Личный призрак.

Дед Мирхей помолчал, собираясь с мыслями, еще раз обвел всех присутствующих взглядом, и, убедившись, что его готовы слушать, начал: - Ваши предположения, господин маг, в большинстве своем верны. Но чтобы действительно понять, как мы дошли до жизни такой, я рассказ свой начну задолго до дня сегодняшнего, а именно сразу после завершения воины с тварями Хаоса и закрытия мира. И лучше вам быть готовым, что рассказ мой будет длинным... Глаза деда подернулись дымкой, точно он пытался заглянуть в то время, о котором собирался вести речь. *** ...Хаос захватывал миры один за другим. Ходили слухи, что наш мир станет следующим, но в реальность угрозы никто не верил. Лишь когда иномиряне принялись спешно покидали мир Са, а маги стали усиленно готовиться к войне, даже у самых упрямых открылись глаза. В городах и крепостях, что располагались на дорогах, ведущих вглубь гор, появились боевые отряды, включавшие не только опытных воинов и хорошо обученных магов, но их учеников, наемников и простых, на скорую руку обученных военному делу, ополченцев. Совет магов поднял все резервы. Даже те чародеи, что никогда не покидали пыльных библиотек, и не учувствовали в боевых действиях, были мобилизованы. Главной задачей таких отрядов было не пропустить монстров, что первыми хлынули бы сквозь прорехи мировой ткани, туда, где, в условиях строжайшей секретности, Высшие маги пытались спасти мир Са. Непосредственно над местом колдовства стояли мощные магические щиты и скобы, что стягивали мироздание, но дальше защита слабела, и незваные гости могли прорваться по земле. В те времена, буквально в двух часах ходу от деревни Малая кость, стоял небольшой город-крепость Токам. Он запирал проход в горах, по которому можно было быстро добраться, в основном пешим ходом, до Перекрестья, минуя оживленные торговые пути. Не удивительно, что и здесь разместился отряд: три сотни воинов, под командованием опытного командира, четыре боевых магов, маг-лекарь с двумя учениками, и маг-теоретик в должности - Хранитель знаний, который сам не понимал, зачем он здесь. В усиление отряда была дана сотня наемников, а так же ополчение, включавшее мужчин из ближайших деревень и горожан. Мир замер на пороге воины. Забылись внутримировые и внутрирасовые распри. Страх надвигающейся беды плотнее и плотнее окутывал все вокруг. Случалось, ловили шпионов Хаоса, которые притворялись простыми людьми. Им мог оказаться любой, например сосед по комнате в казарме, который болтал с тобой и вместе со всеми ржал глухим басом над твоими уже давно приевшимися шутками. А потом приходили несколько воинов, во главе с магом, который читал заклинание, и человек оборачивался кем-то чуждым, пытася загрызть бывших соседей. Все косились друг на друга с подозрением. Напряжение росло и копилось, буквально пропитывало собой воздух. Но как не ждали, как не готовились - вторжение все равно застало врасплох. Был вечер. Едва отгорел закат, и первые звезды появились на небосводе. Жители города, соблюдая комендантский час, запирали в домах окна и двери. Сменившиеся воины, отправлялись в казарму, а только что заступившие – готовились к долгому и утомительному дежурству. Едва слышный низкий гул зародился где-то в вышине, заполнил собой все вокруг, достиг земли, которая затряслась, завибрировала под ногами, словно студень на тарелке. Стены домов зашатались, зазвенели стекла в окнах, зарябила вода в лужах, с крыш посыпалась черепица. Звук все набирал силу, и внезапно оборвался на высокой ноте. Но прежде, чем наступила окончательная тишина, в казармах уже трубили общий сбор. Воины и ополченцы организовано, небольшими отрядами, спешили на свои позиции. Многие еще не успели занять места, когда практически на границе открытого пространства и леса с небес на землю протянулся столб огня, за ним еще один, и еще два. Словно располосованное огненными мечами, пространство раскололось и раздалось в стороны узкими щелями, рванные края которых сочились черным дымом. Из этих проемов вырвались жуткие твари, разных мастей и размеров, они с воем и ревом кинулись в сторону города. Несколько вспышек огня, уничтожили их практически сразу. Это сработали магические ловушки, установленные заранее. Первая атака захлебнулась еще на подступах, но следом лезли следующие. Повинуясь совместным усилиям нескольких магов, сепящая белая молния врезалась в ряды наподавших, мгновенно обратив в пепел тех, кто оказался достаточно близко, по остальным растеклась сеткой разрядов, убивая и калеча. Заклятие продержалось несколько секунд, и опало, оставив выжженную проплешину в несколько квадратных метров. Минута, две, пять и разрыв затянулся, скрылся под телами спешащих тварей. Вновь поскакала, поползла, побежала нечисть все возможных мастей и форм, по остывшему пеплу своих товарищей. Вот один из магов расколол землю прямо под лапами несущейся орды, и стоило тем провалиться, сомкну каменные челюсти, поглотив несколько сотен. И этого, казалось, не заметили наступающие, все новые продолжали выплескиваться из междумирья. «Каменный дождь», упавший с небес, похоронил под собой весь левый фланг, «Ледяная буря» приморозила лапы к земле, не дав уклониться от «Стены огня», которая выжгла всю середину наступавших. Стараниями магов из второй волны наподдавших до стены добрались лишь единицы, которые тут же пали, сраженные метко посланными стрелами. Но монстров, рвущихся из-за границы мира, меньше не становилось. Силы защитников истончались, на дальние атаки их уже не хватало, маги переключись на ближнюю защиту, помогая простым воинам. Небо пылало, с равным успехом пряча и луну и солнце, так что никто не мог точно сказать, сколько уже идет бой. В какой-то момент, стена пала, и бой выплеснулся на улицы. Хранитель потерял связь с остальными магами, и действовал на свой страх и риск. Вот только за меч теперь приходилось браться чаще, на прочтение заклятий не осталось ни сил, ни времени. Сначала еще успевал удивляться, почему именно ему, магу-теоретику удалось продержаться так долго, ведь он видел тела двоих боевых магов, буквально растерзанных на части. Потом не непонимание не осталось ни сил, ни времени. Война вдруг перестала быть делом военных, пожав немалую долю жизней простых горожан. Тут и там среди