Жажда чужой теплоты: Heavenly paradise.

Актриса проснулась и увидела конверт, лежащий на белоснежной подушке. Доброе утро, лисёнок! Это билеты к маме. Я уверен, ты очень соскучилась по ней, и не беспокойся о съёмках, я обо всём договорился. Приятной посадки, лис. И передай привет от меня миссис Дебнем-Кери. К. Д. В конверте была записка и билет в Австралию, а точнее в Сидней. Друг угадал, она очень по ней соскучилась. Конечно, она могла бы взять и частный самолёт... но раз есть билет в первый класс, почему бы им не воспользоваться? Она быстро собралась, замечая, что её гостиная сверкает, как будто не было этого сумасшествия вчера. Если бы не саднила её перемотанная рука... Она бы решила, что всё — просто сон... В самолёте у девушке было достаточно времени, чтобы обо всём подумать, порассуждать самой с собой и в некоторых вопросах прийти к логическому заключению. Например, она точно теперь поняла, что Элиза Тейлор-Коттер — не проститутка. Да, она умеет доставлять удовольствие руками, но простые массажисты делают то же самое, просто не по всем участкам тела, и, расслабляясь, человек получает свой микро-оргазм от обычного поколачивания спины. К себе, как актриса понимала, Эл тоже не разрешала притрагиваться. Это даже не стриптиз, она не показывала себя всему миру. И самое главное, что она занималась этим не для своего удовольствия, а потому что нуждалась в больших деньгах для мамы... Это как самопожертвование... Она отказывается от реализации себя ради матери. Элиза определена целью и ценностями. Брюнетка прикрывает глаза и видит землю, поражённую войной: солдат Тейлор прикрывает собой других или идёт на врага, осознает, что это станет причиной её смерти, но её действия спасут других. Героизм. Неизбежный героизм... которого она не просила, уж точно. Вихрем проносятся мысли в голове Алисии, и она открывает глаза, замечая стюардессу, которая проходит и предлагает всем напитки. Она отказывается, но замечает на рабочей форме той значок. Круг с названием авиакомпании, и от него идут крылья. — Ангел! — восклицает она, предполагая ещё одну свою догадку. — Что простите? — ход её мыслей прерывает стюардесса. Небесный ангел... — Можно мне виски со льдом? — широко улыбнулась Кери, переключаясь мысленно с массажистки на стюардессу. Что, если ей попробовать секс с кем-то, кто не Элайза? Может, тогда та покинет её мысли? Ведь больше они не увидятся, и для неё закрыты входные двери в салон. — Вам всё можно, мисс Дебнем-Кери, — засияла девушка. — И не подпишете мне фото Хеды с Ванхедой из «Сотни»? Ну хоть здесь её знают, а то после этого некудышного массажного салона ей казалось, что она малоизвестная актрисулька из массовки... — Да. Конечно, — вежливо ответила зеленоглазая. — Сейчас всё принесу, — продолжала та улыбаться и покинула её. Алисия отстегнула ремень и поплелась следом. Судьба сама шла к ней в руки. Глупо было отказываться... Дебнем заглянула в бездверную кухню бортпроводников и, приметив, что стюардесса в первом классе в единственном экземпляре, проговорила: — Я решила тут подписать, чтобы не мотаться с фоткой по всему самолёту. — Спасибо большое, мисс Дебнем-Кери. Вы просто не представляете, как я уважаю и люблю ваше творчество, — радовалась та, подставляя стакан виски и начиная искать фотографию. Алисии нужен был «допинг» для своих будущих свершений, поэтому она быстро осушила бокал. — Смотрю, Вас очень жажда мучила. Ещё? — поинтересовалась стюардесса, протягивая фото. — Ещё, — ответила коротко Дебнем, начиная выводить свою большую букву «А» из подписи. Когда всё было готово, брюнетка выпила залпом и второй бокал спиртного. Чувствуя, как жгучая жидкость обжигает её пустой желудок. Да, она сегодня ничего не ела: забыла и не хотелось. Из расчёта, что она никогда не пьёт такие крепкие напитки, девушка опьянела очень быстро под слова благодарности от стюардессы. — А как Вас зовут? — спросила Кери. — Ой, извините... Я — Софи О'Брайен. — Значит, Софи... — протянула брюнетка, сделав один шаг навстречу, та не отошла, что не могло не успокоить. — Да, — подтвердила девушка. — Мама сказала, что это имя... Далее Кери быстро сократила расстояние и прикоснулась к чужим губам. Та без колебаний ответила. Поцелуй был очень слюнявым, казалось, что изо рта Алисии сейчас потечёт чужая слюна, и она больше не будет ни с кем целоваться, вспоминая всегда это противное сминание её губ. Но той, похоже, всё нравилось. Брюнетка оторвалась от чужих губ, спускаясь поцелуями к шее девушки, у которой дыхание уже сбилось. — Туалет... — выдохнула стюардесса, уводя за собой актрису. Ал не сопротивлялась, она под алкоголем полностью настроила себя на секс с другим человеком. — Помоги... — сказала Кери, когда поняла, что не справляется с кучей маленьких пуговиц формы бортпроводниц. Когда всё было сделано, приподняв лифчик, Алисия дотронулась до чужой груди, обхватывая её ладонями. Но не почувствовала никакого нарастающего возбуждения внутри себя. Было странно, неужто Элиза «задушила» своими оргазмами, и секс у неё был в избытке? Девушка, пригвождённая к стене, издавала приглушенные стоны. Ну хоть кому-то нравится... Закатила глаза Кери и, решив попытать второй раз счастье, пробралась рукой под юбку и в нижнее бельё. Она там утонула: хватило несколько раз пошевелить пальчиками, касаясь клитора, и бортпроводница содрогнулась от оргазма. Прям как Алисия под умелыми руками блондинки из «Heavenly paradise». Вот только сейчас нет этих внеземных рук, и она напрочь сухая... Софи приподняла немного сарафан актрисы и просунула свою руку под нижнее бельё. Тоже подмечая сухость. — Не входи в меня, — предупредила Дебнем, не вдаваясь в подробности. Многие лесбиянки просто не любили трахаться, как мужчины, и получать вагинальный оргазм. Тут и не подумаешь о её невинности. От прикосновений к её клитору, Ал поняла, что ничего не выйдет, да и неприятны ей были эти касания. — Не надо, — произнесла она, смирившись со своей участью бесконечных скитаний в её голове Элизы. — Подожди, я знаю, — проговорила О'Брайен и моментально оказалась головой под сарафаном брюнетки. Только этого актрисе не хватало, но она всё же расставила свои ножки шире. Если уж совершать глупости, то до конца... Касания чужого языка вызвали в ней одну единственную эмоцию... Её как будто бы облили кипятком с ног до головы. Эдакий «небесный кипяток» со словами: «Какого хуя ты творишь?» — Не надо, — повторила актриса, убирая лицо стюардессы от своей интимности. Быстро поправив сарафан, зеленоглазая исчезла из уборной. Пришло всё же осознание сделанного, и хотелось провалиться на месте. Или испариться... Она закрыла глаза, мечтая, чтобы перелёт скорее закончился и она оказалась дома. Скорее смыть с себя слюни чужого языка...