Плоды горького опыта

Его смолисто-чёрные волосы теперь вовсю отливали серебром, глубокие печальные складки у рта обозначились ещё резче, и лишь острый как бритва тон Снейпа ни капли не изменился: – Вы опоздали, Поттер, что, впрочем, меня совсем не удивляет. Как только Гарри переступил порог, хозяин дома тут же закрыл за ним дверь и прихрамывая направился к лестнице. Едкий запах аконита чувствовался даже наверху, возле спуска в лабораторию. Несмотря на «приветственное» замечание Снейпа, зелье было ещё не готово. Руки мастера со временем потеряли привычную ловкость, узловатые пальцы скрючились, а воспалённые суставы были сплошь покрыты магическими шрамами, и, бросая в котёл оставшиеся ингредиенты, зельевар двигался гораздо медленнее, чем раньше. Гарри наблюдал за ним с невольным беспокойством: в Британии по-прежнему не существовало другого такого волшебника, умеющего готовить Волчье противоядие, без которого Римус Люпин находился бы сейчас в ещё более тяжёлом положении, хотя он и так уже был прикован к постели. – А вы не пробовали?.. – Пощадите мой слух, Поттер. Достаточно того, что я вынужден терпеть здесь ваше присутствие, – оборвал его Снейп. Гарри молча взял дымящийся кубок и покинул лабораторию, мысленно пообещав себе, что Римусу не придётся вновь сюда приходить, даже когда ему станет лучше. *** Весь следующий месяц Гарри учился варить Ликантропное. Он никогда не испытывал особой склонности к зельеварению, но Гермиона была слишком занята, чтобы просить её о помощи: она с головой ушла в заботы, разрываясь между первокурсниками Гриффиндора и грудным ребёнком. Так или иначе – работа над зельем занимала все дни, пока специально нанятые эльфы выносили оборотня в сад, чтобы тот мог полежать на солнце, а вечером приходил Гарри, и они с Римусом разыгрывали партию-другую в волшебные шахматы или мирно коротали время за чтением. К моменту, когда луна привычно завершила свой небесный цикл, Гарри, по его мнению, наконец удалось приготовить нужное зелье. Конечно, он и не думал проверять его на Люпине, но, отправившись за очередной порцией Ликантропного, сваренного Снейпом, перелил и закупорил последнюю партию в подходящую ёмкость, чтобы взять образец с собой. На просьбу оценить плоды многодневных трудов угрюмый зельевар повёл себя довольно странно, почему-то не ответив отказом прямо с порога. И это настораживало. Гарри открыл принесённый флакон над раковиной, на которую указал ему Снейп, и вскрикнул от удивления, когда зелье рвануло и густой коптящий дым вперемешку с клочьями пены бодро устремились через край, неумолимо пачкая руки. Снейп язвительно хмыкнул и расплылся в насмешливо-издевательской улыбке. На мгновенье Гарри охватила ярость, но, увидев в зеркале своё мокрое, покрытое сажей лицо с торчащими, как два маленьких потёртых иллюминатора, линзами очков, он рассмеялся. – М-да, видимо, закупоривать его было нельзя. Что ж, значит, больше никаких флаконов, – прокомментировал он. – Но вы хотя бы можете сказать, правильно ли я сделал остальное? Снейп тут же прекратил злорадствовать и нахмурился, вызвав у Гарри самодовольную улыбку: не каждый день случается испортить радость грозному профессору зельеварения. Снейп нехотя подошёл ближе и, взяв образец пены, принюхался. – Слишком мало белладонны, слишком много накипи, – резюмировал он. – Это азы, Поттер: учебник за пятый курс. – Надеюсь, в следующий раз у меня получится как надо, – ответил Гарри, всё ещё улыбаясь и осторожно беря кубок почерневшими от копоти руками. *** В следующий раз белладонны было достаточно, да и с накипью проблем не возникло, однако Снейп, покосившись на чашу, вновь помрачнел. – Вы где-то явно ошиблись, причём настолько грубо и вопиюще, что мне пришлось бы провести детальный анализ, чтобы определить, где именно, – заявил он. – А вам, Поттер, я бы посоветовал избавить себя от дальнейших попыток и обратиться к деятельности, более соответствующей вашим талантам… к мытью уборных, например. Без сомнений, такая альтернатива подойдёт идеально: это как раз ваш уровень. В ответ Гарри выпалил первое, что пришло ему в голову: – Если я всё сделаю правильно, вам больше не придётся варить Ликантропное самому. Снейп презрительно фыркнул, однако после короткой паузы всё-таки снизошёл до того, чтобы озвучить условия: – Если я буду вынужден тратить время на эти ваши дилетантские отвары, вы возьмёте на себя всю мелкую работу. Остаток дня Гарри провёл, отскребая самую жирную и чудовищно замызганную коллекцию колб, которую он когда-либо видел. Его спина заболела уже после часа стояния полусогнувшись над раковиной, и он весь был в мыле, измотанный и грязный, когда Снейп наконец поднял голову от лабораторного стола. – Полынь должна быть абсолютно свежей, Поттер. Если вы не в состоянии соблюдать даже такие простые инструкции, вы не продвинетесь вперёд ни на шаг, – сказал он, зачерпывая из своего котла новую дозу Ликантропного для Люпина. Месяц спустя Снейп с отвращением швырнул кубок через всю комнату