Небо временно закрыто

      Ожидание жгучей боли от соприкосновения лезвия ножа с тонкой кожей заставляло моё сердце неровно трепетать, пропуская удары, но навёрстывая их стремительной тирадой. Будто оно хотело покинуть утопающий в депрессии Титаник в первых рядах.       Я не могла сделать это. Во всяком случае с открытыми глазами. А зажмурившись, я лишь сильнее поддавалась этому нервному напряжению, разлившемуся холодком по спине и каким-то образом окрыляющему, дарящему давно потерянное чувство правильности. Моя рука тоже неровно подрагивала то ли от тяжести металла, то ли действительно от этих странных ощущений. Все уже должно было закончится. Но внезапно я поняла, что что-то идет не по плану — мои руки крепко удерживали.       Открыв глаза, я столкнулась с пронзительным, как будто бы равнодушным, но одновременно мягким, синим взглядом. Нож выпал из рук и звонко ударился о паркет, разлетевшись эхом в тишине квартиры. И это звук вернул разум в реальность: меня вновь затрясло, но на этот раз от осознания того, что я сейчас натворила, и чувства снова начали разрывать грудь, а из глаз хлынули слезы.       Кастиэль поднес руку к моему лицу и аккуратно стер мокрую дорожку со щеки. Совсем как человек. Этот жест заставил меня на секунду забыть, кто он. На его же лице, лице праведного и привычно равнодушного ангела, одна за другой мелькали эмоции, которые я не успевала считывать. Но я видела… я чувствовала, как он пытается бороться с чем-то внутри себя.       Не совсем отдавая себе отчет в том, что делаю, я сократила разделявшее нас расстояние и прижалась к последней своей опоре, обняв ангела и вдыхая самый прекрасный запах на свете — его запах.       Я чувствовала, как Кастиэль поднял руки, и чувствовала, что он колебался, но всё же ангел почти невесомо положил их мне на спину. Я ждала того момента, когда он меня оттолкнёт, и казалось, что он вот-вот наступит, но с каждой секундой объятия ангела становились лишь сильнее и увереннее. Я не помню плакала ли я тогда, но помню это ощущение тяжести, когда он прижался своей щекой к моей макушке, и этот стук его бешено колотящегося сердца. Или всё же моего?       Одному Богу известно, сколько мы так стояли, ведь оба прекрасно понимали, что эти мгновения теперь последние спокойные в нашей жизни. Казалось, что как только мы опустим руки — начнется что-то неизбежно-ужасное. В дверь вдруг начали неистово стучать, и этот внезапный шум после мёртвой тишины заставил меня вздрогнуть всем телом: — Ева! Живо открывай! Где мой нож?!       Кастиэль спокойно, будто давая мне понять, что я в безопасности, махнул одной рукой в сторону двери, и та распахнулась. В комнату тут же хлынул свет, заставляя зажмуриться. Братья в недоумении застыли на пороге. — Кас?! Оу… — парень вдруг заметил всю картину происходящего и нерешительно застыл на пороге, преграждая путь своему брату, — может мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — Конечно, Дин, но по пути в мотель, не безопасно здесь больше.

