***
И без того вычурная Трагика утопала в неисчислимых лентах, растяжках, плакатах, вывесках, а также цветах. Ничего более праздничного в мире просто быть не могло. Кругом люди в маскарадных костюмах — никого в обычной одежде не было видно. Следуя праздничному правилу, предписывающему иметь яркий нетипичный образ, Лина, Гаури, Амелия и Зелгадис, прежде слегка перекусив в ресторане, отправились взять костюмы напрокат. Лина вырядилась в пышное салатовое бальное платье — когда ещё представится возможность надеть подобное? Волосы высоко забрала и стала похожа внешне на леди. Амелия нашла странный костюм какой-то местной героини: жёлто-белый, обтягивающий, с пришитой малиновой бабочкой, закрывающей грудь, и набедренной повязкой под цвет бабочки. Гаури счёл забавным перевоплотиться в злого колдуна: измятый чёрный колпак с воткнутой в него волшебной палочкой, седая неровная борода, тёмно-серая рваная мантия, пояс с привязанными разноцветными колбочками. А Зелгадис упорствовал, твердя, что и без того выглядит очень нетипично, что наконец может без опаски гулять по переполненному людьми городу в облике химеры. Да разве эти умалишённые уважают чужое мнение? Хочешь быть клубникой, Зел? Может, бананом? Почему, когда речь зашла о Зелгадисе, они дошли до ягодно-фруктово-овощного раздела?! Амелия отлучилась на минутку, чтобы примчаться с возгласом: — Господин Зелгадис! Тот повернулся, излучая негодование. Что, как всегда, было благополучно проигнорировано. — Я нашла идеальный костюм для вас! — продолжала восхищённая принцесса, тряся чем-то вроде рыжеватого меха. — Они их не убивали, это искусственный материал! — Что там у тебя, Амелия? — воодушевлённо поинтересовалась Лина, ковыряясь в прочих идеально подходящих угрюмому другу костюмах, среди которых были поражённый болезнью картофель, скисшее молоко, нечищеная морковь и яблоко с личинкой. Все уставились на принесённый Амелией костюм. — Хорёк? — Зелгадис даже не удивился. — Они пропитали его характерным запахом. Вдохните, приятно! Подавшись порыву, все дружно уткнулись носами в костюм. Судя по перекошенным лицам, специфический аромат нравился только Амелии. — Исключено, — констатировал Зелгадис. Девушки руки на груди скрестили. — Здесь столько поразительных образов, среди которых сложно остановиться на чём-то одном. А вы, господин Зелгадис, лишь привередничаете. В такой-то день! Могли бы впустить в сердце хоть толику жизнелюбия. — Вот ты капризуля, Зел. Выбирай быстрее, а то так весь День Счастья тут проторчим. — Мы через полчаса закрываемся, кстати. Кто ж День Счастья пропускает? — вклинился хозяин магазина. — Я же сказал, не нужен мне костюм! — взорвался химера. — Ну, ничего не поделаешь, — спокойно отозвался Гаури. Зелгадис выдохнул. — Хоть до тебя дошло… — поворот в сторону Гаури был ошибкой. Обманчивой надеждой на понимание, поддержку. Этот медузочеловек!.. Гаури с самым честным видом протягивал другу одеяние: — Красный лук — прекрасное облачение! От него все плачут, но сам по себе он вкусный. Это твой идеальный костюм. Зелгадис обречённо закатил глаза.***
Наряженные друзья шли по главной улице. По обе стороны торговцы разбили лавочки, где торговали едой, напитками, сувенирами, диковинками и просто безделушками. В глазах пестрило от обилия разодетых людей. Отовсюду звучали музыка и песни. Так легко у всех на душе стало, будто зло исчезло из мира совсем, пока Амелия не задала вопрос: — Где же господин Зеллос? Лина с Зелгадисом удручённо скривились. — Фуу… — ответила Лина. — Надеюсь, сдох, — мечтательно произнёс Зелгадис. Амелия, считающая себя высокоморальным человеком, возвестила: — Нехорошо так говорить. — Почему всё не может быть попроще? — вздохнул Гаури. Похоже, Зеллос никого не радовал самим фактом своего существования. Но в данный момент он был на их стороне. Нужен, пока что. Главное, праздник бы не испортил.***
