* * *
Адриан не мог стряхнуть с себя шок. Друзья определенно либо внезапно оказались исключительно несведущими, либо на подругу им стало резко наплевать, что совсем не походило на них. Но, быть может, он что-то упускал? Потому что, в конце концов, речь шла о Маринетт. О Маринетт, которая в последний год школы все так же время от времени спотыкалась, зацепившись за воздух. Это была всем известная неуклюжая Маринетт. Маринетт, которая перестала заикаться и цепенеть рядом с ним всего год назад, в возрасте семнадцати лет, и которая по-прежнему не всегда могла твердо стоять на ногах. В какой-то степени это было очаровательно, но катание на сноуборде? Серьезно? Почему, ради всего святого, и Нино, и Алья выглядели такими спокойными и одобряли эту затею? Адриан не знал. Но в противоположность им, он считал себя слишком молодым, чтобы стать свидетелем смерти одной из своих самых близких подруг только потому, что другие два его друга не проявили достаточной заботы о ней. — Что ж, тогда я пойду вместе с Маринетт, — объявил Адриан и, бубня себе под нос, направился к выходу. — Кто-то ведь должен присмотреть за ней, чтобы удостовериться, что она доживет до Рождества. — Большое пожалуйста, подруга, — подмигнула Алья Маринетт, как только Адриан скрылся в пункте проката, чтобы обменять лыжи на соответствующую экипировку. — Будь умницей, не упусти свой шанс снова. Я не могу сводничать без конца. Того и гляди он начнет подозревать, и тогда тебе придется рассчитывать только на себя. — Алья, — заворчала Маринетт на свою лукаво ухмыляющуюся подругу. — Я говорила тебе уже тысячу раз: эти выходные для Адриана, чтобы он хорошо провел время, а не для реализации твоих происков. Все это безнадежно в любом случае, — грустно выдохнула она. — Адриан воспринимает меня только как друга, и ты это знаешь. Я уже не та дура, чтобы не понимать этого. Иногда я думаю, что мне пора поставить на этом крест и, возможно, дать шанс кому-то другому. — О, а существует кто-то другой? — поддразнила Алья. Легкий румянец внезапно проступил на лице Маринетт, грозясь выдать намного больше того, чем девушка готова была поделиться на данный момент. Но, к счастью для нее, Алья неожиданно развернулась, бросила короткое: «Удачи!», — и без каких-либо объяснений утащила Нино за собой. Как только парочка скрылась в толпе, Маринетт поняла причину их спешки. — Ребята уже ушли? — Оснащенный по полной для катания на сноуборде, Адриан появился у нее за спиной. — Ага. Вы только что разминулись, — улыбнулась она ему. — Двинем и мы? — Мари, подожди, — Адриан поймал ее за рукав. — Ты… ты действительно абсолютно уверена… во всей этой затее… я имею в виду затею с катанием на сноуборде? — Что? Ты боишься? — Нет! — воскликнул он. — Я просто, ну, беспокоюсь? — О чем? — Маринетт склонила голову набок. Она подозревала, по какому поводу беспокоился Адриан, но хотела услышать это от него. Она усмехнулась про себя: Адриана поджидал немалый сюрприз, и после этой поездки, в этом она была убеждена, он больше никогда не сможет смотреть на нее так, как прежде. — Ну, знаешь… ты… я хочу сказать, что… Честно, я не хочу, чтобы это прозвучало оскорбительно или как-то еще, — Адриан потер затылок, — это совсем не означает, что я считаю, будто… будто ты не способна или типа того… — Ты о том, что я неуклюжая и у меня часто заплетаются ноги? — Маринетт решила все-таки сжалиться над ним. — Возмо-о-о-жно? — Под пристальным взглядом Маринетт Адриан прикусил нижнюю губу. — Послушай, Мари. Я просто не хочу, чтобы ты покалечила себя. — Я не покалечусь, — ответила она спокойно и подобрала свое снаряжение. — Пойдем, и не волнуйся, Адриан. Я умею кататься на сноуборде. — А ты не думаешь, что лыжи были бы более безопасным вариантом? — спросил он, следуя за ней к лифтам. — Не-а. — Маринетт улыбнулась. — Чтобы кататься на лыжах, мне придется использовать обе мои ноги порознь, еще и с прикрепленными к ним двумя длинными брусьями, и, как ты знаешь, я непременно споткнусь на ровном месте. Мне нужно объяснять, что произойдет, как только я стану на лыжи? Адриан вздохнул и покачал головой. — Вот именно, — продолжила Маринетт. — С другой стороны, при катании на сноуборде обе мои ноги пристегнуты к одной-единственной доске. И в этом случае у меня меньше шансов запутаться в них. Так что для меня сноуборд безопаснее. — Но ведь для этого требуется еще и умение балансировать, ну, и, знаешь, всякие другие подобные навыки, — обеспокоенно добавил Адриан, не зная, какие такие другие навыки, кроме балансировки, требуются для сноубординга. По правде говоря, он сам еще ни разу не катался на сноуборде. Для Адриана, однако, это не должно было составить проблем. Супергеройство имело свои преимущества и поддерживало его в первоклассной физической форме. Кроме того, он вырос, постоянно катаясь на скейтборде у себя в комнате, что технически очень походило на сноуборд. Но что Маринетт занималась каким-либо из этих видов спорта или имела ту же выдержку, что и он, Адриан сомневался. По крайней мере, он за ней такого не знал, а Адриану нравилось думать, что о своих друзьях он знает многое. — И ты полагаешь, я не обладаю нужными качествами? — Маринетт остановилась и пристально посмотрела на него. Он натянуто улыбнулся. — Этого я не говорил. Маринетт на мгновение прищурилась, а затем испустила тяжелый вздох. Эти выходные, в конце концов, предназначались для него, напомнила она себе. Опуская сноуборд на землю, она улыбнулась ему; ее взгляд наполнился нежностью. — Хорошо, — сказала она. — Если ты не хочешь кататься на сноуборде, я не настаиваю. Мы можем заняться чем-нибудь другим, при условии, что это доставит удовольствие нам обоим, идет? Глядя на него взглядом, полным нежности и любви, она спросила: — Чем хочешь заняться ты, Адриан? Адриан не ответил. Во всяком случае, не сразу. Опешив, он стоял как вкопанный и смотрел на нее, не в силах произнести ни слова. За свою жизнь он слышал этот вопрос всего несколько раз, и то так давно, что сразу и не мог вспомнить. Он подумал о том, что когда-то так говорила с ним мама, но с тех пор все изменилось. Теперь это было вечное: «Адриан, сделай это!», «Адриан, ты не мог бы сделать это?» «Я ожидаю, что ты выполнишь это, Адриан!», «Это твоя