Жажда чужой теплоты: Heavenly paradise.

У Элайзы сегодня с самого утра валилось всё из рук. Хорошо, что ещё мышечная и двигательная память рук не подвела и она доставляла свои оргазмы всем записанным к ней клиентам. А также девушка ждала хоть одно сообщение от любимой, не говоря уже о звонке. Но ни того, ни другого не было. Если бы это касалось только её, она незамедлительно распрощалась с этой работой, которая ей была с самого начала отвратительна. Хоть у неё без всяких курсов врожденные умения к массажу. Конечно, она пришла сюда и не сразу начала доставлять интим-услуги. Её поначалу взяли на обычный массаж: лечебный, общий, антицеллюлитный и так далее. А потом уже её попросили попробовать, да и оплата труда там совершенно другая. Она бы отказалась, но тогда они с мамой в прямом смысле бедствовали, деньги заканчивались, а лечение ждать не могло. Вот так всё и получилось... Всё ради мамы. Сейчас бы она бросила всё и ради Алисии, но как? Как? Химиотерапия, ещё оставалось три сеанса — кто за них будет платить? И жить им на что? Деньги актрисы, скажут многие... Ну не могла Элайза сесть на шею своей девушки и посадить туда ещё мать. Не могла! Можете списать это на гордость или высокомерие... Но девушка просто не смогла переступить через себя. Что теперь будет? Они расстанутся? Кери была весь день сама не своя. Играть роль совсем не получалось даже спустя двести дублей... Доминго наблюдал за девушкой и списал бы это на обычное обострение истерики актрисы, но всё было довольно хуже. Та скандалила со всеми: визажистами, стилистами, операторами, специалистами по свету и даже с режиссером. Говорила, что ей не нравится сценарий. — Лисёнок? Что случилось? — подошёл чернокожий, когда актриса собиралась домой. Было принято решение распустить всех по домам в обед. — А что происходит? И что ты всегда лезешь не в свои дела? — продолжала беситься зеленоглазая. Тот не обращал внимания на обычное сквернословие подруги в его адрес. — Что сделала Элайза? Алисия прикрыла на миг глаза, услышав имя своей ли уже девушки? Ужасно — провстречаться один день... — Это не она сделала, а я... — настолько печальным голосом ответила та, что казалось — она сейчас заплачет. — А что ты сделала? Накричала на неё? Обозвала? Она ушла? — терялся в догадках тот, вспоминая Джорджию. Ну, та хоть больше продержалась. — Я ей приказала уйти с работы, а она не послушала. Говорит, ей нужны деньги для лечения матери. Хотя сама такая принципиальная, что от моей помощи отказалась. Может, ей нравится такая работа? Иметь помимо меня весь мир... — говорила девушка как обиженный ребёнок, которому отказали в конфете. Ведь для детей конфеты — целый мир. Тот вздохнул, переваривая полученную информацию. В данной ситуации были не правы обе, как ему показалось. Но он знал, что, если начнет сейчас говорить о вине обеих, той покажется, что он защищает массажистку. — Может, вам просто сесть и спокойно обсудить всё? Найти вариант, подходящий вам обеим, а? — Какой сесть? Какой поговорить? Не удивлюсь, если мы уже не в отношениях... Полдня актриса провалялась дома, а к шести всё же явилась в дом Тейлор. Кстати, в нём и без них была напряжённая обстановка. Матери молчали, расставляя блюда на стол, и иногда Леоне фырчала, когда несла столовые приборы, а те лежали уже на столе. Элайзы нигде не было; брюнетка знала, что та работает допоздна и на ужине не появится. Но оказалось совсем не так, девушка спустилась к ним по лестнице, когда был совсем накрыт стол, чем удивила Кери. Сам ужин был проведён в такой же угнетённой обстановке: молчали все, утыкаясь взглядом в свою тарелку, и, похоже, ни у кого не было желания поглощать пищу. Первой вспыхнула старшая Дебнем, раздражённо