Февраль, 2001
Гриммо, 12
— Здравствуй, Гермиона.
Резко обернувшись, человек в плаще направил палочку в темный угол комнаты. Свет озарил помещение, и неизвестный увидел Нарциссу, сидящую в кресле и наблюдавшую за ним. И как только она осталась незамеченной?
— Сними капюшон, — спокойно сказала она. Внешне Нарцисса казалась спокойной, однако ее рука крепко держала рукоять волшебной палочки, готовясь отразить удар.
В комнате вновь воцарилась тишина, и даже маленький ребенок не поднял крик, как будто понимал, что сейчас шуметь нельзя. Спустя несколько мгновений человек в плаще опустил палочку и медленно откинул капюшон.
— Ты изменилась, — констатировала Нарцисса, быстро оценив ее новую внешность.
Гермиона ухмыльнулась, и в голове Нарциссы промелькнула мысль, что у ее невестки даже улыбка стала иной. Дерзкой и опасной.
— Не только внешне, — добавила она.
— Ваш сын поспособствовал этому, — ответила Гермиона.
— Я знаю, — вздохнула Нарцисса. — И также я знаю, зачем ты пришла сюда.
Гермиона удивленно приподняла бровь. Ее собеседница не выказывала ни капли удивления, хотя для всех это было бы шоком. Как же иначе? Гермиона Малфой жива! Гермиона Малфой — убийца! Но никто не знает, что Гермиона Малфой еще и жертва.
Нарцисса наблюдала за ней. Ей нужно было быстро понять, сумеет ли она договориться с Гермионой. Сможет ли воплотить свой план? Она видела, как легко Гермиона оглушила Живоглота и переступила через него, даже не обернувшись. Как безэмоционально она подошла к собственной дочери и направила на нее палочку.
— Вы хотите сразиться со мной? — усмехнулась Гермиона, заметив, как сильно рука Нарциссы сжимает магическое орудие.
— Я с тобой не справлюсь, — покачала головой та. — А если и одолею, то Драко не предаст тебя правосудию, а оставит подле себя. Никто из нас этого не хочет.
— Тогда вам следует убить меня, — Гермионе вдруг стало весело.
— Этого мой сын мне точно не простит, — заметила Нарцисса. — Я ждала тебя не для этого. Я хотела предложить тебе обмен.
— Я не понимаю, — улыбка на лице Гермионы стала увядать.
— Ты ведь пришла сюда за Лирой, — она не спрашивала, а утверждала. — Я предлагаю себя взамен нее.
— Что?
— Чего ты хочешь? — Нарцисса встала, но не рискнула подойти.
— Мести, — ответила Гермиона.
— Тогда убей меня. Уверяю, для Драко это станет не менее болезненным, чем смерть Лиры. Он будет винить в моей гибели себя. Он никогда не простит себе этого, я это знаю. Но Лира, — она указала на кровать, — всего лишь маленький невинный ребенок.
— Я тоже ни в чем не была виновата, — прошипела Гермиона.
— Это не облегчит твою боль, — попыталась убедить ее Нарцисса. — Даже после мести ты не освободишься от груза на душе, она не уменьшит твои страдания. А я… я готова умереть за сына, за внучку и за свои грехи. Я виновата в том, что стало с Драко. Я не заметила его изменений, его болезни и того, что он делал с тобой. Зато я видела, что ты его не любишь, но даже не задумывалась о причинах, почему ты вступила с ним в брак. Это моя ошибка, и я готова понести наказание. Мне очень жаль, Гермиона.
— Мне от этого не легче, — ответила та, а после спросила: — Как вы догадались?
— О том, что ты жива?
— И что я приду за Лирой, — уточнила Гермиона.
— Драко рассказал мне, что сделал, — глубоко вздохнула Нарцисса. — Это ужасно, он не должен был так поступать с тобой. Он рассказал и о расследовании, и о Катарине. Он описал мне, что почувствовал, когда ты якобы умерла, и это поселило во мне сомнения. В семье Блэков все связывали себя узами Священного брака, и моя бабушка Ирма рассказывала, что ощутила во время смерти своего супруга. Она чувствовала смерть мужа, но не его предсмертные мучения. Только Древний брак объединяет вашу физическую боль, но не Священный. Поняв, что здесь что-то не так, я спустилась вниз и увидела там фотографию «Катарины». Узнать тебя было непросто, но возможно. Еще Драко объяснил, что перед тем, как убить человека, преступник лишает его самого ценного в его жизни. Для Драко это я и Лира. И ты. Но он ведь думал, что ты уже мертва. Так я догадалась, что в скором времени ты придешь либо за мной, либо за ней, — она кивнула в сторону Лиры. — Но прошу тебя, не трогай ее. Я тебя умоляю. Это убьет Драко.
— На это я и рассчитываю, — вновь улыбнулась Гермиона.
— Поэтому я и предлагаю обмен. Ты знаешь, что моя смерть подкосит его ничуть не меньше, чем ее. А у Лиры будет шанс вырасти и прожить счастливую жизнь.
