Из заметок Стефани Роджерс, капитана армии США, об Э.Э. Старке, обыкновенном гении

Меня откровенно ведёт от Старка. От мужчины, который младше меня на полвека и в то же время — в два раза старше. Ведёт от его ума, его голоса, от того, как он двигается, что говорит, от жгучих тёмных глаз и непозволительно ярких губ. Эти блядские губы, обрамлённые жёсткой даже на вид бородкой, стоило бы запретить законодательно! И основное — блядские они в прямом смысле. Будь Старк женщиной, пробы ставить негде было бы даже в этом веке, не то что во времена моей юности. Но он мужчина. Почти век назад именно такая разница в возрасте, как у нас, считалась идеальной для крепкого брака. Брака, мать его, а не одноразового траха. Покажите мне, кто в постели Тони Старка задерживался дольше, чем на ночь? Не считая Пеппер, конечно. Чёрт знает, чем взяла его эта рыжая стерва. Я и так нечасто с ней сталкиваюсь, слава Богу, но хотелось бы вообще её не видеть: то, как она строит Старка, Коулсона, Фьюри и весь Пентагон в придачу, конечно, достойно уважения... Но любви к ней у меня не вызывает. Наташа смеется, говорит, это капитанская ревность. Мол, как это, подчиняются не Капитану Америке, а какой-то гражданской вертихвостке. Но если честно, дело далеко не в том, что я — капитан, а Пеппер даже не военная. Я ревную не как капитан, я ревную как женщина. Наверное, мне должно быть стыдно за то, что я ненавижу Пеппер. Но я просто ненавижу. Потому что, несмотря на всё, что мы вместе пережили, он никогда не улыбался мне так, как улыбается ей. Даже после того самого единственного раза.