— Я не собираюсь портить им праздник. В их жизнях и так много стресса, — с благородным видом увещевал Зеллос. — Чего не скажешь о вас. Верно, господин?.. — Коктуттмаа, — ответил мазоку, выглядевший как спрут с длинными вьющимися волосами. — Хотя бы сегодня без нападений, господин Коктуттмаа. — Хм, неплохая мысль. Покуда, если откажусь, буду иметь дело с вами. Мне пожить хочется. — Несомненно. С завтрашнего дня у вас будет возможность внезапно атаковать. Быть может, я предпринять ничего не успею, — пошутил Зеллос. Коктуттмаа сохранял серьёзность. — Разумеется. Во славу Великого Владыки Демона-Дракона Гаава.***
Сколько, однако, конкурсов проводится в День Счастья! В разных частях города, с утра до вечера! Всего не успеть никогда! Стоя перед картой мероприятий, друзья прикидывали, куда бы пойти, изредка издавая возгласы разочарования от того, что не попали, не успевают на то или иное действо. Лина встала в позу истинной леди, как она это себе представляла, и драматично объявила: — На меня свалилась беда, о которой ни один человек и помыслить не способен. Как мишень для мазоку номер один, я первая выбираю, в чём участвовать, — она указала пальцем, да быстро спохватилась, выпрямив и остальные пальцы (сегодня-то у неё точно есть манеры, в таком-то шикарном платье), на карту, где обозначалось место метрах в двухстах с подписью: «Приготовление яств». — Но… мы недавно выяснили, что из нас готовить никто не умеет, — робко возразил Гаури. — Это же так просто, Гаури! Надо попасть в команду с теми, кто умеет. Выиграешь или нет, а в рот еду по-любому отправишь. Делай чего попроще, не мешая умельцам. — Гениально, Лина! — Не, это фигня. — Есть приз? — спросила Амелия. Лина вновь впилась в карту глазами. — Не написано, но… главное — участие. — Слюни так активно не пускай, а то придётся это платье покупать, — бросил Зелгадис. *** Куда эта обжора перво-наперво отправится? Конечно. Канзель лишь глаза закатил. Сейграм сделал бы то же самое, будь у него глаза. — Вот и славно. Несчастный случай на пищевом производстве. — Какое уж тут пищевое производство, господин Канзель? Полевая кухня, разве что. — В Трагике на День Счастья всё серьёзно, Сейграм. — В смысле? — Увидишь. — Вы бывали здесь на этот праздник раньше? — У меня было много важных миссий, — гордо заявил Канзель, тоном давая понять, что продолжать беседу подобного рода не намерен. Искусно замаскированные мазоку продолжили слежку.***
Целый арсенал на улице: отличная современная кухня со множеством приспособлений, назначение которых не было ведомо друзьям. Продуктов-то сколько! Откуда у устроителей денег на всё это? Формирование кулинарных команд вот-вот должно было начаться. — Их как раз по четыре запускают! Давайте, каждый к одной из них присосёмся. Сказано — сделано. Желание Лины действительно исполнялось. Четыре команды по семеро, в каждой кто-то из бравых друзей. Мероприятие проводил шеф-повар ресторана «Экстаз начала и конца пути посреди». Лет тридцати пяти, высокий, с ослепительной улыбкой, яркий, он выразительно заговорил, обращаясь к публике: — Дамы и господа, мы начинаем наш ежегодный конкурс по приготовлению яств в честь Дня Счастья. Первый квартет из трёх, — развернулся к конкурсантам шеф-повар, — ваша задача заключается в приготовлении сытного пирога. Такого, который бы всем своим видом и вкусом передавал суть лучшего праздника на свете! Судить будут как профессионалы вроде меня, так