Во власти опасных чувств

...Еще несколько минут назад палату наполняли движения и звуки страсти, а сейчас стояла тишина, нарушаемая громким дыханием двух людей, переживших один экстаз. Каждый из них понимал, что они действительно испытали удивительное наслаждение, но также, ни один из них не знал, что делать дальше. - Прости меня, - произнёс Чимин, первым нарушая тишину, - Но я не жалею о том, что сделал, я лишь прошу прощения, что сделал это именно таким способом. Твоя реакция сбила меня с толку, и я сорвался, прости за это. Хичоль молчал, и только смотрел на Чимина горящим взглядом, в котором еще виднелись отблески испытанного экстаза. А Чимин, не получив ответа, продолжал: - Ты вправе заявить на меня, если посчитаешь нужным. И я готов понести наказание. Наверное, я даже заслужил его.. Но теперь у меня будут эти воспоминания о тебе, о твоем нежном теле, твоих сладких стонах и страстных поцелуях. И теперь ты сам вправе решить мою судьбу. Чимин отстегнул руки Хичоля, и, забрав наручники, медленно повернулся и сделал пару шагов к выходу, но потом снова остановился, и повернулся к Хичолю, который продолжал лежать на кровати, уже совершенно не прикрываясь, и растирал травмированные наручниками запястья рук: - По моей просьбе меня назначили охранять твою палату все дни, пока ты будешь здесь. Я буду за дверью, никуда не уйду, и не сбегу. И я приму любое твоё решение, - и Чимин повернулся и пошел в двери. - Подожди. Чимин замер, а потом медленно повернулся. Он увидел, что Хичоль тихонько встаёт с кровати. От движений боль сильно отдавала в поясницу, но Хичоль все же встал, и как был, обнаженный, медленно, чуть морщась от боли, подошел к Чимину. Он встал перед ним, во всей своей обнаженной красоте, и у Чимина перехватило дыхание от этого великолепия. А потом Хичоль протянул руку к лицу Чимина, и поправил выбившуюся светлую прядку волос на его челке, затем скользнул рукой по его щеке, шее, нежно проводя дорожку прикосновений своими пальцаами, и смотря при этом прямо Чимину в глаза. Чимин даже впал в ступор от таких действий. Он не понимал, что это? Хичоль его ласкает? Или как это оценивать?? А Хичоль, тем временем, провел рукой по волосам Чимина, поглаживая локоны, и вдруг сильно сжал его волосы на затылке, чуть склоняя его голову вбок, и впился поцелуем в губы Чимина, успевшие от неожиданности приоткрыться. Чимин испытал и шок и горячую чувственную волну одновременно. А Хичоль, крепко сжимая волосы Чимина, не отпускал его, и терзал парня, страстно, и даже болезненно лаская, посасывая и покусывая припухшую кожу его губ. Поцелуй прервался, когда закончился воздух в легких, и Хичоль оторвался от губ Чимина, шумно и прерывисто дыша. Не разрывая контакта глаз, он почти у самых губ Чимина прошептал: - Это благодарность за доставленное удовольствие. Чимин буквально открыл рот от изумления, но тут же резко дернулся от сильного удара звонкой пощечины, которая обожгла его щеку: - А это за то, каким образом ты это сделал, и за мои пережитые эмоции страха, - и Хичоль повернулся, и так же медленно пошел обратно к кровати. Он еле передвигал ногами, мышцы дрожали, внизу ощущались волны тупой, немного ноющей боли, слабость накрывала всё тело. Нужно было отлежаться, и нужно было успокоиться. Хичоля переполняли эмоции, хотелось плакать, причем не только от боли, но и от осознания, что всё испытанное им сегодня было неподражаемо. Он никогда раньше не испытывал таких острых эмоций наслаждения. Никогда. И вместе с восторгом от пережитого бурного экстаза, Хичоля накрывала боль, и обида, что это всё было вот так, под принуждением. Но, одновременно с этим, он понимал, что если бы у него был хоть один шанс освободиться, то он бы не позволил случиться этому действию, и тогда не испытал бы таких эмоций и ощущений, причем, возможно, никогда бы не дал этому случиться. Чимин... Человек, который открыл Хичолю неведомый ранее восторг и экстаз. Но также, Чимин подавил волю, заставил, обидел, очень глубоко ранил самолюбие Хичоля. И он не понимал, радоваться ему, или огорчаться, что всё произошло именно так. Хичоль конечно решил для себя, что не будет подавать на Чимина заявление, но и видеть его Хичоль сейчас не хотел, нужно было подумать, что делать, и как вести себя дальше. В размышлениях Хичоль совсем не заметил, как споткнулся о свои же тапочки, стоящие у кровати, и стал падать на пол, пытаясь в последний момент ухватиться за матрас, но только потянул его за собой. Чимин среагировал молниеносно, он подскочил к Хичолю, и поддержал его, не дав упасть. Хичоль опять оказался в его объятиях, продолжая сжимать в руке край наполовину съехавшего с кровати матраса. Он шумно вдыхал воздух, и смотрел на лицо Чимина, которое было совсем рядом, и поймал себя на мысли, что ему хочется одновременно и поцеловать, прижавшись к Чимину, и оттолкнуть его. Но вместо этого Хичоль тихо сказал: - Отпусти меня.. - Прости, я просто увидел, что ты падаешь, я просто поддержал тебя, - так же тихо проговорил Чимин, - На полу холодно, и ты не одет, я не хотел, чтобы ты упал, - и Чимин