обязанность, Адриан!» Он больше ни разу не слышал: «Что хочешь сделать ты, Адриан?» Привыкший к такому положению дел, до этого момента он даже и не думал, чем хотел заняться сам: лыжами или сноубордом? Он просто плыл по течению. Но сейчас, все еще не до конца опомнившись от изумления, он осмотрелся в поисках других вариантов активного времяпрепровождения и, не находя ничего, что действительно привлекло бы его внимание, он повернулся к стоящей перед ним девушке. — Ты в самом деле уверена, что справишься со сноубордом? — Я совершенно серьезно говорила о том, что здесь для меня это самый безопасный вариант. — Тогда я тоже хочу покататься на сноуборде, — улыбнулся он в ответ и пошел впереди нее. — Только пообещай мне, Мари, что не умрешь у меня на глазах и не переломаешь себе кости, ладно? Маринетт хихикнула и последовала за Адрианом, в то время как ее мысли значительно опережали ее. До окончания школы оставалось меньше полугода, а потом их пути разойдутся, возможно, навсегда. Маринетт вздохнула, чувствуя, как болезненно сжимается сердце. Ей придется отказаться от Адриана. Непременно придется. Не от их дружбы, нет, но от своей бессмысленной влюбленности. Они были друзьями три года, близкими друзьями — два, но даже спустя столько времени лучшее, чего она смогла добиться, это не заикаться перед ним, тогда как одна только мысль о том, чтобы признаться ему в своих подлинных чувствах, каждый раз сковывала ей язык. Теперь же Маринетт больше уже и не пыталась. На некоторые вещи она просто была не способна, и, возможно, всего лишь возможно, остаться друзьями до конца было к лучшему. Тем более потому, что этот глупый Кот Нуар медленно, но верно процарапывал путь прямо к ее сердцу. Маринетт улыбнулась самой себе. По крайней мере, с напарником одно было бесспорно — Кот Нуар любил Ледибаг. Он был преданным, искренним, добрым и забавным. Она доверяла ему свою жизнь. Она тоже любила его и, откровенно говоря, будучи в том возрасте, когда хотелось любить, ходить на свидания и делиться всем с кем-то особенным, серьезно подумывала о том, чтобы открыться Коту. Ей было все равно, кто скрывался за маской; ее привязанность к нему росла с каждым днем, но для того, чтобы у их отношений появился реальный шанс, им следовало снять маски. Следуя в никуда в отношениях с Адрианом, она наконец была готова это сделать. На самом деле, все было уже практически решено: как только она вернется в Париж, Ледибаг попросит Нуара о встрече, и потом — потом все изменится. — Мари? Ты готова? — Знакомый голос вырвал Маринетт из ее размышлений. — Нам скоро сходить. Крайне удивленная, девушка оглянулась по сторонам. Как могла она не заметить, что успела встегнуться в крепления, сесть на подъемник и уже почти добраться до самой вершины? — Волнуешься? — Нет, — улыбнулась она Адриану и приготовилась, — просто немного задумалась. Спасибо, что предупредил. — Вснегда пожалуйста, — улыбнулся он в ответ. Замерев, Маринетт моргнула, глядя на чрезвычайно довольное лицо Адриана. Ходили слухи, источником которых, насколько девушке было известно, был Нино, что Адриан любил каламбуры, но никто не мог этого подтвердить. Нино утверждал, что блондин открыл свою подлинную натуру лишь немногим избранным, и очень гордился тем, что был одним из них. На самом деле, кажется, пока он был единственным, но кто мог это проверить? — Серьезно? — Сегодня такой изуметельный день, Мари. — Адриан продолжал ухмыляться. — Не будь со мной ледышкой, иначе у меня застынет кровь в жилах. Ну пожалмяуста. — О боже. — Маринетт фыркнула и соскочила с подъемника. Адриан, не отставая, последовал за ней. Он проехал пару метров, перед тем как присесть, чтобы отрегулировать крепления. На это ушло всего несколько минут, но когда он поднял голову, Маринетт уже скользила по склону вниз. Начало спуска выглядело неплохо: она ехала медленно, но уверенно. Ноги не дрожали, она не теряла устойчивости и не падала, пока еще. Вскоре Маринетт остановилась, развернулась и помахала ему, приглашая следовать за ней. Адриан улыбнулся и попытался двинуться с места. Это не должно быть трудно. Это должно быть точно так же, как и на скейте. Парой минут спустя уже все было на мази. Это действительно оказалось похожим на езду на скейтборде, и Адриан достаточно быстро сориентировался, как надо двигаться. Его нуаровские выкрутасы также эффективно и быстро помогли ему понять суть. Но когда, распираемый гордостью от собственных успехов, Адриан глянул немного вперед, он едва не потерял равновесие и не кувыркнулся лицом в снег. Это не могла быть его неуклюжая подруга Маринетт, так уверенно и легко, не моргнув и глазом, летящая на всей скорости на сноуборде по склону вниз, при этом улыбаясь, явно наслаждаясь происходящим, выписывая повороты и проворачивая всевозможные трюки. Уверенность, о наличии которой у Маринетт он никогда не подозревал, внезапно проявилась во всей своей красе. Ее очевидно пребывающая в отличной спортивной форме фигура, облаченная в красный комбинезон, грациозно скользила по снегу, и на секунду Адриану показалось, что она в точности похожа на его Леди, парящую по-над парижскими крышами. Та же уверенность, та же осанка, те же движения, та же напористость — Адриану пришлось моргнуть пару раз, чтобы вернуться в реальность. «Видимо, я очень соскучился по Ледибаг, — рассудил Адриан. — Я не видел ее уже несколько дней, так что, должно быть, все дело в этом». Нежная улыбка проглянула у него на лице, когда он представил, чем любовь всей его жизни, вероятно, сейчас занималась. Была ли она занята приготовлениями к празднику? Находилась ли в кругу семьи или проводила время с друзьями? Вспоминала ли она о нем хотя бы на мгновение? Он очень надеялся, что Бражник тоже пребывал в праздничном настроении и отдыхал от своих злодеяний. Адриану следовало предупредить Ледибаг о том, что уезжает на выходные, но все случилось так внезапно и быстро, что у него просто не было возможности. БАМ! Адриан не успел додумать мысль, потому что на всей скорости прямиком во что-то влетел — как оказалось, в кого-то — и утянул несчастного за собой. Они кубарем катились вниз, спутавшись конечностями, ощущая, как больно их доски бьют по ногам. Послышался визг, а его голова сильно ударилась о что-то, когда