Отрава

— Что это такое, Сай? — Возмутилась, оглядывая белый порошок, до боли напоминающий сахар. — Это? — Брюнет тряхнул зажатой между пальцами сигаретой. — Травка.       Клэри скривилась, чуть отодвигаясь от друга, и скрестила руки на груди, намереваясь устроить выволочку. — Где ты ее взял? — Эрик принес. — Саймон кивнул на второго члена своей группы, игнорируя колкий взгляд и возмущение. — Попробуешь? — Мне мама голову оторвет. — Она быстро отпускает. — Отозвался этот поставщик травы и скатал еще один косяк, протягивая девушке. — Взял попробовать. Может поможет при сочинении песен.       «Только могила поможет» — Усмехнулась Клэри, недоверчиво поворачивая в пальцах самокрутку. Она обычные то сигареты никогда не курила, не говоря уже о травке. — Давай. — Саймон поднес зажигалку, чиркнув затвором.       Небольшой огонек взметнулся к бумаге, обдавая кожу Клэри жаром и заставляя самокрутку обуглиться. — Так. — Наставлял ее Эрик. — Теперь вдохни, но не слишком глубоко. Не во всю мощь легких! — Завопил он, едва не выбив сигарету у девушки, когда она сделала глубокий вдох, зажав сигарету губами.       Клэри сотряс кашель, выдавая ни разу не практикующего такие развлечения подростка. Она уже собиралась отказаться от этой идеи и уйти, но заметила как Саймон успешно затянулся и тоже решила попробовать.       Самокрутка тлела в пальцах, уменьшаясь в размерах. Клэри обхватила губами бумагу, сделав небольшой вдох и немного подержав его внутри, выдохнула. Взметнулось облачко серого дыма, растворяясь в воздухе под потолком.       От горла разлилось какое-то теплое чувство. Девушка затянулась еще раз, позволяя парам проникнуть глубже в легкие, попасть в кровь, а дальше ко всем органам.       Тепло разлилось по всему телу. Захотелось улыбаться и радоваться жизни. Ее веселье росло в геометрической прогрессии с каждой последующей затяжкой.       Когда бумага едва не обожгла пальцы, Клэри положила ее в пепельницу и поудобнее оперлась на спинку дивана, запрокинув голову. На потолке появились ярко-красные пятна, которые двигались в хаотичном порядке. Она не пыталась найти в них какую-то системность — это были лишь пятна.       Они закрепились каждый на своем месте, превратившись в огненно-красные цветы, которые распускались один за другим, все увеличиваясь и увеличиваясь, показывая все больше ярких лепестков. Одни были темно-бордовыми, другие слегка розоватыми, но все они имели в основе кроваво-красный. Клэри казалось, что она забыла все на свете. Будто весь мир исчез, а самым важным в нем были эти цветы. Прекрасные маки.       Оторвавшись от созерцания потолка, она посмотрела на друзей. Саймон сидел, закрыв глаза, а Эрик, казалось, спал. Клэри вновь запрокинула голову, вытянув вверх руку, будто собираясь поймать волшебные цветы. Но ее отвлек голос: — Странные у тебя развлечения, Ангелочек.       Клэри медленно повернула голову, встретившись взглядом с незнакомым парнем. Он был высоким, плечи и грудь были обтянуты черной футболкой, на руках тонкими линиями виднелись вены, а кожа была покрыта извилистыми рисунками, напоминающими какие-то знаки, похожие на буквы. — Кто ты? — Клэри посмотрела ему глаза и утонула в их тьме.       Глубже, глубже и глубже в это озеро, утопая в темноте, бархатистой и, кажется, мягкой на ощупь. Но в этой тьме были тени маслянистые и теплые, пахнущие опасностью и страхом.       Клэри подалась вперед, оказываясь в считанных сантиметрах от парня. По коже бегали мурашки, прячась где-то под слоями клеток: — Кто ты? — Это совершенно неважно, Ангелочек.       Клэри задохнулась, вдохнув аромат его одеколона. Он пах ветром и едва заметной ноткой сигаретного дыма. — Почему я тебя вижу? — Потому что ты как никто близко. — Он коснулся ее плеча, отодвигая край кофты и разглядывая чистую кожу. — Но совсем не такая.       Клэри перехватила его ладонь, коснулась черного знака на запястье, обводя контур. Что-то было в ощущение его руки в ее ладонях. Что-то неясное, но такое прекрасное, притягивающее к себе. — Нет, милая, не пытайся. — Парень забрал у нее руку. — Не стоит. — Но я хочу. — Клэри обиженно поджала губы, заметив на его пальце перстень, и вновь поймала его руку в свои. — Что это значит?       Коснулась кончиками пальцев металла, обводя витиеватую букву М, касаясь узоров. — Моргенштерн. Это герб моей семьи. — Моргенштерн. — Повторила она несколько раз, запоминая, заучивая фамилию. — Но больше тебе нельзя это делать.       Он исчез вместе с эйфорией в разуме. Исчез, словно не было вовсе, не оставив и следа за собой, кроме витиеватого знака кольца и темных, словно бездна, глаз.       И она потеряла нить, связывающую ее с миром. Все больше пряталась, пыталась его вспомнить. Пугалась собственных мыслей, но еще глубже в этот омут ныряла.       И Клэри подсела. Стала зависима от того образа, что видела в наркотическом угаре. Стала зависима от черных глаз, в которых тонула, как не пыталась удержаться на поверхности.       