***
— Ох, Семён… Мой милый Семён… — ко мне во сне опять пришёл этот неизвестный, — почему ты просто не можешь уйти? — А мне есть, куда уходить? — Поверь, есть… Как минимум, подальше от них. — Опять двадцать пять, ты издеваешься?! Кто ты вообще такой?! — Сейчас важно не то, кто я, а то, что будет дальше. А это уже решаю я. — Великого из себя возомнил, да? — Ммм… "Великий" — это ещё мягко сказано. Ты не знаешь, на что я способен, Семён, но в тоже время и знаешь. — Ну и что это должно значить? — Конкретно эту фразу ты сможешь понять. В будущем, если сможешь догадаться. — Раз уж ты такой великий… — Тихо! — я насторожился, — Ты слышишь? — Слышу что? — Ну… Как же? Ви-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и–у-у-у-у-у-у-у-у-у-у… — он имитировал звуки сирены, что предупреждает о приближении какой-либо катастрофы. — Ну… Да, вроде и слышу, но… — я всё же хотел договорить несказанное, но с каждой секундой рёв настоящей сирены усиливался, как будто кто-то увеличивал громкость на динамике. — Я бы, конечно, с радостью ещё пообщался, но… Извини, мне пора. — Стой, что?! Куда ты?! Эй! Вернись! Не успел я договорить, как наш "великий" вновь начал расплываться, мир вокруг – рушиться, а я – просыпаться…***
Этот адский гул продолжал звенеть… Он так жужжал в голове… Мотая руками туда-сюда, я пытался выключить будильник, но только сейчас понял, что это не будильник. Это… Землетрясение? Не похоже… Землетрясение говорить не может, а я тут ясно слышу, как кто-то пытается меня разбудить. «Семён! Семён, проснись! Вставай!…» — Вставай, Семён! Ну же, проснись! — открыв глаза, я увидел, что меня трясла и пыталась привести в чувства кратковолосая брюнетка. — Да проснулся я! — вскрикнул, сразу же как открыл глаза. — Мне страшно… Что это?! Этот гул продолжался. Он также издевательски сминал, скручивал, мял и что только не делал с нашими ушами. Он был настолько противный, что аж оглохнуть можно было. Да чё уж там, нам пришлось кричать друг другу, дабы мы хоть какие-то наши слова могли разбирать. Это гул… Я его обычно слышал в документалках о Чернобыле… Или в фильмах о наводнении… Точно, такую сирену включают при приближении какой-нибудь угрозы для города! Только вот… Откуда происходит этот зов… — Семён! — А, да… — Нам надо срочно идти к Алисе и Ульяне! Вдруг с ними что-то случилось? — меня удивляло то, как она всё это кричала, глядя на меня и при этом умудрялась собирать листки, с которыми сюда пришла. Я же схватил переставший работать фонарик. Днём это было сложно назвать, так как солнце не виднелось, но и не утром это было, так как сейчас довольно светло. Возможно эта белая звезда прямо сейчас за одним из таких же белых облаков… Мы бежали, а сирена, тварь, орала. Оказалось, что конкретного места воспроизведения эта звуковая волна не имела, так как звук транслировался через рупорные громкоговорители, которые в свою очередь были расположены по всему городу. Или городку, мы так и не поняли габариты этой жилой и не только площади. Вот мы наконец и добежали до девятиэтажки с долгожданным адресом "Кожедуба, 19". Я удивлён, что здесь вообще есть хотя бы какое-то знакомое мне советское имя. Хотя советский лётчик Кожедуб звучит на уровне советского деятеля Генды — мало вероятно, что необразованный или незнающий человек признает, что таковые действительно были. — Семён! Женя! — ко мне подбежала Ульянка и крепко стиснула меня в объятьях. С её ростом получалось так, что она мне живот сдавливает. А может быть и грудь, не обратил внимание, — Мне страшно!Что это такое? Почему оно визжит? Я мог ожидать вполне себе любых совпадений, но чтобы после этой фразы надоедливый визг прекратился? Увольте… Через секунду к нам подбежала Алиса: — Ах… Фух… Какая… Мразь… Врубила… Эту… Пое… — Алиса! — недовольно отозвалась Женя, — Она же ещё ребёнок! — Да срать мне сейчас на выражения! — на её лице виднелся взгляд убийцы, что было довольно пугающе, — Почему я должна проснутся не тогда, когда я захочу, а тогда, когда какая-то гнида врубает по всему городу эти адские вопли на полную громкость?! В этом городе есть ещё кто-то, и я любой ценой должна найти этого мудака! Как только рыжая закончила высказываться, громко говорит ель вновь решил вставить свои пять копеек. Только