после того, как провёл свои тесты, и заставил Гарри два часа измельчать Лирный корень, пока кусочки не приобрели должный вид. – Вот что значит мелко нарубленный, Поттер, если вы вообще способны уловить разницу, – отчеканил он, растирая вонючие корни между пальцами так близко к лицу Гарри, что у того заслезились глаза. – Поражаюсь, как вам ещё удаётся завязывать утром шнурки; разве что Грейнджер снабдила вас на этот случай спецзаклинанием. В счёт оказанных ему услуг Гарри весь вечер отмывал столы и вытирал пыль с запасов на полках. Это было до странности успокаивающим и привычным занятием – наводить чистоту под аккомпанемент ядовитых замечаний Снейпа, зорко следящего за ним и неуклонно контролирующего процесс. С тех пор как Гарри жил у Дурслей, прошло много времени, а домашние эльфы никогда не позволяли ему выполнять бытовую работу. Он вернулся домой с приятной усталостью в мышцах и дымящимся кубком в руках. Ещё через месяц Гарри пришёл к Снейпу без свежего образца. «Я бы предпочёл видеть тебя почаще», – сказал ему Римус немного задумчиво. Голос Люпина был тонким, пронзительным и хриплым из-за очередного приступа сухого, лающего кашля, так что временная лаборатория, которую Гарри оборудовал на чердаке, впервые осталась пустой. Снейп как будто почувствовал его настроение: он открыл дверь и передал зелье молча, даже не оскорбив пришедшего на дорожку. *** Оборотней не хоронят. Слишком велика вероятность, что могилу разворуют охотники за ингредиентами, рыщущие в поисках меха, зубов, слюны и крови. Даже в похоронном бюро, перед кремацией, Гарри просидел возле тела всю ночь, время от времени поглаживая тонкие седые волосы. Застывшее лицо Люпина выглядело непривычно расслабленным и как никогда спокойным, на нём словно лежала печать облегчения; казалось даже, что Римус слегка улыбается. Какие-то неизвестные околачивались рядом, но в полумраке помещения их лиц было не разглядеть, к тому же они быстро ушли, заметив дежурящего в комнате Гарри. Утром появилась Гермиона, катя перед собой коляску. Гарри взволнованно и неумело взял на руки крестника и держал его, пока тот не начал кричать, а младенческое личико не стало таким же красным, как и волосы, после чего спешно вернул ребёнка матери. – Мне надо его покормить, – объяснила Гермиона, вынося сына в другую комнату. Поэтому он был один, когда вошёл Снейп, тяжело опираясь на трость. Он даже не взглянул на Гарри, приблизившись к гробу. На привычно хмуром лице не было ни тени скорби. Снейп ничего не сказал – только молча посмотрел вниз на лицо покойного и на через силу сложенные гробовщиком руки, которые скорее походили на кривые, загнутые лапы. – Что ж, вот я и пережил вас всех, – скупо проронил Снейп, обращаясь к закреплённой на подставке колдографии. Даже здесь их было четверо, потому что не нашлось ни единого кадра, где Римус, Сириус и Джеймс были бы только втроём, – как всегда, в дальнем углу изображения, съёжившись и стараясь держаться как можно дальше от Сириуса, сидел Питер: его круглое немигающее лицо бледнело на самом краю снимка. Сириус и Джеймс посылали профессору неприличные жесты, в то время как Римус обречённо закатывал глаза. Уголки губ Снейпа дрогнули в ухмылке. – Взгляните на это с другой стороны, Поттер, – бросил он, ковыляя к выходу, – по крайней мере, он скончался раньше, чем вы успели отравить его своей следующей попыткой. Слишком усталый, чтобы огрызаться, Гарри только позднее понял, что Снейп таким образом объявил, насколько его бестолковый ученик был близок к получению желанного результата. *** Привыкшие к его визитам эльфы впустили Гарри молча. Снейп оторвал взгляд от лабораторного стола, посмотрев сначала на гостя, затем на дымящийся в его руках кубок, и даже не усмехнулся: – Какое вам теперь до этого дело? – Я всё ещё хочу сварить его правильно, – ответил Гарри. Мир казался чужим, дом и сад были безнадёжно и невыносимо пусты, а Гермиона вернулась в Хогвартс. Снейп понюхал принесённый образец, затем окунул в чашу мизинец, чтобы попробовать капельку на язык. – Возможно, рабочее, – сказал он. – В какой-то мере. Разберитесь с этими книгами, пока я проверю состав. – Он взял у Гарри кубок и зажёг под котлом огонь. Книг была не просто какая-то стопка, а целая гора, буквально стеной разделяющая комнату: возни явно не на один день. – В зелье Медео ведь используется та же основа, что и в Ликантропном, не так ли? – задумчиво спросил Гарри, беря в руки первые несколько фолиантов. Снейп взглянул на него через плечо. – Медео – зелье не для средних умов, Поттер, оно требует в высшей степени серьёзного отношения, опыта и компетентности. Иными словами, это прерогатива мудрых и зрелых волшебников, – произнёс он высокомерно, с оттенком вызова в голосе. – Вы потратите большую часть года, чтобы освоить даже самую элементарную его версию. – Что ж, – откликнулся Гарри, бережно ставя очередной экземпляр на полку и рассеянно скользя рукой по корешкам уже выстроенных в ряд книг: – Поживём – увидим.