и рядовые горожане. У победителей будет возможность пройти собеседование на вакантные должности в рестораны Трагики, не упустите свой звёздный час! Также, естественно, мы с удовольствием угостимся результатами ваших трудов, дорогие участники! А теперь, пока вы обдумываете, какой пирог приготовить, я представлю профессиональное жюри и кратко напомню о мероприятиях прошлых лет… Так страстно он вещал, как заведённый. В это время команды принялись решать, какой пирог готовить, на кого какие технологические процессы ложатся. Каждый пирог диаметром в метр надлежало сделать. Лина решила, что тесто месить — это просто. Канзель решил, что тут Линина песенка и будет спета. И почему Сейграм должен исполнителем выступать? То есть, слушать заносчивого Канзеля ему вовсе не нравилось. Зато это забавно: тесто, утягивающее Лину Инверс. Нормально, не подозрительно, да? Тестомесилка такая большая, а девчонка такая маленькая. Наверняка у людишек сплошь и рядом подобные несчастные случаи происходят: сами себя в тесто замешивают. Главное, чтоб она вовремя не спохватилась, и чтоб помощь не подоспела. На то мазоку и интеллектуальные создания. А пока Сейграм, сидевший в тестомесилке с положенными в неё ингредиентами, продумывал последние слова, какие он скажет Лине («Неожиданная начинка», «Тебя успокоит, если я скажу, что твоя команда точно выиграет?» и т.д.), ведущий сего мероприятия провозгласил: — Теперь поприветствуйте почётного гостя! Мы традиционно освящаем наши временные кухни. Приехал гость издалека на праздник наш — великий главный Сейрунский священник Велтин Белый! Благородный старец с большими добрыми глазами, кивая головой на множественные привечания, поднялся на кухню, где его ожидала светящаяся искренней радостью Амелия. — Ох, принцесса, — поклонился он. — Моё почтение. — Доброго вам здравия, как я рада вас видеть! Хах… — все кругом принялись в изумлении переглядываться и перешёптываться: — Давайте не будем никого смущать формальностями… сделаем вид, что я обычная участница. — Блин, Амелия, все и так всё поняли. Освящайте давайте, — Лина в нетерпении боролась с повышенным слюновыделением. Когда же наконец начнёт появляться еда?! Велтин Белый тем временем принялся поглаживать бороду, задумчиво уставившись в небо. — Да-да, вы ведь теперь путешественница. Это очень полезно будущей королеве. И как священница, вы выполняете возложенную на вас Небесами миссию… Животы Лины и Гаури синхронно заурчали. Громко. Неприлично. Только извинения приносить друзья не торопились: во-первых, природа такая — на живот не шикнешь «тихо!»; во-вторых, что это за тягомотина началась? — Идея! Амелия, освятите с господином Велтином кухню вместе! Тогда мы быстрее сможем пое… приготовить пироги в честь славного праздника! Сейграм продолжал самоуверенно сидеть в тестомесилке. Как-никак, Великий Демон-Дракон Гаав поделился с ним силой. Ну что они за заклинание используют? Это ж так, показуха. Никто ж всерьёз не считает, будто тут мазоку засели. Максимум, неприятных ощущений поприбавится, всего-то. — Сделаем же это! — внутри Амелии запылало сердце героини. Переполненная энергией, она сжала руки священника. Он словно толику её энергии перенял. — Сделаем, госпожа Амелия! Ведущий аж чуть не взорвался от переизбытка чувств: — Верно, верно, так и надо! В нашем городе живёт сама страсть, а в День Счастья сила её умножается многократно! Выплесните же её, сделайте мир прекраснее! — Ааааа! — закричали Амелия и господин Велтин, генерируя энергию — или, как в Трагике говорили, страсть. — Нигейт Дарк!***
