Prince of Egypt

      На радостях вся компания, включая Лэнгдона, отправилась в любимый паб Айза и Томми, где Адам был познакомлен с таким напитком современности, как пиво. Впрочем, особенно к этому напитку принц не проникся, хотя и старался поддерживать компанию, как мог. За сим приятель Айза, попрощавшись со всеми, отчалил, напоследок напомнив Томми, что если тот пожелает, написать заявление на Лиз в полицию по поводу кражи он может даже при таком раскладе, но Томми Джо об этом в свете всех событий, разумеется, даже не думал, от души надеясь, что, по крайней мере, в ближайшее время о своей бывшей он больше не услышит. Банкет Томми, Айзек и Адам продолжили уже втроём дома у Томми. Впрочем, Айз надолго задерживаться не собирался, он хотел лишь ещё немного времени провести с другом и поближе познакомиться с живым представителем древних времён Адамом. Пока Томми отвлёкся, чтобы приготовить всем что-нибудь поесть на скорую руку, Айз на себе испытал необъяснимые с точки зрения привычной картины мира способности египетского принца. Так же, как он уже проделывал это с Томми, Адам закрыл глаза Айзека ладонью, но на этот раз транслируя в этом «эфире» не собственные воспоминания, а картины из будущей жизни Карпентера и его увеличевшейся семьи. Айзек увидел свою будущую дочку, узнал, какой она будет, сумел испытать заранее все те ощущения, которые испытать ему ещё только предстояло. И это было нечто, что в последующем Айзек вспоминал, как самое необыкновенное, что когда-либо происходило с ним в жизни. Уже на пороге Томминой квартиры, собираясь уходить, Айзек ощутил острый приступ тоски от мысли о том, что однажды с Адамом придётся попрощаться. Ему, буквально, до рези в глазах было жаль Томми Джо, которому это расставание однозначно разделит жизнь на до и после, и даже он, Айзек, не мог отрицать сам перед собой, что будет скучать по этому невольному пришельцу из, в сущности, другой вселенной, другого, непонятного и неизвестного мира, все тайны которого, по сути, так и не были раскрыты.       Проводив Айзека, Томми решил, что сначала поговорит с Адамом, постаравшись как можно больше узнать о саркофаге и надписях на нём, а уже потом обсудит с Айзеком, как не допустить того, чтобы в лаборатории этот коффин располовинили, пока у них ещё было на это время. Любую возможную свою помощь в этом вопросе Айзек Томми уже пообещал.       Они устроились с Адамом на широком диване в гостиной, перебирая браслеты и украшения принца, о значении каждого из которых Адам неспешно рассказывал Томми. В какой-то момент он снял тот самый ангх, единственное из своих украшений, которое так до сих пор и не было с него снято, и вставил его в проколотое ухо Томми. Надо сказать, что пирсинг Томми любил и носил. В каждом его ухе было проколото по несколько дырок, как дань увлечениям юности, из которых гитара оставалась и по сей день одной из Томминых горячих любовей, но сейчас все эти проколы были свободны от каких-либо украшений. Так что Адам вставил дужку своей серьги в виде ангха в мочку уха Томми Джо без каких-либо препятствий, — Каждый сын фараона и каждый наследник начинает носить ангх в ухе, не снимая, с возраста восьми лет… — тихо объяснил Адам, — А свой я хочу подарить тебе… только обещай, что по возможности, никогда не будешь снимать его, Томми? Это поможет тебе однажды меня найти… а мне… укажет путь к тебе… тогда, когда мне… придётся тебя покинуть, — лишь через время Томми поймёт значение этих слов, а в тот момент ему не хотелось ни о чём больше думать, кроме как о прекрасных губах Адама, касающихся его губ, ласкающих его тело. — Я обещаю, — Томми, казалось, произнёс это одними губами. Он хотел сказать что-то ещё, или только думал так, но Адаму не нужно было никаких слов. Он, как будто, и так уже знал всё, что Томми хочет сказать ему. Встав на ноги, он медленно растегнул свою рубашку, не отрывая внимательного взгляда от Томминых глаз, а потом поднял того на руки так легко, словно, Томми Джо совсем ничего не весил. Томми не заострил внимание ни на их пути до спальни, ни на том, сколько времени им понадобилось, чтобы полностью избавиться от одежды. Он позволил Адаму безоговорочно вести, отзываясь стонами и дрожью нетерпения на каждое прикосновение принца к своему телу, — Не дай мне остыть, — прошептал Томми в самое ухо Адама, обнимая и прижимая его к себе так крепко, что становилось почти невозможным сделать вдох, но их обоих это, казалось, совсем не волновало. К тому моменту, как Адам, наконец, кончил, собственным