Портрет

Кэролайн, находясь в темном мрачном баре во французском квартале Нового Орлеана, поднимает бокал с бурбоном. - За тебя, - шепчет ничуть не постаревшая блондинка и делает глоток обжигающего напитка. Её лицу по-прежнему семнадцать, в глазах - весна, но душа запорошена снегом. Прошло десять долгих, бесконечно одиноких, лет со дня смерти Клауса, и каждый год в этот печальный день Кэролайн приезжает в Новый Орлеан - последнюю обитель первородного гибрида. Она продолжает жить своей размеренной, скучной жизнью, помогает уже взрослым дочерям, содержит вместе с Алариком школу для одаренных детей, но в душе её зияет огромная дыра, и кто бы ни пытался залатать её, ничего не выходит. Что-то сломалось внутри Кэролайн в день, когда Клауса не стало. Кэролайн выпивает бурбон залпом, ненасытно, и просит бармена налить ещё. - Кэролайн! – зовет чей-то голос. Это Хоуп, она выросла красавицей и умницей. Кэролайн очень любит эту девочку, которая так похожа на отца. Она смотрит на Хоуп и видит в ней Клауса, в движениях, во взгляде серо-зелёных глаз, а главное - в улыбке. Улыбается Хоуп абсолютно так же, как улыбался её отец. И пишет. Пишет картины, завораживающие, приковывающие взгляды даже далёких от искусства людей. Кэролайн очень ею гордится. И точно знает - Клаус тоже гордился бы своей необыкновенной дочерью. - Тебе, пожалуй, хватит, - строго выговаривает Хоуп, будто она здесь единственный взрослый. - Вставай, Кэролайн, и пойдём ко мне. - Я хочу побыть здесь ещё немного, - отвечает та, вертя в руках бокал. - Папа не хотел бы… - начинает Хоуп, но Кэролайн жестом руки просит её остановиться. - Только не сегодня, Хоуп, пожалуйста, - шепчет она. - К тому же, сколько себя помню, Клаус всегда предпочитал именно этот сорт. Кэролайн делает попытку улыбнуться, но улыбка выходит жалкая, вымученная. Она не хочет никому улыбаться. Сердце её, прежде полное желания жить, сокрыто под толстым слоем льда. Все, что Кэролайн нужно – это сидеть в баре, где десять лет назад она попрощалась с мужчиной всей её жизни, и пить виски бокал за бокалом, пока язык и щеки не онемеют от алкоголя. Но Хоуп непреклонна. - Мы идём ко мне, и точка. Это не обсуждается. И не вынуждай меня применить магию, - тихо говорит она на ухо Кэролайн, вынуждая подчиниться. Пешком они добираются до особняка, где прежде царствовал Клаус в окружении своей семьи. Теперь здесь живет одна Хоуп. Она ничего не изменила в доме, и всё здесь словно замерло в ожидании хозяина. Кэролайн проходит во внутренний дворик и присаживается на один из диванов. Хоуп скрывается в мастерской, где писал картины её отец. - У меня для тебя сюрприз, - говорит она, вернувшись с картиной в руках. Это портрет Клауса. Он выглядит на нем таким счастливым, как тогда в лесу, когда Кэролайн признала наконец-то свои чувства к нему. Кэролайн проводит пальцами по его лицу, в уголках её лазурных глаз скапливаются слезы, грозящие стать проливным дождем. Это слишком тяжело, почти невыносимо, думает она, любуясь тем, кого так отчаянно любит. Хоуп подходит ближе и берёт Кэролайн за руку. Другую руку она кладет на портрет отца. Крепко сжимая пальцы Кэролайн, Хоуп начинает читать заклинание на древнем языке, который блондинка, прожив столько лет в мире магии, никогда прежде не слышала. Портрет начинает вибрировать, изображение искажается, и перед Кэролайн открывается портал, а в нём… - Здравствуй, любовь моя…