на этот раз вместо раздражительной сирены звучал громкий бас мужчины в возрасте: «Внимание! Внимание всем! Все, кто слышат эту запись, мы требуем обратить ваше внимание на неё, внимательно нас выслушать и сделать всё по нашим указаниям. Если вы слышите эту запись, то просим вас немедленно, ещё раз, НЕМЕДЛЕННО прийти на главную площадь для дальнейшего спасения ваших жизней. Этому городу грозит страшная опасность! Если вы хотите выжить, то просим собраться как можно большему количеству людей на главной площади этого города! Вас встретят наши люди и сопроводят вас в местное убежище. Первое время можно пересидеть там, ведь все условия для нормальной жизни сохранены. Там мы всё объясним детально, ведь сейчас времени почти не осталось! Если же вы сейчас не поменяете свой маршрут на площадь, то рискуете погибнуть. Мы вас предупредили!» Запись закончилась. И как всегда, конечно же, без имён, дат и всего того, что дало бы мне хотя бы капельку информации о моём местонахождении. — Так вот, где скрывается этот говнюк! — резко отреагировала Алиса, — За мной! — Погоди… А еда? — беспокоилась Ульяна. — Я знала, что ты будешь гореть желанием таскать пакеты с едой, так что я всё подготовила, — рыжая нахалка быстренько забежала в подъезд, после чего практически сразу же вышла с двумя огромными забитыми пакетами, — Вот! А теперь по пакету в руки и пошла! — Но… — Никаких "но"! — она обернулась к нам, — А вы чего, как два оленя из энциклопедии, устремили свой взгляд на читателя? Пошли! Мы с Женей в очередной раз недовольно переглянулись… Ну… Ну неужели этот гул её аж так разозлил? Серьёзно, мне страшно за эту женщину. А если она не одумается в старшем возрасте, то я боюсь и за её будущих детей. В Советском то Союзе, вроде бы, каждая женщина хотела родить. Вот другое дело Женя – хоть и строгая дамочка, но знает где остановится. Вот я уверен, что наши дети… — Кха-кхе… — я аж ударил себя кулаком в живот от этой мысли… Кхем… Надо было думать, прежде чем мыслить. — Всё в порядке? — ко мне подбежала брюнетка, поправляя очки. — Кхем… Да… Просто… Подавился чутка… — Это всё из-за Алисы? — А? — Плохо она с Ульянкой поступила. Вон, посмотри, — она указала на малышку в чёрном пальтишке на вырост, которая тянула по асфальту два доверху набитых пакета, от чего аж стыдно становилось, — Бедная девочка так просто подчиняется своей же подруге! Кошмар… — Давайте быстрее! — кричала Алиса, — Мне нужны свидетели, которые уследят за тем, чтобы над одним его ухом постоянно стучали молотком, а над другим – работал перфоратор! Ну всё, стыд берёт своё… Я не выдержал, подошёл с грозным видом к бедняжке и выхватил у неё из рук два пакета. Кое-как напрягая мышцы пальцев, кисти и всех рук в целом, я начал идти с недовольным вздохом. Да тут все килограмм двенадцать! И это только в одном пакете! Да одна банка тушёнки весит от сил грамм триста! Ну, может, четыреста, но сейчас это не особо важно! Тут точно не только наша еда, если она здесь вообще есть. — Стой-стой-стой-стой-стой! — и вновь меня останавливает Женя, — и ты туда же? Да ты не в своём уме! Как ты это тащить будешь?! — Нет, да я бы с радостью это всё оставил здесь, но скажи-ка мне, что мы есть тогда будем? — Ну… Так то да… Но тебе одному тащить я тоже не дам! — Как-то безвыходно, не чувствуешь? — Ну… Есть вариант… Пакета два, а нас трое… Не считая эту… Кхм… (Как бы не сорваться…), кхм… В общем, я предлагаю сделать вот что… Ты эти пакеты поднял и показал, что нести можешь. Я, может быть, и не твоего телосложения, Семён, но всё же если приложу усилия, то нести (по крайней мере, тащить) смогу. Ульяна же здесь самая слабая. Предлагаю, чтобы она стала посередине и взялась за крайние ручки двух пакетов. Я и ты будем по бокам. Если кому-то будет тяжело – поменяемся местами. Если кто-то устанет – постоим и отдохнём. — А как же Алиса? — расстроенно поинтересовалась Уля, которая до этого лишь тихо всё слушала. — А что Алиса? Если забредёт куда-то не туда или заблудится, то это будут её проблемы, — как многие уже поняли, Жене Алиса не нравилась. — Но… Так же нельзя. — С такой назойливой мухой, как она – можно. Я разрешаю. Могу лично расписаться как библиотекарь, дайте мне только ручку и листочек. — Ну… У неё просто плохой