Эпилог
14 апреля 2019 г. в 11:28
Связку ключей от лаборатории Томми оставил на ресепшене гостиницы, объяснив, что нашёл их на полу в коридоре, выразив уверенность, что их хозяина непременно найдут. В машину парни садились в полном молчании. Айзек не лез к Томми с разговорами, видя, что тот с трудом справляется со своими эмоциями. Томми с видимыми усилиями заставлял себя сосредоточиться на том, чтобы следить за дорогой, и Айзу не без оснований было страшно, что Томми в какой-то момент потеряет над собой контроль.
— Томми, может я поведу? Хотя бы эти пару часов по трассе, где полиции точно не будет.
— Нет, нет, Айз… я в порядке… мне нужно сейчас отвлекаться хоть на что-то, иначе я с ума сойду… — голос Томми звучал каким-то чужим и отрешённым. Карпентеру от этого стало ещё более жутко, словно, от какого-то предчувствия. Помолчав немного, вглядываясь в рассеивающуюся впереди в свете фар тьму, Айзек вдруг спросил, — Как ты думаешь, Томми… у него получилось?
— У него получилось, Айз… у него всё получилось… — Томми замолчал на мгновение, — Теперь мне остаётся лишь надеяться, что и у меня получится… тоже… — Томми сжал в руках руль так, что даже в отстветах приборной панели Айзек видел, как побелели его пальцы. По щекам Томми бежали слёзы. Он больше не мог себя сдерживать, словно, что-то внутри него сломалось, прорвалось, лопнуло с треском. И Айзу казалось, что он это даже слышит.
— Останови машину, Томми! Слышишь меня? Сворачивай на обочину, — Айзек не повысил голоса как-то уж слишком значительно, но в его голосе звучал приказ. Томми резко затормозил, сбросил скорость и, чуть взяв вправо, остановился на обочине. Айз больше ничего не говорил ему, он отстегнул ремни безопасности, свой и Томмин, и обнял друга, прижав его лицом к своему плечу. Томми не издавал ни звука, он лишь вцепился в рубашку Айзека, прижимаясь к нему, насколько это было возможно, уткнувшись в его плечо, и дал себе волю вылить всё, что было сейчас у него на душе.
Домой в ЛА парни приехали на рассвете. Томми отвёз Айза домой, пообещав ему, что с ним, Томми, всё будет в порядке. А сам он отправился не в свою квартиру, понимая, что не сможет сейчас видеть всю ту обстановку, которая напоминала ему об Адаме слишком явственно. Он отправился на голливудские холмы. Пешком добравшись до того места, где они стояли с принцем в ту ночь, Томми остановился там же, над всем известными буквами «Hollywood», всматриваясь в дымку над просыпающимся городом ангелов. В этот момент он чувствовал себя абсолютно потерянным, не зная, как теперь жить, и что будет дальше. Но, несмотря на всё это, Томми был счастлив. Счастлив от того, что смог помочь человеку, которого так сильно любил, и от того, что узнал, что такое любовь и какой она бывает. Он был благодарен судьбе за то, что она позволила ему это узнать, узнать Адама, почувствовать, как меняется жизнь, когда в ней есть настоящие чувства.
На следующий день на работе Томми узнал, что о загадочном саркофаге не помнит никто из тех, кто хоть как-то с ним соприкасался. Память об Адаме, и о том, что всё это действительно было, осталась лишь у Томми и Айза. И теперь только ангх в ухе Томми Джо оставался единственным физическим напоминанием обо всех фантастических событиях, которые произошли в жизни Томми за столь короткий промежуток времени. Томми был спокоен за принца, откуда-то точно зная, что тот достиг своей цели, спас родителей, отстоял своё царство и своё право на жизнь. Почти каждую ночь Адам приходил к Томми в снах, и тот просыпался, порой, от ощущения, что принц здесь, рядом с ним, целует его и прижимает к себе, как это было ещё совсем недавно. В такие минуты Томми вновь позволял себе быть слабым и не сдерживал слёз, про себя повторяя, как мантру: «Как же мне найти тебя, Адам? Как мне тебя найти?», и ему казалось, что он даже слышит, как Адам где-то рядом шепчет ему: «Я люблю тебя, помни об этом».
В какой-то момент Томми начал понимать, что появляться каждый день на работе и соприкасаться со всем, что касалось темы древнего Египта, для него становится невыносимо. Он забросил диссертацию, ушёл из университета, и в один из дней отвёз заявление об увольнении в департамент истории и культуры, намереваясь уйти и с работы в музее тоже.
