Во власти опасных чувств

... Когда Кибом и Джинки вышли из дома Кая, Ки действительно настоял, чтобы они заехали в торговый центр. Также Ки попросил Джинки подождать его, но не ходить с ним, потому, что, Ки хотел сделать сюрприз. Джинки не стал ничего спрашивать, или уточнять. Он просто остался ждать в машине, понимая, что Бомми не будет просто так просить. Видимо его малыш правда придумал что-то интересное. Кибом ушел, и отсутствовал около часа, и Джинки даже начал волноваться, и решил ему позвонить. Но только достав телефон,он увидел, что Ки уже идет к машине, неся в руках пакет. - Всё, мы можем ехать домой, - радостно прощебетал Ки, - Только поехали быстрее. - Хотел бы я знать, почему ты такой радостный, но я думаю, ты мне сам расскажешь? - улыбнулся Джинки, заводя двигатель. - Конечно, и расскажу, и покажу, только дома. Потерпи, - и Ки хитро улыбнулся, - А теперь поехали. - Мне прямо не терпится узнать, почему ты спешишь домой, - и Джинки с видом заговорщика прошептал, - Что же ты придумал, малыш? И что же там у тебя в пакетике? Я уже в предвкушении.. Ки только улыбался, и хитро смотрел на Джинки, а еще он непроизвольно облизывал губки. - Малыш, если ты будешь продолжать так играться со своими губками, то до дома мы не доедем, - сказал Джинки, наблюдая за движениями кончика язычка Ки, - И я завладею тобой прямо здесь, - и он провел большим пальцем по нижней губке Ки, - Ты именно этого хочешь? Кибом ойкнул, и щечки его порозовели, и он прикрыл ротик рукой, понимая, что начинает возбуждаться. Но надо было дотерпеть до дома, иначе сюрприза не получится. - Н..нет, я не буду так делать, п...поехали, - тихо сказал он. Джинки усмехнулся, и поехал, стараясь не нарушать правила,но все же, стремясь доехать быстрее. Очень уж ему было любопытно, что такого задумал его Бомми. Зайдя в квартиру, Кибом, с криком: "Я первый в душ!", - как спринтер рванул в ванную комнату. Джинки удивленно хмыкнул, но промолчал. Ки был в душе не долго. Когда он вышел, то с хитрым видом предложил и Джинки сходить принять душ, но не задерживаться там слишком долго, если он хочет увидеть сюрприз, и получить подарок. Джинки был окончательно заинтригован, но опять же ничего спрашивать не стал, а просто подчинился настоятельному желанию Ки. А Кибом, как только за Джинки закрылась дверь ванной комнаты, стал быстро действовать. Ему надо было всё успеть приготовить. Он взял пакет, принесенный из торгового центра, и пошел в спальню. Там Ки достал из пакета несколько упаковок с вещами, и коробку. Из одной упаковки он вытащил легкое покрывало, цвета флюорита, и расстелил на кровати. Потом он снял с себя банный халат, оставшись полностью обнаженным. Из второй упаковки, Кибом достал легкий длинный шарфик такой же флюоритной раскраски, и особо скроенную, полупрозрачную, удлиненную футболку в тон. Он повязал шарфик себе на талию, сдвинув его длинные концы на бок, и надел футболку, прикрыв шарфик на поясе. Затем, из третьей упаковки, он достал украшение, в виде нескольких нитей бус, разной длины, из натурального флюорита, и надел себе на шею, а еще вдел в ушки серьги из такого же материала, одна из которых была просто в виде шарика, а другая, длиной доходила почти до плеча. Сделать образ законченным, помогли радужно-фиолетовые линзы, которые придали взгляду Кибома загадочный шарм. А потом, Ки из коробки достал большую лампу-светильник, и установил на книжной полке, направив поток света на кровать. Проверив, что все работает, парень выключил лампу, а также весь верхний свет в спальне, и притаился за дверью. Джинки вышел из ванной комнаты, и увидел, что везде свет был выключен. И тут он услышал голос Ки: - Иди в спальню. Джинки медленно, чтобы не споткнуться в темноте, пошел, куда сказал Ки. Зайдя в спальню, он остановился, ожидая что будет дальше делать Кибом. - Подойди к кровати, и повернись лицом к комнате, но не садись, - снова сказал из темноты Ки. Джинки подошел к кровати, и повернулся к ней спиной, и тут же зажегся странный свет, который закружился по комнате. Это было так неожиданно, что Джинки не сумел сдержать возгласа, и в первый момент даже не понял, что это за свет. Потом, присмотревшись, он увидел, что свет идет от большого светильника, установленного на книжной полке. И этот светильник был особый - это была лампа с крутящимся механизмом, которые часто используются в ночных клубах. Свет был особого, флюоресцентного цвета, и от движения крутящегося механизма, лучи света кружились по комнате, создавая радужный, гипнотический эффект. В первый момент, Джинки даже не заметил, где находился Кибом, но тут заиграла музыка, и Ки вышел из-за двери. Вернее, он не просто вышел, он покачивался