Свободным воздухом хотели мы дышать

Июль 2036 года

Тусклая лампа под самым потолком освещала небольшую комнату, в которой находилось лишь три предмета мебели: широкий деревянный стол и два стула по обе стороны от него. Стены, окрашенные в неприятный грязно-зеленый цвет, вызывали у сидящего по центру человека навязчивые ассоциации, неизменно возвращая его сознание к воспоминаниям о былых временах. Его руки были прикованы наручниками к ножке стола, а взгляд устремлен в одну точку прямо перед собой. Даже глухой скрип открывшейся двери не повлиял на его неподвижность. В комнату вошел молодой человек интеллигентного вида. Внешность его была достаточно заурядной, единственное, пожалуй, что сразу бросалось в глаза, — он был слишком худ и высок. В руках он держал неприметный блокнот. Появление незнакомца на мгновение привлекло внимание заключенного, так, будто он уловил в его образе нечто важное. Но вскоре на его лице промелькнуло разочарование, а затем, как показалось вошедшему, облегчение. Странная палитра чувств озадачила визитера. Он догадывался, что подобная реакция не случайна, и надеялся, что в процессе разговора удастся понять, чем она вызвана. Решив пока не акцентировать на этом внимание, молодой человек поздоровался, сухо кивнув заключенному, пододвинул стул и сел напротив. Спустя несколько мгновений он заговорил: — Вы — один из немногих, кто способен раскрыть нам глаза на то, что послужило причиной последних трагических событий. Меня интересуют любые детали, быть может, для вас и незначительные. Говоривший сделал паузу, но реакции на его слова не последовало. Было заметно, что он нервничал, постоянно поправляя очки, но, тем не менее, сдержанно продолжил: — Поймите, мир должен знать правду. Я независимый журналист и не стану приукрашать вашу историю... Вы единственный, кто осознал последствия. Поэтому вы здесь и поэтому живы. Заключенный резко поднял взгляд на журналиста. Тому на мгновение показалось, что сейчас пленник вскочит в попытке ударить — гнев читался в его глазах. Очевидно, причиной этому послужили последние услышанные им слова. Визитеру стало не по себе, рука невольно потянулась к карману мантии, но вовремя остановилась: волшебной палочки в нем не было. Желая устроить это интервью, он не задумывался о том, что ему придется находиться один на один с жестоким убийцей. Теперь же лишь широкий стол и наручники, сковавшие руки заключенного, служили ему защитой. — Я здесь, потому что... Я. Их. Предал, — отчеканил ледяной голос. — Эти люди были вашими друзьями, — журналист старался более тщательно подбирать слова, чтобы не провоцировать собеседника на еще более яростную реакцию. Он сделал короткую паузу и заставил себя продолжить, подавив дрожь и неуверенность в голосе: — Но из-за них весь магический мир Англии был под угрозой. Вы спасли сотни жизней своим поступком. Заключенный горько усмехнулся: — Погубив не меньше, — некоторое время он не отводил прямого взгляда от собеседника, затем, наконец, спросил: — Что вы хотите знать? — Давайте начнем с самого начала. С того дня, когда вы впервые узнали о Демитрии Делвише и Альбусе Поттере. Пленник не спешил отвечать. Звякнув наручниками, он положил руки на стол, сцепив пальцы в замок, и задумчиво посмотрел перед собой, не фокусируя взгляд на журналисте: — Альбус — сын победителя... Его имя было на слуху с раннего детства, — было заметно, что он говорил неохотно. — Каждый маг Британии знал мельчайшие подробности жизни знаменитого семейства. О них постоянно писали в газетах: «Первые шаги Альбуса», «Первый День Рождения Альбуса», «Джеймс и Альбус — будущие звезды квиддича», «Младший сын Гарри Поттера сломал руку, упав с метлы». Звездный мальчик с пеленок. Он казался таким же недосягаемым, как голливудские звезды для магглов. И я никогда не думал, что жизнь сведет меня с ним. — А что насчет Делвиша? — нетерпеливо уточнил журналист, тут же мысленно проклиная себя за несдержанность, грозившую вызвать раздражение заключенного, но тот лишь продолжил ровным голосом: — О Демитрии я ничего не знал до нашей встречи в Хогвартсе. Он был выходцем из малоизвестного чистокровного семейства, эмигрировавшего несколько веков назад из Польши. Они никогда не участвовали в войнах, придерживаясь строгого нейтралитета, и из поколения в поколение тесно сотрудничали с гоблинами банка Гринготтс. У Делвишей была репутация «темных лошадок». Они нередко принимали участие в светских мероприятиях, но никто не знал подробностей их личной жизни. Могу сказать одно — это были не самые приятные люди из тех, кого мне приходилось встречать. Наверное, сказывалось близкое общение с гоблинами. Поговаривали, что после победы Гарри Поттера род Делвишей стал одним из самых богатых в Англии. Никаких доказательств этому не было, они держались столь же сдержано и скрытно, как и раньше, но я склонен считать, что это было правдой. Не в их интересах было выставлять напоказ свое состояние, ведь они обогатились на войне. Сами понимаете, это оставило бы темный отпечаток на истории всего рода. Но как-то сам Демитрий упоминал о махинациях своего отца в банке Гриннготс во времена, когда Министерство конфисковывало имущество чистокровных семейств, поддерживающих Темного Лорда. — Вы познакомились в школе? Заключенный смерил хмурым взглядом журналиста, снова перебившего его, и кивнул. Поймав себя на этом жесте, он невольно ощутил холодок, пробежавший по позвоночнику, ведь подобную манеру он перенял у Демитрия. Но сейчас журналист ничего не заметил, так как в этот самый момент доставал что-то из внутреннего кармана мантии. Через минуту рассказ продолжился под мерный скрип прытко-пишущего пера, что проворно порхало над блокнотом, разбавляя метафорами, замысловатыми оборотами и «мельчайшими подробностями» некоторые моменты истории для «большей красочности и реалистичности».