Сейграм услышанному поверить не успел, внезапно обнаружив себя в Астрале, а перейдя на физический план — на границе города. Эти людишки наглые, дерзкие, идиотские, да ещё и совершенно неадекватные! Зачем использовать самое мощное заклинание Белой магии? Они не знают… а что, если подозревают? Нет. Они просто больные ментально, чрезмерно беспокойные душевно тупицы. Надо Канзеля отыскать — его тоже заклинанием должно было отбросить. Придётся придумать новый план.***
— Я продолжаю настаивать: пирог с говядиной был самым вкусным. Победа рыбного нечестная. Не обижайся, Зел. Заметьте, наш, с курочкой, я не ставлю на первое место, — высказывалась в целом весьма довольная Лина. Гаури качественно нарубил мясо, Зелгадис привычно справился с рыбой. Амелия быстро сообразила, что с чисткой овощей возникнут проблемы, посему последовала примеру Лины. Ах, как они бодро месили тесто! Сейграму повезло: с той силой духа, с которой Лина лупила по тесту, ему бы не поздоровилось. Дальнейших процессов приготовления девушкам удалось избежать, то есть, всё по плану. Подошедшим тестом и укладыванием начинки занимались все вместе каждой командой. Наименьшее признание получил грибно-овощной пирог команды Амелии. «Они все трупоеды, — качали головами соучастники. — Для нашего пирога не приносили жертв». Принцесса тут призадумалась ненадолго. Гаури тоже высказался: — По-моему, они все были очень вкусными. Ну, с грибами капельку менее хорош. — Мы просто трупоеды, — упавшим голосом ответила Амелия. — Почему я лук? — ни с того ни с сего пожаловался Зелгадис. — И куда теперь? Прежде чем кто-либо успел припомнить расписание с карты, Гаури воскликнул, махнув по направлению рукой: — Туда! — неподалёку двое бились мешками, стоя на двух параллельных брёвнах. Возражений не последовало. Драться на полный желудок этой компании отнюдь не в новинку. И вот Гаури вызвался следующим борцом. Рефери, опять же переполненный энергией, активно жестикулировал, чересчур охотно провозглашая: — Взгляните на этого мага-злодея! Мы-то с вами видим, что раньше (хе-хе) он был блондинистым первоклассным воином! Другой борец уложил пятерых, особо не напрягаясь! Ну-с, давайте! Вложите всю страсть! Бой! Противник «мага-злодея» не продержался и десяти секунд. — Что, никого повыносливее нет? — насмешливо осведомился победитель. — Уйми гордыню. Против него, ловко запрыгнув на брёвна, стояла Лина, в столь неподходящем наряде. У девушки настрой был явно боевой: — На позиции! Думаешь, я забыла про украденную сардельку? — Я же забыл, — невинно хлопнул глазами Гаури. — Сейчас я вобью тебе… пиетет! Амелию сжигало желание возвестить, что Лине никогда не стать леди. Зелгадиса намечавшееся сражение отчего-то веселило. В общем, все увлечённо наблюдали за парочкой на брёвнах, только схватившей мешки. Канзель даже подумал, что напрасно заморачивался с маскировкой: вырядился в арлекина. Иронично. Неважно. Вот сейчас, во время боя, он пустит сгусток отрицательной энергии в форме длинной иглы — и Лина Инверс умрёт. А Гаури Габриев, помимо оплакивания подружки, будет объявлен её убийцей — какой удар! Сладкая, сладкая месть! Увернувшись от выпада Лины, Гаури ударил ей мешком в левый бок. Вдруг она остановилась, ошарашенная. — П-прости? — в недоумении на всякий случай сказал Гаури. В чём дело? — Это бой на мешках, без поддаваний… — Знаю, я не дура. Но эти мешки… наполнены… почему я раньше не подумала, — Лина в ужасе перевела взгляд на потемневшее в месте попадания платье. — Зола! — Да, зола, — вмешался рефери. — Лучший борец получит купон на бесплатные пять килограммов угля. — Моё платье, почему я не подумала?! — расстройство девушки перетекало в гнев. — Мы быстро с этим покончим! Засуньте себе все эти килограммы знаете куда?! Гаури почуял, к чему всё идёт: — Возьми себя в руки, Лина! — Зачем мы тебя послушали? Ну ничего, твой пыл сейчас подостынет. — Нет, не замораживай меня! — замахал её оппонент руками. — Ну что ты, я не жестока. Тебе резко расхочется заниматься всякой фигнёй. Получи Элмекией Лэнс в мешке! Гаури пригнулся, а мешок выскочил из рук Лины, полетев в толпу.***
