Колечко на цепочке

Они встречались тайно целых четыре недели, прячась по углам, словно школьники после отбоя. Им нравилось быть рядом друг с другом, целоваться между каменными стенами, тайно подмигивать и передавать записки, зашифрованные магией. Для каждого из них это было чем-то новым и неизведанным. Они были счастливы особенно, потому что путь ко всему этому был ужасно долгим. Они спотыкались почти на каждом повороте о гордыню, воспоминания, ненависть… Но в итоге всё-таки нашли друг друга — между прочим, по всем правилам романтических книг — шагая с разных концов навстречу. Было нелегко признаваться самим себе в чувствах, ещё тяжелее сказать о них вслух, но когда каждый из них наконец сбросил с себя балласт непринятия и отрицания, всё стало как-то непривычно легко и правильно. Стало хорошо. Гермиона не хотела говорить кому-либо о них. Она была увлечена, но слишком сильно боялась непонимания, неодобрения. Ей не хотелось видеть отчуждение, гнев, заменяющие обычную нежность и уважение в глазах окружающих. Она считала правильным держать всё в тайне, и Драко был с ней солидарен. Поэтому единственным в каждом из миров — волшебном и маггловском — кто знал о них что-то, как это ни странно, был Рон Уизли. Ему одному Гермиона Грейнджер доверила свой страшный секрет, потому что испугалась за Рона, потому что не хотела врать ему, потому что он оказался не в том месте не в то время. Рыжеволосый паренёк, если бы он подумал об этом сейчас, понял, что мог и догадаться о новых отношениях подруги: вечные прогулки «в одиночестве», странные улыбки по вечерам и почти полная отстранённость от друзей. Рон любил Гермиону, как любят девушек, с которыми знакомы больше половины жизни, и в какой-то момент даже пытался любить ещё сильнее, чем было дозволено, но она не ответила ему, потому что её близость с Гарри и Роном уже не могла выйти за пределы дружбы. Они были лучшими друзьями и возвращение на ту стадию, где произошёл расход на «романтику» и «дружбу», было уже невозможно. Рон понял это, увы, слишком поздно — девушка уже нашла себе того, кто сумел свернуть вовремя; того, у кого был шанс стать её парнем. Гермиона рассказала о Малфое с тяжестью в голосе и полузастывшими слезами, но Рон был по-своему этому рад. — Гермиона, я… — ворвавшись к ней в квартиру, выкрикнул парень, но тут же затих, замирая в проходе. Пара серых глаз в упор уставилась на него, выражая… испуг? Рон никогда бы не подумал, что Малфой будет его бояться, а уж тем более показывать это так открыто. на смену секундному удивлению пришёл такой же, как у Малфоя, страх. Страшно было, потому что присутствие слизеринца в маленькой квартирке его подруги явно не могло означать ничего хорошего, а потому сбивало с толку и заставляло нервничать. — Что ты… — попытался спросить Рон после ещё одной секундной паузы, одновременно с этим уже намереваясь набить лицо этому козлу, посмевшему заявиться к Гермионе — просто потому, что подсознательно тот всегда был и будет врагом, а значит это просто дозволено. Рядом с ним у Рона всегда чесались кулаки. Он уже сделал большой и уверенный шаг прямиком к Малфою, но тут из-за двери, ведущей на кухню, показалась девичья макушка с каштановыми волосами. — Рон? — Гермиона вышла в гостиную слишком медленно и неуверенно, попутно разглаживая ладошками складки на красивой юбке, чтобы хоть как-то скрыть внезапную панику. Получалось у неё это откровенно плохо. Рон запутался окончательно. Она выглядела совсем не так, как обычно — с ним или Гарри Гермиона была другой. Она без сомнения постаралась: выбрала сочетающиеся цвета в наряде, надела золотой браслет, уложила волосы, и даже на расстоянии чувствовался приятный аромат её духов. Она выглядела даже лучше, чем когда-то на школьном балу, а ведь там она