— И что ты будешь делать, Томми? — Айзек сидел напротив Томми Джо за столом в их любимом пабе вечером того же дня, когда Томми решил отовсюду уволиться.
— Я тут услышал о кастинге в бэнд к какому-то начинающему певцу. Ему нужен гитарист. Записался. Пойду, попытаю счастья на музыкальном поприще.
— Томми, ты серьёзно? — Айзек не мог ушам своим поверить, — Как ты себе вообще всё это представляешь? А если тебя не возьмут? Ты, конечно, клёво играешь на гитаре, я не спорю, но ведь им, наверное, нужен профессионал.
— Ну вот я и попробую стать профессионалом, почему бы и нет?! — Томми улыбнулся, впервые за всё, прошедшее с ухода Адама, время даже радостно, — Я не могу больше так, Айз… Если я сейчас не поменяю что-то в своей жизни, у меня крыша поедет, — Томми замолчал, прикрыв лицо ладонью.
— Понимаю, дружище, — неожиданно, тоже было погрустневший, Айзек вдруг улыбнулся, — А знаешь, если тебя возьмут, расспроси, не нужен ли им случайно там и драммер тоже. Я не откажусь, если ты за меня похлопочешь, — друзья разошлись на радостной ноте, впервые чувствуя хоть какое-то облегчение в их общей атмосфере с тех пор, как Адам исчез из жизни Томми, вернувшись в свою эпоху.
Поднявшись по лестнице в здании, принадлежащем какой-то звукозаписывающей компании, Томми заглянул в зал, где собирались все пришедшие на кастинг претенденты на место гитариста во вновь создаваемом бэнде начинающего певца, имени которого Томми ещё не знал. Решив не толпиться в душном помещении вместе со всеми, Томми остановился у дверей сняв с плеч свою гитару и прислонив её к стене. Сегодня он выглядел так, как хотел выглядеть всегда, в любимых джинсах, полурастёгнутой чёрной рубашке, увешанный рокерскими украшениями, среди которых только ангх выбивался из общего ряда, впрочем, не так уж и заметно. Когда подошла его очередь выйти на сцену перед сидящими в зале людьми, Томми забацал от души что-то из классики мировой рок-музыки, с эффектом полного погружения в тему, не смотря ни на кого и полностью отдавшись моменту. После него прослушивали ещё кого-то, кто пришёл позже, но когда всё закончилось, Томми был первым, кого пригласили на беседу в тот же зал. Войдя туда, Томми, наконец, позволил себе рассмотреть присутствующих там людей, но не увидел никого, кроме одного человека. И этот человек приблизился к нему на расстояние полусогнутой руки, положив ладонь на плечо Томми Джо, широко улыбаясь, глядя прямо на Томми, — Добро пожаловать в мой бэнд… Томми Джо, — С раскрытым ртом тот смотрел на стоящего перед ним человека, не в состоянии произнести хоть слово в ответ, — Меня зовут Адам Ламберт… будем знакомы. Я начинающий певец, и место гитариста в своём бэнде я хочу предложить тебе, — Адам взял Томми за руку с намерением пожать её, всё продолжая также улыбаясь смотреть на Томми, — Как же долго я тебя искал, — уже тише добавил Адам, не выпуская из своей руки Томминой ладони, — Так как? Ты согласен? — бросивший свою карьеру учёного-египтолога на взлёте, перекрашенный в яркого блондина, парень с гитарой за спиной не мог отвести взгляда от стоящего перед ним певца. Перед ним стоял его принц. Стоял, глядя на него так, как будто, они только что встретились после долгой разлуки, глядя на него так, как будто, видит его далеко не впервые. Томми улыбнулся, — Я согласен, — очень тихо, почти одними губами прошептал он в ответ, — Я согласен… на всё… — уже явственнее добавил Томми, ощутимо сжав в ответном рукопожатии ладонь Адама в своей руке.
Под громкие вопли фанатов, под завязку заполнявших стадионы и концертные залы уже почти в доброй половине Штатов, которую Адам проехал со своим бэндом в рамках GNT, Томми увлечённо отвечал на поцелуи Адама на сцене, заводя зрителей с полоборота. Он уже не помнил, чем когда-то занимался и к чему стремился, погрузившись полностью в свой новый образ и в свою новую жизнь. И в этой жизни Адам был рядом с ним, всегда рядом, на сцене и вне её, днями и ночами, каждую минуту вместе, близко, в этом времени и в этой эпохе. Как хотелось верить Томми, теперь уже навсегда.