убирая тканевую салфетку со своих ног. — Я так больше не могу! Что у вас случилось, девочки? — У вас, кажется, тоже что-то случилось! — влезла Элиза. — Это не ваше дело, а дело взрослых! — ответила Дебнем. — Мам! — запротестовала Алисия. — Не повышай голос на мою дочь! — вставила свое «А» и Эбигейл. — А то что? Выгонишь меня? С удовольствием сама уйду. Ведь в моей помощи тут уже никто не нуждается! — старшая брюнетка встала, бросая ткань на стол и направляясь к выходу. Девушки переглянулись, совсем ничего не понимая. А Тейлор подскочила и побежала следом. — Леоне, остановись! — Пошли, — проговорила актриса, хватая за руку блондинку и уводя её наверх. Намекая на то, что пусть сами разберутся, да и не хотелось попадаться по горячую руку матери. Психовала та очень редко, последний раз лет пять тому назад, но если уж и начала, то всё — пиздец будет всем... — Что остановись, Эбигейл? Чего ты хочешь? — Я хочу тебя! — как-то многозначно прозвучало, и женщина сразу исправилась: — Хочу, чтобы ты осталась. Хочу, чтобы ты была рядом... Ты нужна мне. — Зачем? — Я... Я не знаю... Мне хорошо с тобой, — растерялась блондинка. Хорошо, блять, значит... — Думаю, неплохо будет и с тем из ресторана! Как его там? А пофиг, я ухожу. — Лео, ты что, ревнуешь? — удивилась Тейлор, схватив за руку мать Алисии. — Ещё чего! — вырвалась та. А блондинка наконец-то догадалась, почему всё так, а не иначе. Ага... Сестринские чувства, чего захотела. — Я не могу, Лео... Может быть, Элайза, но я не... Леоне, не собираясь дослушивать, распахнула дверь, и её неожиданно встретила молния с грозой, освещая улицу, хотя было довольно темно. Дождь лил как из ведра. А похуй! Мысленно проговорила сама себе та, покидая чужой дом и направляясь к машине. В миг оказалась промокшей до нитки. Послышались выкрики её имени, а затем шлепки по лужам, что говорило о том, что за ней бежали. Брюнетка не совсем такая бессердечная. Всё же та больной человек... Она развернулась и сразу почувствовала чужие объятия, но такие теплые, несмотря на весь этот мерзкий ливень. — Лео, прошу тебя, не уходи! Ты мне очень нужна! Я откажусь от свидания с Маркусом, только останься! — по щекам той струились дорожки слёз, смешиваясь с каплями дождя, но всё равно были легко различимы. — Пожалуйста, умоляю тебя. Дебнем прижала к себе женщину, утопая лицом в её мокрых белокурых волосах. — Я люблю тебя... Не знаю, как так быстро случилось, но я люблю... И я не представляю, как это... — задыхалась в истерике блондинка, умоляя. — Пожалуйста, останься. Иногда такие сверхэмоциональные ситуации побуждают выговорить правду. И признаться в ней не только другому человеку, но и себе. — Пойдём в дом. А то заболеем, а тебе совсем нельзя болеть, — мягко намекнула та на болезнь. Ибо при химиотерапии убиваются все клетки, в том числе и иммунные. Женщины зашли в дом, и Дебнем потянула ту сразу наверх. — Раздевайся, — проговорила она серьёзным тоном, как только они вошли в спальню блондинки и направилась в ванную комнату. Эбби ничего не оставалось, как прислушаться, но закутаться в мягкое полотенце. Парик снимать женщина не стала, просто подвязала его резинкой в виде пучка. Когда она вошла, ванная была набрана. — Садись, — указала брюнетка, но уходить не собиралась. — А ты не выйдешь? — Неа, — усмехнулась Леоне. — Теперь я тебя не оставлю одну. — Я... Я... Это неправильно, Лео... — придерживала женщина края полотенца, чтобы оно ненароком не упало. Замечая мурашки по бледному телу, Дебнем избавилась быстро от своего мокрого платья и нижнего белья, подходя и обнимая мать Элайзы. — Мы ничего неправильного не делаем, — нашептывала темноволосая. — Ты также будешь любить своего мужа, а я своего. Мы их не