в танце, совершая плавные чувственные движения, сливаясь с ритмом музыки, в стиле латина. Лучи флюоресцентной лампы кружились, и попадая на одежду, и украшения Ки, такого же цвета, создавали причудливый, почти мистический эффект волшебного сияния вокруг танцующего парня, где смешались фиолетовые, желтые, зеленые, и розовые оттенки. Соединение музыки, движений, и причудливого освещения, действительно было похоже на магию. И в центре этой магии был Кибом, который смотрел на Джинки горящим взглядом, отражающим мистику загадочного свечения. Джинки буквально замер от восхищения. Это было чувственное волшебство, и кровь в его венах побежала быстрее, а теплые волны возбуждения становились все горячее, с каждой секундой, с каждым движением, медленно приближающегося к нему Бомми. Ки подошел довольно близко, начиная танцевать, покачивая бедрами, прямо перед Джинки, но, однако, не давал к себе прикоснуться. Поэтому Джинки оставил попытки обнять и притянуть его к себе, и просто стоял, прерывисто дыша от возбуждения, и пожирал глазами нежное тело в радужном облаке света. А Ки, очень медленно поднял руки, и прикоснулся к поясу Джинки. Вернее, он взял руками концы пояса его халата, и потянул, развязывая, а потом, так же медленно раздвинул полы халата, и мягко спустил его с плеч парня. При этом, он все это делал под музыку, продолжая чувственно танцевать, в вихре крутящегося радужного освещения. Джинки оставалось лишь шумно дышать, и даже еле слышно постанывать, от волн возбуждения, устроивших в его теле шторм. Когда халат Джинки мягко упал на пол, Кибом пару раз медленно провел руками по груди Джинки, а потом вдруг резко толкнул его спиной на кровать. И в следующую секунду, Ки схватил руками нижний край своей радужной футболки, и с треском разорвал её, отбросив ткань в стороны. Джинки вскрикнул от неожиданности, когда его внезапно толкнули, и тут же буквально задохнулся от острого спазма возбуждения, и застонал, увидев, действие Ки, и услышав треск разрывающейся ткани. Это был удивительный эффект. Тело Джинки будто пронзила горячая молния, побуждая все ощущения накалиться. А в следующий момент, он уже стонал от визуального экстаза, видя, что делает Кибом. Ки стал двигаться еще более чувственно, его тело будто выгибалось, и кружилось в радужном экстазе. Причем радужные линии света, будто стали опоясывать парня. Этот мистический эффект достигался за счет попадания крутящегося света на украшения Ки, и на шарфик, опоясывающий его талию, От кружений Бомми, шарфик тоже кружился, обвивая его бедра и ноги, и искрился радужным огнём, а блики света, отражающиеся от бусинок украшений, были будто волшебные звезды, мириадами блистающие вокруг танцующего парня. Это зрелище просто завораживало, и при этом сильно возбуждало, ведь кроме украшений и шарфика, на Ки больше ничего не было. Его нежная кожа тоже сияла в отражении этого радужного цвета, а необычный блеск глаз, делал его похожим на мистическое существо. И вокруг него была такая аура чувственной, животной страсти, что кровь Джинки уже вскипала, от страстного накала, а тело буквально ломило от желания. И тут, Кибом, будто почувствовав, что Джинки уже на пределе, вдруг прыгнул на него, и накинулся на его тело, будто хищный, агрессивный, и сексуально-голодный зверь. Ки набросился на губы Джинки, терзая их в агрессивно-страстном поцелуе, вырывая из его горла чувственный стон, переходящий в сладостный рык. А руками стал гладить, и мять его тело, проводя по коже подушечками пальцев, и тут же заменяя их ноготочками, возбуждая Джинки еще сильнее. И потом, ощутимые движения ноготков, превращались в чувственные пощипывания, а пощипывания заменялись покусываниями, а укусы тут же зализывались нежным язычком. Это было какое то чувственное сумасшествие. Джинки тонул в ощущениях, они обострились настолько, что, казалось, больше нет сил сдерживаться. Но Ки умелыми движениями, в самый последний момент останавливал рвущийся наружу экстаз, а затем, начинал новый виток острого удовольствия. Голова Джинки кружилась, но не от боли, а от страсти, и двигающегося света. Движения Кибома сливались с ритмом музыки, а его украшения, кожа, и глаза блестели, и горели радужным огнём. Это было умопомрачительно, и огонь желания пульсировал внутри с неимоверной силой. Этот огонь искал выход, и Джинки плыл в лаве этого огня, отдаваясь ласкам Бомми. А Ки, терзая его губы своими губками, и лаская его плоть рукой, вдруг закрыл другой рукой глаза Джинки, продолжая эту сладкую, и чувственную пытку. А в следующий момент, Джинки почувствовал, как вторгается в горячее, и узкое пространство, и громко застонал. А Ки убрал руку с его глаз, и стал выгибаться, двигаясь