Она была отравлена не порошком и травой, которые поглощала и скуривала в неимоверных количествах. Она была отравлена парнем со странной фамилией Моргенштерн, образ которого стальными когтями впился в ее сердце.       Когда проходило опьянение, когда зрачки сужались, а ломка еще не начиналась, Клэри штудировала интернет, пытаясь найти необычную фамилию. Но все впустую. Он затерялся в огромной паутине переплетений и узлов, пропал за печатными буквами и цифрами кодов. Он остался лишь на задворках ее сознания, спрятанный под слоем уроков Джослин, но вырывался, стоило лишь затянуться.       Он крошил ее сознание в щепки, заполнял каждый угол, словно попавший в кровь вирус. Он был в каждом прохожем, в каждом услышанном звуке и в каждом запахе. — Клэри, ты очень похудела! — Причитала Джослин, метаясь по кухне. — Все хорошо, мам. Просто конец семестра, нужно немного больше времени. — Успокаивала Клэри, сжимая в кулаки дрожащие пальцы, только бы спрятать свое состояние. А в ее голове вновь вертелся его образ.       И она выбегала из дома, на ходу выуживая из недр портфеля очередной косяк и дрожащими руками щелкая зажигалкой.       Затягивалась, раз за разом себе обещая: это в последний раз. И вновь видела его перед собой, так близко, что начинало слегка мутить. — Ты снова, Ангелочек? У нас ведь был уговор. — Ворчал парень, а Клэри лишь улыбалась, протягивая руку, чтобы коснуться его татуировок.       Он позволял. Разрешал обводить контуры, говорил о какой-то силе этих знаков, но Клэри была сосредоточена ни на его словах, а на его голосе, чуть хриплом, иногда усталом, а временами и полным энтузиазма. — Пообещай мне, что это в последний раз. — Требовал он, когда она прижималась к его груди, прислушиваясь к сердцебиению. — Хорошо… — Она скрещивала пальцы за спиной, ведь знала, что не сможет прекратить. — Мне нужно еще немного, Сай. — Едва не на коленях умоляла друга. — Последний раз. — Ты уже зависима, Фрей! Это ненормально! — Парень рвал на себе волосы, обещал рассказать обо всем Джослин, но сил предать подругу не хватало. — Я не успела попрощаться с ним. — Слезно просила, закрывая ладонями лицо.       Льюис сдавался. Не мог смотреть, как она убивается, как ломает руки в бессильных попытках исправиться. Верил больше в свою иллюзию, что однажды все вернется на круги своя. Что Фрей снова будет прежней. — Прости, я не попрощалась. Не могла уйти просто так. — Кусала губы, закуривая в собственной комнате, выдыхая дым в открытую форточку.       Закрывала глаза, обнимая себя руками, ждала уже знакомого до боли вопроса: — Ты снова?       Стирала слезы, выдавливая улыбку, пряча нарастающую боль во всем теле. Мания дала о себе знать, убивая ее организм. — Ангелочек, я же просил прекратить! — Шипел Моргенштерн, кусая губы. Обводил контуры ее лица, едва касаясь кончиками пальцев. — Хватит это делать!       Зажимал ее руки в своих, не давая скрещивать пальцы, и требовал: — Обещай прекратить.       Кивала, в кровь искусывая губы, шепотом просила остаться, не просить от нее невозможного. — Когда-нибудь я найду тебя. — Обещал он, исчезая вместе с выветрившимся наркотиком.       Клэри выла, пытаясь укусить себя за локти, достичь чего-то невозможного. Цеплялась за остатки прежней жизни, но лишь глубже соскальзывала в пучину собственного безумия. — Так не могу! — Снова шла к лучшему другу, на коленях стояла, умоляя достать дозу.       На этот раз крепче, так, чтобы с иглой, чтобы прямо в вену, чтобы засело там, не исчезло из мыслей.       Но он испарился, превратившись в плод воспаленного разума, стал иллюзией, в которую она так хотела верить.       Рисовала каждый день, в набросках, в огромных портретах. Раз за разом себя убеждала: он ведь был настоящим. До боли сжимала дрожащими пальцами кисточки, карандаши и все, что рисовать позволяло, пыталась создать его, увидеть снова. И когда Джослин случайно увидела набросок, когда закричала от истинного ужаса, Клэри лишь отмахнулась: — Я не знаю, кто он.       И с каждым днем все больше накачивалась, в вену, в кровь, на язык. Только бы увидеть этот образ, убедиться, что он настоящий.       Она потерялась в пятнах. Поглотила так много, что мир размылся. Но разве это не лучше, если рядом нет его? Шатаясь, по коридору уходила прочь из школы, прячась у стенок и скрывая под длинными рукавами следы от иголок.       И мир соскользнул с орбиты, выбил ее со своего островка. Ноги подкосились, с пути сбились. Боль во всем теле изнутри рвала. Конвульсии усилились, по полу ее волочая. По полу металась, глядя в потолок, и думала, как много отдала за единственный образ. — Тише, Ангелочек. — Над ухом раздался знакомый голос, заставивший воспаленные мысли взметнуться облаком пыли. — Вернулся… — Хрипела в ответ, голову запрокидывая, увидеть его пытаясь. — Я пришел за тобой, милая. Тебе больше не нужно травиться. — Поднял ее на руки, поудобнее обхватывая, и прошептал. — Наконец-то встретились по-настоящему. Больше не нужно наркотиков. Я сам стану для тебя отравой.