Мои любимые страдания

      А он вернулся с двумя пластиковыми бутылками из-под Кока-колы — одна была наполовину наполнена спиртом, другая — доверху водой. Еще он принес горячий пирожок с картошкой. То, что спирт — гадость, как его не разбавляй, я понял после первого же глотка. И, несмотря на заверения Оруо, что дальше «пойдет все по маслу», по маслу ничего не пошло — я начал закашливаться, потом почувствовал, как у меня начинается кружиться голова, а потом к горлу подступила тошнота… Девчонки сделали по несколько глотков — им и этого хватило, а Оруо выпил все до последней капли. Холодно уже не было. Хоть на улице и был апрель, ветер был сильным. Я сидел, прислонившись голову к стене и ничего не соображал. Через несколько минут я уснул. И сколько проспал, я не знал — я открыл глаза на пару мгновений, когда к нам, как разгневанная фурия, подлетела старшая сестра Хитч — высокая лохматая девица. Та назвала Оруо забулдыгой, сказала, что вызовет полицию, и увела Хитч домой. Бозард пьяно захохотал и швырнул пластиковую бутылку им вслед. Потом я, кажется, снова уснул — но уже ненадолго. Проснулся на сей раз, почувствовав боль в желудке. Даже затуманенном алкоголем умом я смог понять, что нужно идти домой — там, в шкафчике на кухне какие-то таблетки, но подняться с пола не смог. Я захотел закричать, но и это у меня не получилось — только тихий стон сорвался с губ. А сестра Хитч ругала Оруро, который, по ее словам, принес нам какой-то паленый спирт. Что было дальше, я впоследствии вспомнить не смог