на его плоти. В глазах Джинки плясали огни от этих горячих ощущений, и от образа выгибающегося Бомми, который ни на секунду не отводил от него глаз. Пульсирующий свет, обволакивающая своим ритмом музыка, мириады волшебных бликов от украшений, интенсивные движения возбужденного тела, взгляд, забирающий душу, и излучающий удовольствие... Это было похоже на гипноз.. И это гипнотическое состояние перешло в огненную страсть, побуждающую Джинки выгибаться навстречу, каждый раз буквально врубаясь в тесную глубину страстного Бомми, который уже кричал в голос от подступающего экстаза, и бился в огне наслаждения, утягивая за собой и Джинки. Их голоса слились в единый звук страсти, а их тела подбросило огненной волной, накрывая лавой наслаждения... ...Какое-то время они вообще не могли двигаться, будто их тела исчерпали все силы. И даже говорить они не могли. А потом Джинки просто мягко и ласково гладил своего малыша Бомми по волосам, лицу, шейке, плечикам, и очень нежно целовал его припухшие губки, будто благодаря за волшебное наслаждение страсти. Они целовались молча, медленно, чувственно, и даже немножко лениво. И только музыка в это сладкой тишине, продолжала свою чувственную мелодию, и эта мелодия уже не возбуждала, а оживляла, возвращая из мира наслаждения, в мир реальности. Кибом даже не сразу понял, что в мелодию музыки стала вплетаться мелодия телефонного звонка. А когда понял, то не сразу взял трубку. Но Джинки дотянулся до телефона, и увидев на экране имя: "Сехун", удивлённо показал Ки на экран. Было странным, что Сехун звонит поздним вечером, ведь они познакомились недавно, и еще не были очень близкими друзьями, чтобы звонить в любое время дня и ночи. Значит произошло что-то важное, или серьезное, если он звонит в такое время. Может быть что-то с Тэхеном? Или он очнулся? Ки быстро ответил на звонок, опасаясь, что слишком долгое ожидание ответа, заставит Сехуна отключиться. Джинки увидел, как слушая, что говорит ему Сехун, Ки сначала был спокоен, затем напрягся, и стал заметно нервничать. А потом вообще завалил Сехуна вопросами, из которых Джинки понял, что речь идет об их новом друге Юте, который почему-то оказался ранен, и находился в больнице, где работал Сехун, и что на Сехуна сейчас напали, и Юта ему помог отбиться от бандитов. Ки, продолжая говорить с Сехуном, и возбужденно восклицая, что они сейчас приедут, причем все, и что Тэмин будет расстроен новостью, другой рукой тут же схватил телефон Джинки, и стал набирать номер своего отдела полиции. Джинки сжал руку своего взволнованного малыша, забрал у него телефон, и спокойно сказал Сехуну, что они сейчас приедут. Потом отключил звонок, и прижал к себе Ки, который уже успел продиктовать по телефону адрес больницы своим коллегам из отдела. - Малыш, выдохни, и успокойся, - тихо сказал Джинки, сжимая Ки в крепких объятиях, - Все хорошо. Ты же слышал, все живы. - Джинки, ну как же так? - Кибом все еще немного дрожал от напряжения, - Юта же должен был быть уже дома? А Сехун? Он такой хороший человек, а его хотели убить? Не понимаю, за что? - Мы сейчас поедем, и все узнаем, - успокоил его Джинки,а потом спросил, - А ты уверен, что надо сообщать Тэмину, и Джонхёну? Они могут быть заняты, или спят уже. Ки немного смутился от слова "заняты", вспомнив, чем они сами были заняты некоторое время назад, но потом все же сказал: - Я думаю надо позвонить, и сказать. Они могут расстроиться, если потом узнают, что им не сказали сразу, Особенно Тэмин может расстроиться. Только надо как-то спокойно сказать, а то, зная Тэмина, он будет сильно нервничать. - Так же, как и ты, мой Бомми, - улыбнулся Джинки, - В этом вы с ним похожи, начинаете быстро нервничать. Я сам позвоню, и в общих чертах расскажу. А уж потом, приедем все в больницу, и все подробно выясним, - и тут Джинки задумался, - Слушай, а ведь по поводу Юты будут волноваться. Ты не помнишь, он говорил, у кого он живет? - Да вроде, он говорил про Джина, это его друг., - ответил Кибом, - И я помню, как когда-то Хичоль говорил про этого Джина, что он друг Кая. Я вот думаю, надо наверное позвонить Каю. И телефон Джина узнаем, и заодно про Сехуна расскажем, он же близкий друг Кая. - А если Сехун уже позвонил Каю? - спросил Джинки. - Но мы же не знаем этого, - ответил Ки, - Ничего страшного, раз уж такая ситуация. - Ну хорошо, я сейчас всем позвоню, все скажу, а ты потихоньку вставай, и одевайся, - и тут Джинки нежно поцеловал Ки, в еще припухшие от ласк губки, - И осторожно малыш, не делай много резких движений, чтобы тебе не было больно, ладно?, - и он снова поцеловал Бомми, - И спасибо за это наслаждение, которое ты мне сегодня подарил. Люблю тебя...