Лёд, молнии и пламя

      Главный зал Скайхолда уже потихоньку заполнялся: сегодняшние суды обещали быть очень необычными и волнительными. Хотя Кассандра сидела за одним из столов уже довольно давно, старательно скрипя пером по пергаменту. Она сосредоточенно хмурилась, грызла кончик пера, иногда гневно сминала тонкие листы, которые считала непригодными. Её тёмные глаза неотрывно скользили по строчкам, а лоб пересекла морщинка, выдавая тяжёлый и интенсивный труд.       -Чем это ты так занята? – удивился Алларос, только что вернувшийся с совещания. – Я уходил – ты уже сидела, пришёл – ещё сидишь. Что-то важное?       -Любовную поэму пишет, не иначе! – влезла вездесущая Сэра, неожиданно появляясь рядом. Она уселась на столе, болтая ногами.       -Ни за что в жизни! – покачала головой Кассандра, поднимая глаза. – Даже если бы эта самая жизнь от этого зависела. Я не умею и пары слов связать, для этого нужен настоящий дар и особая грация…       -Думаешь, у тебя их нет? – пожал плечами эльф, присаживаясь на стол рядом с разбойницей.       -Конечно же нет! – раздражённо ответила Искательница, снова погружаясь в написанное. – Это все знают. Я пишу о событиях, произошедших в Тени. В последний раз, когда тевинтерские магистры вошли туда, они обрушили на Тедас Мор, но что конкретно произошло – неизвестно. Когда-то и мы станем историей, и я хочу, чтобы она не несла столько тайн. Это может быть очень важно…       -Отличная идея, кстати, - признал Алларос. – Думаю, кто-то должен был это сделать, а тебе я доверяю всецело. Главное, будь предельно осторожна в том, что пишешь и как.       -Не беспокойся. Может, я и плохой писатель, но прекрасно понимаю, какой вес мои слова могут иметь в будущем, когда уже не останется живых свидетелей произошедшего. Я даже могу тебе потом показать.       -Ну покажи. Мне любопытно. А ещё лучше покажи Лелиане, уж она-то мастер во всяких интригах и кривотолках…       -Инквизитор! На два слова! – Блэкволл неожиданно похлопал эльфа по плечу. – Адамант – всегда был и будет отдельным Орденом. Страж на краю бездны, одинокая душа, которая глядит в забвение и не содрогается перед ним… Такой пыталась быть Страж-Командор Кларель, - тихо сказал он, когда они отошли. – Такими пытались быть они все. Никто из тех Стражей, что мы видели, не колебался, они добровольно отдавали жизни. Они умирали за нас, а Корифей сделал так, чтобы эта жертва пошла на пользу ему!       -Мы покончили с этим. Покончим и с Корифеем. Я понимаю твою боль, Блэкволл… но ты же говоришь это не просто так, да?       -Это целиком и полностью его вина! Даже стремления Кларель можно понять: она так горячо желала защитить всех, что запуталась в чужих интригах! Нет, это неправильно… - Страж покачал головой. – Понимаешь, желать добра, БЫТЬ добрым, и стать жертвой своей доброты…       -Я согласен, что неправильно. К сожалению, одного намерения бывает мало. Как сказал мне Хоук: «Это происходит, когда пытаешься что-то изменить: оно меняется, но не всегда так, как тебе бы того хотелось». Но это не значит, что мы опускаем руки. Ничего не потеряно, пока ты жив, и есть за что бороться.       -Дело не в униформе и знаках Ордена, даже не в Посвящении, - горячо продолжал воин, словно не слыша собеседника, - суть жизни Серого стража – обещание. Обещание защищать других ценой собственной жизни.       -Тебе не нужно меня в этом убеждать. Просто скажи мне, в чём дело.       -Всех-то ты насквозь видишь, - смущённо опустил голову Блэкволл. – Я никогда не о чём не просил, Инквизитор, но сегодня не могу смолчать. К тебе на суд приведут одного их наших…       -Стража? Почему? Даже я об этом не знал! Вот это утечка информации!       -Я не знаю подробностей, но видел её в тюрьме. Хотел сказать: я не прошу тебя принять какое-то конкретное решение, которое мне бы понравилось, просто… будь милосердным. Если сможешь, если обстоятельства позволят. Я знаю, ты всегда стараешься докопаться до сути поступка, до намерения, до истины, и очень уважаю тебя за это… тьфу, запутался…       -Не переживай, я тебя понял. Пока не знаю, в чём там дело, но, Блэкволл, я всегда стараюсь быть справедливым и беспристрастным больше, чем милосердным. На эмоциях в этом мире творятся ужасные вещи. Но я не любитель кровопролития, если можно будет поступить иначе – я сделаю это без колебаний.       -Инквизитор! – подошла Жозефина. – Вы готовы начать?       Страж кивнул, признавая его правоту, и отошёл.       -Да, готов.       