была более, чем сногсшибательна. Не заметить, что она хотела выглядеть привлекательно, было нельзя, только вот Рон совершенно не понимал почему. Её карие глаза уставились прямо на него в панике и она, что бывало довольно редко, мямлила что-то невнятное, словно не знала, что сказать. — Послушай, Рон, — единственное, что смог разобрать парень, и тут же вспылил. Просто потому, что здесь был Малфой, и Гермиону это, кажется, ничуть не удивляло и не беспокоило. — Какого чёрта этот змеёныш забыл у тебя дома? — в сердцах выпалил он, тыча пальцем в парня напротив. — Это ты какого чёрта врываешься в чужую квартиру без стука и предупреждения? — так же сердечно ответил, наконец, Малфой, сверкая яростью и еле различимым разочарованием в глазах. Гермиона не была готова к разборкам, по крайне мере, пыталась это показать, поэтому лишь осторожно (мать его, осторожно!) положила свою маленькую ладошку на грудь Малфоя, и, чёрт его побери, Рон был бы не Роном, если бы не захотел прямо там убить этого ублюдка. Он даже сжал кулак для удара, снова собираясь ринуться в драку, но вовремя успокоился, вспоминая, что Гермиона всё ещё здесь, а драться при ней он не любил. Она смущала его. — Драко, — Рону захотелось покончить с собой от одного лишь звука услышанного имени, такого нежного и мягкого из её уст, — я сама. Думаю, тебе нужно уйти. Малфой недоверчиво посмотрел сначала на Гермиону, а затем на Рона и, шумно выдохнув, подошёл к вешалке у входной двери. Он остановился перед самым выходом в полуобороте, собираясь, кажется, вернуться, но передумал и только бросил короткое «удачи», прежде чем хлопнуть дверью. Гермиона вздрогнула от резкого звука, и в комнате на долгие минуты воцарилась идеальная тишина. — Может, объяснишь? — нахмурился Рон. Соображать было гораздо легче без маячащего перед глазами Малфоя. Гермиона обхватила себя руками, словно защищаясь от друга, и в конце концов бессильно упала на диван. — Рон, мы… Мы с Малфоем, — она говорила медленно, стараясь подобрать верные слова, — в общем… Уизли видел, что она не знала, как следует начать этот странный диалог, но Рон не собирался помогать ей сейчас, потому что, чёрт возьми, она должна ему хотя бы за то, что змеёныш вышел из этой квартиры без синяков. Облокотившись обеими руками о закрученную спинку кресла, Рон внимательно и холодно уставился на Гермиону. — Ты помнишь, как три месяца назад мы собирались в ресторанчике, открывшемся в центре? — собралась с силами Гермиона. Уизли неуверенно кивнул, хмуря брови в непонимании. — Так вот, после того как вы с Гарри уехали в Аврорат, а я… — Гермиона замолчала. Ей не хотелось ничего говорить, и в глубине души она надеялась на то, что друг поймёт её и оставит в покое, но она слишком переоценивала его. — Я помню! — раздражённо вставил Рон, пытаясь уловить связь между их встречей и Малфоем. — Нас с Гарри внезапно вызвали к начальству, мы заплатили за ужин, а ты осталась доедать десерты, которые нам принесли, и? Я хочу услышать ту историю, которая объяснит мне, почему ты так спокойно можешь находиться в одном помещении с хорьком! — Немного позже в этот ресторан зашёл Драко. Он подсел ко мне, начал как обычно бесить, унижать, подшучивать, мне стало грустно, как всегда в детстве, но не настолько, чтобы уйти без достойного ответа. Я хотела сказать ему что-то такое же унизительное, а потом… Потом я случайно разлила на его рубашку кофе. Рон весь напрягся. Если бы он знал о том, что в тот же ресторан, где они решили по-дружески посидеть, припрётся Малфой, то никогда не оставил бы Гермиону там одну, даже несмотря на срочный рабочий вызов, даже если бы от этого зависела бы чья-то жизнь. — Я этого не хотела, но это получилось очень кстати… Оказалось, что у него в том ресторане должна была состояться