— Думаете, у нее есть шанс на хорошую жизнь с таким отцом?
— Я уговорю его на лечение, — не унималась Нарцисса. — Я смогу. Знаю, что это не снимет с него вины, но он не виноват в своей болезни. Он не понимал, что причиняет тебе страдания.
— Слабое утешение, — скривилась Гермиона.
— Пожалуйста, — взмолилась Нарцисса, осмелившись сделать шаг вперед. — Я никогда никого ни о чем не умоляла. Но сейчас я готова на все: если тебе нужны деньги, я перечислю, месть — я предоставляю отличный вариант. Я только прошу не причинять вреда Лире и Драко. Хотя бы физического.
— Как вы уговорите его на лечение? — чуть погодя поинтересовалась Гермиона.
— Я смогу, — только лишь сказала Нарцисса. — Я готова принести Непреложный обет, если ты не веришь мне. Я ведь в первую очередь заинтересована в его выздоровлении. Он мой сын. Я люблю его.
Задумавшись, Гермиона указательным пальцем постучала себе по губам. Она понимала, что смерть единственного ребенка была бы болезненнее для Малфоя, чем убийство матери, но в одном та была права: это в любом случае сильно подкосит его. Вина будет преследовать его всю жизнь, даже если он узнает о том, что Нарцисса сама согласилась на это. А почему-то Гермиона была уверена, что он все-таки узнает об этом.
— Что вы говорили о деньгах?
— Любая сумма, — отчеканила Нарцисса. Она поняла, что все же смогла заинтересовать невестку своим предложением и немного расслабилась.
— Четверть вашего состояния, — решила Гермиона.
— Да, конечно, — вздохнула с облегчением Нарцисса. — Только, — она чуть замялась, — я хочу попросить и тебя кое о чем. Я прошу тебя тоже обратиться к специалистам.
— Считаете меня сумасшедшей? — рассмеялась Гермиона, но заметив настороженный взгляд, кивнула. — Я знаю, что давно уже сошла с ума. Думаю, я готова пойти на это. Есть у меня на примете одна клиника, — задумалась она. — Но Малфой не должен знать о нашем уговоре!
— Я понимаю, — согласилась Нарцисса. — Я не скажу ему ни о чем. Только дай мне, пожалуйста, время до утра. Я хотела бы нормально попрощаться с сыном и внучкой.
— Хорошо, — махнула рукой Гермиона. — Дам вам время до утра. Надеюсь, вы успеете перечислить деньги на мой счет и уговорить Малфоя на лечение.
— Успею!
— Тогда я буду ждать вас завтра утром на своей могиле.
— Почему там? — спросила Нарцисса.
— Это будет символично, — усмехнулась Гермиона. — Все началось с меня, на мне и закончится. Это станет отличным завершением истории.
— Я приду. Но ты обещаешь, что с Лирой и Драко ничего не случится?
— Честное грязнокровное, — она приложила руку к сердцу. — Но и вы не забудьте о своих обещаниях: деньги, секретность, и ваш сын идет лечиться.
— Договорились.
Сентябрь, 2011
— Просыпайся!
Подушка резко опустилась на лицо Драко, и он застонал. Почти всю ночь он не мог заснуть, переживая за Лиру и ее первый день в Хогвартсе, и как только он смог отдаться в мягкие объятия Морфея, его резко разбудили ударом подушкой. Руками защищая голову, он буркнул:
— Отстань, чудовище.
«Чудовище» захихикало и запрыгнуло на кровать, а потом начало трясти плечо Малфоя.
— Ну па-а-ап, — протянула Лира. — Вставай! Я не хочу опоздать на поезд!
— Который час? — обреченно спросил он.
— Почти семь!
— Сколько? — взвыл Драко. — Ты издеваешься надо мной?
— В смысле? — не поняла она. — Нам еще нужно перепроверить все чемоданы, позавтракать, утереть тебе слезы, первыми добраться до вокзала…
— Не понял, — Малфой выглянул из-за своих рук и обернулся к Лире. — В смысле, утереть мне слезы?
— Ох, пап, — она учтиво погладила его по голове. — Я же знаю, что ты не сможешь без слез отпустить меня куда-то. Так что вставай, принимай успокоительное, возьми с собой побольше платочков и выезжаем! — Лира радостно вскочила с постели и выбежала из комнаты.
— Я никогда не плачу! — крикнул он ей вдогонку, а потом улыбнулся: — Маленький монстр.
Откинувшись обратно на кровать, Драко потянулся. Улыбка так и не сошла с его лица. Все же он будет очень скучать по этому маленькому дьяволу. Удивительно, насколько сильно Лира была похожа и на него, и на Гермиону. Он часто задавался вопросом: на какой факультет она попадет? Лира была хитрой и изворотливой. Малфой до сих пор не устранил вред, причиненный нюхлером, которого она тайком принесла в дом. А когда он спросил, как этот зверь очутился у них, Лира только закатила глаза, махнула рукой и ответила, что, скорее всего, это он ходит по сомнительным местам и притаскивает к ним всяких животных. После этих слов она быстро ретировалась, оставив его сначала в шоке, плавно перетекшем в истерику. Удивительная девочка! Перевести на него все стрелки и сбежать. Но также в ней присутствовали и качества других факультетов: Лира была по-настоящему доброй и открытой, всегда готовой прийти на помощь, смышленой и развитой не по годам, благородной и, к его ужасу, местами безрассудной. Об этом Драко предпочитал не думать, так как его пятая точка до сих пор иногда ныла, когда он вспоминал об истории с одноклассником Лиры из магловской школы. Малфой не был уверен, что Хогвартс переживет такого сорванца.