Доля секунды — и мир перевернулся. Канзель упал навзничь. Урон от Элмекии Лэнс, с пущим эффектом из-за столпотворения счастливых людей. Он не успел даже ранить цель… Чем он лучше Сейграма, который настолько бестолков, что до сих пор не нашёлся? Лучше всё равно, разумеется. Просто… ужасающий день.***
— Ой… я, правда, не хотела. Сочетание мешка и заклинания, попав в скрытое маской лицо, сбило несчастного с ног. Некоторые горожане принялись упрекать Лину за беспечность и безответственность. Следовало как можно скорее уладить конфликт. Девушка подошла к пострадавшему, над которым причитало с дюжину зевак. — Извините, я не нарочно. Я пойму, если вы захотите компенсации. В качестве неё могу предложить кусок говяжьего пирога. — Эй, где ты его прячешь?! — изумился Зелгадис. — Не твоё дело, — отмахнулась Лина. Затем протянула руку лежащему, улыбаясь широкой фальшивой улыбкой: — Так что, приятель, по рукам? Канзель что-то промямлил вроде «оставьте меня все, ничего не нужно, ну вас» и ретировался. Друзья глядели ему вслед. — Нам бы взбодриться, — вступила Амелия. — Пойдёмте к театральной сцене! Кстати, госпожа Лина, теперь мне ясно, откуда у вас это жирное пятно. — Что?! — Амелия указала подруге на внушительных размеров пятно. — Зола и это! Мне что же, выкупать платье придётся? — Девочка, ты соли насыпь на него, она впитает жир, — посоветовала женщина преклонных лет. — Спасибо, — благодарно закивала Лина. — В любом случае, праздник продолжается. Вперёд! Потом с прочим разберусь.***
Канзель мечтал найти сколько-нибудь спокойное место, чтобы дух перевести. Тщетно. Ну, не исчезать же ему посреди толпы? Люди развесёлые, да более того — искрящиеся положительной энергией. До чего же погано Канзель себя чувствовал… — Вот вы где. Есть новости? Сейграм. Выплыл! Не услышать тебе унизительных подробностей. — Где тебя носило? Сообщить мне не о чем. Подходящей возможности не представилось. — Вы знаете, куда они направились? Ваше состояние… — Следуй за мной молча, Сейграм. Никаких лишних вопросов. Вечереет, время ускользает. Вероятно, это наш последний шанс.***
Согласно карте, по городу было установлено несколько театральных сцен. Какие-то из них предназначались для профессиональных актёров, какие-то — для любителей и всех желающих развлечься подобным образом. Дружная компания нашла ближайшую сцену для любителей и уже попала за кулисы. Участвующие могли выступить с заготовленной сценкой либо импровизировать на ходу. Также популярностью пользовались написанные местными творцами сценарии, которые обыгрывались любителями после кратковременной подготовки. Зелгадис только предупредить хотел, что не участвует в этом балагане, как резкий звук заставил его вздрогнуть: — Ох! — одна из организаторов всплеснула руками, увидев Амелию. — Вы выбрали нарядиться именно в Малиновую Волнянку! Вы знаете, это я написала книгу, а в настоящее время работаю над продолжением. К тому же! Я как раз написала сценарий! То есть, я только «за» импровизации, эксперименты, только основа-то всё равно необходима. Понимаете, да? Пожалуйста, не стесняйтесь. Держите! Раздумывать не пришлось: сценка сама нашла их. Амелия радовалась: — Я буду главной героиней! Как тогда, помните? — Героиня, загадочный помощник, злодей, злодей над злодеем и приспешники. Хм, нам