Quis hominum sine vitiis (Кто из людей родился без пороков)

Аквила попросил СЭМа вывести текстовым списком высказывания членов команды «Бури» о романе Первопроходца с Рэйесом Видалем на экранчике инструметрона и перечитал их. «Осторожнее, Райдер. Я знаю, ты думаешь, что Шарлатан тебе союзник. Но однажды он тебя уже обманул,» - предостерегла Ветра Никс. Драк Накмор на заброшенную удочку вопроса о том, как он относится к тому, что Рэйес Видаль оказался Шарлатаном, ответил с нехарактерной для себя сухостью: «Он всех обманул. Сложно доверять такому типу. Хорошо, что мне и не приходится.» «Значит, теперь Кадарой правит твоя пассия. И кем же тебя считать после этого?» - спросила Кора Харпер, затем в ответ на прорезку с демонстрацией мнимой обиды Аквилы на Рэйеса, пообещала зашвырнуть последнего куда-нибудь, если окажется, что его неравнодушие к Первопроходцу – ложь, и под конец предостерегла: - Будь осторожнее, ладно? Ведь именно он устроил убийство Слоан Келли.» «Значит, Рэйес Видаль. Он тебе нравится? Мне это кажется любопытным, - высказался Джаал Ама Дарав, проводивший теперь на Кадаре всё свое свободное время возле трона Кимы Доргун. – Ангара считают – чем целеустремлённее мужчина, тем он желаннее. Кора говорит, ты любишь плохишей.» «С тех пор как тебе удалось подружиться с властями, на меня местные бандюки куда меньше бычат,» - легко намекнула на свою осведомлённость Пиби и конкретизировала её степень в ответ на прорезку, выразившуюся в предостережении о сохранении бдительности: - Я понимаю. Ведь всех своих подручных твой парень Рэйес не может держать на поводке, да?» «Осторожнее, Райдер, - предупредил Лиам Коста, не скрывавший ранее от Первопроходца своих симпатий к Слоан Келли. – Ничего особо не изменилось, после того как главным стал Шарлатан. » Освежив высказывания команды в памяти и выключив инструметрон, Аквила прошелся по своей каюте, пытаясь в движении сбросить напряжение тела, вызванное подавляемым гневом. «Никто не понимает… Пассия… Пассия?!.. Да Рэйес прекрасно справился бы со Слоан и без меня! Моё присутствие ему только мешало. А вот Слоан для победы действительно нужна была моя помощь… Дура. Как и все они. Не понимают… Да что за чушь?! С чего эти плебеи решили, что Рэйес должен был с ними откровенничать? Ведь сам смысл маски Шарлатана в том и заключается, чтобы скрывать личность своего носителя! С чего они взяли, что имеют какое-то право на его искренность? Даже я себе подобного до недавнего времени не позволял! Да и, кроме того, что значить «обманывать» применительно ко всей это истории? Разве кто-нибудь из них Рэйеса спрашивал «Ты – Шарлатан?», а он отвечал «Нет.»? Или, может быть, я при них это у него спрашивал, а они слышали отрицание? Не было такого. Наоборот, он намекал… Неосмотрительно намекал на правду о своей личности!» ...Первопроходцу припомнился один из первых разговоров со связным ангарского Сопротивления, которого он тогда ещё плохо знал, и потому задавал ему прощупывающие вопросы в присутствии своих спутников. На поднятую тему о натянутых отношениях между «Отверженными» и «Коллективом», Видаль ответил тогда довольно пространно, завершив свою речь высказыванием: «Коллектив» якобы не такой, как все, но как можно доверять их безликому лидеру?», на что Райдер охотно отозвался: «Особенно если он называет себя Шарлатаном?», и собеседник, смехом оценив эту реплику, сказал: «Должен признаться, я ему завидую. Такое прозвище лучше, чем «Шена». И в завершение того диалога Рэйес даже дал подсказку, где искать базу «Коллектива»... «Да это же было практически признание – для тех, кто умеет слушать и анализировать услышанное! – снова завёлся Аквила. – Мои спутники – не умеют, но вместо того, чтобы признать собственное скудоумие, обвиняют во лжи того, кто хоть и не раскрывал свою тайну прямо, но массу зацепок для её разгадки нам неоднократно давал! Да они хоть понимают разницу между ложью и умолчанием?.. Нет! Кретины. Тупицы. Остолопы. Банальная зависть мелких людишек, ненавидящих