важная встреча, а палочку он с собой не брал из-за сделки со сквибами, и я почувствовала себя виноватой… В общем, получилось так, что мы зашли в один из туалетов, чтобы я могла использовать магию и не раскрыться перед людьми, а когда мы вышли… В общем, нас заметили партнёры Драко по сделке, которую они должны были обсуждать. Там всё так странно и глупо закрутилось, что по итогу он представил меня своей девушкой, чтобы не терять авторитет, сказал, что я помогала ему перевязать галстук, и перевёл всю эту неловкость в шутку… Рон был неподвижен. Он внимательно слушал всё, что говорила Гермиона, рисовал в своей голове мерзкие картинки, где она находилась непростительно близко к Малфою и стремительно закипал. Градус в теле поднимался с каждым сказанным ею словом. Она держит его за полнейшего идиота? Не взял палочку по просьбе сквибов? Чистокровный Малфой? — Я планировала уже уйти, но его партнёры пригласили меня остаться на ужин. Они предлагали совершенно невыгодную сделку, и я вставила что-то насчёт этого, — Гермиона решила не углубляться в детали, чтобы поскорее закончить этот нелепый разговор, потому что даже она считала всю эту череду случайностей, что свела её с Драко, ужасно глупой, — короче, им настолько понравилось моё встречное предложение, что они попросили вписать меня в партнёрский договор от стороны Драко. Там всё ужасно сложно. Но Драко исправил положение, он отправил меня домой, узнал мой адрес, а на следующий день пришёл извиниться и сказал, что смог всё уладить и заключить выгодный контракт без моего в нём участия. Я пригласила его на чай, просто, чтобы отметить это, а потом мы… Не знаю почему, но… мы начали общаться. Он присылал сов и приглашал прогуляться по парку, спрашивал советов и оставался на чай. Мы так долго с ним общались, что в какой-то момент всё просто вышло из-под контроля и… и мы начали встречаться… Рон вспыхнул. — Это было четыре месяца назад, Гермиона! — выкрикнул он, с силой толкая кресло. — Ты спишь с этим подонком почти полгода и молчишь?! Гермиона подскочила со своего места, протягивая руки навстречу Рону, но тот лишь резко их оттолкнул. — Рон, пожалуйста, мы… Это произошло всего неделю назад! — жалобно проговорила она, но наткнулась лишь на ярость. — Да плевать! Ты общаешься с этим чёртовым хорьком! С этим подонком! За нашими с Гарри спинами! — Рон никак не мог понять этого, у него внутри будто что-то взорвалось и продолжало взрываться, заставляя буквально выплёвывать слова в лицо Гермионе. Он снова толкнул кресло, но теперь настолько сильно, что оно рухнуло, ударившись о линолеум. Гермиона крепко зажмурилась, выжимая из глаз застывшие слезинки. — Рон, я… — снова начала она, но парень не хотел слушать. Он круто развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл прочь из гостиной. Гермиона кричала что-то ему вслед, хватала его за запястья, плечи, но тот лишь рвался от неё, как ошпаренный, и убегал подальше, оставляя заплаканную Гермиону одну. Тот разговор, та ссора, осталась в памяти Гермионы навсегда, как самая тяжёлая и ненавистная. Рон с тех пор, конечно, успел успокоиться и Гарри, к слову, ничего не рассказал, но Гермиона видела, как он стал на неё смотреть: разочарованно-жалобно, мерзко. Ей не нужен был этот взгляд, ей не хотелось постоянно читать подобное в близком человеке, именно поэтому все те недели, что прошли с тех пор, Гермиона и Драко скрывались. Скрывались от других, но не от себя. — Если ты обидишь её хотя бы один раз, если она заплачет по твоей вине хотя бы однажды, я убью тебя, — процедил Уизли, держа Малфоя за грудки у самой стенки. Спустя три недели он решился снова поговорить с Гермионой, а после этого найти Малфоя, чтобы сделать хоть что-то. — Даже не сомневаюсь, — выплюнул Драко в ответ, теперь