не хватает людей, — прикидывала Лина. Вскоре она оторвала взор от бумаг: — Отлично, богатый реквизит. Смотрите, сколько костюмов! Можно переодеться, кому надо, — никто и рта раскрыть не успел, как девушка метнулась к вешалкам, выбирая новый образ. Брючный чёрный костюм с красными лампасами и заострёнными наплечниками. Волосы собраны в высокий хвост. Всё это больше подходило Лине. — Так и быть, Амелия, сыграю я злодейку над злодеем. А кем будете вы, парни? — Мне так нравится мой костюм… буду злодеем, значит, — ответил Гаури. — Тогда вы, господин Зелгадис! …где вы? — Он убегает! Держите его! — заорала Лина, от которой так легко не спрятаться. — Отстаньте, это уже слишком! — брыкался Зелгадис. — Нам и так актёров не хватает. Вообще, это твой шанс перевоплотиться из красного лука в загадочного помощника. Ты в сценарий загляни, он почти ничего не говорит, да и появляется под конец минуты на две. Плёвое дельце, — Лина действительно увлеклась. — Гаури, идите, найдите загадочный костюм. А мы пока подумаем, как подогнать под обстоятельства писанину той барышни.***
Первые Лайтинги зажигались, когда друзья на сцену вышли. Публика, довольная всем и до сих пор страстная, встретила их аплодисментами. Малиновая Волнянка уверенно вещала о любви, добре и справедливости (прямо как сама Амелия), в то время как Тленодел в исполнении Гаури осыпал её проклятьями и угрозами. Атаки Тленодела (атласные ленты) не увенчались успехом, и тогда, по-злодейски гогоча, из дымовой завесы явилась Чёрная Моль — самая главная злодейка в обыгрываемой истории. — Так это ты мешаешь моим жалким прислужникам превратить жизнь в тлен? — Я знала, что ты покажешься, Чёрная Моль. Самонадеянность тебя погубит. Так со всеми злодеями. Это ваше слабое место! Зрители улыбались. За исключением Канзеля и Сейграма, у которых за целый день не возникло ни одного повода для радости. — Иди, сделай что-нибудь, — шипел Канзель. — А вы делать ничего не собираетесь? Это и ваше задание тоже. — Тц, просто выстрелить будет подозрительно. А раз с максимальной незаметностью у нас не сложилось, будем действовать наверняка. За мной. Эти двое выскочили на сцену. Выступающие очень удивились, но в следующую секунду решили, что для театральных мероприятий Трагики это норма. По крайней мере, публика восторженно реагировала, и не сказать, что была изумлена. Вот вам и приспешники. — Лук-порей и арлекин, мои нелепые слуги, уничтожьте Малиновую Волнянку! — Нет-нет, Чёрная Моль. Мы восстаём. Уничтожена будешь ты, — заявил арлекин. Лина не знала, какое заклинание бросил в неё этот придурок, но оно снесло едва ль не полсцены. Публика же разбегаться не стала, а только подальше отошла. Спецэффекты всё лучше и лучше год от года! — Больные, что ли?! — начала возмущаться Лина. Тогда убийственным заклятьем бросил лук-порей. Гаури отразил удар Мечом Света. — Ни дня покоя. Эй, Зел, ты там живой? Из-под завала, укутанный в малиновую мантию, вылез Зелгадис. Он отряхнулся и произнёс: — Порядок. У нас тут враги привычные, я правильно понимаю? Лук-порей засмеялся. — Хе-хе, у нас тут восстание против системы. Мы мир перекроим по-своему. Смекаешь, каменный мальчик? — Смекаю, что ты Сейграм, — Сейграм опешил. — А кто твой друг? — Это… — начал было мазоку, но его оборвал товарищ. Ну что такое, Сейграма раскрыли, потому что он бесталанный дурачина. Канзель же вовсе не такой. Его не раскроют, пока он сам того не захочет. Амелия сжала кулаки. — Вы — сущее Зло! Устроить побоище в центре многолюдного города! Ищите милость у Небес, а Малиновая Волнянка вам ничего не простит! Лина засомневалась: точно ли понимает принцесса ситуацию? Или