— ПАПА! — услышал он голос дочери снизу.
Похоже, придется вставать. Салазар ее подери! До поезда оставалось четыре часа. Она еще месяц назад собрала чемоданы, один из которых был сплошь набит книгами. Драко пытался убедить ее в том, что в Хогвартсе прекрасная библиотека, но она только фыркнула на это и продолжила закидывать тяжелые фолианты в чемодан.
— Если я сейчас зайду в комнату, а ты все еще будешь нежиться в постели, то я за себя не отвечаю! — ее шаги стремительно приближались к его комнате, и Малфой практически слетел с кровати. Не то чтобы он боялся дочь, но… Да кого он обманывает? В гневе его девочка была страшна.
— Все-все, — он выставил руки перед собой, как только дверь открылась. — Я встал.
— Почему ты еще не одет? — Лира скрестила руки на груди и дерзко на него смотрела.
Драко опустил руки и начал медленно двигаться к ней. Она знала, что это значит, и вмиг вся уверенность пропала с ее лица. Сделав шаг назад, Лира попыталась убежать, но не успела — Малфой подбежал, сжал в объятьях и закружил ее.
— Ладно-ладно, — завизжала она. — Я поняла! Отпусти меня, пап! Я не хочу опоздать!
— Мы не опоздаем, — сказал Драко, опуская ее на пол, но не разжимая рук. — Удивительно, что ты еще не в форме, — усмехнулся он.
— Не говори глупостей, — свободной рукой Лира шлепнула его по груди. — Нельзя же появляться среди маглов в форме. Я переоденусь в поезде.
— Самой первой, — догадался Малфой.
— Самой первой, — подтвердила она. — А теперь одевайся и идем завтракать, — и выбежала из комнаты.
Потянувшись еще раз, Драко начал собираться.
Сидя за столом, Малфой внимательно слушал, как Лира рассказывала о выученных ею заклинаниях. Она переживала, что у нее еще не получается Уменьшающее зелье, и все доводы отца, что это понадобится ей не раньше третьего курса, были отметены. Драко только покачал головой. Бесполезно. Лире обязательно нужно быть лучшей во всем. Посмотрев на нее, он заметил, что она выглядит также как и в первый день в магловской школе: форменная юбка, белая блузка и две толстые косички, которые сейчас были перекинуты через одно плечо. Лира очень гордилась своими длинными светлыми волосами, но редко позволяла себе распускать их. Говорила, что они вечно лезут ей в лицо и мешают заниматься. Малфой помнил, как не хотел отправлять ее в магловскую школу, но она настаивала на этом. Уверяла, что ей просто необходимо черпать знания, и одних книг ей мало, и что ей нужно общаться со сверстниками. Насчет последнего она явно преувеличила, чтобы он сдался — Драко был в этом уверен. В тот момент, когда он напомнил, что через несколько лет ей придется попрощаться со всеми друзьями, Лира закатила глаза, сказала «ой все» и вышла из комнаты. Казалось бы, аргументы кончились, и она проиграла и сбежала, но это не так. Лира умела побеждать. Она все равно смогла убедить его в необходимости посещения учебного заведения. Со страхом он отпускал свою девочку туда, но переживать было не из-за чего. Уже через неделю он перестал ожидать ее весь день напротив школы. Именно потому что успокоился, а не потому что на него уже стали подозрительно коситься, замечая, что он весь день пялится на школу и детей.
— ПАПА!
Малфой вздрогнул. Нет, голос она точно унаследовала от матери: громкий и властный.
— Ты опять заблудился в своих мыслях? — Лира щелкнула два раза перед его лицом, пока он не схватил ее руку и не отвел от себя. — У тебя полчаса. Не засиживайся за столом! И так толстеешь, — поддела она его.
Про себя Драко взвыл. Бесенок. Но столь любимый.
— ПАПА!
Малфой возвел руками вверх, будто спрашивая у кого-то сверху «ну что еще?».
— Поднимись ко мне!
Резко опустив руки, он оглянулся. Она что, подглядывала за ним? Или он задал вопрос вслух? Обреченно опустив голову, Драко поплелся наверх. Подойдя к комнате Лиры он осознал, что в скором времени ему не придется стучаться, чтобы войти внутрь. Теперь эта комната будет пустовать еще долгие месяцы.
— Заходи уже, — послышалось из-за двери. Откуда она знает, что он здесь? Ну точно ведьма!
— Ты готова? — спросил он, входя в комнату.