***

— Так, еще раз, объясните, что случилось? Какого черта ты, Кас, забыл здесь? — Дин выруливал с моего двора на главную дорогу, прилично нервничая, от чего машина то и дело дергалась, словно тоже была недовольна. Кастиэль отрешенно смотрел в окно, словно был не здесь, или же словно ему сейчас необходимо было быть где-то ещё: — Вы не справились со своей задачей… — Зато мы видели, как прекрасно справляешься ты. Нахрена ты сюда-то припёрся? Мог бы сразу к Кроули на компот или к этому, как его там, Зепару, нам же мало проблем! — старший не на шутку разозлился, только я пока не могла понять на кого из нас в большей степени. — Дин, хватит, — Сэм с виноватым лицом попытался успокоить брата, но, как по мне, только сильнее его разозлил.       Мы с Кастиэлем сидели на заднем сиденье «Импалы» на пионерском расстоянии друг от друга. Я откинулась на спинку и прикрыла глаза, чувствуя, как взгляд ангела то и дело обращается к моему лицу. Внутри была полная разруха, как после цунами. Но Еву я сейчас совсем не чувствовала, как и хоть какие-то признаки депрессии, съедавшей меня столько лет. Забавно. Я находилась в самой стрессовой ситуации за всю свою жизнь, но чувствовала себя едва ли не лучше, чем когда-либо. Было ли присутствие Кастиэля тому причиной, или что-то другое влияло на превращение? По-хорошему, нужно было разобраться с этим, но сейчас абсолютно ничего не хотелось. Братья как раз закончили обсуждать этот вечер, когда я разлепила веки, и наткнулась на обеспокоенный взгляд голубых глаз: — Как ты себя чувствуешь? — Ты серьезно, Кас? Она чуть не сделала харакири, как по твоему она должна себя чувствовать? А ты, — Дин яростно зыркнул на меня в зеркало заднего вида, от чего стало совсем не по себе, — все что творится сейчас в твоей голове — чушь. У тебя всегда есть выбор. Ты можешь махнуть на всё рукой и умереть, или бороться, несмотря ни на что. — Я ощущаю твое негодование, Дин. Но не стоит винить себя… — О, я виню не только себя — тут все постарались: один нож не мог спрятать нормально, другая вон нарядилась в невесту… — Ты прекрасно выглядела, — прошептал Кастиэль и вдруг исчез. — …и решила харакирнуться, третий нарушил договор чуть ли не с королем ада. Но виню себя только я, — Дин посмотрел в зеркало заднего вида, — вот же ангельская задница!       Как только Кастиэль испарился, я почувствовала, что прозрение и резкое исцеление от всех недугов испарилось вместе с ним, но жаловаться не приходилось, — так хоть в машине стало тихо и, наконец-таки, можно было вздремнуть. Но, видимо, судьба решила распорядиться иначе. — Ева, не могу не спросить, — спустя несколько часов подал голос Дин, когда вроде бы успокоился, а я в свою очередь избавилась от сонливости. — Что произошло сегодня ночью? Что вы успели натворить? И не надо говорить, что ничего, я вижу, как он на тебя смотрит, у ангелов все становится на лице написано, как только они отключаются от коллективного разума, и начинают набивать шишки на свой собственный зад. Я поерзала на сиденье, надеясь, что Сэм избавит меня от этого вопроса, но тот, похоже, уснул, так что помощи ждать было неоткуда. — Может ты у него об этом спросишь? — предложила я, чувствуя, как смущение сменяется раздражением. — Я не упрекаю тебя, просто пойми: сейчас все привязанности могут сыграть против нас. Хватит и нас с Сэмом, которые защищая друг друга, рушат жизни всех вокруг… И вообще, я думал, что ангелы, ну это… без половых признаков. — Слушай, Дин. У нас ничего не было, я даже не уверена, что он может что-либо чувствовать. И вообще, ты с ним знаком намного дольше, вот и скажи мне, какие признаки там есть, а каких нет!       Я не понимала, почему вопрос Дина возымел на меня такое действие. Может потому что сама не знала, что творится в ангельской голове и очень боялась услышать ответ? И как меня угораздило… ангел? Серьезно, Ева?! Ты вообще в себе? Ах да, одна Ева-то явно во мне. Похоже, я разбудила Сэма, потому что тот сонно поинтересовался, что опять случилось. — Да мы тут просто половые признаки ангелов обсуждаем. — Опять? Дин, ты меня с этой темой достал, решил на Еву переключиться? Если так неймется, спроси у Каса. — Что спросить? — Кастиэль вдруг возник около меня, заставив всех в машине вздрогнуть. — Да вот, как у вас, ангелов, там обстоит с этим делом, — несколько секунд помедлив, спросил Дин.       Я начала стремительно краснеть, благодаря богов за спасительный полумрак в машине, скрывающий мои алеющие щеки. Однако Кастиэль тут же бросил на меня непонимающий взгляд, а потом, хмурясь, спросил: — Каким делом? — Ну, этим самым… Вот, черт, никогда не заведу детей! — старший Винчестер с досадой стукнул по рулю кулаком и нарочито сосредоточенно уставился на дорогу. — Дин пытается спросить, как у вас обстоят отношения между мужчиной и женщиной? Мы понимаем, что вы бесполые, но ваши сосуды все еще испытывают чувства и эмоции, что влияет и на вас, — пришел на помощь младший Винчестер.       Да вашу ж! Сэм, видимо, не совсем уловил подтекст вопроса, явно намекающий на нас с Кастиэлем. Я уставилась младшему брату в затылок, желая просверлить там дыру. — Я понимаю, зачем ты спрашиваешь, Дин. Ты ведь о сексе? Вот теперь неловко стало абсолютно всем. Дин скривился: — Вообще да, но теперь, когда ты это спросил, не уверен, хочу ли я знать… — Так, давайте лучше обсудим, что нам делать дальше, а эту тему… отложим на потом, — не выдержал Сэм.