уже без малейшего намёка на страх. В отличие от их встречи в квартире Гермионы эта была наполнена лишь напряжением и злостью. В тот же день Драко позвал Гермиону на свидание, чтобы доказать себе самому, что ему не хочется её обижать. Уже целых пять месяцев как не хочется. Официально они были вместе ровно четыре недели — месяц, если округлить — и Драко посчитал эту дату достаточной для того, чтобы сделать что-то, что оставит для неё память, что сможет напоминать ей о нём всегда. Драко не знал, что конкретно случилось тогда в ресторане, почему всё так странно закрутилось, почему первым, что пришло на ум после вопроса «кто эта прекрасная леди», стало «моя девушка». Драко долго пытался объяснить себе, почему он зашёл на следующий день к ней домой, почему она пригласила его остаться, почему он после этого написал ей слишком дружелюбное для их отношений письмо. Драко отчаянно хотел понять, почему раньше не увидел, что Гермиона настолько прекрасна, что её настолько можно желать, что она может нравиться не только в том, романтическом, плане, но и просто… Как человек, как волшебница. Они обедали вместе в одном из уличных кафе, когда он достал из кармана небольшую коробочку, похожую на те, в которые обычно кладут обручальное кольцо. Гермиона тогда посмотрела слишком скептично и жалобно. Драко чётко понял: если бы он и правда хотел сделать ей тогда предложение, они бы тут же расстались. Но он и не собирался. — Давай же, открой, — усмехнулся он, отпивая кофе из своей чашки. Гермиона даже не попыталась взять бархатистую коробочку в руки, лишь пялилась на Драко, подняв бровь. — Тебе не кажется, что для подобного ещё слишком рано? — буркнула она, понижая тембр голоса. На её слова Драко лишь негромко рассмеялся. — Просто открой, — слишком вежливым для предложения руки и сердца тоном попросил он, двигая подарок ближе к девушке. Гермиона поломалась ещё совсем немного, а затем решительно прикоснулась пальчиками к бархату. — Ой, — облегчённо выдохнула она, понимая, что находится внутри, — такая красивая подвеска. — Нет, — перебил Малфой, поднимаясь из-за стола и подходя к Гермионе. Он потянул за тонкую серебряную ниточку вверх и вытащил украшение из его упаковки. — Это кольцо, которое я попросил продеть в цепочку из чистого серебра, — прошептал возле самого её уха Драко, осторожно разделяя два края ниточки, чтобы надеть ту на тонкую шею, — я не делаю тебе предложение, как ты могла подумать, и, если честно, в ближайшее время подобное даже не планирую. Я знаю, что когда-нибудь обязательно положу в такой коробок настоящее обручальное кольцо, и даже надеюсь, что ты тогда не будешь смотреть на меня, как на умалишённого, но сейчас… Сейчас я просто хочу, чтобы ты знала: я влюблён, Гермиона. Влюблён в тебя. Она улыбалась ему так же, как улыбались дети на семейных фотографиях: открыто, искренне, светло. Ей нравилось то, что Драко делал, и ей очень нравился он. — И, кстати, ты слишком мало всего ещё пережила для моей невесты: я даже не пробовал ни разу твою еду. Гермиона продолжала тепло улыбаться, зажимая в пальцах кольцо, теперь покоящееся чуть выше её груди. Оно грело, словно чьи-то крепкие объятия, причём везде, не только там, где соприкасалось с кожей. — Я ужасно готовлю, — шепнула она. — Вот видишь, — дёрнул плечами Драко и положил свои ладони на живот Гермионы, обнимая её сзади, — как я могу жениться на девушке, которая даже не сможет порадовать меня вкусным завтраком в постель. — Например, научиться готовить самому, — пошутила она, поворачивая голову и получая долгий и целомудренный поцелуй в щёку. — Откуда это? — процедил Рон, указывая на новое украшение на шее девушки. — От Драко, — тихо ответила она, скрывая кольцо в длинных пальцах. — Что? — Рон практически подпрыгнул