тел, облаченных в доспехи и с оружием в руке, валялись безоружные старики и женщины в домашних одеждах. Камни мостовой стали скользкими от крови. Отовсюду раздавались стоны раненных, крики, мольбы о спасении, но помочь им было некому. Госпиталь, на который напал огромный монстр, отдаленно схожий с пауком, рухнул в считанные секунды, погребя под своими развалинами всех находившихся внутри, включая мага-лекаря и его учеников. Хранитель видел это собственными глазами, но сделать уже ничего не успел. Северная окраина города практически вся была охвачена огнем. Дальше пожару распространяться мешали все еще действовавшие противопожарные заклятья, вшитые в стены домов. Но ветер, налетавший с той стороны, приносил удушающий смрад горелой плоти, от которой начинали слезиться глаза, першило в носу. Хлопья пепла, словно серый снег, медленно опускались с красного, светящегося неба. Маг брел по южной окраине, пытаясь пробиться в центр, откуда еще доносились звуки боя, с трудом переставляя уставшие ноги, обходя, а чаще перебираясь через груды битого кирпича, камня и стекла. Внезапно с крыши уцелевшего дома спрыгнул монстр, плоский на длинных суставных лапах, и Хранителю лишь удача помогла его зарубить. Маг устало привалился к стене дома, но отдохнуть не дали, из-за соседнего угла раздался девчачий визг, и страшный рев, перекрывший его. Тихо выругавшись, чародей нырнул за угол, сразу вклинился между тварью и испуганно воющей девушкой, которая пыталась втиснуться щель, явно узкую для нее. Увидав новую жертву монстр, смесь скорпиона с крысой, развернулся всем телом к магу и кинулся на него. Хранитель отбил тускло блестящее жало, летящее к нему, уже изрядно зазубренным мечом, последним крохами магии сжег голову монстру, и сполз по стене. Очнулся маг от солнечного луча, нагло скользящего по лицу. Где-то капала вода. Попытался отвернуться от настырного света, и тут же тихо взвыл от боли: казалось каждая косточка, каждая мышца кричали о страданиях. Рядом прошуршали шаги, кто-то поднес к губам прохладное питье, после первого глотка которого, боль, струсив, сбежала. Он даже смог, практически самостоятельно сесть, с удивлением обнаружив себя на кровати в светлой комнате, с обшитыми светлыми досками стенами. Рядом стоял мальчишка с очень знакомым лицом, в котором Хранитель не сразу признал младшего ученик лекаря, не иначе как чудом спасшийся из разрушенного госпиталя. Маг поинтересовался, где они находятся и что случилось, и пацан принялся сбивчиво рассказывать. Выходило, что битва, которая длилась всего сутки, закончилась два дня назад, и все это время маг провел в беспамятстве. Ученик лекаря нашел мага случайно, и вместе с девчонкой, которую тот спас, притащил его к остаткам войска, которые забаррикадировались в нескольких уцелевших домах, и из последних сил отбивали атаки нечестии. Там, в одной из комнат собрались все раненные, в том числе капитан отряда, и теперь вся оборона легла на плечи его зама, который уже с завистью заглядывался на начальника, мечтая тоже свалиться и отоспаться. Бой закончился внезапно, когда защитники потеряли последнюю надежду на спасение. По земле прокатилась дрожь, сбивая с ног-лап и обороняющих, и нападающих. Твари взвыли и, потеряв всякий интерес к людям, разбежались кто куда. Выжившие бойцы не сразу поверили, что все закончилось, и это не очередная хитрость врага. Выслали несколько человек на разведку, и те вернулись с вестью, что по всему городу не замечено не одного монстра. Зам командира велел похоронить мертвых, собрать всех раненных и немедленно покидать приделы города. Вместе с горсткой выживших воинов, из города уходили уцелевшие горожане: кто молча, с пустотой во взгляде, кто с плачем, постоянно оглядываясь на сожженный и разрушенный практически до основанием город, который еще сутки назад был обжитым и таким родным домом. «Мы шли, а вместо города вокруг развалины. Только вороны каркали, нехотя пропускали отряд, тяжело взлетая с мертвых людей…», - тихо-тихо закончил свой рассказ мальчишка, и замолчал «А сейчас мы где? – спросил Хранитель, вырывая того из мрачных воспоминаний. – И где остальные?» «Мы в деревни Малая кость. Это всего в паре часов от города, но монстры здесь, не знаю почему, даже не появлялись. Из отряда здесь только Вы, я, капитан, и еще трое тяжело раненых. Остальные воины, в том числе легкораненые, уехали еще вчера. Пришел приказ из Совета магов, что все способные носить оружие и держаться в седле, должны немедленно прибыть на сборочный пункт. Меня оставили здесь, следить за раненными, - вдруг мальчишка шмыгнул носом, – Как я следить буду, я даже обучение не закончил. И капитан совсем плох…» «А лет-то тебе сколько?» – поинтересовался Хранитель. «Шестнадцать,» - вновь шмыгнув носом тот. «Да уж, нашли на кого оставить… - пробормотал себе под нос маг, и громче проговорил, успокаивающе похлопав по плечу мальчишку, - не боись, прорвемся»… *** - Сой, дай воды, - прервав рассказ, хриплым голосом попросил старик. Внук вскочил с лавки, принес деду напиться. Историю он слушал, открыв рот, уставившись на старика, с нескрываемым удивлением, ведь тот никогда не рассказывал ничего подобного. И, похоже, не только мальчишка испытывал восторг. - Вы так уверенно повествование ведете, - восхищенно проговорил Крим, - столько фактов, словно рядом стояли! - Ну, можно сказать, что стоял, - тихо вздохнул Мирхей, передавая пустую кружку внуку. - Хотите сказать, Вам больше двухсот лет? - недоверчиво поинтересовался ассасин. - О, нет-нет, я не старше того возраста, на который выгляжу, - усмехнувшись, опроверг столь нелепое предположение рассказчик, - Это, можно сказать просто некие врожденные способности... - О которых, я думаю, Вы нам расскажите позже, - раздраженно прервал Ханар, - столько времени прошло, а мы на месте топчемся. Скоро неуспокоенный дух вернется, а о причине привязки я лишь догадываюсь. Старик недовольно взглянул на мага и продолжил рассказ. *** Не смотря на опасение ученика лекаря, все раненные выздоровели. Капитан, когда пришел в себя, решил, что идти ему не куда, возвращаться не к кому, и остался в деревне. Хранитель с готовностью сбросил бремя магии и зажил, как самый обычный человек, практически сразу женился на спасенной им