— Почти, — ответила Лира. Она стояла рядом с тремя огромными чемоданами и переноской с Живоглотом. Малфой поежился, вспоминая, как однажды пытался самостоятельно засунуть туда это животное… и проиграл в неравной схватке, пока не пришла Лира, спокойно взяла кота в руки и без проблем засунула в переноску.
— Точно не хочешь сову вместо этого? — Драко указал на Живоглота. — Или филина?
— Если только павлина, — сыронизировала она.
— Не представляю, как мы дотащим все это до вокзала, — признался он.
— А магия на что? — Лира посмотрела на него, как на умалишенного.
— Ну ладно, — вздохнул Малфой и приблизился к огромному грузу. — Выдвигаемся?
— Постой, — она схватила его за локоть, когда он попытался взять верхний чемодан. — Осталось еще кое-что.
— Что?
— Прощание, — тихо произнесла Лира, грустно смотря ему в глаза и прикусывая нижнюю губу. Дурацкая привычка детства, она всегда так делает, когда переживает.
— Мы попрощаемся на вокзале, — напомнил ей отец. — Или ты решила добираться туда одна?
— Нет, — улыбнулась она. — Я хочу попрощаться по-настоящему. Мы ведь оба знаем, что при людях ты будешь вести себя как подобает Малфоям, а я хочу…
Лира не успела закончить предложение, как Драко крепко прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
— Я буду скучать, — прошептал он ей на ухо.
— Я тоже, — ответила она. — Очень сильно.
— Я сильнее.
— Да, пап, ты сильнее. Поэтому, пожалуйста, чуть ослабь хватку, а то задушишь.
Малфой рассмеялся, но выполнил ее просьбу. Так не хотелось отпускать свою маленькую дочку в далекую школу, вокруг которой бегает большое семейство акромантулов, табун кентавров и великан на привязи.
— Я люблю тебя, — сказал он ей в волосы.
— Я знаю, — со смешком отозвалась Лира.
— Моя маленькая язва, — наконец Драко отпустил ее и поправил ей косы. — Пиши мне почаще, хорошо?
— Я подумаю, — пожала она плечами и взяла в руки переноску.
Легонько дернув ее за косичку, Малфой начал думать, что делать с чемоданами.
— Мы опаздываем!
— Половина десятого, мантикора тебя подери!
— Вот именно! — чуть ли не прошипела Лира, намекая на, казалось бы, очевидную вещь.
— Да что мы тут будем делать полтора часа? — не понимал Драко.
— Ой, все, — махнула она рукой, идя далеко впереди отца.
— Лира-а-а, — выл Малфой, сидя на чемоданах, удобно расположившихся на полу вокзала. — Умоляю тебя, пойдем уже.
— Да-да, сейчас, — она даже не взглянула на него, рассматривая что-то впереди.
— Ты как будто на вокзале никогда не была.
— Нытик, — беззлобно буркнула она, подходя к нему и вопросительно приподнимая руки. — А чего это ты расселся? Хочешь, чтобы я опоздала? Вставай и идем биться об стенку.
— Мерлин, дай мне сил…
— Смотри, там дядя Гарри с Оливией.
— Аллилуйя, — Драко в который раз за день возвел руки вверх.
— Ты сегодня немного нервный, — заметила Лира. — С тобой все в порядке?
— Я нервный?! — немного громче, чем необходимо, воскликнул он. — Это ты сегодня просто невыносима!
— Я зна-а-аю, — усмехнулась она. — Это тебе на память. Я же знаю, что ты будешь скучать по моей невыносимости.
— Я уже начал сомневаться, — вздохнул Малфой, хоть и понимал, что она права.
— В чем? — спросил подошедший к ним Гарри. За спиной у него стояла одиннадцатилетняя Оливия, его падчерица. Невысокая темноглазая девчонка с черными короткими волосами. Хоть Поттер и не был ей родным отцом, они вполне походили на родственников.
Драко никому не рассказал правды о Гермионе. Через несколько месяцев после их беседы, «виновниц» практически перестали искать. Убийства прекратились, и мракоборцы махнули на них рукой. Только Поттер еще два года пытался найти следы убийц его подруг, но все было тщетно. Он продлевал свой «отпуск» сколько мог для поиска Кэт, а после и вовсе уволился из Министерства. Гарри цеплялся за любую ниточку, улику и слух, но все было тщетно — ни Катарина, ни Дэйзи не нашлись. Оно и понятно, они обе были мертвы, но никто об этом не знал. И Поттер сдался. Он попросил Министра позволить ему вернуться на работу, и тот согласился. И еще через три года он, наконец, смог начать ходить на свидания. Малфой понимал его. Даже несмотря на брак, он долгое время не мог даже думать о другой женщине, кроме Гермионы. Чуть больше четырех лет назад Поттер остепенился. Он женился на Кристабель, вдове с маленькой дочерью Оливией. Так как Гарри сам был сиротой, он всей душой принял ребенка как своего, и она отвечала ему взаимностью. А через год Кристабель забеременела их первым совместным сыном. Сейчас она снова была на сносях и осталась дома, хотя очень хотела проводить дочь в Хогвартс. Казалось, Оливия была и не против только Гарри в качестве сопровождающего, так сильно они сдружились.