всех, кто их в чём-либо превосходит. Обыкновенное уязвлённое самолюбие примитивных существ, не видящих дальше своего носа. И самообман в отрицании собственной глупости: конечно, проще и приятнее считать лжецом и злодеем другого, чем признать себя дураком! Невежды. И, конечно, Слоан Келли им ближе и понятнее, чем Шарлатан. Ведь это же так… круто – сидеть на троне и наслаждаться тем, как слабаки ползают у твоих ног! Они и сами были бы не прочь оказаться на её месте, хоть и не признаются себе в этом, не так ли? Её стиль правления им понятен – не то что Шарлатана! Конечно же, в представлении этих болванов не желать публичного признания своей власти – это нонсенс, и человек, которой так поступает, опасен уже одной своей непохожестью на них, на подавляющее большинство!.. Они не понимают… не понимают ничего! Даже того, что кроме физической силы бывает и другая мощь… например, могущество разума! Да, они слышали об этом, возможно, они даже повторяли это, но они этого не понимают!.. Пустоголовые пни. Простофили. Как же меня достала ограниченность этих скудных умов! Рэйес, как же я хочу обратно к тебе из этой ментальной клоаки…» Вспомнив аманта, юноша начал понемногу успокаиваться. Еще раз измерил шагами каюту и сел на кровать. …Прошлой ночью на второй раз они всё-таки поменялись ролями, и, оказавшись в ведущей позиции, Райдер впервые в жизни испытал чувства, которые никогда прежде не пробуждались в нём – он хотел заботиться, он хотел защищать. Эти желания были иррациональными, но понимание их неразумности почему-то никуда их не изгоняло. Не только ощутив свою власть над телом любовника, но и впервые разглядев его в новом ракурсе, Аквила понял, что, фигурально выражаясь, за деревьями не видел леса: Рэйес был не только чуть ниже его ростом, но и менее мускулист, и гораздо более изящно сложен. Конечно, эта хрупкость была сравнительной, скорее, кажущейся, чем настоящей, поскольку различия в их телосложении были не так уж велики и заметны только для внимательного взгляда, однако они пробуждали в юноше трепетную нежность, от которой перехватывало горло, и потаённый страх потерять, вызванный осознанием того, что могущественный Шарлатан уязвим, что физически он – обычный, далеко не сверхсильный мужчина… Испытанное вчера эмоциональное потрясение и заставляло сейчас Первопроходца с почти параноидальной скрупулезностью анализировать ближайшую видимую опасность, могущую угрожать его аманту – потенциальную болтливость своего ближайшего окружения. «Тайна моей личности – не злонамеренна, - говорил Рэйес. – Она нужна, чтобы я мог действовать свободно.», и Аквила это прекрасно понимал, но почему-то другие не понимали или даже, скорее, не хотели понимать этого. Итак. О том, кто такой Рэйес Видаль, знал весь боевой отряд «Бури». Наверняка, и остальной персонал корабля был осведомлен об этом, хотя и не комментировал. Десять языков, которые могут проболтаться посторонним о жизненно важной тайне. «Клянусь, я отрежу любой из этих языков, если он будет трепать, о чём не следует!» Юноша лег, пытаясь нормализовать сбитое дыхание. Мыслить нужно было ясно, чётко и быстро. Ярость, как реакция на страх, была ему сейчас не подспорьем, а помехой. …Около получаса спустя Первопроходец покинул свою каюту и направился на обход корабля. Он поговорил с каждым членом команды и для каждого постарался подобрать правильные слова. Заводя разговор с Ветрой, Райдер не исключал её профессиональной зависти к Рэйесу. Юноша плохо разбирался в делах контрабанды, незаконной торговли, продажи информации, обмена услугами и тому подобном, но понимал, что, похоже, Видаль обладает поистине фантастической способностью доставать всё что угодно неизвестно откуда – и в короткие сроки при этом. Ещё до прихода к власти «Коллектив» имел великолепное финансирование и безотказное снабжение. Как это их лидеру удавалось, оставалось тайной за семью печатями. На это Аквила и упирал в разговоре с Ветрой, напомнив, как она впечатлилась складом товаров на базе «Коллектива» в