девушке. Мальчишка-лекарь остался за компанию… Спустя два года капитан избрали старостой. Под его руководством Малая кость пережила трудные после военные времена с минимальными потерями. Ученик лекаря стал очень известным среди соседних деревень знахарем. Хранитель же сделал все возможное, что бы о нем, как о маге, все побыстрей забыли, и не вспоминали, что он вообще обладал какими-то способностями и оставили в покое. Пока в деревне Малая кость налаживалась жизнь, мир вокруг буквально сходил с ума. Из-за закрытия, магические потоки двигались хаотично, вызывая природные бедствия, а магов, что бы укротить разбушевавшуюся стихию не хватало. Ситуация с лекарями вообще близилась к катастрофе. После войны с монстрами чародеев владеющих лекарской магией практически не осталось, и моровые поветрия беспрепятственно выкашивали целые деревни. Мир Са, который выстоял перед нашествием Хаоса, умирал от нанесенных ему ран. Неудивительно, что из Совета магов пришел приказ, что отныне все обладающие магическим даром не зависимо от возраста, пола, расы и социального происхождения должны быть немедленно доставлены в Совет. Появились специальные отряды, которые выполняли распоряжение Высших магов, не считаясь с желаниями самих обладателе дара. Детей забирали у родителей, жен от мужей, отцам приходилось бросать дома на произвол судьбы. Многие семьи были разрушены... *** - Да это же беспредел полнейший! - не выдержав, воскликнула Лета, и зло глянула на Ханара, словно это он лично составил не справедливый указ. - Это была жизненная необходимость, - с каменным лицом проговорил маг. - И сейчас, когда ситуация с нехваткой магов разрешилась, все не так строго. Отвечал маг девушке, а дед решил, что чародеи пытается оправдать тех прошлых своих коллег, и не смог не возразить: - Может так и было нужно, и да, сейчас этот закон распространяется лишь на девушек. Только факт остается фактом: с момента закрытия мира, наделенные даром потеряли свободу выбора. До сих пор они даже семьи вынуждены создавать между собой, что бы маги не переводились. - Это правда? - теперь Лета уставилась на Ханара удивленно, - А любовь как же? - Мы оба останемся при своем мнении, так есть ли смысл спорить, - игнорируя недоумение девушки, обратился Ханар к Мирхею, - не лучше ли продолжить. Старик презрительно хмыкнул и повел рассказ дальше. *** … Бывшему капитану совершенно не хотелось отдавать лекаря, жизненно не обходного не только для жителей Малой кости, но и для соседей. К нему приходили за помощью со всей округи, что работало не только на пользу благополучия деревни, но и неплохо денежно обогащало самого старосту. Ему не составило труда уговорить мага прятаться каждый раз, когда приезжала очередной отряд по поиску одаренных. Бывший Хранитель знаний, который тоже не хотел отпускать друга-лекаря, подсказал, что лучше укрыться вблизи закрывшегося разлома, через который в наш мир пытались прорваться создания Хаоса – там магический фон до сих пор был не стабилен, сбивая любые поисковые заклятья. Так у лекаря появилась в лесу небольшая избушка, где он порой проводил по несколько недель, заодно пополнял запасы лечебных трав, и готовил зелья. За трудами и заботами минуло еще три года. Однажды ранней весной, когда едва оттаивающая земля выпускала тонкие стрелки травы, а деревья подернулись легкой зеленой дымкой первых листьев, маг пробирался в свое убежище. В ближайшие дни ожидался приезд Отряда по поиску одаренных, и он ушел заблаговременно. Практически на пороге своей избушки, лекарь встретил девушку. Точнее он едва не наступил на нее, лежащую без сознания поперек тропы. Мягкие черты лица, плавные линии силуэта, тонкие руки и ноги, густые, вьющееся волосы, светло-русой волной разметавшиеся по земле – девушка была слишком изящна и красива, что бы относиться к людской расе. И если она действительно эльфийка, то незнакомке не повезло даже больше, чем ему – человеку с даром. На эльфов, которые до закрытия не успели покинуть мир Са, началась настоящая охота. Людям были нужны те, на кого можно взвалить вину, за творящийся в мире ужас. Слухи, что именно эльфы первыми впустили в Упорядоченное Хаос, ходили уже давно. Маги из совета, будь они в полной силе, травли бы не допустили. Но сейчас им хватало других забот, и для мира Са настали темные времена, и не менее темные личности вершили свои законы. Охотники за эльфами появлялись в деревнях чаще, чем их «коллеги» ищущие людей с даром, и платили за живой товар или достоверную информацию о них не малые деньги. Не все соглашались предавать бывших друзей и соседей, таким наглядно и очень жестоко объясняли, как они не правы. Силы для этого в отрядах хватало. Быстро прикинув возможные варианты, лекарь пришел к неутешительному выводу – девушку в деревню нести нельзя. Он не питал иллюзии насчет своих соседей, которые могли выдать беглянку какому-нибудь поисковому отряду, за соответствующее вознаграждение. Лекарь не понимал их, но и осуждать не спешил, времена настали слишком тяжелые. Самого мага не выдавали лишь по тому, что его присутствие выгоднее любого вознаграждения. По крайней мере, он на это очень надеялся. Тихо вздохнув, лекарь подхватил на руки тонкое, практически не весомое тело и понес к себе домой. На несколько мгновений, видимо от боли, девушка пришла в себя, скользнула по лицу маго затуманенным взглядом, и снова отключилась. Но даже этих пары секунд хватило, что бы понять - он не ошибся, девушка действительно эльфийка. Таких огромных глаз, глубокого синего цвета не бывает у простых смертных. Уже дома, после осмотра выяснилось, что у девушки сломаны нога и пара ребер, все руки и ноги в ссадинах и синяках, да и вообще организм крайне истощен. Непонятно, как в таком состоянии она оказалась в чаще леса. Скорей, сбежала от одного из отрядов охотников. Неделю лекарь продержал эльфийку в магическом сне, который изредка ослаблял до полудремы, что бы напоить лечебными отварами. Магию использовал не жалея, так что когда девушка пришла в себя, чувствовала себя значительно лучше. Вот только взгляд ее был полон ненависти, и маг подозревал, что если бы не болезненная слабость пациентки, то лежать ему с перерезанным горлом. Спустя еще две недели, лекарю пришлось уйти, обязанности и долг перед жителями деревни