падение наконец прекратилось. Но его ноздри, однако, сорвали джекпот. С тех пор, как он стал Котом Нуаром, у Адриана значительно обострились чувства, но даже без них он мог бы распознать этот запах где угодно: букет из тепла и сладости, ошеломляющее сочетание ванили, клубники и шоколада. Только один человек из всех, кого он знал, обладал этим запахом. Не то чтобы он постоянно ходил и обнюхивал людей, кроме Ледибаг — девушки, в которую он был безнадежно влюблен вот уже три года и с которой оказывался в довольно компрометирующем, щекотливом положении не один раз, ввиду особенности их внеклассной деятельности по спасению Парижа. При каждом подобном случае он урывал мгновение, чтобы насладиться этим божественным ароматом; и прямо сейчас его нос был прижат к изгибу чьей-то шеи, и этот кто-то источал аромат точно такой же, как и Ледибаг. У Адриана широко распахнулись глаза, когда он приподнялся над опрокинутым им человеком. Осознав, кто на этот раз находился под ним, он сглотнул. С целью удостовериться, что ему не померещилось, Адриан снял с нее горнолыжную маску, желая увидеть все лицо, потому что ее губы — он снова сглотнул — ее губы опасно походили на те, которые он столько времени мечтал поцеловать: розовые, полные, соблазнительные губы его Леди. Но, опять же, наверняка все это лишь его вновь разыгравшееся воображение. Похоже, он в самом деле сильно соскучился по Ледибаг, потому что было абсолютно исключено, что… Адриан тряхнул головой и прошептал: — Маринетт? Ты в порядке? Мне так жаль. Пожалуйста, скажи что-нибудь. На лице девушки дрогнули мышцы, когда она издала слабый стон и раскрыла глаза, глядя прямо на него. У Адриана перехватило дыхание. Должно быть, причиной был разительный контраст с белым снегом или, возможно, тот факт, что они впервые находились так близко друг к другу, но небесно-голубые глаза Маринетт были точно такими же, как… Он с трудом проглотил подступивший к горлу комок. — У тебя ее глаза, — пробормотал Адриан, не сумев остановить себя. — М-м? — Маринетт сместилась, и Адриан отпрянул, садясь и утягивая ее за собой. — Чьи глаза? Он нервно хихикнул, снимая горнолыжную маску, но даже этой маленькой заминки не хватило, чтобы придумать объяснение его оговорке. Не найдя, что ответить, он пробормотал: — Ты знаешь, что у тебя васильковые глаза? — Да? — Маринетт нахмурилась. — Они всю жизнь у меня такие. И все же, чьи у меня глаза? — Эм. — Адриан вспыхнул, внимательнее присматриваясь к Маринетт. Дело было уже не только в цвете. Форма, разрез, взмах ресниц и то, как она щурила глаза, смотря на него в этот самый момент — все это было так похоже. — Есть девушка, которая мне нравится, — наконец выдохнул он, не в состоянии на лету придумать лучшее оправдание. — У нее тоже небесно-голубые глаза — точно такие же, как у тебя. Маринетт моргнула. Адриану кто-то нравился? Неожиданное признание кольнуло немного слабее, чем она ожидала. Вероятно, причиной тому были ее растущие чувства к Нуару, но в любом случае это открытие только облегчило ей ее решение. Теперь Маринетт была уверена в том, что даст Нуару шанс, как только вернется в Париж. — Тебе нравится девушка? — улыбнулась она ему. — Да, — ответил Адриан, стараясь изо всех сил избегать ее взгляда: сравнивать свою лучшую подругу с Ледибаг было несправедливо. Он не хотел ничего усложнять ни на одном из фронтов. Он не хотел смотреть ни на одну из девушек и думать о том, насколько похожими, если не идентичными, были их глаза. — И ты никогда нам ничего не рассказывал? — Несмотря на разбитое сердце, Маринетт испытывала легкое любопытство. Какого типа девушка могла привлечь внимание Адриана? — Эм. — Адриан встал, нервно посмеиваясь. — Вы не знакомы с ней лично, поэтому я не хотел поднимать эту тему. К тому же, она не заинтересована во мне, так что тут изначально нечего было поднимать. — Как может какая-то девушка не интересоваться тобой, Адриан? — Маринетт поднялась тоже. — Ты меня заинтриговал. Теперь ты просто обязан рассказать мне больше. — Это долгая история, Маринетт. Долгая и скучная. — Он снова нервно хихикнул. — И у нее нет счастливого конца. — Эм, она уже занята? — спросила Маринетт, внимательно рассматривая свои крепления. — Не думаю. Во всяком случае, она мне этого не говорила. — Значит, у тебя все еще есть шанс, так ведь? — Она улыбнулась. — И, к счастью для меня, похоже, у нас будет куча времени на твою историю. Маринетт отстегнула сноуборд и показала ему одно из креплений — оно разломалось надвое в результате их столкновения. — Я не могу больше пользоваться им без опасений, так что нам придется спускаться отсюда пешком. Длинная и скучная история будет только приветствоваться. Маринетт подождала несколько минут, пока Адриан открепит сноуборд, прежде чем двинуться в путь. — Итак? Девушка. Расскажи мне подробней о ней. — Что ты хочешь знать? — уступил Адриан. Маринетт была одним из его самых близких друзей, его первым и лучшим другом, после Нино, разумеется. Хотя сейчас, на самом деле, об этом можно было поспорить, поскольку ди-джей стал проводить столько времени с Альей, что Маринетт вполне могла посоперничать с ним за этот титул. Положа руку на сердце, она скорее всего запросто одержала бы победу, потому что Маринетт была невероятно доброй, талантливой, надежной, веселой и очень красивой. Адриан сомневался, что на сегодняшний день еще оставалось что-то, чем бы они не делились друг с другом, разве что его тайной супергероя и всем, что было с ней связано, включая Ледибаг и его любовь к ней. И все же, Маринетт была такой необыкновенной, что на секунду он подумал о том, что если бы не Ледибаг… — Подозреваю, ты не станешь упоминать имен? — спросила Маринетт, прерывая поток его мыслей. Закинув сноуборды на плечи, они неторопливо, бок о бок, спускались по склону, но Адриан больше не мог смотреть на нее: его лицо стремительно покрывалось густой краской из-за последней мысли, пульсирующей у него в голове. Существовала ли такая возможность, что ему нравилась Маринетт больше, чем просто друг? — Прости, но я не могу, — ответил он на ее вопрос, чтобы отвлечься от внезапного осознания. — Она как бы… — Не волнуйся. Все в порядке, — перебила его Маринетт. — Я понимаю. Расскажи мне про ее характер. Как она выглядит? Что