***

      Очнулся я уже в больнице. Я открыл глаза и не сразу понял, где нахожусь. Я лежал на кровати в небольшой и светлой палате, а рядом с кроватью на табуретке сидел дядя Кенни. — Что ты здесь делаешь? — удивился я Дядя Кенни как-то странно вскрикнул и бросился вон из палаты, а через минуту вернулся не один — с доктором. Доктор внимательно посмотрел на меня и улыбнулся. — Пришел в себя? Вот и замечательно! Дядя опустил голову — Вы теперь положительную энергию должны излучать, потому что в атмосфере улыбок и радости больные поправляются лучше. Хотя, конечно, небольшая лекция о вреде алкоголя вашему племяннику не помешает — боюсь только, слушать он будет невнимательно. — сказал доктор. И, уже выходя из палаты, напомнил: — Вы только не кормите его сейчас ничем домашним — ни котлетками, ни пирожками, — ему еще несколько дней на диете посидеть придется Дядя Кенни, налил в стакан воды из стоявшего на столе графина и залпом выпил. Я проспал еще почти целые сутки, а наутро проснулся почти здоровым, сразу ощутил чувство голода и даже сказал дяде, что не отказался бы от компота и булочки. Но он оставил мои слова без внимания. — Ты же два дня в реанимации лежал. Мне твой папа рассказывал, каким ты взрослым и умным стал! Ты хоть понимаешь, что наделал? Тут я решил, что лучшая защита — нападение, и без раздумий ринулся в бой. Облизав пересохшие губы, я почти спокойно сказал: — Да чего ты так нервничаешь? Ну, выпил немного. А кто сейчас не пьет? — я врал без зазрений совести и верил, что это — ложь во спасение. — Между прочим, я даже статью в журнале читал, что спиртное в небольших количествах приносит не вред, а пользу. Ты мне, конечно, не поверишь, но я выпил совсем чуть-чуть. Просто было очень холодно, и мы хотели согреться. И вообще — прежде, чем ругаться, объяснил бы, что произошло. Я совершенно ничего не помню. Наверно, это спирт плохим оказался. — Оруро Бозард умер позавчера, — сказал дядя — Что? — не понял я, — Что ты такое говоришь? — Спирт оказался техническим. Девушку, которая им торговала в ларьке, уже задержали. Сейчас полиция пытается выяснить, откуда этот спирт поступал. Он и для взрослого человека опасен необычайно, а уж для ребенка — Он же и раньше там спирт покупал — он сам рассказывал. Почему же именно сейчас отравился? — и вдруг вспомнил: — А девочки? Как девочки? Мина, Хитч? — Хитч уже выписали из больницы. Как раз ее сестра тогда и вызвала «скорую» — сначала ей промывание желудка сделали, а потом уже про вас вспомнили. Кажется, Мина еще в реанимации. А Дядя Кенни уже жалел меня — К тебе вчера рыжеволосая девочка приходила, наверное, твоя одноклассница. Еще какой-то парень с длинными волосами, девушка брюнетка, всей толпой пришли… — Хаха, всем классом пришли ко мне! — заржал я в голос. — Хоть кто-то про меня помнит — Доктор не пустил их в палату. — Ясен-красен! — Они все волнуются и желают тебе выздоровления. Тебе кто-то на телефон все время названивал, — он дал в руки мой «хуифон» и вышел из палаты Было целых тридцать пропущенных звонков от Петры и от Эрена — двадцать шесть. Для начала я решил позвонить Петре, шел гудок — Леви! Леви, все хорошо?! — Да, Петра, со мной все отлично — Я так за тебя волновалась, — она начала плакать — Не реви, пожалуйста. Все… все в порядке — Леви, не делай так больше, пожалуйста, — всхлипнула она — Меня выпишут скоро… надеюсь — Хорошо, выздоравливай, Леви Дальше я решил позвонить Эрену. — У аппарата, — сказал он — Эрен, ты че звонил? — Леви! Все заебись? — Ага, че такое? — Вчера вообще почти в школе узнали, что с тобой произошло. Эрвин Смит уже толкнул перед учениками речь на тему «К чему может привести злоупотребление алкоголем» и заявил всем и каждому, что он ничуть не сомневался, что из тебя ничего путного не получится. — Капе-е-ец! Теперь меня точно выгонят из школы, — вздохнул я. — И будут говорить гадости обо мне, Мине, Хитч, и Оруро. Как все знают, Эрен всегда знал все новости. Знал все секреты других людей. Но он, конечно, не рассказывал их всем как это делает Ханджи. Он может рассказать только мне и Микасе. Йегер всегда говорил классу, когда будет контрольная, либо самостоятельная. Но это было не всегда. Много было случаев, когда Эрен говорил всем ответы к тесту по обществознанию. Я еще такой удивился: «Как у тебя такое получается?» Он в ответ только усмехнулся. Эрен, чтобы получить ответы на контрольную работу по обществознанию, пикапил учительницу по обществознанию — Пик. Я оказался в шоке, когда он мне это рассказал. Но он делает это ради ответов на контрольную. — По контрольной по немецкому почти все получили двойки. Я и Микаса получили три, Армин — четверку. Наверное, Микаса могла получить четверку, а на то и пятерку, но она так разволновалась, что вообще ничего перевести не смогла. Из-за этой контрольной директор даже вызвал Смита к себе в кабинет — спрашивал, почему такие плохие результаты. Так что те, кто получил три и два — ходят на дополнительные задания после школы. Заебца! — А Петра? Петра как написала? — Ааа, у нее вообще пять. После той истории с вахтером. Ну, помнишь? Эрвин Смит с ней почти не разговаривает, хотя я не понимаю, почему? Смит сам повел себя глупо — вахтер обознался, а он ему поверил — Эх, понятно. Что еще? — Да нихуя! В конце уже ЕГЭ сдаем! Ты же говорил, что после девятого уйдешь, вроде? — Эрен, я еще это с первого класса говорил — А, точно, а куда поступать пойдешь? На этот вопрос я ответить не смог — Я, может быть, ментярой стану, — задумался я. Йегер рассмеялся, снова своим тупым и противным смехом. — Че ржешь, дебил? — Ментярой? Ха-ха, а как же твоя коронная фраза «Слава пацан, хуй мусорам!» — О-ой… Я просто тупым был. Мм, а ты там в какой колледж собрался? — Колледж информационных технологий! Я это сто раз говорил. Я буду сдавать физику и информатику. На инженера-программиста пойду работать — Ну, если у меня комп перестанет работать — я тебя позову, починишь — Аха-ха, когда тебя там выпишут? Мы с Микасой бухнуть с тобой хотим… Ах, точно, тебе же больше нельзя — Схуяли! А у вас деньги есть? — Да, мы скинулись. Ко мне брат старший приехал, он запрягать будет — Да пофиг! Помнишь, когда я говорил, что пятый день бухаю. Мне тогда было… тринадцать лет. Меня, наверное, завтра выпишут. — Когда выпишут, тогда и пойдем. Ты, кстати тоже деньги принеси. Я хочу еще Жана, Берта и Райнера позвать. Без тебя я никогда не бухаю, без тебя — скучно — И Энни позовем — В точку! Может, даже у нее на хате бухнуть. А если не сможем, то и на улице пойдет. Только мы нормальное пиво будем покупать, не водку. — Но! Ладно, пока — Пока, надеюсь, увидимся