никто не отменял. Да и не хотелось вызывать подозрение долгим отсутствием без видимой причины. Уходя, он оставил продуктов на несколько дней и объяснил девушке, почему не смотря на зажившие раны, ей лучше не уходить. Спустя три дня маг шел обратно, внутренне готовый увидать пустой дом, и очень удивился и несказанно обрадовался, когда эльфийка вышла на крыльцо его встретить. Похоже, лекарю удалось завоевать доверие девушки. Позже магу часто приходилось уходить, и каждый раз он боялся не найти по возвращению девушку, но она неизменно встречала его. И постепенно лекарь понял, что уходить из дома, который стараниями девушки стал уютным, совершенно не хочет. Так незаметно прошел месяц, за ним еще два, весна сменилась летом. И лекарь вдруг понял, что слишком привязался к спасенной им девушке, да и она, похоже, стала относиться к нему теплее, взгляды стали нежнее. И маг позволял себе надеяться, что это не просто благодарность за спасение. Но жить так, как сейчас, постоянно скрываясь и прячась, не вариант для развития отношений. Не зная, как поступить и что делать дальше, лекарь пошел за советом к лучшему другу, бывшему Хранителю. Друг внимательно выслушал историю, обозвав лекаря «глупым мальчишкой, который слишком долго решает», а после достал лист пергамента и перо, набросал несколько строк своим размашистым подчерком. «Уходи немедленно в горы, - строго проговорил Хранитель, протягивая Лекарю свернутое письмо. - Найдешь там моего старого знакомого, я здесь написал, как найти и что сказать ему, то бы получить помощь. Дня через два-три ожидается приезд очередной поисковый отряд из Совета, в суматохе твое исчезновение не сразу заметят. В такие моменты, я жалею, что магия моя так и не восстановилась, и ничем более существенным помочь не могу. Да еще капитан наш стал слишком подозрительным в последнее время... Как бы не случилось чего...» Друг точно в воду глядел. Старосту и вправду насторожили частые отлучки лекарь, особенно в те дни, когда этого не требовалось. За знахарем давно следил доверенный человек, который тут же докладывал о каждом шаге, только в лес далеко не совался. В этот раз шпион принес действительно шокирующие вести, мало того, что лекарь прятал у себя в избушке эльфийку, так еще и бежать собрался. Бывший капитан впал в ярость: он, староста, к этому недоучке-лекарю всей душой, а тот решил ответить таким предательством - бросить нуждающихся в нем, ради какой-то бабы. Собрав верных людей, капитан организовал погоню и перехватил беглецов буквально на пороге дома. Лекарь просил отпустить их, напоминал старосте, кому тот был обязан жизнью, но бывший капитан остался глух к просьбам. Он не видел ничего, кроме синих глаз прекрасной девы, что испуганно жалась к плечу мага. Желание обладать накрыло его, задушив слабые трепыхания совести, и очень громкие доводы разума, что этот маг приносит неплохой доход… *** Старик прервал рассказ, выглянул в окно. Солнце почти скрылось за кромкой леса, тени сгущались, ночь постепенно входила в свои права. На кухню темнота пробраться не успела, вспугнутая магическим светом огонька, что повинуясь щелчку пальцев Ханара, возник под потолком кухни. Дед Мирхей встал, обошел дом, привычно запирая окна и двери. - А в мою возможность защитить, вы не верите? - с любопытством наблюдая за его действиями, поинтересовался Ханар. - Замкам я доверяю больше, - не весело усмехнулся в ответ дед, – Жизнь научила. Так, на чем я остановился? Староста схватил лекаря и запер под замок, пообещав, однако, испуганной эльфийке, что отпустит его, если юная дева добровольно согласиться стать его женой, а если откажется - объявит предателем и вздернет в центре деревни. Девушке ничего другого не оставалось, как отдать свою свободу в обмен на свободу мага. Вот только староста, вместо того, что бы просто отпустить лекаря, дождался поисковый отряд и переда его им. - А что же Хранитель другу не помог? - не выдержав, практически закричала Лета. Ханара поморщился, девушка как всегда была через чур эмоциональна Мага вообще мало волновало кто и кого предал двести лет назад, но вопрос он озвучил. - Струсил, - утвердительно кивнул Крим, - На словах то все герои, а как до дела доходит, моя хата с краю, а шкура дороже, рубашка ближе. Да и вообще мне что-то нездоровиться, надо бы на побережье съездить, подышать целебным морским воздухом и вернуться годика через два... - Он пытался, но не смог! - воскликнул Мирхей и зло глянул на слугу мага. - Следующие же ночью, после поимки лекаря, Хранитель хотел вызволить друга из плена и помочь ему бежать с эльфийкой. Но его поймали прежде, чем он приступил к задуманному и тоже заперли. А потом староста пригрозил и его выдать поисковому отряду. А его семью, жену и двух малолетних детей выгнать из деревни, что для них стало бы верной смертью. - Я и говорю, струсил, - остался при своем мнении Крим. - Любая привязанность, это способ побольнее тебя прикончить. Глаза старика метали молнии из-под сведенных косматых бровей, но возразить он ничего не смог и продолжил рассказ. *** ...Лекаря увезли и в деревни он больше не появлялся. Староста женился и, первое время, даже пытался стать хорошим мужем. Все силы положил на заботу о красавице-жене, но девушка оставалась холодна и не преступна. Тело он, как муж, смог получить сразу, а вот в сердце для него так и не нашлось даже крохотного закутка. Лишь дочери, которая появилась в их семье на второй год замужества, доставалась толика тепла. Спустя три года дошли слухи, что лекарь погиб в Приморье, где в это время бушевала эпидемия. Когда эльфийка узнала, что ее любимый мертв, она совершенно замкнулась в себе, перестала разговаривать. Муж ее еще больше озлился, начал пить, поднимать на жену руку. Сначала бил втихаря, а после, уже не стыдясь соседей, которые все равно отводили глаза, не смея перечить старосте. И однажды женщина исчезла, бросив вместе с мужем трехлетнюю дочь. Лучшие охотники даже следов ее не нашли. Спустя сутки, после ее побега, в каждом доме появился тонкий пергамент написанных изящным подчерком. Девушка призналась, что обладала магическим даром, но большую часть силы истратила во время вторжения слуг хаоса. Восстановление шло очень медленно, да и дочка была слишком мала, бросать ее не