сущность Амелии слилась с Малиновой Волнянкой? И почему Лину сейчас волнует эта ерунда, когда надо решать беду с мазоку? Решать, однако, ничего не пришлось. Звезда спустилась на сцену. — Я полагал, вам запрещено действовать открыто. В первую очередь, вредить непричастным. А вы что устроили? Уверен, ваш Владыка будет зол. — А, я только что вспомнил об одном неотложном деле, — сказал Канзель и растворился. — Без меня у господина Канзеля должным образом дело не сделается, — сказал Сейграм, последовав за товарищем. Зеллос их преследовать не стал. Оно себе дороже: тот же Коктуттмаа может напасть. — Надо же, надо же, ух. Всё завершилось хорошо. — Что хорошо завершилось, хренов жрец? Это так ты меня защищаешь? Полсцены всмятку, народ не аплодирует и вообще в замешательстве, — злилась Лина. — Всего один день, — удручённо обратился к Зеллосу Гаури. — Всего один день покоя от мазоку, это много? Всего на день среди счастливых людей забыть о преследовании? Зелгадис презрительно хмыкнул. — Я знал, они даже День Счастья нам омрачат. Всё думал, когда кто объявится. Вы и правда надеялись на Зеллоса? Одного поля ягоды, лишь бы людское счастье разрушить. Он позволил им напасть, а нарисовался лишь когда ситуация обострилась настолько, что грозила большими жертвами. — Чего ещё от мазоку ожидать, — подтвердила Амелия. — Припрутся всё равно. Как же это, люди целый день радостные ходят. Исправить обязательно, да, господин Зеллос? Лина перестала кипятиться, только разочарованно изложила факты: — О ходьбе на ходулях можем забыть. Метание красками изначально представляло опасность для костюмов… Фейерверки скоро начнутся. Купим вкуснятины и будем любоваться. Идём. Возвращайся на позицию, Зеллос. — …я вас спас! Где ваша вежливость? — Вы, мазоку, ващеее, — и Лина удалилась в непострадавшую гримёрку. Друзья тоже подтягиваться стали. — Знаете, господин Зелгадис, по вкусовым качествам грибно-овощной пирог, может, и уступает прочим, зато от него нет жирного пятна, — возвестила Амелия. — Хочешь сказать, она… но куда?! — Это наш с госпожой Линой секрет. И не думайте, будто на этом всё. Больше я ничего не скажу. — Видимо, это бальное платье полезнее, чем кажется, — ударился в рассуждения Зелгадис. — Жаль, что вам не удалось выступить. Мы бы замечательно смотрелись вместе! — тут Амелия почувствовала, что сказала немного не то. — На стороне Добра. Героиня и её загадочный помощник, который почти ничего не делает. Забавно, не правда ли? — Если спросишь, у меня не возникло желания читать её книгу, — усмехнулся Зелгадис. Наконец, все скрылись в гримёрке. На сцене остался один Зеллос. — А как же я? Я вас защитил! За что ко мне такое отношение?! Публика горячо зааплодировала. Кто-то опустил занавес.***
Подозрительно счастливые люди в подозрительно роскошный праздник. Но… это были настоящие положительные эмоции, мазоку явственно чувствовали. Отвратительная Трагика с психованными толпами, куда они больше никогда не ступят. — Провал, да? — Гаав не удостоил слуг и взглядом. — Мы прикладывали все силы… — Канзель, Канзель. Что вы под конец учудили? — Неужели вы наблюдали? Гаав не отрывался от полировки меча: — Ну, я зашёл на огонёк. Весело там. — Почему вы сами их не прибили?! — не выдержал Сейграм. — Я и так рисковал. Не будь я тише воды ниже травы, Правитель Ада сразу бы явился по мою душу. — Ты конченный, Сейграм, — прошептал ему Канзель. — Хорошо, что я не рассчитывал на ваш успех. Не переживайте. Шансы ещё представятся. Хотя, сдаётся мне, без моего непосредственного вмешательства Лина Инверс будет живее всех живых. Двое мазоку пристыженно замолчали. Кончится время неудач. Просто день такой!