— Неважно, — отмахнулся Драко. — Как Кристабель?
— Сейчас вместе с Асторией обсуждают новые модели в магазине мадам Малкин, — ответил Поттер. — Там появились какие-то невероятные вещи для новорожденных, и «мы просто обязаны их приобрести», — спародировал он голос жены, на что Малфой рассмеялся.
— Им простительно. И Астория, и Крис прекрасные матери. Дай им немного повеселиться.
Через полтора года после событий, связавших их жизни, Рон сделал Астории предложение, и она, конечно же, согласилась. Сейчас они воспитывали двух замечательных детей: Хьюго и Джинни. К сожалению, Драко практически не виделся с Асторией и все новости о ней и ее детях узнавал через Поттера. Уизли так и не простил Малфою смерть Гермионы. Однажды он признался, что не может поверить в то, что Драко не замечал таких серьезных изменений в своей жене. Рон не понимал, как можно жить больше года с кем-то и не понять, что произошло что-то настолько ужасное. В конце концов, встречи с Асторией становились все реже, а учитывая, что они с Лирой несколько лет и так практически не появлялись в Англии, общение сошло на нет.
— Да я не против, — начал оправдываться Гарри, — но почему из-за их веселья должен страдать я?
— Как я тебя понимаю, — вздохнул Малфой, смотря на Лиру, чьи сегодняшние выходки перешли все границы. И хоть он знал, что она это делает специально и не со зла, сегодня он уже устал.
— Ты это о чем? — поинтересовалась Лира, которая подслушивала их разговор вместе с Оливией.
— Ни о чем, — Драко выставил руки в примирительном жесте. — Милая, — он понизил голос, чтобы только она его слышала, — пообещай мне, что в Хогвартсе ты не будешь вести себя как сегодня со мной?
— Папа, — также тихо прошептала она, — я могу только пообещать, что меня не будут ловить так же часто, как маму с дядей Гарри.
— Салазар и Цирцея, — снова взмолился Малфой. — Значит так, — он еще раз поправил ее косы, — если я узнаю, что ты нарушаешь правила…
— Не переживай, — попыталась успокоить его Лира. — Не узнаешь, — хитро усмехнулась она.
— Ну точно Гриффиндор, — буркнул Драко. — Я вошел в Попечительский совет школы, так что буду иногда посещать школу и приглядывать за тобой.
— Хм-м, — она задумалась. — А квиддичные матчи сможешь посещать?
— Смогу, — кивнул Малфой. — Ты хочешь вступить в команду?
— Хочу стать таким же первоклассным ловцом, как дядя Гарри.
— Несмешно, — он ткнул ей пальцем в грудь, и Лира рассмеялась. — Еще я иногда буду приезжать в Хогсмид по делам, так что если захочешь встретиться — пиши.
— Мне ведь нельзя будет посещать Хогсмид до третьего курса, — напомнила она ему.
— Как будто тебя это остановит, — пробубнил Драко, и Лира вновь расхохоталась.
— Не остановит, — согласилась она.
— Тем более, я уверен, что Поттер передал Лив одну занимательную карту.
— Лира, — как раз в этот момент к ним подошла Оливия, — пойдем, выберем купе, пока все не заняли.
— Давай, — согласилась та. — Не скучай, — попросила она отца и убежала.
Малфой смотрел, как его маленькая дочь вбежала в поезд и скрылась в нем. Он понимал, что они расстаются не навсегда, но эта разлука все равно очень тяготила его. Драко знал, что нельзя привязать Лиру к себе и никуда не отпускать, как он однажды поступил с ее матерью, но знать и делать — разные вещи. Гермиона оказалась права, как всегда. Они больше не виделись. Тогда, десять лет назад, она спросила, что он собирается делать, и Драко честно ответил, что не знает. Он и сейчас не уверен в том, как бы поступил, встретив ее. Придя через два дня в клинику, он не смог туда попасть: его не пустили. Гермиона отказалась от любых посетителей. Нанятые люди также не смогли пройти внутрь столь защищенного заведения и просто отказались от гонорара. Тогда он записался на прием к Линдерману, но оказавшись на территории, не смог войти в нужный домик. Да и знал он, что Гермионы там уже нет. Он был уверен, что она вновь сбежала. Ей было слишком опасно находиться в известном ему месте. Все же отсидев прием у одного из лучших Целителей Ума, он отказался от лечения. А потом вернулся через несколько месяцев и попросил помочь. У него было только одно условие: он не мог жить там. У Лиры не осталось никого, кроме него, и Драко просто не мог оставить ее кому-то на период лечения. Линдерман нехотя, но согласился на это. В течение восьми месяцев они встречались несколько раз в неделю, постепенно уменьшая количество сеансов. Первое время эти встречи казались Драко бесполезными. Они просто сидели и разговаривали. Ему прописывали зелья, но никаких изменений он не чувствовал. Первый прогресс он заметил только спустя два месяца, когда уже собирался отказаться от терапии. А еще через пару недель Малфой осознал весь ужас того, что сотворил, в полной мере. Он, наконец, понял, что испытывала Гермиона, и сожалел, что не может этого исправить. А даже если бы и смог, то сделал бы это? Гермиона была бы жива и здорова, но Лира никогда бы не родилась. Также целитель посоветовал не слишком наседать на дочь, понимая, что после происшествия с Гермионой у него может произойти рецидив, но им повезло. Драко не хотел, чтобы Лира испытала хоть малую часть того, что было с ее матерью, не хотел повторять своих ошибок, поэтому строго выполнял все указания колдомедиков, и это не прошло даром. Он был уверен. На этот раз на сто процентов. Он поклялся себе, что станет лучшим отцом на свете, и собирался выполнить свое обещание.
