ускользает от внимания Джагхеда, — Даже сейчас. Стоит тебя прижать, без всех этих дружков и шестёрок, и ты начинаешь дрожать, как загнанный в клетку кролик. Боишься. И правильно делаешь. Таким, как ты, способным только на мелкие пакости, бояться нужно прежде всего. Я — охотник, а не жертва, Купер, так что держи себя в руках, иначе… Огонёк зажигалки полыхает перед её лицом, и она сильнее вжимается в стену, до тех пор, пока пламя снова не потухает, и комната не погружается во мрак. По крохотной ванной эхом раздаётся её учащённое дыхание, она снова и снова втягивает в себя кислород, пытаясь восполнить баланс после очередного приступа, и удаётся плохо. Элизабет сползает по стене, зарываясь ладонями в светлые волосы, тем самым вырывается из рук Джонса. Он также отстраняется, чтобы дать девушке продышаться, затем пытается выбить дверь плечом, но выходит плохо. Купер продолжает хрипеть, пока, наконец, не замолкает. — Ну наконец-то, я уже начинал думать, что ты помрёшь, — усмехнулся Джагхед, вглядываясь в темноту, — Могу я снова закурить? В ответ — молчание. Никаких колких реплик с её стороны, или очередных язвительных шуточек. Просто пустота. Тогда он в первый раз почувствовал страх. Страх за её шкуру. И, наверное, с той ночи он и не исчезал. Точно так же, как и желание отомстить. А что теперь? Она — инвалид-колясочник, а он буквально готов оказаться на её месте. Так не должно было быть. Так не должно быть сейчас. Это всё неправильно. Борьба за выживание в банде зашла слишком далеко. Но, формально, он выиграл гонку. Значит, теперь он — хозяин её тёла, как бы странно это не звучало. В голове созрела, пожалуй, единственная здравая идея за всю его жизнь. Чего бы ему это не стоило. Он поставит её на ноги. — Дж-джонс? Ты что тут делаешь? — Купер попыталась встать с кровати, но боль в ноге помешала ей сделать это. Она поморщилась, глядя на гипс, и Форсайту наконец удалось заглянуть в её глаза. Потускневшие. Не такие, как прежде. Абсолютно безжизненно-серые. — Я думал, ты хотя-бы обрадуешься ради приличия, но раз уж ваше высочество не соизволило, ничего страшного, — он закатил глаза и прошёл в глубь палаты. И почему комнаты в больницах делают такими мрачными, — Болит? — Глупый вопрос для человека с переломом тазобедренной кости, — фыркнула она, покосившись на Джагхеда, — Ты зачем пришёл? — Хотел поглумиться над ущербными, но шансов нет, — усмехнулся Джонс, взглянув на Элизабет. Синяки под её глазами и ссадины заставляли что-то в груди замереть и болезненно сжаться. На тумбочке лежал завтрак — пара свежих фруктов, снеки и сок. Он протянул руку за печенькой, но Купер тут же легко ударила по ней своей ладонью, что заставило его отпрянуть и одновременно обрадоваться. Всё та же упрямая. — Ты такой же ущербный, как и я. Врачи сказали, что ходить нельзя только пока кость не срастётся, так что я только формально… Инвалид. Последнюю фразу она проговорила как-то тихо, но для Джагхеда было и этого достаточно. Не навсегда. Просто нельзя травмировать систему, чтобы перелом нормально зажил. Буквально камень с души упал. — И… Спасибо тебе, что не бросил умирать на трассе. Во всяком случае, байк не пострадает. Его отправили на диагностику, а там уже подлатают… Он оборвал её на полуслове. Необъяснимый порыв. Такой… Сильный и резкий. Не прошло и пару мгновений, как Бетти оказалась в объятиях Джонса. Из-за нехватки сил она просто не могла сопротивляться, а потому обмякла в его руках и слабо вздрогнула. — Ты заставляешь меня ненавидеть тебя всё меньше и меньше, Элизабет Купер, — произнёс он одними губами, но это было так досягаемо, словно Джагхед шептал ей в самое ухо. Так странно для него. Так неправильно для неё. — Может, пора перестать делать это? — она плавно отстранилась, глядя ему в глаза, и Джонс заметил на её лице, что никогда раньше не видел. Первая настоящая улыбка для него.Мне серьёзно плевать на весь мир, Он решает какие-то свои дилеммы, И если бы ты только ощутил, Как рушатся в моём мире, мои стены.