Prince of Egypt

      Адам нежно, но решительно обхватил ладонями лицо Томми, вовлекаясь в этот поцелуй с полной отдачей. Уже спустя мгновение принц крепко прижимал Томми к своему разгорячённому телу, полностью перехватив инициативу в свои руки. Томми напрягся. Его обуял страх. Эти новые чувства, осознание этих чувств, Адам сам, словно, древний бог, могучий и прекрасный… Адам так близко к нему… — Всё хорошо, — Адам с трепетом гладил Томми по волосам, — Позволь себе быть уязвимым, Томми… я поймаю тебя, когда ты будешь падать, — Томми уже не осознавал, на каком языке Адам говорит с ним, при этом понимая каждое произнесённое слово. Он, словно, заколдованный, завороженный этим голосом, ощущением жара, исходящего от тела Адама, ослеплённый жгучим желанием, мог лишь повиноваться и отдаваться в эту власть. Он сделал медленный, глубокий вдох, снова целуя Адама, врываясь своим языком в его рот. Лихорадка, которая сжигала его за всеми вспышками тревоги и страха, рвалась наружу, и Томми обратил её всю на принца. Он сжимал этого своего личного бога в крепких объятиях, чувствовал его, пробовал его, стремясь в нём раствориться. Нарастающая страсть между ними сводила Томми с ума. Он никак не мог избавиться от собственной одежды, одновременно, пытаясь до конца раздеть и Адама, но тот, сориентировавшись быстрее, помог им обоим. Вскоре так раздражавшая их ткань была разбросана по сторонам, и больше ничто не мешало им без препятствий чувствовать друг друга.       Адам прижал его ещё теснее, накрыв собой и приподняв за талию. Едва ощутив обнажённый член принца, прижимающийся к его собственному, Томми застонал. Он возбудился так быстро и так сильно, что его ощущения граничили с болью. На инстинктах Томми закинул одну ногу на талию Адама, в то время, как тот сместил свою руку ниже, приподняв Томми за ягодицу, продолжая блуждать горячими губами по всей доступной поверхности Томминого тела, целуя, лаская, покусывая, сжимая в крепком захвате свободной руки волосы на затылке Томми Джо и запрокидывая его голову назад, от чего Томми лишь сильнее заводился. — Постой, подожди… я никогда… я не… — внезапно на доли мгновений страх снова взял верх над Томми. Он дышал с надрывом, до боли желая, чтобы Адам не останавливался, но боясь позволить ему продолжать, — У меня ничего нет… — сквозь пелену желания всё же пробился голос разума. — О чём ты, Томми? — Адам поглаживал большим пальцем Томмину нижнюю губу. — У меня нет… ну… ты же понимаешь… ни масла, ни смазки… ничего подходящего… — о том, что ещё обычно применяется в подобных случаях, Томми даже не вспомнил. Припухшие от поцелуев и покусываний, и без того полные, губы Адама, выглядевшие сейчас ещё более привлекательно, тронула нежная улыбка. Он склонился к Томми и поцеловал его, посасывая его нижнюю губу, — Всё хорошо… я ведь владею магией, помнишь? — Томми ощутил, как его лицо залилось краской, и он улыбнулся робко Адаму в ответ, — Я знаю… ты никогда не быть с мужчиной… но ты не должен бояться… просто расслабься… просто лети со мной… — Конечно… прости… я… — от переизбытка эмоций Томми зажмурился. Он больше не мог что-либо говорить. Он больше не видел, что делает Адам, он только чувствовал. Чувствовал, как палец принца легко проскользнул внутрь его тела, совершая медленные движения по кругу, и как бы ни было странно, это не причиняло Томми даже дискомфорта. Он чувствовал охватывающее его тепло, с каждым новым движением желая большего. Адам добавил второй палец, совершая те же медленные движения уже двумя пальцами, с удовольствием наблюдая, как быстро отзываются мышцы Томми, легко растягиваясь. Томми притянул Адама теснее к себе, насаживаясь на его пальцы, чувствуя, как его собственный член трётся о член Адама. Томми не сдерживал шумных вздохов. Он пробежался рукой от груди принца вниз, по его торсу до самого паха и снова обратно, испытывая в этот момент эмоции, которые вряд ли вообще смог бы описать словами.       