от удивления. — Вы… — Нет! Оно не обручальное, — быстро перебила его Гермиона, — это просто что-то вроде памятного подарка. — Памятного? Чтобы помнить, какой он гад? — буркнул Рон, отводя глаза. Он понемногу смирился с тем фактом, что Гермиона встречается с Малфоем, но ненависть испытывать не перестал. — Рон! — возмутилась девушка, закусывая губу, она знала, что именно так всё и будет, когда правда раскроется, но надеялась, что когда-нибудь её лучший друг это переживёт. Они съехались с Драко где-то через три месяца — исключительно потому, что хозяйка квартиры, где жила Гермиона, решила выставить всю свою недвижимость на продажу. Теперь Грейнджер обитала в небольшом, но очень уютном домике подальше от центра вместе со своим парнем, но сказать об этом никому, кроме Рона, не удосужилась. Правда, ей и не пришлось, потому что когда Гарри узнал о том, что в квартире Гермионы живут совершенно незнакомые люди, он буквально выпытал у Рона все подробности её личной жизни и примчался к ней в гости на всех злобных и неверящих парах. Реакция Гарри была не такой бурной, как у Рона когда-то — может потому, что он и сам давно состоял в отношениях или же ещё по какой-либо причине — и Гермиона искренне была этому рада, потому что смотреть на него было легко. Гораздо легче, чем на Рона. Нельзя было сказать, что кто-то из её друзей был рад такому повороту событий, но даже несмотря на это, Гермиона чувствовала, что она всё ещё любима, хоть и не понята. — Попробуешь крем? — игриво улыбнулась Гермиона, окуная указательный пальчик в металлическую кастрюльку. — Если только так, — дёрнул бровями подошедший парень, тут же обхватывая губами предложенный палец. Гермиона хмыкнула, слегка краснея, и продолжила помешивать деревянной ложкой заварной крем. Она готовила редко, но каждый раз вкладывала в это максимум усилий, и Драко, если честно, эта её сосредоточенность до ужаса возбуждала. Малфой осторожно убрал с шеи её длинные волосы и припал губами к открывшемуся островку кожи. Гермиона вздрогнула, разворачиваясь к нему, и выпустила свою ложку прямо в горячий крем. — Драко! — возмутилась она, хмурясь. — Я больше не хочу эклеры, — отмахнулся он, выключая плиту, и целуя девушку в губы, — хочу тебя. Гермиона закатила глаза, толкая недоваренный крем в сторону от остывающей конфорки. Она смотрела на Драко неотрывно долгих пару минут, разглядывая его точеные черты, его лицо, губы. Она утопала в его взгляде, как лодка во время шторма, и не жалела об этом, но, если честно, откровенно не понимала, почему. Гермиона не знала откуда взялась эта привязанность, почему она тогда помогла Драко очистить пятно, почему пригласила на чай, почему ответила его сове. Она пыталась анализировать это, но лишь путалась в итогах и откладывала мысли на потом. Как сейчас. Она отложила, забыла обо всём и окунулась в океан его серых глаз. Гермиона положила руку на его грудь и потянулась вверх, к губам, чтобы тонуть стало легче. — Я мог бы поехать с тобой, — предложил Драко, откидываясь на кровати. — Нет, не мог бы. Они не знают о тебе, — глухо отозвалась Гермиона из другой комнаты. — Именно поэтому мне и следует поехать, — настаивал он, — мы ведь живём вместе! А они даже не в курсе, что у тебя кто-то есть! Гермиона показалась в дверях с платьями в обеих руках и печально взглянула на своего парня. Он не хотел на неё давить, но искренне не понимал мотивов Гермионы. Она ведь не сможет скрывать его вечно, словно он инвалид какой, которого и любить жалко. — Драко, — мягко начала она, откладывая платья на кресло, — прости, я понимаю, что ты чувствуешь. Драко усмехнулся. — Я хочу представить тебя им, но я… Я просто не знаю как. Я никогда не знакомила их с мальчиками… — С мужчинами, — перебили её, и она мягко улыбнулась. — С