Лира хоть и была похожа на маму, почти не расспрашивала о ней. Малфой был уверен, что она не интересовалась Гермионой, потому что видела, как тяжело отцу о ней вспоминать. Но он никогда не отказывал ей, если она все же заводила эту тему и задавала вопросы о матери. Конечно, Лире не хватало Гермионы. Не просто так она попросила перед покупкой своей первой волшебной палочки попробовать материнскую. Палочка Гермионы была найдена недалеко от тела Нарциссы. Когда дело отложили в дальний ящик, Драко попросил вернуть палочку ему, так как она все равно не даст им никаких ответов. Она была изучена вдоль и поперек, но никаких подозрительных заклинаний из нее не выпускали. Мракоборцы согласились отдать ее ему. Удивительно, но она идеально подошла Лире. На всякий случай они отправились к Олливандеру, и тот подтвердил, что палочка выбрала себе нового владельца. Это немного испугало Драко. Питомец Гермионы и ее палочка выбрали себе его дочь взамен ее матери. Приятно было видеть, что Лира настолько походила на нее, но так ли это хорошо? Не сыграет ли это потом с ней злую шутку? Малфой надеялся, что нет.
— Мистер Малфой, добрый день.
Драко обернулся и с удивлением обнаружил перед собой своего бывшего преподавателя по Защите от Темных Искусств.
— Профессор Руман? Добрый день. Не знал, что вы возвращаетесь в Хогвартс.
Насколько ему было известно, Руман уволился с должности преподавателя почти десять лет назад и не собирался возвращаться на прежнее место работы.
— Зовите меня Дэниел, прошу, — он протянул руку, и Малфой принял ее. — Я уже давно не ваш учитель. Нет, я ни за что не вернусь на пост преподавателя. Это не мое. Министерство отправило меня сюда для удостоверения безопасности платформы.
— А есть какие-то подозрения? — испугался Драко.
— Нет, — покачал головой Дэниел. — Это меры предосторожности. После войны мы каждый год назначаем плановые проверки в дни отправки и прибытия Хогвартс-экспресса.
— Точно? — с подозрением спросил Малфой. Не очень-то его убедили слова Румана о безопасности.
— Абсолютно, — махнул рукой тот. — Можете спросить машиниста. Я его каждый год терроризирую вопросами и проверками.
— Хорошо, — с облегчением выдохнул Драко.
— Удачи вам, мистер Малфой. Надеюсь, мы еще увидимся, — он уже отошел на приличное расстояние, как его окликнули:
— Дэниел, — Драко подошел к нему, вспомнив одну мелочь из прошлого. Это было неважно, но он вдруг понял, что не знает ответа на этот вопрос, и сейчас ему захотелось все выяснить. — Помните, на последнем курсе Гермиона забрала нужный вам фолиант?
— Помню, — на лице Румана появилась соболезнующая улыбка. Малфой такие терпеть не мог.
— Не подскажете, она вернула вам его?
— Да, — припомнил тот. — Сразу после экзаменов. Мисс Грейнджер (на тот момент), торопилась на какую-то встречу, но по пути увидела меня и отдала книгу. А почему вы спросили?
— Просто вспомнил, — махнул рукой Драко. — Спасибо, — и отошел прочь.
Получается, что Дэниел был одним из последних, кто видел Гермиону до заключения их брака. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал это. Что примерно через полчаса после их разговора, она сделает первый шаг к своему безумию? Точнее, ее толкнут к этому безумию.