она любит? Что она из себя представляет как человек? — Ну, — начал Адриан, не в силах удержать влюбленную улыбку, которая, казалось, всегда появлялась у него на лице при малейшем упоминании о его Леди. — Она самая отважная девушка, которую я когда-либо встречал. — Образ Маринетт, без тени колебания противостоящей Хлое, неожиданно возник у него в голове. Последние несколько лет Маринетт была президентом их класса, одержав в выборах победу над Хлоей. И нужно быть достаточно смелым, чтобы противостоять такому стихийному бедствию, как Хлоя Буржуа. — Она очень умная, — продолжал Адриан, чувствуя себя немного неловко. Маринетт тоже была умной. Она помогла ему выбраться из стеклянной клетки Злолюстратора. Ее отметки в школе были безупречны, несмотря на частые опоздания и пропуски. У нее, казалось, всегда было под рукой решение для любой проблемы. А тот случай с ее дневником, который пыталась выкрасть Сабрина? Это было достойно отдельной похвалы. Маринетт была великолепна. Эта девушка была невероятно умна. — Она… она до-добрая… очень добрая. — Желудок Адриана неприятно скрутило, а глаза расширились, когда на него внезапно разом нахлынули воспоминания обо всех мельчайших проявлениях доброты Маринетт. Она была исключительно добра и внимательна к окружающим. То, как она заступилась за Милен, за Джулеку и даже за Ивана. Как она никогда не смеялась над влюбленностью Натаниэля, но относилась к этому с пониманием. Как она переживала за своего дядю. Она также была особенно доброжелательна к нему, Адриану, даря ему подарки к каждому празднику. За исключением того самого первого года в школе, когда отец подарил ему тот голубой шарф, Маринетт никогда не забывала о его дне рождения, и ее подарки, сделанные своими руками, всегда были теми, которых Адриан ждал больше всего. — Она… эм… она терпеть не может л-ложь. — Адриану показалось, что он, должно быть, действительно очень сильно ударился головой, иначе как можно было объяснить причину, почему в этот самый момент ему обязательно понадобилось вспомнить, что Маринетт тоже до глубины души презирала лгунов. — Она невероятно спортивная и скоординированная. — Он стремительно выдохнул, чуть ли не с гордостью вспоминая знаменитую неуклюжесть подруги. Можно сказать, Адриан выдвинул этот аспект едва ли не в целях самозащиты, потому что было совершенно однозначно невозможно, чтобы… Он мысленно вернулся на десять минут назад и сглотнул. Но ведь должно же быть между двумя девушками какое-то отличие! Они ведь не могут быть… — Она… она потрясающая. У нее великолепные… черные волосы с таким… эм… синеватым оттенком, — он взглянул на Маринетт, — прямо… прямо как… такие же… как… у тебя. Веснушки! — чуть ли не выкрикнул он. — У нее такие крошечные очаровательные весну… Маринетт развернулась к нему, видимо, чтобы проверить, все ли с ним в порядке, потому что в этот момент Адриан Агрест звучал очень странно: он нервничал, был едва ли не на грани отчаяния и заикался, он никогда раньше не заикался. Когда их взгляды встретились, Адриан чуть не подпрыгнул. Если быть точным, он остолбенел, как только заметил россыпь крошечных очаровательных веснушек у нее на носу. — Эммм. — Его голос дрожал. Он уже сравнил их губы и глаза и почему-то подумал, что анализировать форму носа Маринетт было бы глупо, но — слишком поздно. — Ну вот. Пожалуй, это все. И хватит обо мне, — просипел Адриан. Ему нужно было время, чтобы все это переварить, чем бы «все это» ни было. — Расскажи о себе. Тебе нравится кто-нибудь? Маринетт печально улыбнулась, продолжая идти вперед. Эта девушка должна быть просто невероятна, если Адриан Агрест терял голову уже оттого, что просто рассказывал о ней — он, очевидно, питал сильные чувства к этой таинственной незнакомке. Не было абсолютно никакой надежды, что Маринетт могла бы составить конкуренцию кому-то подобному. Как бы то ни было, она была рада, что все вышло именно так, а не закончилось ее признанием и его неизбежным отказом, что подвергло бы их близкую дружбу риску стать очень неловкой для них обоих. Кроме того, так будет гораздо легче двигаться дальше и дать шанс Коту, теперь, когда она знала, что об отношениях с Адрианом не могло быть и речи. Отныне Адриан будет ей просто другом, никакой романтики. Точка. Так почему бы Маринетт не признаться ему, что ей кто-то нравится тоже и таким образом окончательно сжечь все мосты. — Честно признаться, да, — ответила она немного погодя. — О-о-о! Интересно, — ухватился он за возможность сменить тему. — Расскажи мне побольше. — Ну, — улыбнулась она. — Я тоже не буду называть имен, но это мой лучший друг. Адриан остановился. — Я думал, я твой лучший друг? Мари, только не говори мне, что… — Нет, — захихикала Маринетт. — У меня есть жизнь и помимо времени, которое я провожу с тобой, знаешь ли. «Хорошо», — подумал Адриан про себя, однако, не без легкого разочарования, затаившегося глубоко внутри него. Он не хотел бы, чтобы ситуация стала еще более запутанной, чем та, какой он уже умудрился ее сделать. К тому же, это давало ему возможность игнорировать какие бы то ни были чувства, которые он сейчас открывал для себя, потому что влюбиться в кого-то, кто не отвечал ему взаимностью, было последним, чего он сейчас хотел. У него уже был один такой опыт, и этого было достаточно. — Но он красивее, чем твой вот этот лучший друг? — поддразнил он ее вопреки собственному благоразумию. — Красивее? — Маринетт остановилась и сосредоточенно устремила взгляд вдаль. Сказать по правде, она никогда не задумывалась об этом. — Ну, у него тоже светлые волосы и зеленые глаза, — она бегло взглянула на Адриана, — и, думаю, он примерно такого же роста и телосложения, как и ты. — О, так у тебя есть типаж, когда дело касается лучших друзей? — Пф-ф, — надула губы Маринетт. — Конечно, нет. Он, может быть, внешне и похож на тебя, но по характеру вы совершенно разные! Остановившись на минуту, Маринетт задумалась о том, что знала об обоих парнях. Кот был добрым, таким же был и Адриан. Кот был храбрым, Адриан тоже был храбрым. Кот отлично сражался. Адриан фехтовал, владел каратэ и был в хорошей физической форме, что означало, если бы представился случай, он, скорее всего, не уступил бы Коту в мастерстве. Кот… Она нервно взглянула