мужчинами тем более, — продолжила Гермиона, — я просто не знаю, как это делается, и, к тому же, пойми, что моя мама никогда не мечтала о таком зяте, как ты. — Что это значит? — чуть было не вспыхнул Драко, дёргаясь в сторону. — Это значит, что мама всегда думала, что моим парнем станет кто-то, с кем я переживу тысячу приключений. Думаю, она рассчитывала на кого-то вроде Рона, — пояснила она, вспоминая её давний разговор с родителями, состоявшийся на последних летних каникулах Хогвартса, — в любом случае, я обязательно познакомлю вас, но не так наобум. Представь, как я приеду к ним после долгого отсутствия и привезу с собой мужчину, о котором они даже не догадывались, а потом ещё и скажу, что мы вместе живём. — Значит, ты планируешь сделать это, когда мы уже будем помолвлены? — саркастично вставил Малфой, задирая голову вверх. — Я просто боюсь делать это прямо сейчас, — потупила взгляд девушка. В её памяти всё ещё крутились картинки первого разговора с друзьями, и хотя она понимала, что родители до этого редко встречались с именем Драко и не смогут иметь против него что-либо, на подсознательном уровне она боялась, что их реакция будет слишком похожей. — Понимаю, — выдохнул он, обнимая Гермиону. Ему не хотелось больше скрываться, он и так слишком долго терпел, но, видя в её глазах какую-то опасную опустошенность, решил, что ради неё готов подождать ещё. Столько, сколько потребуется. — Я обещаю, что представлю тебя им на нашу полугодовую годовщину, хорошо? — устало улыбнулась она, прижимаясь ближе к тёплой груди. — Хорошо, — послышалось сверху. Когда до годовщины их полугодовых отношений оставалась всего неделя, на пороге дома Драко и Гермионы появились Гарри и Рон. Они редко заходили в гости без какой-либо надобности, в основном по причине того, что могли столкнуться здесь с Малфоем, но в этот раз пришли даже вдвоём. Их встретил Драко, неприветливо приоткрывая дверь на минимальное расстояние — только для того, чтобы поместиться там самому. — Чем обязан? — высокомерно спросил он, окидывая парней оценивающим взглядом. — Нам нужна Гермиона, — резко ответил Рон и попытался пройти внутрь. — Я не сомневаюсь, — оттолкнули того. — Зачем? — Это не твоё дело! — Вообще-то моё. — Уйди с дороги! — Не указывай мне. — Малфой, — перебил их Гарри, подавая голос, — у нас к ней очень важный разговор. Нам нужна её… консультация. Драко недоверчиво и молча недолго смотрел на Поттера, прежде чем впустить парней внутрь своего дома с выражением максимальной благосклонности, словно миллион им одолжил, не меньше, о чём вскоре пожалел. — Я тебя не отпущу, — твёрдо обозначил Драко, забирая из рук девушки сумку с вещами и унося её обратно в шкаф. — Я должна пойти, — повысила голос Гермиона, пытаясь его догнать. — Нет, не должна. Поттер говорил только о консультации. Драко буквально нутром чувствовал всепожирающих страх. Что-то плохое должно было случиться вскоре, он это знал. — Я нужна им! — Ты всю свою жизнь спасаешь этих придурков! Они уже не дети, сами справятся. — Ты мне не муж, чтобы ограничивать моё общение с друзьями! — Если проблема только в этом, я оформлю брак сегодня же! — Драко! — Я не отпущу тебя одну. — Я буду не одна! Со мной будут Гарри и Рон. — Это опасно. — Это совершенно безопасно. — Если бы это было безопасно, ты бы так не рвалась. Градус разговора постепенно увеличивался, доходя до максимальной меры. Ещё бы немного, и что-то плохое, что предчувствовал Драко, случилось бы прямо здесь и сейчас, но Гермиона была хорошим дипломатом. Она положила ладошку на щетинистую щёку Драко и посмотрела на него самым жалобным и просящим взглядом из всех, что он когда-либо у неё видел. — Драко, я буду в порядке, — тихо произнесла она, поглаживая его скулу, — я приеду как раз к нашей