Фрия

      Весь следующий день "Сефар" шел под полными парусами. Лишь на вторые сутки, когда ветер стих и перестал надувать щеки парусине, а пространство вокруг заволокло тягучим молочным туманом, заработал паровой котел и загудели гребные винты, которыми был оснащён пусть и старый, но еще держащийся на плаву корабль.       Парусный барк с винтами и спардеком, валовой вместимостью примерно в две тысячи тонн и номинальной мощностью в пятьсот лошадиных сил совершал регулярные рейсы между Ксагой под мексиканским Дуранго и Сульей под Нью-Йорком через огромные подземные галереи, заполненные водами, омывающими континент.       До Фрии доносились разговоры матросов и отдаленное гудение работающих винтов. Еще вчера бурное море, неистово качавшее судно и изрядно потрепавшее бизань и гафтопсель, ближе к утру стихло. Волглый воздух, вливавшийся в приоткрытый иллюминатор, был напоен свежестью. Сквозь узкую щель она чувствовала холодную дождевую завесу, перламутровым одеялом укрывшую палубы; корабль растворился в мглистой дымке.       Все время с момента погрузки женщина находилась в отведенной ей каюте, запертой Фарахом. Снова в неволе. Снова в клетке. С той лишь разницей, что все необходимое было внутри, а воду и еду приносили три раза по судовому расписанию. Такую клетку, без всяких сомнений, можно было считать золотой!       Несмотря на озяблость, она упорно держала глаза закрытыми. Ей не хотелось просыпаться. Не хотелось покидать темную умиротворенность забытья, тепло неуловимых снов, все еще окутывавших ее. Не хотелось возвращаться к ничтожной реальности, о которой у нее не было ни одного ласкового воспоминания. Где у нее не было личности. Не было близких. Эта пустота терзала гораздо хуже любой боли.       Чуть позже женщина услышала, как дверь в ее каюту открылась и затаила дыхание.       - Фрия, - в проеме раздалась негромкая приятная речь. Открыв глаза и привстав на локте, она увидела эльфа, бросая на него мрачный взгляд, ясно дававший понять, что желания общаться не испытывает.       - Думаю, мне следует извиниться. Ранее я был неоправданно груб, - голос мужчины был низким и проникновенным, с необычным акцентом, который часто проскальзывал в его словах. Нуада, не глядя в сторону тураску, пересек помещение и остановился у стола, положив на его облупленный край небольшой льняной мешок.       - Что это? - равнодушно спросила женщина, как можно тщательнее скрывая свое любопытство.       - Тебя нужно перевязать, - ответил принц. Фрия наблюдала, как эльф сноровисто закатал рукава, расстелил чистую салфетку и разложил на ней несколько кусков белой материи, маленькую склянку, бинты и пластыри - содержимое кулька.       - О, вовсе не стоило так утруждаться! На мне все заживает, как на кошке! - иронично парировала она, намекая, что это нужно было сделать еще вчера.       - Сожалею, я совсем забыл. У эльфов ткани регенерируют гораздо быстрее, чем у людей. Нам не нужно для этого ничего особенного, в отличие от вас. Вставай! Такие раны надо обрабатывать до полного заживления, если не хочешь получить лихорадку от нагноения, которая тебя убьет.       - И пусть, - коротко ответила женщина и отвернулась к стене.       - Не глупи. Ты отнюдь не похожа на человека, желающего умереть.       - Оставьте на столе, я сама о себе позабочусь, - буркнула Фрия из-за плеча.       - В свете прошлых событий - не сомневаюсь! - с ехидной ухмылкой Нуада буравил ее высокомерным взглядом. - Поверь, я бы предпочел быть сейчас где угодно, и уж точно не здесь, но сама ты не справишься.       Какое-то время она молчала, не спеша с ответом.       - Я могу пригласить кого-то другого, правда не думаю, что рядовой матрос или господин Мо Фарах будут более компетентны и благосклонны к тебе.       - Нет! - вскрикнула Фрия и подскочила с койки. Мужчина немного отступил, давая ей возможность сделать выбор. Но в действительности у нее не было никакого выбора, она знала это с самого начала.       - Хорошо. Если ты против меня ничего не имеешь - изволь раздеться, - и он подошел к ней так близко и так уверенно, зная, что он единственный, кто имеет на это право. Каюта не была такой уж тесной, но Нуада каким-то образом наполнял собой каждый дюйм пространства, не оставляя в нем свободного места.       - Что? - к лицу женщины прилила кровь. Эльф мимолетно проскальзывал глазами по ее губам, и от этого взгляда их покалывало, будто от прикосновения. Ее тело тут же охватила пугающая дрожь. Фрие страстно захотелось сбежать, оказаться от него как можно дальше. Только бежать от сюда было некуда. Разве что в воду. Но не следует показывать ему, что она боится, вернее немного побаивается. Он не должен это заметить.       - Как иначе мне подобраться к ранам? - Нуада прищурился, углядев, как румянец заливает ей щеки.       Фрия повернулась к принцу спиной и сильно зажмурилась от стыда и ужаса, медленно развязывая тесемки сорочки.       - Тебе не стоит меня стесняться, - укоризненно произнес он. - Плоские юношеские фигуры меня не привлекают. Как женщина ты меня нисколько не интересуешь, - бесцветным оловянным голосом отчеканил эльф.       Вспомнив, что у нее есть гордость, Фрия выпрямилась, вздернула подбородок и уронила руки вдоль тела. Она подняла полы рубахи и, скрестив предплечья, сняла ее через голову, раздраженно швырнув на кровать от очередного унижения. Казалось, что каждое слово он специально подбирал так, чтобы смутить и как можно больнее задеть ее. Но действия... Когда она ощутила нежное заботливое прикосновение его пальцев к своей коже, электрический ток пробежал по ее плечам и спустился по телу.       Фрия проглотила ком, застрявший в горле. В сознании вдруг всплыла картина, которую она была не в состоянии забыть: обнаженное мускулистое тело, широкая грудь, сильные руки... - навязчивые образы чертовски прочно засели в памяти. Ее щеки пылали. Она нервно закусила губу, чувствуя себя глупой девственницей.       Внезапно ей вспомнилось, какой след он оставил на ее щеке ударом ладони. Не хотелось думать и предполагать, каким он может быть в ярости и чтобы мог сделать с ней, не случись та неприятная история. Если бы он просто нагнал ее. Он ведь воин, и жестокость ему известна. Фрие стало не по себе, когда она воспроизвела то, как нещадно принц избивал огра, словно лев, дерущийся за свою добычу. Нет! Она не станет об этом думать.       Обхватив себя руками, стыдливо прикрывая наготу, женщина стояла, приросшая к полу, и каждый раз вздрагивала, когда его пальцы осторожно касались ее спины, а теплое дыхание - шеи.       - Больно? - участливо спросил эльф. Фрия кивнула, потому что не могла сказать правду. Как она могла объяснить, что каждое его прикосновение в равной мере интриговало и пугало ее?       Едва Нуада закончил, он неторопливо вернул все обратно в мешок и спесиво взглянул на тураску:       - Одевайся и пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать.

***

      Ровная морская гладь, сливавшаяся с горизонтом, распростерлась перед ее взором. Нос корабля с силой врезался в воду, создавая высокие волны, которые разбивались об борта с гулким плеском, и легкая пена взлетала от дуновения ветерка, солеными брызгами попадая в лицо.       По правую руку грозно вздымались на неизмеримую высоту громады утесов, которые расширялись к верху и где-то там гранитным куполом сходились над мачтами и головами.       Далекие одиночные фонари, мерно выплывающие из-за горизонта, бледным призрачным светом освещали подвластный им мир. Как луны, они, двигаясь по небесной траектории в этом темном омуте, подобно странникам, спешащим в свой дом по кромке небесного брега.       Да не тот светоч, не его рассеянная холодная аура на много миль позволяла обозреть необъятную ширь, а особое волшебное сияние, что освещало все окрест.       Тысячи граней кристаллов мексиканского земляничного кварца, усеянного стекловидными каплями, вбирали в себя свет фонарей и отражали его в виде целого дождя искр, свешиваясь со свода причудливыми гирляндами.       Непривычная небесная твердь с ее своеобразными созвездиями от красно-бурого до ярко-желтого, преломляясь, создавала удивительную игру света. И этой игры было достаточно, чтобы различить окружающие рельефы.       - Какое великолепие! - невольно воскликнула взбудораженная женщина, глядя в бездонный бархат гранитного небосвода, испещренного сиянием мириад отблесков драгоценного минерала.       - Ты находишь это зрелище великолепным? Чтож, тогда дальнейшее повергнет тебя в еще большее изумление, - и эльф изготовился наблюдать. Фрия пробежала по лицам собравшихся на палубе и поняла, что все они чего-то предвкушают. Но чего? Что может быть прекраснее этого?       Когда замолкли винты и слова прилипли к губам, всё погрузилось в трепетное ожидание, а безмятежность и тишина, повисшая в этом мирке, звучала магической музыкой и околдовывала. Белизна тумана к этому моменту сгинула, оставив все после себя совершенно мокрым, и женщина беспрепятственно смогла рассмотреть сказочные очертания колоссального грота с сильно изрезанным скалистым берегом, о который плескались волны.       Но вот густота окружающей тьмы постепенно сменилась голубоватыми сумерками. Контуры горных кряжей - острых подводных скал, выступающих из морской пучины - расступились, и красоту глубокого свода, наполненного звездным мерцанием, прорезал яркий луч. Глаза, привыкшие к темноте, невольно закрылись. А когда она снова смога их открыть, то была скорее озадачена, чем поражена.       Солнечный свет с его ослепительным снопом лучей струился из большой природной арки в скале, напоминающей массивное окно, выходящее на воды мексиканского залива. Это чудо Фрия созерцала в глубоком молчании. У нее просто недоставало слов для выражения своих эмоций. Она восхищалась, размышляла, смотрела с изумлением, не чуждым некоторого страха.       