на Адриана, ожидавшего ее ответа, и встретилась с его искрящимся любопытством взглядом. Кот был дружелюбным и порой казался одиноким? Он любил сладости? Был надежным? Ему можно было доверять? Она почувствовала, как у нее скрутило желудок. Кот был… Что в нем было такого, чего не было в Адриане? — Он любит каламбуры! — воскликнула она. Адриан почувствовал, как екнуло сердце, и поднял бровь. — Я тоже люблю каламбуры, — надулся он. — Хвостобенно когшачьи. Они однозмяучно самые лучшие! Потряусающие и совершерстно обомяутельные. Лапсолютно измурительные! Ты не находишь, мурцесса? Молча, Маринетт в ужасе пялилась на него несколько долгих секунд. Кажется, он немного переборщил, подумал Адриан. Вот поэтому он никогда и не каламбурил перед своими «гражданскими» друзьями, разве что перед Нино, и то крайне редко. К настоящему моменту он почти свыкнулся с мыслью, что люди никогда не смогут оценить его гениальность. — Мари, прости… — Думаю, на сегодня хватит признаний, — сказала она, поворачиваясь вперед. — Пойдем, пока Алья не выслала сюда бригаду спасателей. Адриан вздохнул и молча последовал за своей Леди — нет, стоп — за Маринетт. Конечно, за Маринетт, за своей лучшей подругой Маринетт, а не за своей Леди Маринетт. Если бы он только мог прекратить сравнивать их в своей голове снова и снова. Но, с другой стороны, разве все это было так уж притянуто за уши? Нет, совсем нет. Потому что Маринетт определенно могла быть Ледибаг. Она действительно была такой потрясающей. Тем не менее, Адриану казалось слишком невероятным, что ему могло настолько повезти, что он был рядом с ней все это время. А может, слишком тяжело давалось признание, что все это время она была рядом, а он был так слеп, что не видел ее. Вот вам и клятвы в вечной любви. Обратный путь занял всего каких-то двадцать минут. Мучительно безмолвных двадцать минут, в течение которых Маринетт торопливо шагала вниз по склону, а Адриан пытался не отставать. Как только они оказались внизу и вернули снаряжение, Маринетт выпалила, что слишком устала для каких-либо еще мероприятий и хочет вернуться в коттедж. Она настаивала, чтобы Адриан остался и дождался Алью с Нино и развлекся с ними еще, но Адриану самому было не до развлечений. Испытывая неловкость, они вместе подошли к машине и попросили Гориллу отвезти их назад. Спустя еще двадцать невыносимо тягостных минут молчания в машине, Маринетт выскочила из лимузина и рванула в свою комнату при первой же возможности, лишь бросив: «Спасибо. Увидимся позже. Пока!» Адриан вздохнул и тоже направился в свою комнату. Ему нужно было о многом подумать, потому что… это казалось невозможным, но если все же было правдой… то изменило бы все.* * *
Маринетт помчалась наверх в свою комнату так быстро, как только могла, и плюхнулась на кровать, едва захлопнулась дверь. Она выпустила Тикки из ее убежища и подала ей печенье. Возвращаясь к вопросу обеспокоенной квами, Маринетт пробурчала, что хочет побыть одна. Ей нужно было подумать, потому что все это не могло быть правдой! Адриан не мог быть Котом Нуаром! Он просто не мог быть им, потому что если он им был, это означало, что… что и Адриан, и Кот Нуар были влюблены в кого-то другого, в кого-то настолько невероятного, что он краснел, заикался и не мог держать себя в руках, когда рассказывал о ней. Если Адриан был Котом Нуаром, то Маринетт останется с разбитым сердцем совершенно одна. Она потеряла счет минутам — или были это часы, — проведенным под одеялом в борьбе с собственными страхами, но когда на экране мобильного высветилось сообщение от Альи о том, что они вернутся через час, Маринетт заметила, что солнце уже начало клониться к западу. Тикки мирно посапывала рядом, и Маринетт окинула взглядом комнату в отчаянной попытке отвлечься. Ей нужно было как-то поднять себе настроение, она не хотела, чтобы ее подозрения кому-то испортили вечер. Особенно Адриану. Эта поездка должна была стать ему подарком на Рождество. Она хотела, чтобы Адриан был счастлив, а сейчас он, наверное, думал, что она какая-то ненормальная, безрассудная чудачка. Ее взгляд остановился на новеньком скетчбуке, который ей подарил Кот Нуар во время их последней встречи. Они не впервые обменивались рождественскими подарками, но это был первый раз, когда они решили позволить себе подарить друг другу что-то не съестное — что они обычно дарили. Еда была безопасным вариантом: ее можно было тут же съесть и предотвратить любое случайное раскрытие личности. Из года в год они дарили друг другу еду. Но в этот раз Маринетт уже раздумывала о том, чтобы дать Коту шанс, и решила, что обычные подарки подойдут тоже. Они и так скоро раскроются друг перед другом. Она связала ему шарф. Он подарил ей этот чудесный скетчбук в кожаном переплете, который, должно быть, стоил ему целое состояние. Он был в толстой обложке с замысловатым стильным узором спереди. Страницы были наивысшего качества, такие, на которых можно рисовать и стирать снова и снова, и они по-прежнему будут выглядеть чистыми и аккуратными. А еще он был толстым, ей наверняка хватит его на несколько месяцев. Маринетт улыбнулась, беря в руки скетчбук. Она тотчас же решила помещать в него только самые лучшие свои дизайны, и сегодня она обязательно создаст что-нибудь потрясающее. Маринетт быстро оделась, взяла пару карандашей и направилась вниз. За коттеджем находилась открытая веранда, откуда открывался потрясающий вид на горы. К тому же, местечко было достаточно уединенным, чтобы она могла спрятаться и прийти в себя прежде, чем вернутся остальные. Рисование пойдет ей только на пользу.* * *