В толпе мелькнула кудрявая шевелюра, и на миг Малфой поверил, что это Гермиона пришла проводить свою единственную дочь в школу. Но эта мысль быстро покинула его, когда он вспомнил, что Гермиона ни разу не объявилась за десять лет. Только однажды ему показалось, что он видел ее, но это была просто похожая девушка. Вскоре после окончания лечения Драко взял Лиру и отправился путешествовать. Почти шесть лет они не жили нигде дольше полугода, пока не пришло время отправлять дочь в первый класс магловской школы. Тогда они вернулись в Лондон. Но был промежуток времени, который они провели в Италии. В тот солнечный день Лира подбежала к большому фонтану и ручками трогала гладь воды. Она не покидала поле его зрения, но на секунду пропала. Испугавшись, Малфой ринулся туда, где только что стояла его дочь, но быстро успокоился, заметив ее чуть левее, недалеко от девушки, чем-то напомнившую ему Гермиону. Когда он подошел к ним, то сразу взял ребенка на руки и попросил больше не подходить к незнакомым людям. Повернувшись, чтобы извиниться перед незнакомкой, если Лира доставила ей неудобство, он понял, что девушки уже и след простыл. Драко часто думал о том, что было бы, если бы они встретились вновь? Он уже давно не испытывал той больной привязанности, но все равно питал теплые чувства к Гермионе. Драко считал, что это не отголоски его болезни, а реальные чувства к доброй девушке из школы и женщине, подарившей ему дочь. Не было ни одного дня, чтобы он не сожалел о том, что сделал с Гермионой. Все же она сумела ему отомстить. Годами терзающее его раскаяние за то, что он сделал, вина за смерть матери и остальных людей и страх за маленькую дочь не покидали его ни на минуту. В первые месяцы после их разговора по ночам его душили муки совести, а утром ему приходилось делать вид, что все прекрасно. Ради дочери.
— Мне пора в Министерство, — произнес подошедший к Драко Гарри. — Не хочу всю бумажную работу взваливать на Варда. Он так и не научился правильно заполнять документы.
— До сих пор не могу поверить, что ты добровольно с ним работаешь, — признался Малфой. — После всех ваших рассказов о нем.
— Это было давно, — начал оправдывать товарища Поттер. — Он повзрослел и поумнел.
Несколько лет назад к Гарри привели Бланшара, сообщив, что тот вполне прилично сдал экзамены на мракоборца и попросился именно в этот отдел. Позже он признался, что случай с Кэт сильно повлиял на него, и он годами пытался найти свое призвание. Как оказалось, оно всегда было рядом: с бумагами Вард не ладил, а вот боевые и защитные заклинания получались у него отменно. Поттер взял его под свое крыло, и уже через несколько месяцев Варда невозможно было узнать.
— Камин откроют в шесть, — сообщил Гарри. — Зайди ко мне в кабинет, оттуда отправимся.
— Ты сумел договориться? — не мог поверить Драко.
— Я же Гарри Поттер, — засмеялся он. — Да и Минерва понимает, как ты переживаешь. Но она предупредила, чтобы никто нас не видел! Будем стоять за дверью в Трофейный зал.
— Как будто мы старшекурсники, подглядывающие за девчонками? — хмыкнул Малфой.
— Как будто мы два отца-психа, преследующие своих дочерей, — поправил его Поттер. — Ладно, побегу. Я предупредил Лив, что не смогу остаться до отправления поезда, так что мы уже попрощались.
— До вечера, — сказал Драко и повернулся обратно к поезду. В этот момент оттуда вышла Лира. — Все в порядке?
— Да, — подтвердила она. — Мы отхватили целый вагон.
— Молодцы.
Прозвучал первый гудок, а значит, что поезд скоро поедет. Малфой хотел крепко прижать к себе дочь, но они оба понимали, что он не станет публично проявлять столь сильные эмоции. Даже спустя столько лет, он не мог перебороть себя и показать свою слабость окружающим. Про себя Драко поблагодарил Лиру за то, что она предложила ему заранее попрощаться дома.
— Жаль, что дедушка не поехал с нами, — вздохнула она.
— Здесь слишком много людей, которые недолюбливают его, — потрепал ее по голове Малфой. — Да и обижен он на нас за то, что ты выбрала Хогвартс.
Люциус отсидел положенный срок в Азкабане и вернулся домой. Точнее, на пепелище. У Малфоев было достаточно средств для покупки не одного дома, и Люциус воспользовался этим. Ни сын, ни отец не горели желанием жить вместе: Драко так и не смог до конца простить отца за то, что ему пришлось пережить на шестом курсе, и последствия этого, а тот отказывался признавать любовь сына к грязнокровке и винил его в смерти Нарциссы. Правда, Драко считал, что отца больше беспокоила не смерть жены, а то, что он ее почувствовал. Хотя к внучке относился вполне дружелюбно, и иногда они могли часами беззлобно спорить о всяких пустяках. Люциус не хотел, чтобы Лира училась в Хогвартсе, опасаясь, что через нее могут попытаться отомстить ему, но внучка потребовала обучения именно там. В школе, где когда-то учились ее родители.
— Подари ему что-нибудь, — предложила она. — Вазу, например. Он их любит. Может, подобреет.
Еще один гудок. На перроне дети стали быстро прощаться с родителями.
— Мне пора, — вздохнула Лира. — Ты точно справишься без меня?
— Уж постараюсь, — закатил глаза Малфой.
— Ладно, — кивнула она и на прощанье легонько приобняла его. — Хм-м, тебе и правда пора худеть. Скоро не смогу тебя обнять.
— Иди уже, — улыбнулся Драко.
— Я напишу, — пообещала Лира, отпуская его.
