***
Весь оставшийся день он проводит на седьмом небе. Профессионализм позволяет ему не выдать себя на камеру, но, как только он залезает в их фирменный фургон, все мысли снова возвращаются к прошлой ночи, к обнаженному телу Сынхена поверх его собственного, к их переплетенным пальцам. Джиен до сих пор чувствует его тепло. — Сегодня ты снова встречаешься с этим парнем? — спрашивает младший Сынхен, и Джиен вздрагивает от того, что услышал голос из его фантазий внезапно рядом с собой. Я тебя трахну, сказал Сынхен. Дрожь пробегает по его спине и на щеках появляется румянец. — Не знаю, — отвечает он. Он никогда не знает, когда Сынхен решит появиться. — Наверно. — Если решишь, что нет, дай мне знать. Мы могли бы посмотреть фильм или еще чем-нибудь заняться. — Тебе не нужно развлекать свою девушку? — За одну ночь с ней ничего не случиться, — пожимает плечами Сынхен. Джиен поддевает заусенец на пальце. Ему некомфортно от этого приглашения. Некомфортно проводить время с этим Сынхеном, после того как у него был секс с другим. Ему с трудом удается разделить их в своей голове. Сынхен напротив него сидит и ждет его ответа с полуоткрытым ртом, и все, о чем Джиен может думать, это о том, что он знает, как этот рот ощущается на его члене, знает, какую форму он принимает во время оргазма. Он знает, какие звуки Сынхен издает, когда кончает. Джиен отводит взгляд от рта Сынхена. Он сказал старшему, что больше не хочет младшего, и какая-то упрямая часть в нем собирается придерживаться этого решения. — Ладно, — говорит он, неуверенно. — Я скажу тебе. Он не собирается соглашаться на это. Он надеется, что ему не придется. Он надеется, что дома окажется его Сынхен, который ждет его. Но его комната оказывается такой же пустой, какой она была с утра, а свет, проходящий через окно, такой же тусклый. — Хен? — пытается позвать его Джиен, но если Сынхен и слышит его, он не отвечает.***
Вместо фильма они идут в клуб. У Джиена нет особого желания присоединяться, но большинство их друзей уже там, а ему больше нечем заняться. Нечем, кроме как сидеть одному в своей комнате, ждать кого-то, кто может появиться, а может и не появиться. Хотя с его энтузиазмом ему, наверно, и следовало остаться дома. Музыка играет вокруг их столика, в двух метрах от них извивается хаотичная толпа пьяных тел. Сухек смеется над чем-то, что рассказывает ему Сынхо, но Джиен не слышит ни слова; он слишком глубоко погружен в собственные мысли. Он проводит пальцем по бутылке с пивом, наблюдая, как отходит от стекла наклейка с названием. Движение возле него приводит его в чувство. Сынхен забирает у него бутылку и присасывается к ней, запрокидывая голову. Его кадык дергается, когда он сглатывает, и у Джиена пересыхает во рту. Он внезапно оказывается снова в своей кровати прошлой ночью, раскрасневшийся и напряженный, прижатый лицом к этой самой шее, горячей и потной… — Джиен? Джиен выходит из транса, когда слышит свое имя. Сынхен смотрит на него, в его взгляде веселье напополам с раздражением. Неизвестно, как долго он пытался привлечь внимание Джиена. — Прости, — говорит он, отворачиваясь и краснея. — Я задумался. — О своем папике задумался? Сухек тут же оживляется. — Папике? Джиен закатывает глаза. — Он не мой папик. Но Сухек уже игнорирует его, полностью фокусируясь на Сынхене. — Расскажи нам все. — Да, — присоединяется Сынхо, блестя глазами. — Расскажи. Сынхен даже не пытается выглядеть виноватым за то, что он так нагло выдал Джиена. — Он встретился с каким-то стариком. Еще и в нашей общаге. Джиен почти давится на слове «старик», вспоминая, как оскорбился его Сынхен, когда он так его назвал. Наверно и сейчас дуется, если подслушивает. — Он не настолько старый, — говорит он. — Он всего на десять лет старше меня. Или девять, неважно. Сынхен так и не дал ему точного числа. Сухек присвистывает впечатленно, пока Сынхо смотрит на него с подобием гордости во взгляде. — Наш малыш совсем вырос, — говорит Сынхо, смахивая воображаемую слезу. — Ну и как все прошло? — спрашивает Сухек. Джиен подавляет улыбку, пряча свое смущение за пивной бутылкой. — Нормально, — отвечает он, и Сухек продолжает смотреть на него, пока Джиен не смеется и не