summertime sadness

Её балкон продували похоже все самые холодные ветра, но когда он стоял так близко, казалось, что все вокруг распаляется до немыслимо высоких температур. Его руки прижимают ее к себе, как будто читая ее мысли. Хотелось быть к нему ещё ближе, ещё…

      Просыпаться в холодном поту и тут же глухо выдыхать от боли было так привычно. В последнее время она почти не вставала. Было просто незачем. Все пошло не так как ожидалось. Инквизиция перестала быть тем, чем была когда-то. Та огромная сила… Она осталась вместе с Лавеллан, а армия и все «остальные силы» бывшей сильнейшей организации теперь были под началом Верховной Жрицы Виктории. Лелиана знала свое дело как никто другой, а Каллен и Кассандра ей во всем помогали. Только теперь не было Инквизитора. Как и в самом-самом начале.       За те пол года с последней встречи Соласа и Нэлланы мир переменился до неузнаваемости. Ей казалось, что она просто попала в другой. Её планы на будущее перечеркнула боль. Обрубок руки начал вспыхивать зелёными вспышками, и Лавеллан укоротила ее до самого плеча. Но и это не помогло. В конце концов когда метка вернулась и с новой силой начала уничтожать Инквизитора, эльфийка пошла в отставку. Поселившись в Ведьмином лесу в покинутой хижине Лавеллан слегла с горячкой, пытаясь вообще не двигаться что бы не так болело. Постоянно проваливалась в сон и грезился ей то Скайхолд и её балкон, то Убежище, а то просто какие-то места где они останавливаюсь передохнуть. С каждым днём думать, дышать, жить становилось все невыносимее.       Боль разъедала. Разрасталась в теле, не давая нормально думать. Теперь почти все тело было оплетено ярко-зелеными лентами, что действительно сжигали плоть. Нэллана и сама не знала почему до сих пор всё это терпит, а не закончит одним взмахом руки. Зачем? Ходить было больно. Шевельнешься — и по всему телу мурашки. Только не такие когда холодно. Те которые безжалостно кусают, впиваются жалами в каждую клеточку кожи.       Она постоянно ныряла в забытье. Казалось, что она скрывается всего пару дней. Чувство времени исчезло напрочь. Точнее она просто жила не этим временем. Прошедшим. Тем что для большинства людей никогда не возвращается, а ей повезло проживать определенные моменты в снах. В начале, ей постоянно снился он, но он исчезал как только она подходила ближе. Потом же… Когда Якорь приковал ее к кровати сны стали слишком яркими и все менее запоминающиеся. Наверное это были обычные сны, а не встречи в Тени.       Она не хотела открывать глаза, но лучи солнца навязчиво просились под веки. Пересохшим губами она попыталась заклинанием задвинуть занавески. Естественно ничего не получилось. Сил (точнее их остатков) не хватило бы даже на то что бы глотнуть воды. Осознание того, что это наверное и есть конец пробило волной боли. Но даже закричать не смогла. Огромным усилием Лавеллан повернула голову от солнца и открыла глаза, но увидеть толком ничего не получилось. Яркие круги и точки замигали казалось прямо в зрачках, не давая разглядеть побитую жизнью деревянную стену.       То ли через целую вечность, то ли лишь за несколько секунд, ей удалось прогнать пелену с глаз и сфокусироваться хоть на чем-то. Зелёный свет теперь очень сильно отдавал в глаза, и она сделала логичный вывод что теперь и ее шея оплетена зелёными побегами. А кружка настойки, которую она теперь не сможет выпить никак, и которой посчастливилось быть наверное последним что увидит в своей жизни Вестница Андрасте все ещё дожидалась ее на тумбе рядом с кроватью. Перед глазами, опять начало все плыть, и Нэллана перевела взгляд, туда где ей причудилось какое-то движение. Невнятно-серые встретились с умирающими голубыми.       — Ma ghilana mir din'an, ma vhenan.*       Она постаралась, что бы голос звучал четко и ясно, но последние слова потерялись где-то в шуме ветра и пении птиц, что доносились с открытого окна. Эти слова забрали всё что у неё ещё оставалось. Её взгляд так и смотрел туда, где никого и не было.