Он наблюдал, как его девочка снова забегает в поезд и на этот раз уже не выйдет к нему. Прозвенел последний гул, и толпа школьников заторопилась. У дверей образовалась небольшая очередь, но она быстро рассосалась. Малфой не хотел смотреть, как поезд увозит его дочь подальше от него, поэтому медленно двинулся к выходу. Как только он приблизился к проходу в магловскую часть вокзала, его громко окликнули:
— Пап!
Он обернулся. Лира открыла окно и частично вылезла на улицу.
— Я тоже тебя люблю! — хитро улыбнулась она.
Все на вокзале смотрели на них. Драко не знал злиться ему или смеяться. Маленькая бестия сумела-таки напоследок навести шуму. Во всех смыслах этого слова. Махнув ей рукой, он развернулся и вышел, прошептав себе под нос:
— Я знаю.
***
— Нервничаешь? — поинтересовалась Оливия, заметив, что ее подруга уже довольно давно молчит.
— По поводу распределения? Нет, — отозвалась Лира. — О папе думаю.
— Выполнила свой коварный план? Вымотала его за день?
— Да-а, — протянула она. — Но я знаю, что он все равно будет скучать. У него, кроме меня, никого нет.
— А его отец?
— Я с дедушкой чаще общаюсь, чем папа, — покачала головой Лира. — Я слышала однажды, как они спорили. Дедушка винил его в смерти бабушки, — припомнила она, прижимая к груди книгу, в которой хранились копии ее любимых колдографий: последний сделанный снимок с Нарциссой и единственное сохранившееся колдо с обоими родителями.
— Но ведь твой отец здесь не при чем, — возмутилась Лив. — Все знают, что это были Тернер и Донован. Ой, прости. Тебе, наверно, неприятно думать о том, что это сделала твоя тетя?
Лира неопределенно пожала плечами. Она не хотела это обсуждать.
***
— Не толкайся, — тихо буркнул Драко, задевая плечом Гарри.
— Это ты не толкайся! — парировал тот.
— Почему тут так тесно?
— Позади тебя огромная комната. Там куча места.
— Тише, Поттер! Нас услышат!
— Да там такой гул. Никто не обратит внимания еще на пару голосов. Ай, ты наступил мне на ногу!
— А ты сделай шаг назад, и никто не пострадает.
Два сверхзаботливых отца стояли в Трофейной комнате и подглядывали за пиром в Большом зале через слегка приоткрытую дверь. Гарри долго уговаривал директора разрешить им наблюдать за распределением их дочерей. Она отказывалась до последнего, но уверения Поттера о том, как тяжело Малфою впервые отпускать дочку от себя после того, что случилось с ее матерью, все же убедили Минерву сдаться. А потом Гарри добавил, что не может допустить постороннее лицо в Хогвартс без сопровождения мракоборца, и вызвался добровольцем. Минерва только хотела возразить, как Поттер ступил в камин и исчез. Махнув на все это рукой, она решила разрешить им посмотреть на распределение при условии, что никто их не увидит. И вот теперь два отца отталкивали друг друга от небольшой щели, чтобы попытаться увидеть своих дочерей.
— Ну скоро там? — взвыл Гарри.
— А я откуда знаю? Дырявый котелок все поет. Да отойди ты, — взмолился Малфой. — Моя дочь все равно будет первой. Как услышу вердикт шляпы, освобожу тебе место.
Поттер вздохнул, но согласился. Он отошел на полшага назад и начал ждать.
Драко начал нервно потирать руки. Распределение уже началось, и скоро его дочка сядет на табурет и услышит вердикт старой шляпы. Факультет, на который Лиру отправят, станет ее новым домом. Он переживал, что ее могут не принять из-за его непростого прошлого. Несколько раз, узнав их на улице, к ним довольно грубо обращались, но она ни разу не показала, что ее это задевает. Наоборот, Лира научилась спокойно отвечать на грубости. И он гордился этим. Он всегда гордился ей. Даже сейчас, видя, как она спокойна. Вокруг нее много нервничающих детей, а его девочка выделяется среди всех. Не только цветом волос и гордой осанкой, но даже выражением лица, спокойным и уверенным.
— Малфой, Лира, — прочитала профессор Стебль.
Лира улыбнулась уголками рта и, высоко подняв подбородок, поднялась к шляпе. Когда она села, на ее голову надели распределяющую шляпу, которая оказалась настолько велика ей, что прикрыла не только лоб, но и глаза ребенка. Малфой закусил нижнюю губу. Десять секунд, пятнадцать, тридцать. Шляпа не шевелилась, как будто она была не волшебной, а обычной. Гарри тоже затаил дыхание. Он знал, что иногда шляпа общается с детьми, размышляет и предлагает выбор. Но он никогда не видел, чтобы она молчала так долго.
Драко почти дошел до точки. На его губе уже проступили капельки крови. Рука сама собой потянулась к двери, чтобы толкнуть ее и войти в зал, но как только он коснулся дерева, шляпа зашевелилась. Качнув острым наконечником, она открыла рот и вынесла свой вердикт.