день начался… Вдруг ПМС, или чего похуже… — Или психическое расстройство… — Женя! — Ульяна прямо крикнула. Я никогда не слышал, чтобы Уля в её присутствии к ней по имени обращалась, а тут прям выкрикнула, — Может хватит уже?! Да, я согласна, сейчас она ведёт себя как-то странно, но вы же все видели, как мы вместе дружили и проводили время в лагере. Да, бывало моментами, что мы подставляли друг друга, но мы обе понимали, что это всё были шутки. И… она до сих пор мой друг. Просто… Обещайте… Я сильно за неё переживаю, так что… Если у неё это не пройдёт… Вы… Поможете мне понять, что с ней не так? Да, жалко стало малышку… Надеюсь, это не тот случай, когда она играет на жалости ради своей же выгоды. Зная это гиперактивное дитё, она-то может. Ну что ж, поверим… Правда, только я хотел выйти из раздумий и дать свой ответ, к нам подошла Алиса. — Уже не нужно переживать, — она мило и в тоже время жалостливо улыбнулась, — Мне… Да, я признаю свою вину… Я… Я сама не знаю, что на меня нашло в тот момент… Простите меня за то, что испортила всем вам настроение… А особенно я должна извиниться перед Женей… Да, временами ты бываешь надоедливой, но всё же в большинстве случаев виновата именно я… Так… Ты прощаешь меня? — она раскинула руки в стороны, желая обняться. — Ну… Ладно. Ты научилась осознавать свои ошибки, так что я принимаю твои извинения. И девочки обнялись. Алиса даже похлопала по спине Жене. После их объятия опустились, и первая повернулась к Ульянке: — И ты меня прости, Уля! Я… Я и правда не хотела… Повторюсь опять таки, я не знаю, что на меня нашло… Я аж сама не заметила, как превращаюсь в хреновое подобие Ольги Дмитриевны… Я… Я даже поделюсь с тобой своим обедом в качестве извинения! Но… Примешь ли ты их? — Ну… — задумалась мелкая, — Обедом, говоришь, поделишься… — Сейчас заберу свои слова назад. — Ладно-ладно, хорошо… Я прощаю тебя. И они обнялись, но сейчас было видно, что это были обнимашки (я хз, как это слово пишется обычно, кто в курсе, прошу, напишите в комментах, буду очень благодарен o∩_∩o) настоящих подруг. — Эмм… Алис, что ты пытаешься приклеить на спину Ульяны? — невзначай спросила Женя. — Что? — Ульянка моментально среагировала и, вырвавшись из объятий подруги, сорвала с задней стороны чёрного плаща бумажный листок, на котором большими жирными буквами было написано "ПЛОСКОДОНКА", — Эй, мне же ещё двенадцать, у меня же ещё просто не выросла! — Ага, видела бы ты сейчас своё недовольное лицо! — рассмеялась Алиса. — П… Подождите-ка! — Женя тоже нащупала на своей рубашке с задней её стороны бумажку, и сорвала её. На бумажке Жени было написано "ЧЕТЫРЕГЛАЗКА", — Ох, ты серьёзно? — она недовольно поправила очки. — Да ладно вам, девочки! — продолжала улыбаться рыжеволосая проказница, — Надо же было как-то улучшить обстановку после этого надоедливого вопля из громкоговорителя! Но ладно… Шутки шутками, а поспешить нам туда нужно. Да и извинилась я искренне. Вот сейчас я Ульянке помогу нести пакет. — Та давай лучше я! — наконец-то отозвался… я. — Тьфу на тебя! Такой дохляк, как ты, и десяти метров с одним таким пакетом не пройдёт! Я уверенна, что даже Женя справится лучше тебя, поэтому она и будет идти с тобою. — Это обидно было, вообще-то. — Ох, нашёл, на что обижаться! Шучу я! Просто не успокоилась до сих пор. Теперь давайте… Одну ручку пакета каждый берёт в одну руку, и так понесли! Мы так и сделали. Шли мы уже минут пять. Алиса и Ульяна улыбались и постоянно подкалывали нас обоих, за что нам обоим становилось неловко и красный цвет на лице от напряжения сменился на красный цвет от стыда. Понятное дело, что им покажется подозрительным то, что два почти совершеннолетних человека разного пола пропадают на всю ночь. И всё же одно раза как следует рявкнуть на них оказалось достаточно, чтобы те замолчали и лишь продолжали то и желать, что нести пакет да ехидно улыбаться и самим про себя представлять во всех подробностях о том, как мы вчера "проводили ночь". Но всю оставшуюся дорогу я просто не обращал на них внимания. Не знаю, о чём сейчас думает Женя, но красная краска неловкости на её щеках прямо таки отражалась от линз её же очков. В моей же голове крутилась всего лишь одна мысль: «Фига се, а в Советском то Союзе знали о ПМС!»