В нос ударил пряный аромат листвы, смешанный со сладким благоуханием цветов и трав. Женщина вдыхала медовый запах люпина, наполнявший прозрачный воздух до самых краев. Несмотря на свернутые паруса и остановленный винт, корабль шел быстро благодаря сильному течению. Осталось всего мгновение, а так хотелось впитать в себя всю прелесть этой просветлевшей ночи.       Ее грудь часто вздымалась, и нетрудно было понять, что после стольких лет заключения в подземных ли городах или душных корабельных трюмах, дышать пьянящим влажным воздухом морского простора, насыщенным прохладой и солеными испарениями, было бесконечным наслаждением. Она ощутила непознанный трепет души, какие-то едва уловимые оттенки своих внутренних переживаний с далекими отголосками счастья.       Нам кажется привычным смена погоды, времени суток, сезонов. Это настолько естественно, что мы перестаем замечать, ограничиваясь событиями своего собственного мирка, погрязая в быту и проблемах, стремясь к удовольствию и наслаждениям, сиюминутным радостям, заглушающим постоянный внутренний голод. Но для того, чтобы увидеть и почувствовать земную красоту, в полной мере оценив ее величие, нужно прожить в заточении с десяток лет.       - Это так красиво! Спасибо... - тихо шептала Фрия.       Воздух дурманил. В отдалении слышались крики чаек и пеликанов. Но любовался принц отнюдь не этим. Неожиданность сего зрелища оживила краски на лице женщины; изумление - лучшее лекарство! Солнечный свет переливался в ее карих глазах, заалевшие губы были приоткрыты - Фрия восторженно разглядывала мир.       Осознание того, что она невинна и легко управляема чувственными желаниями, зажгло темный огонь в его сердце. К ней он не испытывал ничего, кроме презрения. И, нужно признаться, желания. В мыслях, как наваждение, появилось необъяснимое и страстное желание поцеловать ее.       Но нет, он никогда не поддастся соблазну! Если он поцелует ее, то зажжет в душе такое пламя, которое не в состоянии будет контролировать. И Нуада отвел глаза.       Солнце постепенно исчезало за краем арки, оставляя после себя розово-оранжевые сумерки и осеннюю прохладу. Туман вновь окутывал судно, верно защищая его от подступавшего мрака.       - Тебе пора возвращаться.       - Мне так и не сказали, зачем я здесь? Вы не похожи на владельца шахты или рудника.       - А на кого же я похож?       - Мы плывем в Сулью. Вы продадите меня в бордель?       Принц медленно приподнял удивленную бровь, его рот неудержимо сложился в широкую улыбку, и Нуада прыснул искренним и каким-то издевательским смехом.       - Так вот кем ты меня считаешь?! Ты льстишь себе, девочка! Навряд ли кто-то станет притязать на тебя.       - Катитесь к черту! Я ухожу, - пытаясь сохранить самообладание, Фрия скрипнула зубами и обогнала эльфа, прибавив шаг, но с быстротой молнии Нуада схватил ее за локоть и развернул к себе раздосадованную женщину.       - Нет, не уходишь! - голос мужчины прозвучал так властно, что она невольно подчинилась. - Сможешь уйти, когда услышишь то, что я хочу сказать, - и он сверкнул глазами.       - В достижении своих целей мне потребуется твоя помощь в качестве того, кто может беспрепятственно ходить по улицам верхнего мира.       С минуту тураску смотрела на него, затаив дыхание.       - Свобода, верно? Это первое, что пришло тебе в голову? Ты часто думаешь над этим словом? Оно ведь манит тебя, сладко вкушается на языке, не так ли? Знай, я точно так же, как и ты, желаю вырваться отсюда. Только это всеобъемлющее слово может описать ту жажду, которую я испытываю. Именно этого может хотеть тот, у кого нет ничего. Вообще ничего, кроме собственного тела.       Фрия шире распахнула глаза.       - Но я должен быть уверен, что ты не сбежишь. Пусть мотивом послужит мое обещание вернуть тебя туда, откуда ты родом.       Теперь глаза женщины стали похожи на блюдца.       - Выяснить мне не составило большого труда. Глава корабельной кампании, которому принадлежит "Сефар", любезно поделился архивом записей судовых журналов, договоров и сделок, по которым найти начало нити было проще простого. Уверяю, я сдержу обещание, едва ты исполнишь отведенную тебе роль. Это пока все, что тебе нужно знать.       Фрия долго молчала, ища подходящие слова, а затем взволнованно ответила:       - Я понимаю, что должна завоевать ваше доверие, и это может занять какое-то время. Так позвольте мне сделать первые шаги: отдайте распоряжение о возможности самой запираться в своей каюте. Нет нужды держать меня под замком. Сбежать я все равно отсюда не смогу, и мы оба это знаем. Я обещаю быть верной, мне просто хотелось бы изредка прогуливаться по корме.       Дослушав ее объяснения, Нуада всерьез задумался, пристально вглядываясь в лицо тураску. Потом, как будто в чем-то удостоверившись, он согласно кивнул и предложил сопроводить до двери.