хотелось. Но всему приходит конец, вот и ее терпение закончилось. А еще эльфийка сообщала, что могла бы сделать много плохого, за то "хорошее" что видела от мужа, но дочь ей пришлось оставить, так что мстить она не будет. «Отныне моя дочь, и ее дочь, и дочери ее дочерей будут вольны выбирать, с кем связывать свою судьбу, - передавала вязь рун, - Дочь моя никогда не узнает издевательств и побоев, потом что муж, выбранный по единению душ, будет беречь и любить свою жену. И если исполниться моя воля, над деревней и всеми ее жителями разольется благословение: болезни не коснуться, лихие люди обойдут стороной, богатство и благополучие придет каждый дом. Но хоть раз нарушится условие, и вместо благословления падет на Малую кость проклятье. И каждого рожденного здесь настигнет, даже если удастся ему или ей покинуть деревню. А чтобы не возникло сомнений в моих словах, в следующие три года никто в деревни не заболеет, а все больные выздоровеют.» Конечно, сразу в такое никто не поверил. Староста, не переставая, твердил, что его жена просто повредилась умом, и пытается всех запугать. Но в течение последующих лет в и вправду никто не заболел, а все больные выздоровели. Колосья клонились под тяжестью зерен, яблони с трудом удерживали плоды на ветвях, кладовые ломились от запасов. Бандиты, безнаказанно рыскавшие по округе и разорившие несколько деревень, когда попытались напасть на Малую кость, вместо богатой добычи, нарвались на боевой отряд из магов и воинов, случайно приезжавший мимо. Такие вроде случайные, но очень удачные совпадения разрушили последнее недоверие о прощальных словах бывшей жены старосты. Двести лет условие выполняли. Что любопытно, в семьях потомков эльфийки, первой всегда рождалась девочка-удача с синими газами. У нее могли быть братья, но сестер - никогда. Девочка жила свободно, была вольна в своих желаниях, и даже отец не имел над ней власти, но мать она слушалась беспрекословно… *** - А в близ лежащих деревнях, тоже было все хорошо? - уточнил Ханар, - Я так понимаю - выбранный муж как раз и становился тем заземлением излишка темной энергии. - Конечно, там все было хорошо, - кивнул седой головой рассказчик, - Со временем соседние деревни, которым тоже перепадали крохи удачи, даже начали дань старосте стали платить, за хорошую жизнь. Смотрины будущих женихов образовались, в шутку названные "мужний базар". Очень часто, юные девы мужа по сердцу выдирали именно у соседей. Зачем же, господин маг, родне, пусть и дальней, вредить? - Господин маг, господин маг! - не выдержала Лета, - Может уже представишься этим славным людям. - Любопытно, куда же тогда отрицательная энергия уходила... - пробормотал чародей,- Кстати, я Ханар Наритан. Мы как то не представились друг другу. - Очень приятно, - кивнул дед Мирхей. – Внук того самого Наритана, который мир закрыл? - Правнук, - поправил Ханар. - Я его, поэтому, и не представил, иначе бы никто не поверил, что представитель такого известного рода может быть бездарным идиотом? - усмехнулся Крим. Маг тяжело вздохнул, и обратился к старику, который почему-то не спешил продолжать рассказ: - Мы, наконец-то, добрались до самой сути? Так что же нарушило столь гладкое течение хорошей жизни? Какой неучтенный фактор влез в тщательно построенную формулу заклятья, что работала без сбоев почти двести лет? Нынешний староста? - Правда Ваша, господин Наритан, Дарей был к этому причастен - вздохнул старик, - но виноват оказался не он один.. *** ... Девочек, потомок эльфийки, всегда прятали от посторонних, берегли пуще любого сокровища. Пришлым гостям и купцам, завернувшим со своими товарами, не показывали, от искателей магов из Совета укрывали. Дарей в этом плане мало чем отличался, так же прятал, так же укрывал, свою любимую дочь Анкан. Вот только власть над деревней, а точнее несколькими деревнями, которые давно образовавшие прочный союз, староста любил еще сильнее, и не хотел уступать бразды правления кому бы то ни было. Решил Дарей обмануть судьбу, выбор дочери для своей выгоды обернуть. Заранее нашел для нее мужа такого, чтобы не лез в управление деревней, слушался тестя во всем, верил как себе, и все приказы выполнять. И сделал все, что бы Анкан выбрала именно его: организовывал якобы случайные встречи, в гости часто звал, ограничил общение с другими парнями, отменил «мужний базар». Всё подсчитал староста, всё учел, но видимо от судьбы не уйдешь, как не желай, встретить ее можно, даже просто отправившись с подругами за ягодами в ближайший лес. Судьбой для Анкан оказался Шорн из Ригора – модой человек, который только закончил обучение, вступил в Цех кожевников и, получив подтверждающий это знак, возвращался домой на побережье. Юный кожевник по рассеянности свернул не на ту тропу и заблудился. Шорну, что бы влюбиться, хватило одного взгляда синих глаз юной девушки, внезапно выступившей из кустов прямо перед ним. А Анкан - улыбки слегка нескладного парня, что бы понять - в этом мире ей больше никто не нужен... *** - Я так понимаю, - невесело усмехнулся Крим, - что сказочным "а после жили они долго и счастливо" здесь и не пахнет? - Нет, - старик тяжело вздохнул и ссутулился, - Они сбежали ночью. Эти события происходили буквально на глазах деда Мирхея, затрагивали близких ему людей, бередили до конца не закрытые раны. Старик нервно сплетал-расплетал пальцы, а потом сцепил руки, до боли в побелевших суставах. - Мои внук вывел их за приделы леса, - медленно продолжил Мирхеи, словно через силу выталкивая слова, - до самого побережья довел, да так ловко, что даже лучшие следопыты с собаками не смогли найти. А потом забрал семью, и перебрался в Ригор. Меня звал, а я отказался, старый дурак! Это случилось семь лет назад… Сначала-то все испугались: вдруг Анкан всю удачу с собой увезла, и посыплются теперь на деревню сплошные беды да несчастья. Но нет, прошел месяц, за ним другой, а жизнь шла себе и шла, может не лучше чем у прочих, зато и не хуже. Подумаешь, купец с богатым товаром завернул на постои в соседнюю деревню, а не к ним. Зато и волки в зиму скотину не задрали. Постепенно все выровнялось, быт наладился, люди научились жить в соответствии с изменившейся действительностью. Человек ко всему привыкает. Даже Дарей, который ненавидел, когда ему