***

      Около четырех утра, мы приехали в небольшой городок в нескольких сотнях километров от моего и, казалось, целую вечность блуждали по узким улочкам в поисках мотеля. И в итоге остановили свой выбор на варианте недалеко от магистральной дороги: самое то, если придется быстро уходить.       Молодой парень на ресепшене равнодушно окинул взглядом троих мужчин, возвышающихся за моей спиной, и запоздало пришла мысль, что Кастиэль мог просто переместиться в номер, не создавая еще больше вопросов и лишнего внимания. — Вам не нужна помощь? — поинтересовался он, и я чуть не задохнулась от смеха. — Спасибо, все хорошо, это мои братья, а это, — я притянула Кастиэля за рукав к себе, — мой парень. — Да, это так, мы с ней занимаемся плотскими утехами, — он вдруг притянул меня к себе за талию.       Земля начала медленно уходить из-под ног, я, в принципе, никак не могла привыкнуть к тому, что делает одно его присутствие со мной, а когда он приобнял меня, стало совсем плохо. Поэтому и смысл сказанных им слов пришел ко мне не сразу. Зато Дин с Сэмом уже беззвучно заливались смехом позади нас. — Очень за вас рад, — так же равнодушно продекларировал парень, отвесив дежурную улыбку, — вам два разных номера? — Нет, один, с тремя кроватями, — сказала, а потом подумала, что совсем загнала себя в странные обстоятельства перед этим ресепшионистом. — Пожалуйста, — он протянул мне два ключа, — ваш номер на третьем этаже, триста пятнадцатый.       Я поблагодарила парня и вся красная взлетела по ступенькам, заперевшись в ванне номера. Это невыносимо. Куда скатилась моя жизнь? Я в каком-то захолустном мотеле с тремя чужими мужчинами, двое из которых — охотники на нечисть, а третий — вообще ангел. И вот не объяснишь же ему, что нельзя так делать, потому что… Потому что я что-то чувствую к нему? Я до сих пор не могла поверить, что испытываю чувство влюбленности к этому крылатому созданию. Как такое вообще могло произойти в моей жизни?       Когда, умывшись и распустив волосы, я вышла из ванной, разговоры и смех стихли, что немного напрягло меня. Было понятно, что сейчас братья пытаются втолковать ангелу о том, как ведет себя настоящая влюбленная пара, но меня это, почему-то, все равно зацепило. — Я должен извиниться, — вдруг подошел ко мне Кастиэль, от чего желудок затянулся в узел, — я не должен был так говорить. Люди так не делают. — Ты — не человек. Я, стараясь изобразить равнодушие, отвернулась от него и направилась к кровати: — Мне нужно поспать.