признается. — Ладно, окей, это было невероятно круто. Эта фраза про вино правдива, оно и правда становится только лучше с годами. Сынхо и Сухек прыскают со смеху, давая друг другу пять, и Джиен опускает голову и тоже дает им пять, изображая нежелание, хотя в глубине души он рад такому вниманию. Раньше он ни с кем не мог поговорить про своего Сынхена, а сейчас у него появился шанс. — Когда-нибудь испытывали оргазм простаты? — спрашивает он, подначивая своих друзей. — Если нет, вы столько теряете. Сухек и Сынхо заваливают его вопросами, и Джиену только и остается, что улыбаться и отвечать на каждый из них; да, это лучше, чем обычный оргазм; нет, ему вообще не надо было дотрагиваться до своего члена. Он находится посреди своего следующего ответа, когда его отвлекает внезапный комментарий Сынхена. — Мне одному тут кажется, что это странно? Что взрослый мужчина развлекается с пацаном намного младше его? Джиену кажется, что ему отвесили пощечину. — Я уже давно не пацан, — огрызается он. — И кто бы вообще говорил, все твои девушки старше тебя. — Да, но не настолько. Я просто не понимаю этого. Ты продолжаешь его нахваливать, типа он самый шикарный парень по твоему мнению. Так если он такой шикарный, почему он не найдет кого-то своего возраста? Зачем ему?.. Сынхен внезапно замолкает, но он уже достаточно сказал. Сынхо и Сухек осторожно переглядываются. — Зачем ему кто-то вроде меня? — заканчивает за него Джиен, пока его сердце ухает вниз. — Ну да, кто вообще в своем уме может меня захотеть? — Это не то, что я имел в виду. — Да похуй, — Джиен резко встает из-за стола, со скрипом отталкивая стул. — До встречи, парни. Когда он приезжает домой, он залетает в свою комнату и падает на кровать. Он громко и протяжно вздыхает, еле заглушая звук подушкой. Он остается в такой позе некоторое время, ожидая чего-то. Пока он не понимает, чего он ждет. Своего Сынхена. Он нужен ему сейчас. Джиен один, и он расстроен, и тот обычно появляется именно в такие моменты. Джиен приподнимает голову и оглядывается, но комната все так же пуста. Он все еще один. — Где ты? Он почти ложится обратно, когда он замечает что-то маленькое и оранжевое. На полу лежит небольшой баскетбольный мячик, с которым Сынхен любит играть, когда он появляется. Джиен поднимает его и обнимает, опираясь на него подбородком. Прошел всего день, а он уже дико скучает. Он закрывает глаза и представляет Сынхена. Старшего, с его морщинками и белоснежной рубашкой. Если он сильно постарается, он сможет представить и легкий запах сигарет и одеколона. Он помнит, что Сынхен сказал, что он не принадлежит ему, но в данный момент Джиену кажется, что он никогда никому и не будет принадлежать***
Джиен продолжает ждать появления своего Сынхена, но недели проходят мимо, а того нигде не видно. Джиен убеждает себя, что он был бы с ним сейчас, если бы мог, что возможно он исправил все, что ему надо было, и вернулся в свое время. Но это не останавливает его от того, чтобы постоянно оглядываться и выискивать что-то. В каждом переулке, с каждой сцены, он всматривается в толпу и надеется увидеть лицо Сынхена. Он даже пытается призвать его ненастоящими слезами. Это не работает. Джиен остается стоять один, с красными глазами и доской, полной нарезанного лука. Это было глупой идеей. Когда он начинает прибирать утроенный им беспорядок, на кухню заходит младший Сынхен. — Все в порядке? — спрашивает он, видя раскрасневшиеся глаза Джиена. Джиен указывает на куски лука, и брови Сынхена подскакивают ему на лоб. — Ты готовишь? — все знают, что Джиен никогда не готовит. — Я подумал, что стоит попробовать, — врет Джиен. — Не думаю, что у меня получилось. Он шмыгает носом и трет глаза тыльной стороной ладони. Когда он снова поднимает взгляд, Сынхен мягко смотрит на него, и губы Джиена начинают дрожать. На него смотрит не тот Сынхен, и, по какой-то неизвестной причине, именно это становится последней каплей. Он закрывает лицо руками, и на этот раз слезы становятся настоящими. — Эй, что случилось? — Сынхен осторожно приближается к нему, будто Джиен маленькое дикое животное, которое можно легко спугнуть. Он еще больше сконфужен происходящим, чем Джиен. Джиен трет глаза и злится. Какого