Драуллире. Он хотел, чтобы в сохранении тайны нового правителя Кадары турианка увидела свой интерес – льготное сотрудничество с ним. И своего он добился, не забыв между делом апеллировать и к актуальному для Ветры вопросу защиты близких. «На самом деле, я ничего не имею против твоего выбора, - заверила турианка. – Можешь быть спокоен, эту тайну я продавать никому не стану.» Драка Первопроходец долго расспрашивал, почему тому нравится Кадара, заставляя формулировать и высказывать свои оценки вслух, и вставлял комментарии, подводя к мысли, что именно изгнанники, а не Инициатива, являются естественными союзниками кроганов в Элее – в конце концов, недаром и кроганы, и изгнанники используют слово «Нексус» как ругательство. Старик разгадал хитрость юноши, но его аргументы оценил и пообещал, что никому, кроме внучки, о личности Шарлатана не расскажет. Наученный горьким опытом не доверять главам Инициативы, заботящийся, прежде всего, о своём клане, Драк, наверняка, видел выгоду от сохранения такого секрета – на это Аквила положился, как и на слово крогана. С Корой он поделился тем, что, как и для неё, для него значимы авторитеты, но признался, что никто, столь же умный, как отец, ему не встречался – до недавних пор. Женщина, преклонявшаяся перед Алеком Райдером, поняла намёк, прониклась сравнением и спросила только: «А если твой Рэйес употребит свой ум на злые дела?» Райдер заверил её, что сумеет проследить, чтобы такого не случилось, поскольку даже отца, восхищаясь им, мог оценивать здраво. Кора поверила и дала обещание молчать о том, кто такой Шарлатан, за пределами «Бури». К Джаалу особого подхода искать не требовалось. Во-первых, он высказался о романе Первопроходца нейтрально-одобрительно. Во-вторых, он единственный никак в словах не связал образы Рэйеса Видаля и Шарлатана, хотя сомневаться в его знании того, что это одно и то же лицо, не приходилось. Было без слов понятно, что он доложит Эфре де Тершааву, кем в действительности оказался Шена, если ещё не сделал этого. Но пойдёт ли эта информация дальше? Едва ли. Связной ангарского Сопротивления, контрабандист и поставщик сведений, торгующий с Айей, лидер организации, принимающей в свои ряды ангара, теневой правитель Кадары, посадивший на трон представительницу этой расы – Шена или Шарлатан – в любом качестве Рэйес Видаль был коренному населению Элея весьма полезен. На самом деле, по количеству уже сделанного он являлся для ангара даже более ценным союзником, чем «Нексус». Учитывая всё это, Первопроходец говорил с Джаалом в принятом у ангара стиле – открытом и эмоциональном. Он признался, что влюблен, и сказал, что беспокоится за жизнь своего возлюбленного. Это воину Сопротивления, всю свою жизнь проведшему на войне с кеттами, было близко и понятно. Он не давал никаких обещаний, но смотрел понимающе, и Райдеру этого было достаточно. С Пиби всё прошло ещё проще: Аквила попросил её не распространяться о тайне Рэйеса, она ответила, что ей и некому, и добавила, что если Шарлатан подарит ей пару-тройку рел-техов, которые, наверняка, периодически попадаются «Коллективу», то она и вовсе забудет, кто он такой. Сделка? Пусть. Зато в честности такого предложения со стороны ученой-азари Первопроходец не сомневался. На чем зацепить и как переубедить Лиама в его неприязни к Шарлатану Аквила не знал, и потому решил подавить его интеллектом, логическими выкладками. Перебрал все гирьки с тех самых «весов Фемиды», которыми пользовался, путешествуя по Кадаре. Аргументы против Слоан были обширными и подавляющими. Лиам спасовал почти сразу, и оставалось только довершить его переубеждение аргументами за Шарлатана. - Даже если бы я выбрал Слоан, и она в награду за помощь в победе над Шарлатаном дала нам возможность построить аванпост, это был бы хрупкий и недолговечный мир, - подвел итог своим объяснениям Райдер. – Жители аванпоста фактически стали бы её заложниками, поскольку она по-прежнему бы контролировала единственный на планете порт. Учитывая ненависть Слоан