Во власти опасных чувств

... Весь путь домой, Хичоль был в задумчивости. Он размышлял над тем, что произошло в доме Кая, и приходил к выводу, что брат что-то от него скрывает. Он даже сказал ему это во время их короткого разговора на кухне, пока Чимин был в комнате Тэхена. На все вопросы Хичоля, Кай отвечал довольно обтекаемо, убеждая брата, что всё будет хорошо. Хичоль понял, что Кай, скорее всего, знает гораздо больше, чем говорит, просто не хочет наверное втягивать в это его самого. Парень даже спросил, почему? И предположил, что возможная причина - связь Хичоля с Чимином, который по деятельности своей был полицейским. Но Кай уверил, что дело не в полиции, просто сначала надо конкретно всё выяснить, а потом уже делать выводы, и совершать действия. А догадки, и рассуждения без доказательств, могут только пустить логику по ложному следу. Хичоль в этом был абсолютно согласен с братом, и напоследок сказал Каю, чтобы тот берег себя, и даже обнял его не прощание. Он очень давно так не делал, и оба брата были немного смущены. И хорошо, что Чимин этого не видел, Он же не знал, что Хичоль и Кай братья, поэтому мог, со своим горячим темпераментом, напридумывать себе всё, что угодно. Поэтому поговорив, и попрощавшись с братом, Хичоль зашел за Чимином, в комнату к Тэхену, и они отправились домой. Придя домой, Чимин сказал, что ему надо принять душ, и ушел в ванную, а Хичоль пошел на кухню. Открыв духовку, парень удостоверился, что блюдо, которое он приготовил, как сюрприз для Чимина, конечно было давно холодным, но не испортилось. Улыбнувшись, Хичоль достал противень, и стал перекладывать вкусные кусочки из него в посуду, чтобы разогреть в микроволновке.. Не успел он положить последний кусочек, как его руку поймали, и язычком слизали капельки соуса, которые остались на пальцах. При этом, горячее, и еще влажное после душа тело, прижималось к нему сзади так, что ткань его рубашки стала влажной, а напряжение в теле начало возрастать. - Ну подожди, что ты делаешь? - пытался отстраниться Хичоль, но Чимин его не слушал, уже не только прижимаясь, но и начиная гладить руками грудь, и животик парня, при этом, нежно целуя его шейку.. - Хичоль... Малыш... Я так соскучился, - прошептал Чимин. - Вот ненасытный! - заворчал Хичоль, но при этом сам начал чуть выгибаться, прижимаясь попкой к паху Чимина, - Ну подожди, мне же тоже нужно в душ. - А пошли вместе, - проговорил Чимин, и провел язычком влажную дорожку по шейке малыша, - Мы же тогда с тобой не закончили, помнишь? Да и сюрприз я все же хочу получить. Я же обещал, что скушаю и еду, и тебя, и потом скажу, что было вкуснее, - и Чимин прикусил кожу на плече Хичоля, - Но я думаю, ты сам уже знаешь ответ. Пойдем, мне не терпится раздеть, и облить тебя водичкой. Ты такой соблазнительный, когда мокрый, - и Чимин потянул Хичоля по направлению к ванной комнате. А тому ничего не оставалось, как снова забыть о еде, и повиноваться своему парню, и своему желанию. В ванной комнате, Чимин включил верхний душ, и тут же затолкнул Хичоля под струи воды, прямо в одежде. Хичоль, вскрикнул от неожиданности, даже не успев начать сопротивляться, и его одежда быстро намокла. Ну а потом сопротивление уже было бессмысленно, ведь Чимин сам тоже сразу присоединился к малышу, отбросив в сторону полотенце, которое закрывало его бедра. У Хичоля глазки вдруг зажглись опасным огнём, и он взял, и резко присел вниз, крепко обхватывая бедра Чимина. И тут же накрыл его начавшую возбуждаться плоть, своим ротиком.. Теперь уже пришел черед вскрикнуть Чимину, правда потом этот вскрик перешел в шумный выдох, закончившийся тихим стоном. А Хичоль, будто дорвавшись до сладкого, с упоением ласкал горячую плоть, расслабляя