годовщине. Ты встретишь меня с огромным букетов цветов, вступишь в стычку с Роном, а потом мы поедем к моим родителям. Я сказала им в прошлый раз, что собираюсь познакомить с одним замечательным мужчиной. Драко выдохнул через нос, прикрывая глаза. Ему до ужаса не хотелось её отпускать, но она была права: он не должен заставлять её быть «жёнушкой» из глупых маггловских фильмов, что сидит дома в бигудях и дни напролёт варит суп. Гермиона не такая — она сильная, боевая, пылкая, она способна подчинить весь мир, но вместо этого постоянно рвётся его спасать. Она именно такая, и именно за это он любит её, а значит не имеет права ломать. — Пообещай, что будешь осторожна, — заглянул в её глаза Драко, перехватывая тёплую ладошку на своём лице. — Обещаю, — кивнула она, и Драко понял, что это обещание выполнено не будет. Громкий крик и скупые мужские слёзы. Ужасное сочетание. Драко Малфой выглядел безумно жалко, если смотреть на него просто так — если же смотреть на него с осознанием, он выглядел безумно жалостливо. Его разрывало на части от понимания и ужаса, хотелось разнести всё вокруг, уничтожить планету, убить всех, кто был на ней, и умереть самому поскорее, потому что никак иначе заглушить то, что кричало у него в душе было нельзя. — Привет, — еле слышно проговорил Гарри Поттер, стоя перед Драко. — Привет, — непонимающе уставились на него в ответ, — вы вернулись? Он был смущён приходом своего недоврага и не понимал, почему рядом с ним нет Гермионы, ведь если вернулся очкарик, то должна была и она. — Ещё вчера. Драко… — блондин вздрогнул от этого непривычного звука, и понял, что что-то случилось. Сердце неприятно сжалось, и Малфой, широко раскрыв дверь, шагнул вперёд, вплотную к Гарри. — Где Гермиона? — уставился он, ища в глазах напротив что-то привычное: язву, ярость, ненависть — но видел лишь печаль, и от этого колени поджимались и тряслись. — Драко, — повторил Поттер, — прости нас. Гарри вытянул вперёд кулак и посмотрел на него с непередаваемой жалостью. — Нет, — выдохнул Малфой, — нет, нет, нет! В его ладонь аккуратно легло маленькое колечко, то самое, которое он когда-то подарил Гермионе и которое она никогда не снимала со своей шеи. — Нет! — выкрикнул он и, сжав украшение в кулак, со всей дури ударил Поттера. — Какого чёрта? Та ярость, что отразилась тогда в его глазах, навсегда осталась в памяти Гарри Поттера, он долго ещё после вспоминал этот момент с некоторым восторгом, потому что только тогда понял: Драко Малфой умеет любить. Маленький домик на окраине города выглядел так, словно его освещало минимум два солнца. Он притягивал сильнее, чем могли притягивать, к примеру, самые вкусные сладости мира, и так и кричал о том, что в нём живёт сплошное счастье. Драко передумал идти туда сразу, как только увидел всё это, потому что не хотел сломать, не хотел разрушить ту идиллию, царящую в нём, но он понимал, что должен, поэтому шагал вперёд, поэтому постучался. — Здравствуйте, — улыбнулась ему миловидная женщина средних лет, и у Драко ком стал в горле. Он не знал, что должен сказать. — Добрый день, — единственное, что пришло ему на ум. Женщина терпеливо ждала и молчала до тех пор, пока не поняла, что говорить юноше просто нечего. — Вы… Не хотите зайти? Драко удивлённо уставился на неё — сам ни за что в жизни не пригласил бы к себе незнакомца. — С… спасибо, — сказал он, проходя внутрь и сразу замечая застывшие колдографии на комоде у входа. На лице застыла тёплая, но печальная улыбка. — Как ваше имя, молодой человек? Малфой сглотнул, пытаясь собраться. — Драко… — тихо, почти неслышно, произнёс он. — Зачем вы здесь? — послышалось из-за спины, и Драко снова почувствовал небывалую тяжесть на сердце. — Миссис Грейнджер, — решился он, — я молодой человек вашей дочери. Женщина