черта он вообще плачет? — Эй, — пытается успокоить его Сынхен, занося руки над плечами Джиена, но не решаясь притронуться. — Что такое? Что на это вообще можно ответить? Я влюблен в тебя из будущего, и мы переспали, и теперь он исчез, и я не знаю где он? Он не может просто взять и сказать подобное. — Я не умею готовить, — бубнит Джиен вместо этого. — Ничего страшного, — Сынхен легко хлопает Джиена по плечу. — Для этого и нужны мамы. Джиен давится подступившим смешком. Он отстраняется, качает головой, проглатывая свой секрет. Сынхен все еще смотрит на него широко распахнутыми глазами. Джиен не знает, кто больше хочет сейчас провалиться сквозь землю: он или Сынхен. — Я в порядке, — говорит он, беря в руки бумажное полотенце и вытирая лицо. — Прости. Я не знаю что на меня нашло. — Хочешь поговорить об этом? — Нет, не думаю. — Хочешь обнимашки? Усмехаясь в полотенце, Джиен заканчивает вытирать свой нос и выкидывает скомканную бумагу в мусорку. Он и Сынхен были в странных отношениях после того случая в клубе, но Джиен думает, что пришло время забыть об этом. — Конечно. Сынхен улыбается, и обхватывает руками талию Джиена, и, пусть они и не такие сильные, какими они станут в будущем, они такие же теплые, и Джиен расслабляется в чужих объятьях. — Прости за то, что я тебе тогда сказал, — в конце концов произносит Сынхен. — Я не имел этого в виду. Конечно, он тебя захочет. Любой захочет. Любой, кроме тебя, с горечью думает Джиен. Сынхен продолжает. — Я просто беспокоился о тебе. Ты молод, и… — он неопределенно машет рукой за спиной Джиена, подбирая слово, -симпатичный. Многие мужчины могут этим воспользоваться. Джиен хрюкает от смеха в худи Сынхена. — Он не воспользовался. Это я его соблазнил. Сынхен затихает. Его руки автоматически сжимаются сильнее вокруг Джиена. — Ты с ним еще будешь видеться? — Не знаю. Я начинаю подозревать, что это было всего на один раз, — его сердце болит от мысли, что он больше никогда не увидится со своим Сынхеном, даже в то время как оно бьется прям рядом с сердцем его копии. — Мне жаль, — шепчет Сынхен. — Что ничего не вышло. — Ага, — Джиен не знает, что еще сказать, поэтому он молчит. Он вдыхает запах вокруг них и думает: «Мальборо…» Это те сигареты, которые курит этот Сынхен. Это те сигареты, которыми пахнет его Сынхен. Джиен и не проводил параллели до сегодняшнего дня. А потом он вспоминает ранее сказанные слова. — Ты правда думаешь, что я симпатичный? — Заткнись, — говорит Сынхен, отстраняясь, чтобы щелкнуть Джиена по носу. — Не обольщайся. *** Джиен иногда проводит собственные вычисления. Если его Сынхен на десять лет старше его, это значит, что он из 2016 года. Если на девять, то тогда из 2015. В голове Джиена автоматически пошел отсчет. Но в то же время Сынхен сказал, что не спал ни с кем кроме него годами, значит они сошлись еще раньше. Насколько раньше? Два года, три года? Восемь лет? Сколько времени должно пройти, прежде чем настоящий Сынхен превратится в будущего? Это не единственное, над чем думает Джиен. Он также думает о том, почему его Сынхен больше не появляется и куда он исчез. Он надеется, это потому что тот все исправил и теперь все хорошо, что тот Сынхен счастливо живет в будущем со своим Джиеном, но его пессимистичная часть мозга думает, что причина совсем не в этом. Он вспоминает все их разговоры, все вещи, которые ему Сынхен рассказывал, о том, что он не должен слишком сильно вмешиваться в прошлое, что у него могут быть из-за этого проблемы. Но кто вообще следит за этим? Наверно тот, кто помог Сынхену вернуться в прошлое, думает Джиен. Наверно в будущем у всех есть машины времени и основным условием пользования является обещание, что никто не будет переиначивать временную линию событий. Что подводит его к следующей мысли: может у Сынхена проблем из-за того, что он переспал с ним. Может они пересекли черту, которую нельзя было пересекать, и их теперь наказывают за это. Джиен не знает точно. Он ничего не знает так-то. Он беспомощен под весом многочисленных вопросов, на которые он не знает ответ. Все, что он может делать — это ждать. Именно это он и делает. Он ждет. А потом еще ждет. Будто новоиспеченная жена, чей муж ушел на войну, он