горлышко, и погружая её глубоко, При этом, он не давал Чимину двигаться, крепко удерживая его бедра, и не позволяя отстраниться. Скоро у Чимина уже звездочки плясали перед глазами, увеличивая своё свечение, с каждым глубоким движением Хичоля. И вдруг свет этих звезд, буквально ослепил его на мгновение, и Чимин закричал, отдавая Хичолю свою горячую влагу. А тот продолжал движения, пока Чимин не перестанет вздрагивать, от переполняющих его волн горячего наслаждения. А потом, Хичоль отстранился от Чимина, освободив его бедра от стальных тисков своих рук, и поднялся на ноги. Облизнув свои припухшие, и ставшие красными губы, Хичоль улыбнулся, и сказал: - Вот теперь ты пойдешь на кухню, поставишь разогреваться еду в микроволновку, и будешь меня там ждать. А я пока приму душ, - и он стал стаскивать с себя мокрую одежду. Чимин, ничего не говоря, вышел из ванной, и отправился на кухню. Хичоль удивился такой странной покорности, но не стал заострять на этом внимание. Он снял с себя остатки мокрой одежды, включил воду погорячее, и стал намыливаться клубничным гелем для душа. И он совсем не заметил того, что Чимин уже снова вернулся, а когда заметил, то не мог решить, что ему сделать: сначала наехать на Чимина, а потом рассмеяться, или наоборот. Просто то, что тот делал, рождало одновременно обе эти реакции в голове Хичоля. Чимин сидел на полу, постелив под себя полотенце. Он был обнаженный, вернее, не совсем. На его теле, из одежды, был только платочек, повязанный наподобие слюнявчика. А в руках он держал блюдо, в которое Хичоль перекладывал вкусные кусочки в соусе, чтобы их разогреть. И сейчас, Чимин уплетал эти кусочки, и жадными глазами рассматривал намыленного Хичоля. Увидев неоднозначный взгляд парня, Чимин, жуя, стал объяснять: - Я сейчас будто фильм смотрю эротический, и кушаю., - и он проглотил пережеванный кусочек, - Курочка получилась отменная, а птенчик, который сейчас намыливается в душе, я уверен, еще вкуснее, - и Чимин облизнулся, - Я сейчас основное блюдо скушаю, а потом примусь за десерт. А ты давай, готовься, побольше намыливай, чтобы мой клубничный десерт был еще вкуснее, - и он подмигнул ошарашенному парню. Хичоль тут же захотел запустить в него намыленной мочалкой, но вовремя остановил себя, побоявшись испортить еду, находящуюся в руках Чимина. Вместо этого, он гордо отвернулся от Чимина, но тут же покраснел от его слов: - Ооо, вид сзади еще более привлекательный. Малыш, а поиграйся с мочалочкой, хочу насладиться горячим зрелищем, - и Чимин протяжно, и эротично простонал.. Вот тут Хичоль не выдержал, и все-таки запустил мочалкой в Чимина, правда промазав, ведь этот хитрец оказался проворнее, и вовремя отклонился, спасая от пены и своё довольное лицо, и блюдо с едой. Хичоль шумно выдохнул от досады, и, взяв змейку душа, направил струи воды на Чимина, но тот засмеявшись, сиганул из ванной, не забыв прихватить с собой блюдо с курицей, и оставив только лужи воды на полу. Хичоль вздохнул, но потом все же улыбнулся, вспоминая, как очаровательно выглядел Чимин в этом платочке-слюнявчике. Он дал себе слово, что обязательно купит ему настоящий детский слюнявчик с цыплятами, и заставит одеть на голое тело... ... Спустя некоторое время, Хичоль вышел из душа, и прошел на кухню. Он увидел на столе тарелочку с разогретой курочкой, стакан апельсинового сока, и записку: "Покушай, и приходи в спальню". Хичоль улыбнулся, предвкушая продолжение этого веселого вечера наслаждений. ......................................................................... Джинки и Кибом зашли в квартиру. Вернее Ки буквально втащил Джинки в дом, и тут же, в коридоре, не раздеваясь, прижал его к стенке, и страстно поцеловал. Полумрак