оргазмам Томми потерял счёт. Как и в самый первый их раз удовольствие было почти мучительным, стоны почти болезненными, а тело переставало подчиняться законам гравитации. Какое-то время Томми лежал неподвижно, его разум где-то блуждал, в теле ощущалось онемение, а шевелиться не было ни желания, ни сил. Адам всё никак не мог отпустить Томми из своих рук, продолжая целовать его лицо, полуприкрытые глаза, искусанные в поцелуях и в порыве страсти губы, один вид которых с первого дня сводил принца с ума. За окном уже была глубокая ночь, и только полная луна отбрасывала в расшторенные окна спальни тусклый свет, создавая приятный полумрак внутри комнаты. — Ты знаешь, что написано на твоём саркофаге… Адам? — Томми спросил об этом, понимая неизбежность этого разговора. — Это заклятье маат… матери… я могу прочитать, но я не могу управлять этим… — И как оно сработало, тоже не знаешь? — Это магия, которой владела только маат. Она успела сказать мне… тот, кто прочтёт это и разбудить меня, обретёт силу управлять временем на короткий миг… Прочесть надо вслух, и тот, кто сделает это первым, получит силу… Ты прочесть это первым, Томми… только ты можешь повернуть теперь время вспять… — Ты поможешь мне прочитать все эти надписи до конца? — этот вопрос дался Томми с болью, как и весь этот разговор. Он пока не сказал Адаму, что саркофаг собираются увозить в лабораторию, где его вскроют, возможно, вандальным способом, но он знал, что Адаму и так будет об этом известно. В голове Томми крутились мысли о том, что в эту лабораторию он попасть, конечно, сможет, предъявив свою ксиву члена научного сообщества. Да и как наблюдателя и консультанта, тот же Дайнберг его с радостью туда командирует. Но даже попав туда, сколько он ещё сможет тянуть время, Томми не представлял. — Да… я прочту… но никакой власти над этим у меня нет… она вся только в твоих руках, Томми… — Как ты поймёшь, что попал именно в нужный период времени, когда вернёшься, Адам? Как узнаешь, что не позже, когда ничего изменить уже нельзя? — У ворот меня встретит Ра… — сердце Томми отозвалось глухим ударом на эти слова. Неожиданно для себя самого он понял, что времени у них уже почти совсем не осталось, и это ощущалось для Томми почти как жуткая физическая боль.       Адам уже спал, а Томми, несмотря на всю усталость и измотанность, пусть даже очень приятную, заснуть так и не смог. Под утро он ушёл вниз, в гостиную, и разложив на диване фотографии надписей с саркофага, снова пытался понять их смысл. В то утро Томми узнал, что без него рядом Адам долго спать не может. Вскоре он уже присоединился к Томми внизу, в предрассветном сумраке обнимая Томми сзади и положив подбородок ему на плечо. Как и обещал, принц помог Томми прочесть всё, что было там написано. Из приблизительных объяснений принца Томми понял, что это что-то вроде призыва к неведомым силам природы, которые открывают межвременной портал, но тот уже был однажды открыт, когда через него Адам попал в современный мир. Значит теперь нужно было запустить его обратную силу. Как это сделать, Томми пока не понимал. — Они должны увезти саркофаг в лабораторию сегодня, Адам. Его будут пытаться вскрыть, и я не знаю, сколько у нас есть времени до того, как они решат применить лазер… в общем, до того, как они его попросту разломают… Ведь и так понятно, что открыть его невозможно, — Томми говорил об этом так, словно, Адам уже знал всё наперёд. Впрочем, так оно и было. — У нас очень мало времени… Томми… — Я знаю…       На работу Томми собирался в тягостном молчании. Приехав к началу рабочего дня в музей, Томми узнал, что саркофаг увезут во второй половине дня, а его самого отправляют во Фримонт, как он и предполагал, в качестве консультанта. Встретившись по обыкновению с Айзеком за ланчем в кафе, Томми не мог скрывать своих печальных настроений. — Я должен ехать во Фримонт. Адама, естественно, я возьму с собой. У меня очень мало времени, Айз… я даже не знаю, сколько времени смогу ещё выиграть, прежде чем они его распилят… — Томми, а с Адамом ты говорил? — Да… конечно… он помог мне прочесть все эти надписи до конца и понять их примерный смысл… сказал, что поскольку я первый, кто их прочёл, только в моих руках все возможности запустить этот межвременной портал и заставить его работать в обратную сторону… Вот только как это сделать, даже Адам не может сказать… — Значит мы подумаем над этим вместе… Я поеду во Фримонт с вами и помогу, чем смогу, — Айз не мог остаться в стороне, и Томми был другу за это очень благодарен.