Статус: все сложно

      Женя проснулась, но глаза открывать не спешила. Хотелось потянуться, но девушка медлила, боясь разрушить очарование этого утра. Она чувствовала, как на лице ее играет солнечный зайчик и нежилась под теплым лучиком, пытаясь прикинуть сколько времени спала. Наверное, часа четыре не больше, потому что туманный рассвет они с Васей встречали, нежно целуясь на балконе после… От воспоминаний всего «после», что было этой ночью между ними, Женя зарделась и тут же перекатилась на живот, пряча лицо в Васиной подушке, все еще хранившей запах его парфюма. Это была ее ночь, их ночь. Самая волшебная и самая счастливая. Женя даже не догадывалась, что так бывает, но Вася… Ее сумасшедший, безудержный, сильный, нежный и ласковый Кот. Ее любимый.       Девушка широко улыбнулась, перебирая в памяти воспоминания о прошедшей ночи. Захлестнувший их первый порыв был скорее обоюдным выплеском накопившейся за предшествующий вечер ревности и злости. Он смёл подчистую все запреты, все преграды, начисто заглушил голос разума, и голове у Жени в тот момент билась только одна мысль: только бы он не вернулся в реальность, только бы не оттолкнул. А потом его ласковые и одновременно требовательные руки, его нежные и такие сладкие губы вышибли из ее головы и эти, как оказалось, глупейшие переживания, потому что отпускать он не собирался, уверенно забирая то, что она готова была отдать ему еще в ту самую, теплую августовскую ночь. А потом было его испуганное «прости», действительность, окатившая обоих, как из ушата, ледяной водой, ее обида и слезы в два ручья, его внезапное появление в душе и такое щемяще-нежное «люблю». И казалось, что больше в этом мире никого не осталось… Это была их ночь. Самая волшебная и самая счастливая.       Но утро, как не противились этому двое влюбленных, все равно наступило. Магия ночи растаяла в первых же лучах питерского солнца, и теперь, хотят они того или нет, им придётся принять последствия содеянного. То, что они поступают подло и совершают самое настоящее предательство, Женя понимала с самой первой секунды их поцелуя в прихожей, и потом, всю оставшуюся ночь, эти гаденькие словечки отчетливо мелькали на самом краю сознания, но остановить себя или его ни в начале, ни уж тем более после всего произошедшего Женя даже не пыталась. Она бессовестно украла эту ночь, украла у одного из самых дорогих ей людей на этой планете. Украла и вряд ли сможет теперь простить себя за это, но стыдно ей не было. Она впервые по-настоящему влюбилась, впервые сгорела в пламени страсти, впервые поняла, что значит растворяться в человеке без остатка, впервые узнала, как приятно почувствовать себя любимой, нежно холеной и лелеянной заботливыми руками своего мужчины. И она до конца своих дней будет бережно хранить каждое воспоминание об этом. Но наступивший день, к сожалению, беспощадно разрушил ее сказку. Женя потянулась и нехотя выбралась из постели.       Васю она нашла на кухне, он колдовал у плиты, пытаясь соорудить им поздний завтрак. Жене так отчаянно захотелось обнять его, прижаться так сильно, чтобы все тяжелые мысли снова испарились из ее неугомонной головушки, но она лишь криво усмехнулась: они итак прошедшей ночью слишком усложнили себе жизнь, зачем делать еще больнее. Поэтому Мура осторожно проскользнула к окну, поплотнее кутаясь в свой большой махровый халат.       Эту слишком явную настороженность Вася даже не увидел, скорее почувствовал всем телом. Он знал, что Женя, несколько секунд растерянно переминаясь с ноги на ногу, стояла у него за спиной, и с надеждой ждал, что она обнимет его, доказывая, что эта ночь очень многое изменила между ними. Но она не обняла, как испуганная мышка прошмыгнула мимо, будто боялась случайно задеть и разбудить злобного охотника-кота, и от этого в груди шевельнулось неприятное предчувствие, которое Вася тут же постарался заглушить. Он подошел и сам осторожно обнял девушку, целуя ее в шейку и вдыхая аромат волос.       — Доброе утро, мой Муренок, — прошептал он между поцелуями.       — Утро добрым не бывает, — скептически отозвалась девушка, чувствуя, как тело ее предает, отзываясь на каждое его чувственное прикосновение.       — Ты знаешь, как сделать его добрее, — лукаво прошептал Кот, ловко подсаживая девушку на край стола и вставая между ее ног. Он, не прекращая поцелуев и прикрыв глаза, аккуратно стянул с ее хрупких плеч мягкую ткань, вспоминая буквально по миллиметрам так хорошо изученное этой ночью тело. Женя не сопротивлялась, но Вася чувствовал, что она не с ним.       — Вась, наша сказка закончилась, не начавшись, — неожиданно прошептала девушка. — Карета превратилась в тыкву, лошади — в противных мышей, первый бал — в воспоминание, — она умолкла, невесомо перебирая прядки его волос. Вася тоже замер, уткнувшись лицом в ее шею и чувствуя, что Женя боится оформить в слова окончание своей мысли. Она судорожно выдохнула и продолжила совсем тихо. — Прекрасный принц снова стал парнем лучшей подруги, а Золушка по факту оказалась обычной предательницей, беспринципной и бессовестной дрянью.       — Жень, родная, ну что ты несешь? — сказанные ею слова неприятно отозвались в душе. Он сжал ее лицо в ладонях, заставляя посмотреть ему в глаза. — Она поймет.       Но Мура лишь отрицательно покачала головой.       — Не поймет. И я бы не поняла. И ты бы не понял, — она грустно улыбнулась. — Такое нельзя понять. И простить… нельзя… — Женя осторожно обвела пальчиками контур его губ, словно пытаясь их запомнить. — Прости, Вась, но между нами все остается по-прежнему.       Кот отстранился. Он смотрел на нее в упор, пытаясь понять, куда подевалась та девушка, которая всего несколько часов назад умоляла его не останавливаться, просила любить ее, шептала ему, что он самый лучший, самый родной, что он её.       — Ты что предлагаешь просто вычеркнуть все что было между нами? — спросил он, не отводя взгляда, и Женя почувствовала, как сердце резанули сверкнувшие в его глазах острые льдинки.       — Вычеркнуть получится вряд ли, — криво усмехнулась она. — Просто переступить и идти дальше. Вчера было слишком много эмоций, и это выбило нас из колеи.       — Просто переступить? — он чуть не задохнулся от неожиданно нахлынувшей ярости. — Много эмоций? — практически выкрикнул он. — Ты отдалась мне и сделала это осознанно. И не ври, что это не так. А теперь предлагаешь просто через это переступить и сделать вид, что ничего не было, — Вася орал, метался по кухне и отчаянно жестикулировал, отчего девушка сжалась в маленький комочек.       — У нас останутся воспоминания, — робко прошептала Женя.       Вася неожиданно остановился и посмотрел на нее так, как будто видел впервые.       — Воспоминания? Мурашова, ты совсем дура? Ты вообще себя слышишь? Ты мне что предлагаешь с этими воспоминаниями в постель к Умановой ложиться?       Вася все еще не мог поверить, что Женя говорит ему это всерьез. Произошедшее между ними он и правда считал маленьким чудом. Чудом, которое она ему сознательно подарила, от которого нельзя теперь вот так просто взять и отмахнуться и которое должно было, наконец-то, расставить все на свои места. А Мура же почему-то упорно пыталась ему доказать, что это был банальный ничего не значащий секс. Но он точно знал, что и для него, и тем более для нее случившееся выходило далеко за рамки обыденного. В его постели побывало много представительниц прекрасного пола, для его возраста, возможно, даже слишком много, но только этой ночью Вася, кажется, до конца осознал, что значит всецело обладать и безудержно любить свою женщину.       — Прости, — еле слышно выдохнула Женя.       Вася отвернулся к окну и прижался лбом к холодному стеклу, пытаясь остудить голову.       — Женя, мы не можем вот так запросто…       Он не договорил, не сумел произнести и впустить в себя то страшное слово, которое итак последние пятнадцать минут на небольшой кухне летало как остро заточенная гильотина. Они не могут расстаться. Он исподлобья глянул на Женю, надеясь увидеть в ее глазах такую же боль, отчаяние и надежду, что у них еще есть шанс, но натолкнулся лишь на ледяное спокойствие и отрешенность.       — Ты давай еще скажи, что просто устала от собственной невинности и спьяну решила от нее избавиться, а я всего лишь попался тебе под руку.       