Адриан был на девяносто девять процентов уверен, что Маринетт — Ледибаг. Последние несколько часов он провел сопоставляя, анализируя и вспоминая все, что ему было известно об обеих девушках. Их внешность была идентична. Их характеры тоже. Он никогда не видел их рядом или хотя бы просто в одном месте, кроме того случая с Покровительницей времени, но тогда также появились и две Ледибаг. Кроме того, Маринетт всегда оказывалась в том месте, где должна была быть его Леди. Единственной причиной, почему он не изложил все свои соображения на бумаге, прибегнув к помощи графиков и таблиц, был Плагг, который от одной лишь идеи зашелся истерическим хохотом. Что ж, очень жаль, потому что Адриан находил ее гениальной. Он подошел к окну и, глядя на горы, вздохнул. Если бы только был способ подтвердить этот оставшийся один процент… Краем глаза он вдруг увидел изящную фигуру, выскользнувшую из дома и торопливо движущуюся к веранде. Девушка разместилась на ступеньках, ведущих в сад. Она раскрыла блокнот и принялась рисовать. Адриан прищурил глаза и подошел к соседнему окну, пытаясь рассмотреть блокнот под другим углом. Он по-прежнему не мог отчетливо различить, но похоже… Был только один способ проверить. Ринувшись к своей дорожной сумке, Адриан что-то вытащил из нее и сделал вдох. — Пожелай мне удачи, Плагг, — прошептал он. — Она мне понадобится.* * *
Свежий воздух и любимое занятие сотворили над Маринетт чудо. Она пробыла снаружи всего каких-то десять минут, а уже чувствовала себя намного более спокойной и умиротворенной. Должно быть, горы так действовали на нее. Громадные вершины, покрытые снегом, такие величественные и неприступные, невозмутимые и спокойные в любое время года, будь то припорошенные снегом или заросшие зеленью. Они вдохновляли и утешали, давали почувствовать под ногами твердую почву. Они успокаивали. Маринетт взяла карандаш и начала делать набросок. Она смотрела на изумительный пейзаж перед собой, а в голове уже рождалось великолепное, навеянное горными мотивами, платье. — Хей, Маринетт. У девушки чуть душа не ушла в пятки, когда голос Адриана громко и отчетливо раздался прямо над ее ухом. На несколько секунд она закрыла глаза, пытаясь прийти в себя, но уже мгновение спустя подскочила, намереваясь задать ему головомойку за то, что напугал ее чуть ли не до смерти. — Адри… — Язык сковало на полуслове, как только ее взгляд упал на шарф в его руках. Адриан ухмыльнулся и не раздумывая сел рядом с ней. — Мне показалось, ты немного замерзла, — взволнованно пророкотал он, — и я подумал, тебе может пригодиться мой шарфлед. Или парф. Я еще не решил, но он большой и теплый, и девушка, которая мне нравится… Ты помнишь, я говорил, что мне нравится девушка? Да? Помнишь? Хорошо. Потому что это она связала его для меня, и я до сих пор не знаю, как его называть. Как ты думаешь: шарфлед или парф? Дрожащими руками Адриан обернул вокруг ее тонкой фигуры огромный гибрид шарфа и пледа, который Маринетт две недели вязала для Кота, после того, как он рассказал ей историю о своей маме. О том, как у нее когда-то был огромный шарф и как она всегда закутывала его в него, и что это была самая теплая и уютная вещь на свете, и он любил его так же, как маму. Ну, не так же, но почти. Эта штука была такой большой, что маленький Кот Нуар мог оборачиваться в нее несколько раз, и это было здорово. К несчастью, шарф потерялся за несколько месяцев до маминого исчезновения. Кот скучал по нему меньше, чем по маме, но все равно вспоминал о нем почти каждый раз, когда в Париже выпадал снег. Несколько дней назад, когда Ледибаг вручила ему пакет, он не стал дожидаться, пока вернется домой, чтобы раскрыть его. И последующие полчаса они провели в споре о том, как назвать эту вещь: шарфлед — фаворит Маринетт — или парф — Кот считал, так звучало намного смешнее. — Видишь, — взволнованно продолжал Адриан, тоже быстро ныряя под вещицу. — Разве это не здорово? Мы можем оба здесь поместиться и быть в тепле. О, — удивился он слишком фальшиво, чтобы быть правдой. — Классный блокнот. Можно посмотреть? Ошеломленная, Маринетт пялилась на него, не в силах произнести ни единого слова, поэтому, когда Адриан невзначай потянул за блокнот, она с легкостью выпустила его из рук. — Крутой скетчбук, Мари, — повторился Адриан. — Я видел что-то подобное в офисе моего отца. Ты знаешь, что у этих корочек есть потайное отделение? Смотри. Открываешь тут, нажимаешь здесь, тянешь и вуаля! Застывшая от изумления, Маринетт наблюдала, как Адриан каким-то образом открыл заднюю крышку переплета и вытянул из нее небольшую карточку. — О. Хей, — прошептал он. — Смотри, здесь для тебя записка. Ты видела? Адриан вложил карточку ей в руки. Маринетт опустила глаза и судорожно вздохнула. «Веселого Рождмяуства и Мурливого Нового Года, моя Леди», — говорилось в ней, выведенное зелеными неоновыми буквами на смолисто-черном фоне. Она подняла на Адриана глаза, который в этот момент выглядел так, словно находился на грани нервного срыва. Он еще раз взглянул на карточку и дрожащим голосом тихо заговорил: — Я выбрал простой и довольно скромный вариант на тот случай, если открытка вдруг попадется на глаза кому-то другому, и я не наворотил слишком много каламбуров, потому что я знаю, что ты их не жалуешь, но согласись, те, которые я применил, весьма неплохи. Классика. Адриан попытался изобразить ухмылку, но попытка вышла шаткой и жалкой. Когда Маринетт не удалось произвести никакую другую реакцию, кроме как продолжить в шоке таращиться на него, напряженная улыбка исчезла с лица Адриана. Он тяжело вздохнул и повернул голову в сторону гор. — Прости, Маринетт, — прошептал он несколько мгновений спустя. — Мне не следовало ничего говорить. Я знаю, ты не хотела знать, кто мы под этими масками, но я, видимо, слегка перевозбудился, узнав, что это ты, и не смог удержать это в себе. — Когда? — услышал он вдруг тихий писк Маринетт. — Когда я узнал? — Адриан взглянул на кивнувшую в ответ девушку. — Сейчас, когда мы спускались с того склона. — Как? — снова спросила Маринетт уже более ровным, но все еще необычно высоким для нее голосом. — О, это свалилось из ниоткуда, — улыбнулся Адриан сам себе. — Я обратил внимание, как ты держалась на сноуборде, и это напомнило мне, как ты всегда летаешь над Парижем. И потом… — Адриан снова развернулся к ней, — потом я наконец внимательнее рассмотрел твои глаза, когда случайно столкнулся с тобой. Все остальное, взяв начало оттуда, навалилось, можно сказать, как снежный ком. — Маринетт, — Адриан пододвинулся ближе, если ближе вообще было возможно, поскольку они уже сидели плечом к плечу, закутанные в огромный вязаный шарф. Он взял ладонь Маринетт в свою. Она взвизгнула и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне действительно очень жаль. Я не подумал как следует, а должен был. Я должен был с уважением отнестись к твоему желанию сохранить личную жизнь