перечили, смог пережить болезненный щелчок по гордости, постепенно остыл и смерился с выбором дочери. Дед Мирхей невесело усмехнулся. - Но как оказалось, не до конца смерился. Прошло лет пять, и он вдруг вспомнил старые обиды и возжелал вернуть Анкан во что бы то не стало. Даже мага-поисковика нанял за большие деньги, который нашел и привез дочь старосты, да не одну, а с четырехлетней внучкой. Что случилось с Шорном, никто не знал, но не сомневаюсь – ничего хорошего. Старик опять замолчал. Сейчас у него был такой подавленный вид, что даже Ханар не посмел торопить с продолжением рассказа. - Я, словно увидел события двухсотлетней давности, - наконец глухо проговорил дед, так и не оторвав взгляда от нервно сцепленных рук. Слова его падали, словно тяжелые камни в рыхлый песок. - Те же пустые, словно растерявшие всю синеву глаза, на прекрасном, но слишком бледном лице. Она слишком была похожа на свою прабабку… - Вот теперь мне действительно стало интересно, кто Вы? – прервав рассказ Ханар. Остальные, казалось, боялись даже вздохнуть, тон рассказчика пронял слушателей до дрожи. - Почему рассказываете так, словно события окончания войны, для Вас столь же близки, как и сегодняшнего утра? Дед Мирхей, посмотрел на мага долгим взглядом, словно раздумывая отвечать или нет, и, наконец, произнес: - Тот Хранитель, про которого я рассказывал, мой предок. Вы ведь знаете, господин Наритан, что на всех Хранителей накладывается необратимое заклятье "Беспрерывная память". Оно меняет саму структуру разума, который получает способность вместить в себя не просто знания, но и воспоминания, включая эмоциональную составляющую, всех предыдущих Хранителей. - Я, конечно, знаю, - кивнул чародеи, - но не думал, что эта способность продолжается в детях. По правилам, вся память магически передается от учителя к ученику, и то лишь после полного обучения и сдачи экзамена. По-другому Хранителем знаний не стать. ... Хотя, может именно по этому, закон запрещает им жениться... - Я не знаю, догадывался ли предок о такой возможности или нет, - пожал плечами дед, - Если верить его воспоминаниям, он решил: раз мир едва не рухнул в пустоту Хаоса, то и старые правила действовать прекращают. К тому же собственные магические способности после войны уменьшились настолько, что даже людей из поисковых отрядов мой предок не заинтересовал. А в потомках дар проявлялся не в каждом поколении. Вон Сой, например, - взгляд старика, потеплел, - вообще единственный в ком проснулась магия, зато память не проявилась, в отличие от меня и бывших прежде. - Хорошо, с этим более-менее понятно, - подвел итог Ханар, вновь ставший невозмутимый, - Вернемся к девушке. Привезли старосте дочку с внучкой, и? - Ну, сначала… - вернулся к воспоминаниям дед Мирхей. *** ...Многие надеялись, что стоит Анкан вновь поселиться в деревне, и процветание с удачей тут же вернуться. Но время шло, а жизнь лучше не становилась, наоборот, каждый последующий день был хуже предыдущего. Неудачи подбирались незаметно, прятались за случайностями: кто-то ногу подвернул на ровном месте, у кого-то нож вывернулся и руку рассек чуть ли не до кости, или вдруг ступню скрутило судорогой, да так, что и на мелководье едва не захлебнулся. Анкан практически не показывалась из дому. Изредка ее можно было увидать тихо бредущую куда-то по улице: бледную, с потухшим взором. Обычно рядом семенила ее дочь: не в меру любопытная, самостоятельная девчушка, с мамиными синими газами. Канамэ – так ее звали. Дарей, опасаясь непонятно чего, сразу же переодел внучку в мальчика, обрезал ей волосы и велел всем в деревне звать мужским именем Кан. Незаметно минул год. Пошли слухи, что Анкан заболела, за приделами дома ее теперь совсем не видели. Но это уже мало кого волновало, дела в деревне и ее окрестностях становились все хуже. На домашний скот напала неизвестная хворь, овощи и фрукты гнили прямо на корню, а на людей накатывала порой такая апатия, что руки опускались в буквальном смысле и желание что-либо делать, сразу пропадало. Жители деревни стали чаще болеть. Неприятности множились, перерастали в несчастья и беды, и вот уже то один, то другой принимался критиковать политику старосты. Дарей ходил мрачный и злой, по малейшему поводу, а часто и без такового, срывался на окружающих, а потом пропал на несколько дней. Сейчас я осознал, что именно по его возвращению, в людях вдруг проснулась религиозность, граничащая с фанатизмом. Место веры, давно уже заброшенное и растерявшее последние крупицы магии, стало очень популярным в первую очередь среди семейной молодежи от двадцати до двадцати пяти лет. Так незаметно прошел еще год, и я заметил, что Малую кость за это время не посетил ни один новый человека, словно купцы, да и просто путники, позабыли дорогу к нам. Я пытался обратить на это внимание Дарея, но тот только отмахнулся. Тогда, на свой страх и риск, я отправил Соя в город к моему старшему внуку, но мальчишка, проплутав два дня в лесу, который знал, как свои пять пальцев, вернулся, так и не найдя дороги из него. Пора было бить тревогу, но староста четко дал мне понять, что бы я не совал свой нос не в свое дело. После стало не до того. Неизвестно откуда появились призраки, почти сразу Анкан умерла, но никто этого словно не заметил. После ее смерти, вокруг деревни образовалась граница, которую призраки пересечь не могли. И из других деревень, в поисках более спокойной жизни, стали переселятся люди. Перебирались целыми семьями, подселялись к родственникам, и практически сразу, становясь приверженцами новой веры. Собираясь в ближайшем будущем построить отдельные дома. Кан тоже оказалась забыта. Ее уже скорее по привычке выдавали за мальчика, и прятали от чужих. Сразу после смерти дочери, Дарей объяви во всеуслышание, что его внучка к благословенью не имеет никакого отношения, нет в ней дара, что был в ее матери. А что бы исправить ситуацию и победить свалившиеся на деревню беды, стоит усиленнее молиться новым богам, а не верить в старые бабушкины сказки. *** - Стоп, - Ханар поднял руку, прерывая рассказчика, - что случилось раньше: смерть женщины или приход призраков? - Призраки, - утвердительно кивнул Мирхей. – Сначала они, потом через неделю где-то Анкан. - Дочь старосты умерла своей смертью? - Ну, она