Пальцы Адама исчезли из тела Томми, и точка опоры тела принца сместилась. Томми почувствовал острую потребность видеть глаза Адама, и он позволил этому случиться, поймав его внимательный взгляд. Адам взял его, и Томми ощутил ментальную связь с ним в момент соединения также сильно, как и физическую. Он сжал Адама за плечи и ещё шире раздвинул ноги, словно, стремясь к тому, чтобы принц заполнил его собой полностью и без остатка. Его тело легко подстроилось, а ощущения заставляли таять в объятиях сильных рук принца и срываться на хриплые стоны. Войдя до конца, Адам замер, не отводя от Томми глаз. В них бушевало пламя, горячее, яркое и всепоглощающее, и всё это было только для него, для Томми. Всё, что Томми чувствовал с того момента, как встретил Адама, накрыло его за одну эту секунду, заставив потерять себя, — Ты принадлежишь мне, а я — тебе… я люблю тебя, Томми Джо… — Адам начал двигаться, и Томми с первого движения казалось, что каждый нерв в его теле вибрирует, как тетива лука, с которого только что сорвалась стрела, а сердце не выдержит и разорвётся под силой нахлынувших ощущений. Настолько ярким и всепроникающим было удовольствие, которое Адам приносил ему, что Томми почти не мог этого вынести. Он отвечал Адаму лишь стонами и гулкими вздохами, в то время, как принц, сквозь собственные стоны, успевал целовать, вылизывать и ласкать его, где только мог достать.       Томми кончил едва ли не с криком, держась за Адама, как утопающий за соломинку, не сомневаясь в том, что и Адам достиг финала вместе с ним. Но спустя лишь доли мгновений, как только снова смог воспринимать внешний мир, он обнаружил, что всё ещё возбуждён, а Адам всё ещё двигается в нём. Не успев даже удивиться тому, как такое вообще возможно, он снова испытал оргазм, и это лишило его на какое-то время способности двигаться. Всё, что он мог, лишь стонать, вцепившись в Адама мёртвой хваткой. Принц остановился и замер, оставшись неподвижно лежать на нём, сжимая его в не менее крепких объятиях, прерывисто дыша и шепча Томми на ухо что-то, чего Томми разобрать не мог и даже не пытался, пребывая в тотальной нирване. Ему казалось, вечность прошла до того момента, как Адам, наконец, от него отлепился, покинул его тело и перекатился на спину, увлекая Томми следом за собой и уложив его себе на грудь. — Что ты чувствуешь сейчас? — Адам тихо спросил, лаская щёку Томми свободной рукой. — Что я связан с тобой, — ещё тише ответил Томми, зная, что Адам прекрасно слышит его. Спустя несколько минут молчания, Томми добавил, — Меня пугает это… — он не отрывал голову от груди Адама, слушая уже успокоившееся биение его сердца, и не видел нежную улыбку на его губах, но слышал её. Именно так Томми мог бы это описать, если бы его об этом однажды попросили. — Любовь бывает пугающей… я могу это понять… — услышал Томми тихий ответ принца, прекрасно осознавая в эту секунду, какого рода связь он чувствует. И уже глупо было бояться признаваться самому себе, что он влюбился. Влюбился в мужчину. Влюбился сильно и без возможности сделать хоть шаг назад. Влюбился за столь краткий срок, за короткий миг, не желая этого, не осознавая, не понимая, не объясняя, просто однажды почувствовав эти эмоции. А теперь это можно было лишь принять. — Я не знаю, как ты это делаешь… я никогда не пойму… и даже пытаться не буду… но ты, правда, волшебный… Мне сейчас показалось, что я в космосе побывал… — Томми, наконец, приподнялся и посмотрел на Адама, прикоснувшись ладонью к его щеке, — Ты сказал, я освободил тебя… но сам я, похоже, уже в плену, без права, да и без желания, однажды получить свободу… — Он склонился и поцеловал принца, нежно, с трепетом, с благодарностью, и что яснее всего ощущалось в этом, с любовью, получив в этом поцелуе обратно все вложенные в него чувства с лихвой.       Вечер они закончили совместным душем с намерением лечь спать пораньше, так как Томмино свободное время вышло, и уже с утра нужно было возвращаться на работу. Томми надеялся, что оставлять Адама надолго одного ему не придётся, и уже начал думать о том, куда его сводить вечером, что ему показать и как начать его знакомство с новым для него миром за пределами стен Томминой квартиры. Но сначала Томми хотел завершить историю с Лиз, отвезя после работы ей её уже собранные вещи. А пока он удобно устроился на широкой груди египетского принца, полусонным шёпотом настраивая его на завтрашний день, большую часть которого Адам проведёт в квартире один, к чему принц уже морально готовился, но старался пока об этом не думать. Он гладил Томми по волосам, пока сам ни заснул. Но даже во сне продолжал обнимать почти не пошевелившегося за целую ночь Томми Джо.