личной. Просто, когда я понял, что ты можешь быть моей Леди, и когда ты говорила о парне, который тебе нравится… ну, помнишь, блондин с зелеными глазами, — робкая, полная надежды улыбка вернулась на его лицо, — и каламбуры, тот, который любит каламбуры, то я подумал… нет, я надеялся, что… что это… я? Маринетт вспыхнула, учащенно моргая. Ее губы разомкнулись слегка, но слова так и не смогли вырваться наружу. Адриан продолжал: — Что ж, даже если это не я, я всегда хотел рассказать тебе о моих чувствах к тебе, — он медленно поднес ее руку к губам и поцеловал. — Я люблю тебя, Маринетт. Маринетт стала пунцовой. Она снова разомкнула губы и опять не проронила ни звука. Неожиданно в ее глаза просочилась печаль, и она потупила взгляд. — Ты имеешь в виду Ледибаг, — шепотом проговорила она. — Ты любишь Ледибаг, Адриан. — И да, и нет, — мягко ответил он. Его глаза, не отрываясь, смотрели на нее, а рука нежно взяла девушку за подбородок, и он приподнял ее лицо к своему. — Признаюсь, я все еще люблю Ледибаг, но, если честно, когда я думал об этом сегодня, я понял, что ты во много раз круче, Мари. Ты не только обладаешь всеми невероятными качествами, за которые я люблю Ледибаг, но у тебя есть еще и свои преимущества. — Ты моя лучшая подруга, и я могу видеться с тобой, когда захочу, — улыбнулся он, нежно беря ее руку в свою. — Я могу послать тебе сообщение среди ночи, потому что у меня есть твой номер, или запросто сходить с тобой на свидание посреди недели. В то время как Ледибаг появляется только урывками, и у меня нет определенного способа связаться с ней, когда я хочу. Я даже не рассматриваю возможность появления с ней на людях, — он усмехнулся над собственными мыслями. — Это вызовет в прессе небывалый ажиотаж, и мы оба потеряем даже ту малую долю личной жизни, которая у нас еще осталась. — Ледибаг стремится сохранять свою личную жизнь в тайне, — продолжал Адриан. — Но о тебе я знаю так много. Ледибаг никогда не знакомила меня со своими друзьями и, вероятно, никогда не сделает этого. А твои друзья оказались и моими друзьями, и они замечательные, они мне уже очень нравятся. — Ты живешь в пекарне, — он расплылся в улыбке, а Маринетт захихикала. — А как тебе известно, я обожаю сладости. И поэтому ты автоматически лучший выбор. Я многого не знаю о Ледибаг, Мари. — Его лицо сразу стало серьезным. — О многих вещах, о которых она никогда не расскажет ни Коту, ни Адриану. О многих вещах она не может мне рассказать по веским причинам. О многом и я не смог бы ей рассказать. Не думаю, что отношения, построенные на таком количестве секретов, сработают в конечном итоге. — Нежно, Адриан прикоснулся к ее челке и заправил за ухо несколько выбившихся прядей; на щеках Маринетт разгорелся еще больший румянец. — А еще, ты гораздо красивее без маски, которая закрывает тебе половину лица. Незаметно для них обоих, к этому моменту между ними практически не осталось пространства. Она ощущала тепло его тела, мягкое прикосновение к ее рукам, его свежее дыхание на ее губах, когда его лицо оказалось так близко к ее. — Пожалуйста, скажи, что ты говорила обо мне, принцесса, — Адриан едва не проурчал ей в губы, переводя взгляд полуприкрытых глаз от ее губ к глазам и обратно. Прижав свою ладонь к ее щеке, он прошептал еще раз: — Пожалуйста, Мари, скажи мне, что это я. — Это всегда был ты, — выдохнула Маринетт наконец. И в следующую секунду она почувствовала, как что-то теплое и сладкое, мягкое и пахнущее мятой, прижалось к ее губам, в то время как сильные руки Адриана заключили ее в тесные объятия. У нее закружилась голова, но уже мгновение спустя она расслабилась под его прикосновениями и закрыла глаза. Он тотчас наклонил голову и углубил поцелуй. Маринетт таяла, наконец отзываясь, и ощущения были невероятными. В этот момент она не беспокоилась ни о чем. Все, что имело значение, было то, что Адриан крепко прижимал ее к своей теплой мускулистой фигуре, нежно целуя. Голова продолжала кружиться так сильно, что ее собственное имя стало абстрактным понятием. Кто она, и зачем людям нужно дышать, если можно быть совершенно счастливым, когда тебя целует Адриан Агрест? — Кхм, — неожиданно кто-то откашлялся позади них. Адриан мгновенно отпрянул и напрягся. Кровь отлила от его лица, как только взгляд остановился на непрошеном госте. — Отец? — не веря своим глазам, дрогнувшим голосом спросил Адриан. — Что ты здесь делаешь? — Ни «добро пожаловать домой», ни хотя бы «добрый вечер»? — Бровь Габриэля взмыла вверх. — Куда делись твои манеры, Адриан? — Извини, — ответил он, вставая. — Добро пожаловать домой, отец. Прости мою неучтивость. Я просто очень удивлен тебя видеть, поскольку ты ведь должен находиться в Милане. — Я все-таки решил сделать небольшой перерыв. — Габриэль окинул взглядом застывшую на месте, опасно побагровевшую Маринетт. — Кое-кто был очень убедителен в том, что тебе будет приятно увидеть меня на Рождество. — Правда? — губы Адриана тотчас растянулись в неподдельной улыбке. — Ты остаешься на Рождество? Это же здорово! — Да, — невозмутимо заявил Габриэль и развернулся, готовый уйти. — Я подумал, ты захочешь услышать об этом, но поскольку, как я вижу, ты занят, я вас оставлю. — Отец, — позвал Адриан, пока тот не успел скрыться в доме. Габриэль повернулся и вопросительно взглянул на сына. — Спасибо, — Адриан улыбался, — за то, что приехал. — Я тоже рад тебя видеть, Адриан, — Габриэль сунул руки в карманы и направился в дом, но мгновенье спустя остановился и обернулся. — Адриан, ты не мог бы пригласить свою девушку домой на ужин на следующей неделе? Полагаю, пришло время для нас быть представленными официально. Маринетт пискнула, наверное, в десятый раз за этот день, когда Адриан, улыбаясь, посмотрел на нее. — Мари, следующая неделя тебе подойдет? — Д-да, — прошептала она в ответ. — Замечательно, — заключил Габриэль. — Обсудим детали позже. А пока не замерзните. Я буду в доме. В ту же секунду, как только за модным магнатом закрылась дверь, Адриан повернулся к опешившей Маринетт и ухмыльнулся. — Похоже, у тебя появился бойфренд, Мурцесса! — Ненавижу тебя, — надулась она и отвернулась. — Ты даже не спросил меня. Адриан прыснул и завернул Маринетт обратно в свой шарф, прежде чем опуститься ступенькой