Алларос сделал несколько глубоких вдохов, надел беспристрастную маску и сел на трон. Толпа собралась довольно приличная, она взволнованно гудела и постоянно двигалась, сливаясь в одну массу. Здесь были и солдаты, и рабочие, и спасённые маги, и всевозможные представители всего на свете. И все они расступились, позволяя двум стражникам в форме Инквизиции подвести к трону немолодого мужчину, заросшего, грязного и испуганного. Странно знакомого…       -Староста Грегори Дедрик из Крествуда, - объявила леди Монтилье прежде, чем эльф вспомнил подсудимого. – Ответственен за предательство жителей деревни. Он сознался в том, что около десяти лет назад затопил Старый Крествуд с целью убийства жителей и беженцев, заражённых скверной. Староста утверждает, что сделал это, чтобы уберечь остальных жителей, но доказательств его словам нет.       Инквизитор окинул взглядом сгорбленного Грегори, его опущенную голову и дрожащие плечи…       -Если подсудимому есть что сказать в свою защиту, то пусть говорит.       -Скверну нельзя вылечить! – надтреснутым голосом ответил староста, робко поднимая глаза на судью. – Но я не смог никого убедить бросить больного ребёнка или мужа!       -И тогда вы согнали всех заражённых в одно место и затопили Старый Крествуд? И в воде не погиб никто из здоровых? – скептически уточнила Жозефина.       -Почти все жители были заражены, клянусь вам! А ещё – орда порождений тьмы из пещер попёрла! Некому было защитить нас! – в отчаянии выкрикнул мужчина. – Вот что бы вы сделали, леди посол? Мы не воины, да там и мало было бы воина, нужна была армия! Вы бы умерли за тех, кому и так недолго оставалось, Инквизитор? Сжальтесь… Не мог же я сказать выжившим, что утопил их семьи, чтобы спасти их самих. Я не мог… я… не мог… - он вновь опустил голову, тихо бормоча себе под нос.       -Так… Грегори Дедрик, слушай мой приговор. Мор заставил тебя совершить это преступление, значит, остаток жизни ты должен провести в борьбе с ним, искупая свою вину. Ты отправляешься в Адамант и станешь Серым стражем. Борись с порождениями тьмы, пока Зов не заберёт тебя.       -Ваша милость, я… я уже не молод и я не воин…       -Ничего. Стражи отличные учителя. Никогда не поздно учиться. Уверен, они найдут тебе применение.       -Я недостоин такой чести, Инквизитор… - тихо, но уже без дрожи в голосе ответил староста. – Спасибо вам. Я буду служить Ордену так хорошо, как смогу. Мне ещё снятся крики погибающих в воде, надеюсь, однажды я перестану их слышать…       Грегори уводили под одобрительный гул толпы. Алларос поёжился, пытаясь унять неприятную дрожь: он только что в красках представил себя напуганным селянином, без магии и меча против орды порождений тьмы и с толпой больных жителей и беженцев. О том, что он поступил бы точно так же, он малодушно решил не рассказывать никому…       -Дело из Адаманта, ваша милость, - объявила Жозефина. – Сэр Рут, старший Страж ордена. Она была одной из тех, кто перерезал горло собрату, чтобы подчинить демона. Она не отрицает своей вины, на самом деле, она сама просила суда и хочет не пощады, а правосудия от топора палача.       Женщина в форме Стража опустилась на колени перед троном судьи. Её лицо посерело от глубокой скорби и отчаяния и выглядело почти мёртвым.       -Кажется, вы действительно этого хотите, - медлено произнёс Инквизитор, внимательно вглядываясь в подсудимую. – Но мы уже выяснили, что вы запутались в заговоре Корифея, и взяли под свою опеку остаток адамантских Стражей. Разве ещё одна смерть что-то даст?       -Моим действиям нет оправдания, - горячо ответила Страж. – Я убила члена ордена, и эта кровь отравляет меня сильнее, чем скверна.       -Многие соглашения разрешают Стражам идти на крайние меры, если это предотвратит Мор, - заметила Жозефина. – За исключением рабства у него, конечно… -Я так не могу! – её голос был полон презрения к себе. – Не могу оправдывать свои преступления высшим благом! Будто благодаря этому мне найдётся место в будущем! Это неправильно, и это сломило меня, хоть я совершала и худшие вещи с полным на то правом. Теперь я лишь могу служить примером того, что иногда цена БЫВАЕТ слишком высока.       -Сэр Рут… Вестник Андрасте прощает вас от Её имени. Обретите в этом свой покой. Глаза Стража расширились. Она долго молчала, но на лице её отражалась глубокая внутренняя борьба.       -Ваша милость, я… я постараюсь, - наконец тяжело сказала она.       -Служите в крепости Адамант с другими Стражами во имя всех живущих, помните о содеянном, извлеките урок, но не растрачивайте свою жизнь. Вы ошиблись, и цена ошибки высока. Но уйти из жизни – это малодушие, вам не кажется? Намного больше усилий требует остаться и иметь дело с последствиями, намного больше мужества – признать свою вину, посмотреть ей в лицо и бороться за лучшее будущее. Боритесь, вы ещё можете.       Губы женщины скривило подобие улыбки, и она медленно кивнула, вставая с колен. Провожая её взглядом, Алларос заметил, что Блэкволл вздохнул с облегчением, ухмыляясь в бороду.       -Представляю вам дело лорда Ливиуса Эримонда из Вирантиума! – быстро нашлась мадам посол. – Он по-прежнему верен Корифею и изрыгает гадости. Не знает, когда вовремя заткнуться… извините. В общем, он был схвачен живым. Помимо правосудия вы можете потребовать от него расплаты за случившееся в Тени.       -Бесчисленные жертвы, и все они были лучше, чем он, - в голосе эльфа плескалась плохо скрытая, скальпельно острая угроза.       -Я не признаю этого судебного разбирательства! – пафосно возразил подсудимый. Несмотря на потрёпанный вид его глаза горели фанатичным огнём, а презрение ко всем присутствующим плескалось через край. – У вас нет права судить меня!       -Напротив, - тонко улыбнулась антиванка, - многие представители судебной власти выразили желание передать это дело Инквизитору. Бюрократия вас не спасёт.       -Всё потому, что они боятся! – злобно пропыхтел Эримонд, сверкая глазами. – Не только Корифея, но и Тевинтера, законного владельца всех земель, по которым вы хоть раз ступали в своей ничтожной жизни! Я служил воплощённому богу! Давайте, опустите свои клинки и освободите меня от плоти! Меня ждёт слава!       -Хм… а если мы оттянем момент твоей славы пожизненным заключением? – сощурился Алларос. Он внимательно следил за мимикой преступника, провоцируя того на откровенность.       -Ха! Мой бог властен над временем! Время – ничто! Он наградит преданных слуг, как и обещал! Делайте, что хотите, меня ждёт награда, а вы все умрёте под его пятой! Ваши жалкие трепыхания напрасны, истина же лежит в ином мире!       -Вы – худший из НАС, - голос Инквизитора искрился чистой яростью, - и вред, который вы причинили Серым стражам, невосполним…       -Их жалкое правосудие или ваше – вы все букашки! – беспардонно перебил его тевинтерец, распаляясь всё больше. – Меня ждёт…!       -УСМИРЕНИЕ.       Это слово прокатилось по залу, эхом отлетело от стен и упало, словно булыжник, в абсолютной тишине.       -Лорд Ливиус Эримонд из Вирантиума, - Алларос порывисто встал с трона, покрывая властной агрессией всю притихшую толпу, - я отказываю вам в смерти. Преступление мага – наказание для мага. Усмирение! - на последнем слове в его глазах сверкнул отблеск пламени.       -Вы… вы… не можете! – жалко проблеял потрясённый Эримонд, нарушая тяжёлую тишину. – Я лорд, вы, жалкие мещане! Я не могу потерять себя!!! – заорал он, излучая животный страх. Бахвальство улетучилось во мгновение ока, обнажая его трусливую суть. Эльф победно усмехнулся и с чувством выполненного долга приземлился обратно на трон. Леди Монтилье поспешно кивнула стражникам, и они уволокли брыкающегося и вопящего мага из зала.       -Завтра же к нам выедут преподобные матери со всем необходимым для Ритуала, - тихо сообщила она.       -Замечательно. А потом пусть трудится на строительстве. Я слышал, ОНИ хороши в монотонной работе…       -Да как вы могли! – к трону протолкалась Фиона. – Инквизитор, вы же сами маг! Как вообще вы можете хоть кого-то приговорить к такой участи, это же хуже смерти!       -Не припомню, чтобы должен был объясняться по поводу своих решений с вами, - сощурился Алларос, - но я объясню. Преступления «хуже смерти» - наказание «хуже смерти». Усмирение –крайняя мера, придуманная, кстати, магами для магов. Деяния этого фанатика и количество трупов на его совести не тревожат эту самую совесть. Я всегда стараюсь сохранить жизнь, но если вижу, что человек прогнил до самого основания, то подношу факел.       -Но ведь усмирение – для слабого мага, у которого есть большой риск стать одержимым!       -А он И ЕСТЬ одержимый, Фиона. ДОБРОВОЛЬНО одержимый Корифеем. И отлично понимал, что делает, в отличие от Стражей, более того, делал это с радостью и в религиозном экстазе.       -Почему же просто не казнить его?       -Вина, осознание и ужас перед расплатой – вот что должен чувствовать преступник. И это, как вы поняли, единственный способ заставить его понять всё то, что ощущали (и ощущают до сих пор!) его жертвы. Это война. Око за око… Если дебаты окончены, с вашего позволения, у меня есть дела, - он вновь встал с трона       Чародейка поспешно кивнула, уступая дорогу Инквизитору.