Если бы Вася только знал, как далось ей это напускное спокойствие и холодность, как разрывалось на кусочки сердце и болела душа, то непременно бы одним поцелуем и заглушил голос разума, и вылечил душу, и не позволил втоптать в грязь прошедшую ночь. Но он не знал, поэтому Женя должна была найти в себе силы и оттолкнуть его сейчас, иначе потом обоим будет еще больнее. И теперь было уже без разницы только перед Олесей ей чувствовать себя бесконечно виноватой, или еще и Вася будет считать ее последней сволочью.       — Знаешь, как бы банально сейчас это не прозвучало, но ты близок к истине. Все что было между нами — игра. Только чтобы пощекотать нервы, отточить коготки. Просто с тобой это зашло непозволительно далеко, но суть от этого не меняется. Это все — не по-настоящему. По-настоящему только то, что есть между мной и ней. Так что сейчас тебе лучше уйти.       Кот дернулся от ее слов как от удара. В груди его все клокотало, но он только покрепче сжал зубы. Слышать, что он для ее оказался чуть ли не пустым местом было неприятно, обидно и больно. Хотелось кричать, что она опять бессовестно врет, целовать, чтобы стереть с лица эту маску безразличия и заставить, как и ночью стонать и краснеть от его неистовых ласк. В конце концов, хотелось шептать ей о своей любви и молить ее вернуть ему эти слова, но все это в данной ситуации было слишком унизительно, а унижаться Ионов не привык. Что ж если он не нужен, он больше не будет себя навязывать. Мурашова воспользовалась им как игрушкой, а теперь просто выкидывает за ненадобностью. Вася развернулся и молча ушел.       — Да, Олеська, привет, — Физик помахал Ионову телефоном, всем своим видом показывая, что крайне недоволен тем, что Васины бабы одолевают его. — Что значит Кот пропал на четыре дня. Никуда он не пропал. Я же тебе сразу сказал он в командировке был по работе, — Сергей показал кулак криво улыбающемуся другу. — Почему ты до него дозвониться не можешь? — парень вопросительно посмотрел на Кота, а тот, в свою очередь, показал ему разбитый вдребезги мобильный. — Так он телефон разбил. А номера´, сама знаешь, этот придурок наизусть не знает. Меня и то по домашнему нашел. Ум, самолет его приземлился. Я его сейчас домой закину и по своим делам. Тоже знаешь ли зашиваюсь. В смысле подождешь? — Вася отчаянно замахал руками. — Нет, Олесь, давай он тебе сам потом перезвонит. Номер твой я ему скину.       Не дожидаясь очередной порции Олесиных возмущений, Физик нажал отбой и усмехнулся, обозревая через решетку помятый вид командировочного Кота.       — Выходи, каторжанин. Амнистия.       Молоденький сержант открыл дверь обезьянника опорного пункта номер один полиции славного города Санкт-Петербурга, ставшего для Василия Ионова гостеприимным приютом этой ночью. Кот вышел, злобно скосился в сторону блюстителя закона и протянул Физику руку.       — Спасибо, брат. Выручил.       Серега от души хотел послать «брата» куда подальше, но, глядя на его потрепанный и помятый вид, сдержался.       — Много отдал? — поинтересовался Кот, забирая из Серегиных рук предусмотрительно приобретенную последним бутылку боржоми.       — Нормально, — буркнул в ответ Мыцик. — Слушай, ну и какого хрена ты устроил? Еще в воскресенье прислал непонятную смс «Скажи всем, что я в командировке» и пропал на четыре дня. Где тебя вообще носило если в итоге ты в бомжатнике оказался?       — Я искал смысл жизни, — философски изрек Кот, садясь в Серегину машину.       — А по-простому — бухал как последняя скотина, — перевел Васину философию на нормальный язык Физик. — В следующий раз бери с собой всех своих пассий и вместе с ними ищи свой смысл жизни. Они меня все до одной достали в конец!       Ионову очень хотелось узнать, точно ли все его пассии им интересовались, или все же той, от которой он действительно этого ждал, было на него попросту плевать, но вовремя сдержался.       — Как Светка? — сменил Вася тему разговора.       — Прекрасно, — скривился Сергей. — Переключилась с тебя на меня. Какого хрена я с ней уехал после твоего дня рождения, убей не помню.       Вася пожал плечами, делая вид, что он к этому не имеет никакого отношения, и искренне поблагодарил Бога за то, что наделил Светика безудержной жаждой большой и чистой любви и неболтливым по этому поводу языком. Иначе за подобную подставу Серега бы его по головке точно не погладил.       — Блин, Женька, наверное, обиделась, — Физик обреченно выдохнул и саданул ладонями по рулю.       