мягко погладил Хичоля по щеке, но тут же в испуге убрал руку. У Хичоля из глаз буквально тотчас же брызнули слёзы от такого порыва нежности, и он прикрыл глаза, боясь, что Чимин увидит эту его слабость. Да как же так?? Ну почему так?? Хичоль всю жизнь мечтал о такой нежности, почему же он её получает вот таким образом, вот в такой ситуации?? Что же ему делать? Так захотелось сейчас прижаться к Чимину, заплакать, потеряться в его объятиях, и наслаждаться нежными прикосновениями и успокаивающими ласками. Но как? Как Хичоль может это сделать? Ведь совсем недавно тут происходило, по сути, насилие, причем, именно над ним, и именно Чимин совершал его. Боже, что же делать??? - Чимин, я прошу, уйди сейчас, - только и смог выдавить из себя Хичоль, уже практически всхлипывая в голос. Но Чимин не ушел. Он не смог бы сейчас уйти. Чимин конечно же всё понимал. Он сам не знал, что теперь делать, и так корил себя за свою несдержанность, но, с другой стороны, он понимал, что не смог бы сдержаться всё равно. И вот теперь надо было как то исправлять содеянное. Как? Чимин пока не знал, но он почувствовал, что душа Хичоля тоже находится сейчас в смятении, а значит, возможно, хоть что-то получится исправить. И Чимин пообещал себе, что постарается сделать всё, чтобы хоть как то сгладить то, что он сегодня сотворил с Хичолем. Чимин встал, придерживая Хичоля и не отпуская его, и понёс на руках в ванную комнату. Он бережно посадил парня в ванну, и пустил туда теплую воду. Хичоль ничего не говорил, и не пытался протестовать. Он просто сидел, опустив голову, и стараясь справиться со своими эмоциями, позволяя Чимину тихонько намыливать его, гладить, и смывать пену с его тела. Он даже не стал протестовать, когда Чимин попросил его тихонько встать в ванне на колени, и чуть наклониться вперед, ведь нужно было вымыть везде. Хичоль чувствовал мягкие прикосновения теплой воды, и рук Чимина к своим бедрам, ягодицам, ко всем интимным местам, он понимал, что сейчас эти руки моют, гладят, и даже снова ласкают его. Было даже какое-то отстраненное, но приятное чувство, но все же, Хичоль сейчас был похож на тряпичную куклу, за которой ухаживали, а она не могла выдать ответные эмоции, потому что эмоции будто застыли в груди, и прорывались наружу только редкими всхлипами, и блеском выступивших слёз. Чимин вымыл Хичоля, и промакнул его тело полотенцем. Потом подхватил Хичоля на руки, и перенес на кровать, поправив предварительно наполовину сползший на пол матрас. Он мягко повернул Хичоля на бок, спиной к себе. И Хичоль через пару мгновений почувствовал, как руки Чимина слегка раздвигают его ягодицы, касаются его немного травмированного от вторжения колечка мышц, и ласкающими движениями мягко втирают охлаждающий и успокаивающий гель в чувствительную кожу. Слёзы снова подступили к горлу Хичоля от такой нежности. Но он не плакал, а только чуть вздрагивал, уткнувшись в подушку, подавляя рыдания, готовые вырваться наружу. Чимин, закончив все лечебные процедуры, накрыл чистое и обнаженное тело Хичоля простыней, и подоткнул края, как бы укутывая его. Потом погладил Хичоля по волосам, и тихонько поцеловал во вздрагивающее плечо, и, сказав: " Я буду за дверью, в коридоре", - вышел, оставив Хичоля наедине со своими мыслями... ...................... Тэмин и Джонхён лежали на кровати Тэ, и мягко целовались. Джонгу спать абсолютно не хотелось, а вот Тэмину нужно было отдыхать после операции, но он после наркоза тоже пока не хотел спать. Джонхён был осторожен, он целовал мягко, не пытаясь сильно возбудить малыша, и придерживая его, чтобы Тэмин не делал резких движений, причиняющих тупую боль. Тэмин постанывал от наслаждения, даваемого мягкими губами и ласковым языком Джонга, но вдруг оторвался от его губ, и тихо прошептал: - Джонхён, я... - Что малыш? - ласково спросил Джонг. - Я.... это... мне жмёт... там... и я... хочу..., - и Тэмин показал глазами вниз. Джонхён всё понял, и мысленно поругал себя, за то, что все же не сдержал напор ласк, и возбудил малыша, а погладив Тэмина внизу, он ощутил приличный бугорок. - Тэмин, ты возбужден, но тебе же сильно нельзя двигаться. Ладно, только лежи тихонько, сейчас мы придумаем как быть, - и Джонг встал, и подложил под бок и спину Тэ вторую подушку и одеяло, чтобы Тэмин от движений случайно не перевернулся на спину. Поняв, что Тэ лежит более менее удобно, на боку, чуть откинувшись на подушку, Джонхён тихонько приспустил ткань штанов его больничной пижамы. - Котёнок, я буду нежен и осторожен, не бойся, только не делай резких движений, чтобы тебе не было больно, хорошо? - прошептал Джонг, и стал нежно целовать губы Тэ, одновременно мягко поглаживая его возбужденную плоть. - Я больше не боюсь, - прошептал Тэмин между поцелуями, тая от мягких ласк Джонхёна, - И я хочу, - Тэмин вдруг сильно смутился, - Хочу... - Что малыш? Что ты хочешь? - ласково сказал Джонг, начиная движения рукой вдоль горячего ствола Тэ. Тэмин в смущении улыбнулся, и потянувшись к Джонгу, прошептал ему на ухо: - Я хочу.... хочу... попробовать тебя... на вкус... пожалуйста...