коридора действовал магически, и возбуждающе, да и руки Кибома уже беспорядочно блуждали по телу любимого. Так сладко, и так горячо становилось Джинки от этих, немного нетерпеливых движений, и быстрых, но страстных поцелуев. Он понимал, что малыш соскучился, да и сам он тоже горел желанием, разгораясь все сильнее, и сильнее от такого возбуждающего поведения Ки, которое проявлялось сейчас во всех его действиях. - Малыш, давай разденемся сначала, - прошептал Джинки между поцелуями. - Давай, - выдохнул Ки, и рванул рубашку на своей груди, разрывая ткань, а потом так же сделал с рубашкой Джинки. Джинки даже успел удивиться. Чтобы Кибом так обращался с брендовой одеждой, он действительно должен быть в состоянии очень сильного возбуждения. Но потом, его удивление сменилось волной собственного возбуждения, ведь Кибом, следом за рубашкой, быстро рванул молнию на джинсах Джинки, чуть не вырвав её, и тут же проник рукой под ткань белья, накрывая возбуждающуюся плоть любимого. Парень охнул, когда рука Кибома начала совершать горячие движения по плоти, а его язык совершал похожее безумие в глубинах рта Джинки. Он стал руками ласкать голову, и плечи малыша, но был остановлен его рукой. - Подожди, - рвано выдыхая, прошептал Ки, - Я хочу... хочу..... вот так..., - и Кибом поднял руки Джинки вверх, а потом так же вверх поднял полы его разорванной рубашки, накрывая голову, лоб, и глаза Джинки этой тканью, - Не опускай руки, и не убирай ткань, просто наслаждайся, - и Ки снова стал целовать его глубокими, но уже более нежными поцелуями. А потом, постепенно приседая, стал дорожкой поцелуев прокладывать себе путь к сладкой плоти, уже чуть подрагивающей в его руке. Опустившись на колени, Кибомми обхватил мягкими губками горячую головку плоти, и стал тягуче ласкать её. Джинки плавился от сладких ощущений, рождающихся от такой ласки. Но вдруг, он громко вскрикнул, от горячей волны удовольствия, пронзившей его тело, когда Ки резким движением дотронулся до его паха своими губами, погружая при этом всю возбужденную плоть, в глубину своего рта. Это было так неожиданно, что Джинки еле сдержался, чтобы тут же не закончить этот праздник наслаждения, но Ки уже снова начал неспешные и мягкие ласки, выпуская его плоть на волю почти полностью. И так повторялось раз от раза, и Джинки уже потерял счет волнам удовольствия, которые с каждым разом становились всё горячее, и объёмнее. И когда очередная волна накрыла его с головой, Джинки снова закричал, выпуская на волю часть этой горячей волны, которая затопила горлышко Кибома. Но Ки и не думал отстраняться, или отпускать своего любимого. Наоборот, он держал его в плену своего горячего рта до тех пор, пока последняя волна не растворилась в океане наслаждения. А потом, Кибом поднялся, и убрал ткань рубашки с глаз Джинки, и опустил его руки, которые тут же сомкнулись, обнимая малыша. - Люблю тебя, - прошептал Кибом, уткнувшись носиком в шею любимого. А Джинки, еще не до конца отдышавшись от пережитого только что наслаждения, крепко обнимал Кибома, поглаживая его по волосам, и спинке. Он предвкушал, что сегодня ночью, его мальчик тоже получит сладкое наслаждение, ведь Джинки об этом обязательно позаботится, и страсть будет окутывать малыша сильнейшим удовольствием. Но прямо сейчас, Джинки хотел сказать, что любит Ки больше жизни, что дышит только рядом с ним. - Малыш, я люблю тебя еще больше, ты мой воздух, и только с тобой я хочу дышать, и терять это дыхание от любви, - и с этими словами, Джинки взял в свои большие ладони раскрасневшееся личико Кибома, и накрыл его припухшие губки своими губами, в нежном, и чувственном поцелуе, сделав из двух прерывистых дыханий, одно, горячее дыхание любви...