От упоминания о Мурашовой Кот лишь чуть сильнее сжал кулаки. Он четыре дня беспробудно пил, пытаясь выкинуть ее из головы, но так и не вышло. Находясь в сознании, Вася постоянно прокручивал в голове их утренний разговор, а проваливаясь в тяжелый затуманенный пьяным угаром сон, видел ее манящую и желанную как ночью, когда она позволяла ему себя любить. «Странно, — печально отметил про себя Ионов, — раньше водка никогда не подводила». Башка на утро трещала так, что о душевных переживаниях он забывал напрочь. А сейчас даже после четырехдневного запоя, головная боль по сравнению с душевной не шла ни в какое сравнение.       — Ну так и спросил бы у нее обиделась она или нет, — осторожно продолжил Кот, понимая, что, даже учитывая тот факт, что расстались они далеко не по-хорошему, ему просто необходимо знать, что у нее все в порядке.       — Так нет Мурки в универе. В понедельник и вторник меня и самого там не было. А в среду пришел, так одногруппницы ее сказали, что она еще вчера сорвалась посреди пар, отпросилась в деканате и домой уехала, — Вася судорожно сглотнул и скосился на Мыцика. — Я звонил, — продолжал делиться Сергей, — она трубку не берет. Кстати, Умановой тоже не отвечает. Написала ей только, что она дома, что у нее все нормально и все. Олеська сама в шоке, — бубнил Физик, — чтоб Женька на ее звонки не отвечала. Значит случилось что-то из ряда вон.       Серега говорил о чем-то еще, но Кот его уже не слушал. С одной стороны, он убеждал себя, что Мурашовой в его жизни больше нет. Раз он ей не нужен, значит бегать за ней как дворовая собачонка не будет. С него хватит, итак полтора месяца все ее прихоти исполнял, почти на задних лапках скакал, а что в итоге получил — ночь воспоминаний и известие о том, что случайно попался под руку, то есть под другую часть тела. Да пошла она! И желательно куда подальше! С другой, его неудержимо подмывало попросить Физика остановиться у первого попавшегося салона связи, купить новый телефон и набрать непроизвольно врезавшийся в память номер.       Мура не появилась ни в субботу, ни в воскресенье. А позвонить он так и не решился. Вася, в конце концов, и сам толком не знал, о чем именно хотел с ней поговорить. Иногда, когда становилось совсем тоскливо, хотелось умолять ее передумать и все-таки дать им шанс. Иногда, когда накатывала злость, он хотел наорать на нее, обозвать последними словами, уколоть побольнее, чтобы она, наконец-то, осознала, что нельзя вот так швыряться чувствами других людей. Иногда разговаривать вообще не хотелось, Женя уже однажды сдалась под натиском его поцелуев, и он был уверен, что она опять не устоит, как только он прикоснется к ее губам.       Сегодня же, стоя перед ее дверью, он хотел всего и сразу: и умолять, и наорать, и целовать, а еще больше — просто увидеть и удостовериться своими глазами, что у нее все в порядке. Вася не видел ее почти две недели: в воскресенье, как только Наташа сообщила ему, что Женя еще не приехала, и она не знает, когда та вообще планировала вернуться, ему позвонили с работы и действительно выпроводили в командировку на три дня.И все это время неизвестность его медленно убивала.       — О привет, — дверь ему открыла Наташа, — проходи.       — Ааа, — начал было Кот, проходить если Жени не было дома не имело никакого смысла.       — Да приехала она, приехала, — улыбнулась девушка в ответ. — В понедельник еще рано утром. Звонила только что с работы. Минут через десять дома будет.       Но ни через десять, ни даже через тридцать минут Мурашова так и не появилась. Наташка уже довольно нервно поглядывала на часы, а Кот распалялся все больше, ибо его больная фантазия услужливо рисовала ему толпу провожающих, целующих и лапающих Женю мужиков. Поэтому, когда почти через сорок минут послышалось характерное лязганье дверного замка, Вася шумно выдохнул, пытаясь взять себя в руки, чтобы не накинуться на девушку с претензиями прямо с порога. Он дождался, когда закроется дверь, осторожно поставил кружку с нетронутым чаем на стол и вышел из кухни навстречу Муре. Она сидела на пуфике в прихожей, и от одного взгляда на нее у Васи похолодело сердце.       — Женька! — он, не помня себя, рванул к ней.