болела давно, так что думаю да, - не уверенно протянул старик, - А что вы думаете, могло быть по-другому? - Где ее похоронили? – проигнорировав вопрос, задал свой Ханар, - Кто присутствовал при погребении? - Я не знаю, - вдруг побледнел старик, широко раскрытыми глазами уставился на мага, - помню, как Дарей сказал, что его дочери больше нет, но что было дальше… - Ясно, - маг встал и, оставив растерянного хозяина дома, ушел в соседнюю комнату. - Ханар, что тебе ясно? – увязалась следом Лета, - Может, уже прекратишь игру в таинственность и расскажешь, о чем догадался! - Чуть позже. Прежде мне нужна твоя помощь, феноменальная память на лица и умение их отображать на бумаге. - Только в обмен на полный рассказ, что тут вообще происходит! Я пока поняла лишь, что старик наш очень поболтать любит. А то, что староста сволочь полнейшая, я и так давно догадывалась. - Нарисуй того мужичка, что был со старостой в день нашего приезда, - маг оборвал словесный поток девушки, протягивая ей папку с чистыми листами, и чернильницу с пером. – Так же кольцо – идентификатор. И еще призрака женщины, так как запомнила. - Господин Наритан, вы там скоро? – раздался с кухни голос Крима, - Хватит обжиматься с невидимыми прелестницами! Тут один вполне себе видимый красавец пытался дать деру, пока вы отвлеклись! Может ему для профилактики ногу сломать? - Закончишь, позовешь, - Ханар тяжело вздохнул, и откинул занавеску. Посреди кухни стоял ассасин, который на вытянутой руке, как провинившегося котенка за шкирку, удерживал за шиворот Соя. Парень плясал на цыпочках, вертелся, сопел обиженно, но вырваться из железной хватки не мог. Дед Мирхей взволнованно охал и переминался рядом, уговаривая не губить любимого, хотя и глупого родственника. - Вот, господин темный маг, этот мальчишка решил, что Вас нет, а я сплю… Нет, ну я, конечно, задремал чутка он нудного повествования… - Ты же восхищался эмоциональностью и интересностью рассказа, - усмехнулся Ханар. - Так-то война, а тут любовь-морковь, слюни розовые, да сопли зеленые! Это для меня самое верное средство погрузиться в дрему, посильнее сонного зелья! Ну, уснул, с кем не бывает, так не оглох же!... Вы едва за занавеску, а этот скок к двери! Шустрый заяц, да не шустрее ястреба! - Опусти ты уже его! – разрешил чародей, и взмахом руки подозвал к себе недоросля. – Мне нужно кое-что выяснить. Мальчишка нехотя подошел, и, насупившись, следил, как Ханар, вновь усевшись за стол, что-то ищет в книге, которую захватил с собой из соседней комнаты. Пролистал несколько страниц, нашел нужную, положил книгу на столешницу и попросил: - Прочти, все что увидишь. - Зачем это? Мне идти надо, а Ваш пузан не пускает… - За пузана я тебе могу язык вокруг шеи узлом завязать, - донеслось радостное восклицание от двери. - Я хочу знать, насколько осознанно ты пользуешься тем, чем владеешь, - терпеливо объяснил чародей мальчишке, проигнорировав окрик ассасина. – И куда ты идти собрался, там же призраки скоро появятся. Ты их не боишься? - Пусть их другие бояться, кому заняться больше нечем, а у меня дело есть! Меня Кан позвала, вот ей действительно страшно! Я и так из-за Ваших фокусов к ней вчера не попал! - Ладно, прочитаешь до конца страницы – можешь идти! - Правда? – недоверчиво уточнил пацан, и, видя, что терпение мага на исходе, быстро затараторил, - И увидели они, что Врата открыты, и демоны скользят меж слоями Здешнего и Нездешнего, словно рыбы под поверхностью воды, охваченной льдом. И страх сковал их, словно лед тот… - Все? – уточнил Ханар, видя, что парнишка замер, потирая лоб. - И попытались… они… в ужасе… захлоп…нуть…створ…ки, - медленно продолжил чтение Сой, все больше щурясь и ближе наклоняясь к странице, словно в комнате резко уменьшилось освещение, - но ве…тер...между…мирья…был…слишком…силен. Все. Могу идти? - Угу, - кивнул маг, захлопывая книгу. - Ханар, я нарисовала, - донеслось из соседней комнаты Лета. - Сой, подожди, - остановил мальчишку Ханар, встал и просунул руку за занавеску, забрать листы. Тот обернулся, всем своим видом показывая, «ну что вам еще от меня надо», но вслух произнести это не решился. А может, не успел, замер с широко раскрытыми глазами, уставившись на Лету, которая как раз вернулась в кухню. Девушка улыбнулась и помахала ему рукой. И Ханар, скользнув по довольно скалящейся девушке, спросил не то, что собирался: - Уважаемый Мирхей, у Вас или у Соя в роду шаманов случайно не было? - А кто его знает? – пожал плечами дед. – Война с Хаосом перемешала многое, может и встречались. - Я могу идти? – напомнил о себе мальчишка. - Сперва ответь, тебе знаком кто-нибудь из этих двоих? – поинтересовался маг, показывая рисунки. - Да, - кивнул тот, едва взглянув, - это мама Кан. Она до сих пор приходит к ней по ночам, очень ее пугая. А этот мужик постоянно околачивается в доме у старосты. Правда, порой мне кажется, что его кроме меня и старосты никто не видит. Ну, я тоже стараюсь делать вид, что не вижу, не хочу выделяться. Все? Могу идти? Маг кивнул, ассасин отступил с прохода, но едва Сой взялся за ручку двери, за стенами раздался вой, от которого завибрировали стены и пол. - Ну вот, призраки уже здесь - расстроено проговорил пацан, как только звук стих, - теперь бежать придется. И скрылся за дверью. - Крим, проследи, - велел Ханар, и наемник вскользнул следом. - А вы, уважаемый, - обернулся к хозяину дома маг, - знаете этих людей? Дед Мирхей, подслеповато щурясь, подошел к столу. - Это Анкан, - кивнул старик, указывая на портрет женщины, - а этого никогда не видел. - Но он приходил к Вам вместе со старостой, в тот день, когда мы только приехали. - Нет, точно никогда не видел, - уверенно качнул головой дед, случайно заглянул в глаза мага, заворожено замер и медленно произнес. – Хотя, однажды, я его встретил в доме старосты. Я привел Кан, которая не иначе как по волшебству уже третий раз за день оказывалась на крыльце моего дома, и услышал разговор, который велся на повышенных тонах. Кан вывернулась и убежала в сторону голосов, а я пошел следом. Анкан бледная, с темными кругами под глазами, лежала на кровати. Кан сидела рядом, прижавшись к ней. Дарей стоял посреди комнаты и о чем-то спорил с этим, - старик ткнул в рисунок, - Они вели разговор о