мигом оказалась перед его лицом, странно улыбаясь, и Драко было стыдно за то, что он собирался эту улыбку стереть. — Она хотела познакомить нас, когда пройдет полгода, но… — он ненадолго замолчал, засовывая руку в карман, — простите меня, миссис Грейнджер. Я не смог защитить её, не смог оградить от этого. Драко осторожно обхватил тёплую женскую ладонь и вложил в неё то самое, памятное украшение — кольцо без серебряной цепочки. — Возьмите, это принадлежало ей. — Что вы имеете в виду? — уставились на него в непонимании большие женские глаза. — Гермиона мертва, миссис Грейнджер, — твёрдо проконстатировал он и стремительно сбежал. Ушёл, чтобы не разозлиться, чтобы не расплакаться. Покинул дом, в одно мгновение переставший светиться от счастья. Шесть лет спустя Драко Малфой женился. Он скрепил себя узами официального брака ради сделки с богатым поставщиком. Церемонии не было, любви тоже. Была некая симпатия к миловидной девушке, делившей с ним постель, но не больше — ведь самое большее у него когда-то отняла Гермиона. Та самая, которая лежала в земле на маггловском кладбище, которая погибла, сражаясь за свои принципы и друзей, на могиле которой каждую неделю появлялись цветы и золотые и серебряные украшения. Драко баловал её даже после смерти, потому что так сильно, как её, он не смог полюбить никого больше. Странно. У них не было даже года отношений, которые можно было назвать «приятными», но… Но у них была целая жизнь историй, симпатии и лжи, целая вечность недомолвок и настолько сильных эмоций… Он любил её ненавидеть, любил её любить, любил её саму, а потому ни одна женщина после неё не смогла переплюнуть то, что было между ними. — Драко, — констатировал Рон, замечая приближающуюся к нему фигуру. Ответа он не дождался. — Прошло шесть лет, — продолжил он, — а ты молчишь. Драко медленно и угрожающе повернул голову в бок. — Это ты виноват в её смерти, — высказал Драко и положил на мраморную плиту букет лилий. Рон округлил глаза, а затем обречённо опустил голову. Он понимал, что Малфой прав, знал, что только он один виновен в смерти девушки, и от этого самому от себя становилось тошно. — Почему ты не отговорил её тогда? Ты знал. Ты мог бы догадаться, — после долгой паузы спросил Драко. Он не разговаривал ни с кем из этих двоих после того, как узнал о её гибели, а потому этот разговор состоялся лишь сейчас, хотя ответ Драко хотел получить все предыдущие шесть лет. — Я… — Рон замолчал, решаясь на что-то, если бы Драко смотрел на него, то не узнал бы сейчас заносчивого и вспыльчивого мальчишку, лишь горюющего, разбитого мужчину, — я хотел, чтобы она побыла с нами какое-то время. Не верил, что может быть счастлива с тобой, что на самом деле хочет этого. Я надеялся, что когда мы переживём вместе ещё хотя бы одно приключение, она вспомнит о чём-то важном и уйдёт от тебя, вернётся к нам… Я хотел, чтобы Гермиона снова стала нашей подругой, привычной Гермионой… С тобой она такой не была. Рон знал это все шесть лет. Он был готов к подобному разговору и, если честно, какое-то время даже думал извиниться перед Малфоем, но… Но, чёрт возьми, он убийца его возлюбленной… И ему эти извинения не нужны. Он ревновал. Он не хотел принимать это, хоть и делал вид, что пытался. — Понятно, — улыбнулся Драко, плотнее укутываясь в пальто. Рон смотрел на него виновато и подавлено одновременно, но говорить ничего не собирался, как, впрочем, и уже уходящий прочь мужчина. Рон ревновал. Гермиона умерла из-за Драко. Он, и только он, виноват в её смерти. Он убил её, и ему нет никакого прощения, но… Драко ни о чём не жалеет, когда идёт домой к жене, потому что Гермиона бы его простила, а этого ему вполне достаточно, чтобы продолжать жить, достаточно, чтобы продолжать жить ради неё. Без неё.