ждет возвращения Сынхена с болью в сердце, которая только растет с каждым днем. Он наблюдает за младшим Сынхеном, чтобы уловить отголоски старшего в нем. Он видит их в его смехе, в изгибе его улыбки. В ямочках на его щеках. Для Джиена это невыносимо, потому что он так близко, но недостаточно близко. А ночью, когда свет выключен и Джиен лежит один в постели, его рука опускается вниз, и он начинает ублажать себя, вспоминая Сынхена и их проведенную вместе ночь. Он вспоминает все ощущения, силу сынхеновых рук, нежность его губ. Он вспоминает вид белой рубашки, спадающей с широких плеч, но иногда рубашка заменяется на изношенную худи. Открывая рот в немом крике, он зажмуривается и откидывает голову назад. Обе версии Сынхена мелькают перед его глазами, пока он не может сказать, о какой конкретно он фантазирует, а потом ему становится все равно, и он кончает, запыхавшись.***
С момента дебюта BigBang проходит год, и на церемонии вручения наград в конце года они выигрывают их первую важную награду за лучшую песню, и Джиен улыбается так сильно, что начинает плакать. Потому что это его песня. Это музыка и его текст. Его бессонные ночи. Он поднимается на сцену с остальными участниками, чтобы принять награду, и тут же сканирует зрительский зал. Он надеется каждой частичкой себя, что он наткнется на знакомое лицо, что Сынхен будет стоять где-то там, облокотившись об стену, как в первый раз когда он наблюдал за тем, как Джиен читает рэп. Джиен осматривает каждый отдаленный угол, надеясь наткнуться на взгляд, полный гордости, но ничего не находит. Он продолжает улыбаться, несмотря на свое разочарование. Весна перетекает в лето, лето — в осень. Время пролетает незаметно, и Джиен перестает оглядываться. Он решает, что единственный способ увидеть своего Сынхена — это подождать, пока младший превратиться в него. Но непохоже, что это случиться когда-либо в ближайшем будущем. Младший Сынхен недавно переехал из общежития в свою квартиру, и Джиен видел его теперь только на работе. Таймер в его голове показывает 2009 год. Еще шесть или семь лет. Целая вечность. И на данный момент у Джиена много других проблем. Ему начали приходить письма от хейтеров. Плагиатор, говорят они. Переоцененный. Мошенник. Ему кажется, что весь мир обернулся против него. Ему поступают звонки, от его менеджера, друзей, его матери, но он не отвечает ни на один, слишком в шоке от всего прочитанного; умри, убей себя, ты нам не нужен. Джиен обнимает себя в качестве защиты. Он давно перестал надеяться на встречу с Сынхеном, но его капризная натура ждет обратного, чтобы тот появился и сделал все лучше. Притягивая колени к груди, он шепчет в пустоту. — Хен? Ты здесь? Он ждет ответа без какой-либо надежды, опуская плечи. Если бы Сынхен правда любил его, он был бы здесь. Он никогда так не нужен был ему, как в этот момент. Его безысходное состояние нарушается очередным звонком. Он смотрит вниз на экран, ожидая увидеть снова входящий от матери, но вместо этого видит имя Сынхена. Его глаза закрываются от несправедливости этого всего. Он ждет своего Сынхена, но мир подкидывает ему этого. Который даже не знает, как Джиену сейчас необходимо, чтобы его взяли в руки и успокоили. Но он не в той позиции, чтобы вредничать. С тяжелым вдохом он отвечает. — Привет, хен. — Как ты? — голос Сынхена звучит мягко по мобильной связи. Джиен почти что может обмануть себя и представить, что он говорит со старшим вместо младшего. — Я в порядке. — Я тут нашел диск с «Титаником», который оставил Сухек. Не хочешь прийти и посмотреть? Джиен прикусывает губу. Это звучит неплохо. И это наверно единственный раз, когда Сынхен согласится смотреть с ним мелодраму. — У тебя есть выпивка? — Ты с кем разговариваешь вообще? Конечно, у меня есть выпивка. Джиен смеется. — Хорошо. Сейчас приду. Проведенное с Сынхеном время оказывается именно тем, что ему надо. Они выпивают слишком много, почти не смотрят фильм и засыпают вместе на диване. Джиен просыпается где-то посреди ночи, прислоненный к боку Сынхена, и вспоминает слова как в тумане: «иногда надо оставлять Младшего за главного. Чтобы он знал, как себя вести». Джиен прислоняет щеку к плечу Сынхена и снова засыпает.