предаем. Мы просто две одинокие души, которые не должны в одиночестве доживать свой век. — А как же?.. Леоне села сама в тёплую ванную, а затем усадила женщину напротив. — Мы не будем никуда торопиться, Эбби. В нашем распоряжении ещё целая вечность, — ласково проговорив, улыбнулась та. — И не смей меня оставлять раньше времени! Пригрозила брюнетка, намекая на болезнь. Она не переживёт вторую такую смерть от онкологии. — Не оставлю, а ты — меня. И тем более ты сказала, что нам нужно дождаться внуков, чтобы успеть понянчиться, — усмехнулась блондинка, открывая свою наготу и постепенно привыкая, что на неё смотрят с вожделением. — Успеем, мы всё успеем! — улыбалась Дебнем. Чуть позже женщины вылезли из ванной, облачились в тёплые пижамы Тейлор и для уверенности, что блондинка точно не заболеет, Леоне принесла горячего травяного чая. — Лео? — А? Женщины обе уже лежали под тёплым одеялом на одной кровати, прижимаясь друг к другу. — Ты же не уедешь через неделю? — Нет. Я же обещала. Хотя, думаю, мне стоит съездить и продать дом в Сиднее. Но если я полечу, то и ты полетишь со мной. Я же сказала, что больше тебя не оставлю, — объясняла мать Алисии. — Ты что, и на химию со мной будешь ходить? — удивлялась та, но не отрывала голову от чужой и такой мягкой груди. — А как ты думаешь? Конечно буду! На сеансы тем более! Теперь ты и твои врачи будут под строжайшим моим контролем, — серьезно отвечала та, но нежно оставила свой поцелуй на чужом лбу. — Лео, ты — чудо, неожиданно свалившееся на меня, хоть и немного в перьях. — Ну, да, я такая. Ко мне нужно привыкнуть. — И я уже привыкла, — обменивались любезностями матери. Они были счастливы. Пройдя столько горя, женщины обрели своё счастье. Можете говорить, что угодно и как угодно, но ни один не захочет в старости быть одиноким. Женщинам потребовалось меньше времени для принятия, кто они друг другу. Ибо старшее поколение более открыто к чувствам и они знают уже, что такое одиночество. Поэтому ни за что не упустят свой хоть маленький шанс на счастье. — Это хорошо. А теперь давай спать, Эбби. Я люблю тебя... — И я тебя люблю, Лео. Но я не хочу пока спать, — в темноте блондинка посмотрела на смуглое лицо. — Хорошо. Тогда давай я тебе расскажу что-то из своей жизни? — Я бы очень хотела. — Расскажу, какой я была актрисой и в каких странах побывала? — Да-да. Хочу всё о тебе знать. А ты была в России? — засмеялась Эбигейл, ибо про ту страну рассказывали странные вещи. — Говорят, что они настоящие засранцы, что они повёрнуты на всю голову, у них нет страха и они очень холодные, поэтому пьют постоянно водку, таким образом согреваясь, особенно в зимнее время. Дебнем рассмеялась в голос. — Кто тебе нарассказывал такую муть?! Засранцы есть и у нас, так же, как и повёрнутых на голову полно. В России есть и другие напитки помимо водки и они точно не согреваются ими зимой. Хотя это один из русских способов лечения простуды. Но, конечно, не для детей, — темноволосая задумалась и добавила: — А что, если нам слетать в Россию вместе? В Сочи, там, говорят, хороший горнолыжный курорт. Русскую зиму посмотришь, заодно и узнаешь народ. Конечно же, после всей химии. — И что, если нам, к примеру, попутешествовать по миру? — загорелась Леоне. — Я куплю дом на колесах вместо своего в Сиднее, и мы... Фантазии были прерваны. — А как же наши дочери? — Им почти по тридцать лет: справятся без маминых юбок. Ну и раз в месяц будем возвращаться на денёк к ним. — Ох... Лео, ты сумасшедшая, но я согласна! — Вот и отлично! — Дебнем поцеловала женщину в губы, но без языка и не надолго задерживаясь. Как только ей ответили, она улыбаясь оторвалась. — А сейчас точно спать. — Хорошо. Спокойной ночи, Лео. — Сладких, Эбби.