каком-то обряде, но увидав меня, замолчали. Потом сыновья старосты вытолкали меня за дверь. Я хотел возмутиться, но как-то сразу забыл. Старик замолчал, все так же не моргая заглядывая в глаза мага, и еле слышно проговорил: - Что-то устал я, господин Наритан. Поспать бы. - Да-да, конечно, - согласился Ханар, не прерывая зрительного контакта. Дед Мирхея медленно добрался до лавки, опустился на нее, глаза его закрылись, и он уснул, мерно дыша. Лета сходила за одеялом, укрыла старика, и обернулась к магу. - Теперь не отвертишься от рассказа! - Ладно, - к удивлению девушки не стал отпираться чародей. – Заодно и сам мысли в порядок приведу. Лета уселась на табурет, облокотилась на стол, приготовилась слушать. - Во-первых, - Ханар перевернул лист с рисунком чистой стороной вверх и принялся чиркать, рисовать кружочки и выписывать руны, по мере рассуждений, - теперь ясно, в чем заключается привязка призрака – мать и дочь, очень крепкая ментальная связь, это одна из причин, почему призрак ночь за ночью возвращается в деревню, но не единственная. Вторая возможная причина, Анкан умерла не своей смертью, в доме засел убийца… - Наверняка папаня сам и угробил дочурку! - …и она возвращается что бы отмстить. Третья – в доме, а точнее где-то под ним, захоронены ее останки. Похоронный обряд, проведенный по всем правилам, рвет связь души и тела, а без него призрак будет вечно бродить вокруг могилы. За чем бы ни стремился призрак в дом старосты - барьер не дает пройти. Барьеру, кстати, есть как минимум три объяснения. Первое - его поставила сама Анкан перед смертью, как и всякий обладающий даром, способная запечатать свое место захоронение, от любого, даже от себя самой. Второе, его поставила Кан, тоже владеющая магией. Третье, кто-то еще, возможно тот невзрачный, которого никто не видит, а точнее сразу забывает после встречи. - А Темное проклятье? - Черное, - опять поправил маг, - Это-то самое любопытное. Но сначала по поводу другой его стороны – благословения. Благословение завязано на двоих: девушке, потомке той, что наложила его, и на парне, который выступает в рои заземления. Работает их связка лишь после официального брачного обряда. Жена тянет светлую энергию, ее муж впитывает избыток темной, и преобразует в нейтральную, которую отдает в окружающую среду. - Этот, как его, - Лета пощелкала пальцами, вспоминая слово, - фотосинтез. Мы дышим кислородом, а выдыхаем углекислый газ, а растения, преобразуют обратно. - Схоже. Очень оригинальный ход, вполне в духе эльфов, всегда бывших близкими с природой. Если оторвать эту связь супругов, сработает проклятье, не сразу, сперва ему нежно время, что бы накопить достаточно энергии, а после взрыв. Когда у Анкан отобрали ее мужа, проклятье запустилось, «углекислый газ» стал выплескиваться в окружающую среду. - А эта женщина не могла перестать тянуть светлую энергию? – возмутилась Лета. - А ты можешь перестать дышать? – усмехнулся в ответ маг. – Она и так пыталась, так сказать «задержала дыхание», почти год сдерживала, копила в себе темную энергию, поэтому и заболела. Сил на удержание не осталось, и темная энергия потекла наружу мощным потоком, заряжая Черное проклятье. А потом женщина умерла, а проклятье так и не сработало. - Почему? - Потому что случилось то, что в изначальном условии срабатывания не было учтено, на тот момент у Анкан уже была дочь. Если бы ей просто не дали выйти за выбранного ей парня или разорвали супружескую связь до рождения дочери, проклятье сработало бы сразу. Но теперь часть дара Анкан, уже перешло к дочери. По сути, у матери и дочери один дар, который словно жидкость постепенно, с самого рождения, переливается из одного сосуда в другой. Проклятье же тоже привязано к дару, а не к конкретному человеку. Человек нужен, что бы разрядить проклятье. Но Анкан не успела передать способность полностью, к тому же, и как всякий призрак мага, сохранила в себе часть магии. Дар разделился между матерью и дочерью приблизительно поровну. И проклятье продолжая питать призраков и прочих тварей, но не способное выбрать жертву для разрядки. - Как все сложно, - вздохнула Лета. - Магия вообще не проста, поэтому пользоваться ей учат не один год. А из-за недоучек возникает всякие Черные проклятья да Места бессилия. Маг подождал, последует ли возражения, и продолжил. - В результате, осталась девочка Кан, с огрызком дара, столь нестабильным, что управлять им осознанно не получалось, и мальчик Сой, которому никто не объяснил, как пользоваться его способностями, из-за чего он не мог полностью очистить излишки темной энергии, и та продолжала выплескиваться в пространство. А юному магу и недоучке-магичке интуитивных знаний хватило лишь на барьер от призраков, открытый, однако, для Анкан. - А делать то теперь что? Как решать возникшую проблему? Кто виноват-то, в конце-то концов? – взорвалась Лета, уже запутавшаяся в объяснениях. - Против Черного проклятья, есть давно разработанные методы, алгоритмы и заклятья. Сначала нужно найти источник, человека, который начал тянуть светлую энергию. Создать фантом – точную магическую и энергетическую копию виновного человека, но программируют его уже на то, что бы забирать темную энергию. Привязка проклятья перекидывается с человека на фантом, который очищает окружающее пространство, пока магический фон не станет нейтральным, после чего фантом распадается. А человека, что все это затеял, отправляют на суд Совета. Понятно? - Неа, - честно качнула головой Лета, - Но если ты так уверенно говоришь, то и сделать сможешь? - Тут все не так просто… - Опять не просто! - Если бы дело было только в связи призрака и девочки, я передал остатки сил от Анкан ее дочери, изгнал бы призрака. А дальше по алгоритму. Но здесь столько всего намешано, а главное этот непонятный скользкий тип с мощным амулетом. В общем, утром я иду к старосте, и требую у него ответы. А уж после… Что после, Лета услышать не успела. Дверь резко распахнулась, и в кухню ввалился Крим, скинувший маску «увалень-слуга», повязка опять перекрывала нижнюю часть лица. Через плечо ассасин болтался бесчувственный Сой, которого он сразу сгрузил прямо на стол. - Поздравляю, господин маг, у нас неприятности! – радостно сообщил он, ошалело уставившимся на него Лете и Ханару.