к «Нексусу», долго новой войны с изгнанниками ждать бы нам не пришлось. - А твой Шарлатан? – не согласился Лиам. – Откуда ты знаешь, что он не поступит также? Он лжец, а Слоан была человеком чести. Если бы она дала тебе слово, то сдержала бы его. «Предательница – человек чести? Наивняга,» - мысленно хмыкнул Аквила и ответил вслух: - Мы не знаем, что сделала бы Слоан. Ты приписываешь ей свои понятия о чести, и поэтому веришь, что она держала бы слово, а я этому не верю… Не верю, потому что если ты сама для себя – высшая власть, ничего не стоит переписать законы и отринуть мораль. Слоан уже её по большей части отринула, как я тебе наглядно доказал. Глупым риском было бы строить аванпост, полагаясь на её слово. - А на слово твоего… Видаля полагаться можно? – не хотел сдаваться Лиам. – Чем он лучше? Он тебя обманул! - Разница между ними принципиальна, - ещё раз попытался разъяснить Райдер, пропустив мимо ушей очередное раздражающее обвинение Рэйеса в обмане. - Слоан – боец, армейский человек. Война была её профессией. Ничего другого она не умела и не знала, поэтому рано или поздно занялась бы привычным делом. Рэйес же – делец, и аванпост Инициативы ему интересен с точки зрения налаживания связей и торговли. Ему не нужна война, ему нужен мир... Стой! Я знаю, как ты хочешь возразить. Да, деньги торговец может делать и на войне, но это стало бы стратегически неверным решением в нынешних условиях малочисленности населения, неразвитой экономики и уже идущей войны с кеттами - стало бы, потому что сиюминутная выгода может стать причиной потери большего дохода и потенциальных покупателей в будущем, а то и краха ещё только зарождающейся экономическрой системы колонистов в целом. Рэйес умен, он не совершит такой вопиющей глупости. И он умеет ждать. Ещё десять минут разговора, и сопротивление Косты всё-таки было подавлено стройной аргументацией. И тогда оставалось только попросить его молчать – не разрушать болтливостью союз, который Первопроходец сумел выстроить с изгнанниками. Лиам обещал, поверив, наконец, что Кадара под властью Шарлатана изменится – что она, пусть и медленно, меняется уже сейчас, а ведь именно этого он и хотел, будучи одним из немногих, кто продолжал считать изгнанников частью Инициативы. С теми, кто не комментировал ему сам раскрытие тайны Рэйеса Видаля, Первопроходец тоже не стал вести долгих бесед. При помощи как будто бы отвлечённых рассуждений он напомнил Лекси, что профессионализм врача, отвечающего за психологическое здоровья экипажа наравне с физическим, включает в себя хранение тайн пациентов – тайн, от которых зависит их душевное спокойствие. Кэлло он сказал, что его парень – пилот, и обнадёжил обещанием попросить Шарлатана передавать на «Бурю» информацию о вещах с потерянного саларианского ковчега, которые начали вдруг обнаруживаться на Кадаре. С Суви он порассуждал о вопросах христианской морали, напомнил постулат «Не судите да не судимы будете.», а также поднял тему творчества, как высшей ценности бытия, отметив между делом, что Кадара под властью «Коллектива» – это доказательство того, что изгнанники стремятся созидать, а не разрушать. Гила, к сожалению, пришлось обойти стороной, потому что его хаотичность, по мнению Райдера, не поддавалась ни формальной, ни неформальной логике, и можно было только надёяться, что корабельный техник, занятый своими делами, без стимулов со стороны других членов экипажа, быстро забудет сплетню о том, с кем спит Первопроходец. Сделанного пока что было достаточно. Конечно, проведённые беседы не гарантировали стопроцентного молчания команды о Шарлатане, но хотя бы предотвращали случайное раскрытие его секрета. Большего в нынешней ситуации было не добиться. Аквила приказал себе перестать паниковать: со своей стороны он сделал всё, что мог, для сохранения тайны, и Рэйес всё-таки был взрослым, умным и опасным мужчиной, а не беззащитной барышней, нуждающейся в постоянной опёке. Первопроходец поднялся на мостик, намереваясь задать курс на Элааден.