ниже перед ней на колени. — Маринетт Дюпэн-Чен. — Он взял ее руку в свою. — Согласна ли ты войти в мою одинокую жизнь и сделать ее намного светлее и счастливее своим присутствием? Я обещаю всегда любить тебя и не выклянчивать сладости слишком часто. Я не могу гарантировать, что стану меньше каламбурить, но убежден, что ты скоро полюбишь мое чувство юмора так же сильно, как… — Дело не в каламбурах, — перебила она. — Учись удачнее выбирать время. — Верно, — прочистил он горло и продолжил: — Отставим наши различия во мнениях в сторону, ты станешь моей девушкой, Маринетт? — Я не знаю, — поддразнила она, растягивая каждое слово. — Мне нужно подумать. Взвесить все за и против. Оценить… — Моя Леди, — шаловливо пригрозил Адриан, — я буду целовать тебя с еще большей страстью, если ты откажешь мне в моей скромной просьбе, и на этот раз… — он мельком взглянул поверх ее плеча, — твои родители подсматривают из окна на втором этаже, а мой отец и родители Альи и Нино смотрят в окно гостиной. И-и-и, — он прищурился, — кажется, Натали и Горилла снимают нас на мобильный из кухни… Маринетт взвизгнула и быстро обернулась. В нескольких местах колыхнулись шторы, возвращаясь на свои прежние места, а Том и Сабин беззастенчиво замахали ей, улыбаясь от уха до уха. Маринетт покраснела и резко поднялась. — Пойдем, — настоятельно скомандовала она. — Прямо сейчас. — Как пожелаешь, моя принцесса. Адриан встал, проворно подхватил Маринетт и закинул ее себе на плечо. Она вскрикнула от удивления и крепко прижалась к его спине, а Адриан тем временем развернулся лицом к дому. Он улыбнулся и помахал на прощание всем, кто прятался за шторами, прежде чем скрыться из виду в саду. — Что ты делаешь? Адриан, опусти меня! — кричала Маринетт. — Не обращай на меня внимание, моя Леди. Я просто собираю свои награды за долгие годы терпения, — ухмыльнулся он и припустил бегом. Адриан опустил ее на землю, как только они очутились достаточно далеко от чьих-либо глаз и ушей; и следующий час, если не больше, был проведен в разговорах, признаниях, принятии решений, шутках, закатывании глаз; они заливались смехом, гуляли по саду и просто наслаждались лучшими часами в своей жизни. Возможно, без поцелуев тоже не обошлось, но никто не посмел приставать с расспросами, когда они наконец вернулись в дом. Алья, как и следовало ожидать, приписала все заслуги себе. У нее не возникло ни капли сомнения, что многолетние махинации в конце концов окупились, и теперь, благодаря ей, Маринетт наконец официально стала девушкой единственного и неповторимого Адриана Агреста, который, ко всеобщему удивлению, неожиданно превратился в томящуюся от любви собачонку и не мог оторвать глаз от Маринетт до конца выходных. Если бы не присутствие родителей, он бы и рук не отрывал от нее. А может даже и губ.* * *
Расположившись на диване у камина в последний день их поездки, Адриан осмелился обнять Маринетт после того, как все разошлись по своим комнатам. Когда часы только перевалили за полночь, он уткнулся носом ей в шею и прошептал: — Ты была моим Тайным Сантой, Маринетт. — Ты не должен задавать мне этот вопрос, Адриан, и я не могу тебе сказать, — запротестовала Маринетт. — Это нечестно! Человек, который сделал это для тебя, потеряет шанс победы в конкурсе, если ты узнаешь, кто им был. — Я свожу тебя, куда ты захочешь, моя Леди, — пробормотал он ей в шею. — Это будут всего лишь билеты и ВИП-пропуск за кулисы на концерт Джаггета Стоуна. Хлоя мне рассказала. Но я не задавал тебе вопрос, Мари. Я знаю, что это ты. — Откуда? — спросила Маринетт после минутного колебания. — Потому что только ты настолько добрая, чуткая, внимательная и такая любящая, чтобы подарить мне то единственное, чего я не имел. — Что ты имеешь в виду? Крепче сжимая объятия, Адриан проговорил: — Я отмечаю Рождество в кругу друзей и их замечательных семей. Мой отец отмечает Рождество вместе с нами. И, хорошо зная его, я могу с уверенностью сказать, что только решимость Ледибаг могла пробиться сквозь его непоколебимое упрямство. К тому же, это первое Рождество после исчезновения мамы, когда мне подарили столько внимания и больше двух подарков. Я уже и забыл, когда чувствовал себя таким любимым. Не говоря уже обо всей вкусной еде. Но самое главное, я провожу эти праздники со своей потрясающей девушкой. Как ты все это придумала, Мари? — Ну, — прильнула она к нему, отвечая, — мне пришлось поломать голову над тем, что подарить красивому, богатому мальчишке, у которого уже все есть. Но потом я случайно услышала, как Нино жаловался Алье, что твой отец на Рождество будет в отъезде. Потом они рассказали, что поскольку теперь они встречаются, их семьи решили отметить рождественские праздники вместе. С этого все и началось. Ласково щекоча ресницами кожу Маринетт, Адриан оставил на ее шее поцелуй бабочки*, прежде чем удовлетворить свое любопытство: — Но вот одного я не могу понять: как тебе удалось уговорить моего отца не только предоставить в распоряжение этот коттедж, но и приехать сюда самому? Маринетт хихикнула, похлопывая его по руке. — Скажем так, это было нелегко, и я уверена, ты еще услышишь подробности рано или поздно, но оно того стоило. — Маринетт развернулась, усаживаясь лицом к Адриану. Она убрала несколько растрепавшихся прядей волос с его лица и добавила: — Я хотела подарить тебе на Рождество что-то особенное, потому что ты для меня особенный, Адриан. Он подался вперед и прошептал прямо ей в губы: — Ты подарила мне больше, чем что-то особенное, Мари. Ты сделала мне лучший подарок, который только можно получить. Ты подарила мне на Рождество дом.* Спасибо, моя Леди. Спасибо. Маринетт с трепетом закрыла глаза, когда Адриан преодолел пространство между ними, выражая благодарность тем способом, о котором она никогда не могла и мечтать. По крайнем мере, не думала, что это случится так скоро. Но, потом, кто же знал, какие чудесные сюрпризы приготовит им будущее, теперь, когда между ними не осталось секретов? Маринетт улыбалась прямо в поцелуй. Еще никогда она так не рвалась узнать, что готовит ей будущее, как сейчас. Она надеялась, что Адриан чувствовал то же самое, и по тому, как он целовал ее, у нее не оставалось никаких сомнений, что он так же горел нетерпением, как и она.