***
Максанс испуганно моргнул, когда услышал, как хлопнула дверь. Всё прошедшее время, до того не тяготившее, внезапно тяжёлым грузом обрушилось на него, словно взимая долг за то, что он смог на несколько минут отрешиться от этой сосущей тревожности ожидания. Узел затянулся сильнее. Вышедший из-за двери человек назвал знакомое имя — эхом оттолкнувшееся от голых стен коридора оно будто на пару мгновений зависло в воздухе, словно ожидая, когда его заметят. «Чёрт, это же моё имя», — где-то на задворках сознания отметил Максанс и спешно поднялся со своего места. С самого начала прослушивание показалось парню настоящей пыткой. Вот он ты — новичок, ничего из себя не представляющий как актёр, а вот они — несколько пар профессионально закалённых глаз, смотрящих на тебя в упор, пристально ловящих каждое твоё движение, каждое слово и каждую эмоцию, промелькнувшую на лице. Здесь и сейчас ничего не могло бы остаться незамеченным. Стоящая в комнате тишина позволяла зрителям отчётливо слышать каждую смену интонации, случайную дрожь в голосе, улавливать даже еле-слышный шёпот и дыхание. Стопка листов в заледеневших ладонях ходила ходуном, а глаза отказывались фокусироваться на расплывающихся строчках реплик. Максанс огромным усилием выдавил из себя просьбу о дополнительном времени на подготовку, отчаянно силясь восстановить контроль над собственными телом и мыслями. Давид — режиссёр, как он сам представился пару потерянных секунд назад — с пониманием согласился, ободряюще улыбнувшись парню. Время на подготовку пошло. И будто бы сразу же закончилось. Максанс пару раз шумно выдохнул и уверенно шагнул вперёд. «Пусть они увидят меня». Выдержав паузу, он начал читать. «Пусть они услышат меня». С каждой строчкой голос заметно крепчал. «Вот он я». Интонация свободнее переключалась с глубоких низких до звонких высоких тонов и обратно, слова стали обретать какой-то потусторонний смысл, будто бы персонаж сам начал говорить чужими устами. Парень позволил себе пару раз оторваться от текста и заглянуть в глаза каждому сидящему в комнате человеку. «Смотрите на меня, я не пустышка, я чего-то стою». Максанс одновременно оставался самим собой, и в то же время Давиду в глаза смотрел созданный им герой с кое-какими добавленными штрихами от начинающего, но, несомненно, талантливого актёра. Персонаж обрёл тело, разум и голос. Так родился Элиотт Демори.***
Ладони неуёмно тряслись, и Максанс от безысходности сложил руки на груди, облокотившись о стоящий позади стол. Шумно выдохнув, парень пару раз моргнул и, дабы попытаться хоть как-то отвлечься, взял в руки сценарий. Как и в день прослушивания, глаза не могли сфокусироваться на тексте, и Макс из-за этого чувствовал себя ещё более подавленным. Что, если он не справится? После прослушивания ему сказали, что он будет идеальным Элиоттом, но вдруг его «способности» на этом и закончатся? Вдруг он, в одиночку выглядев достойно, в паре с Лукой будет недостаточно убедителен? Готовясь к прослушиванию, Максанс полностью посмотрел оригинальный «СКАМ» и первые два сезона французского ремейка, чтобы как можно лучше влиться в предстоящие события. Третий сезон Норвегии парень позже пересматривал, останавливаясь на каждом эпизоде со взаимодействиями Тарьяй и Хенрика. Макс посчитал очень важным увидеть и прочувствовать Исака и Эвена, понять, в каком направлении двигаться ему самому в будущем сезоне. Но он, к своему удивлению, в конечном счёте пришёл к выводу, что персонаж Эвена разительно отличался от его собственного ощущения Элиотта. Это одновременно и интриговало, и пугало своей неизвестностью — какими тогда будут Лука и Элиотт? Безусловно, Максанс не мог не отметить и разницу между Исаком и Лукой. Но в отношении последнего у парня не было никакого волнения — он знал, что Аксель блестяще сделает своё дело. Ещё при просмотре Макс оценил его сдержанную передачу образа Луки, Орьян очень органично смотрелся в кадре. Максанс был заинтересован — хотелось посмотреть, как ему суждено было раскрыться в третьем сезоне, и он был рад, что теперь тоже будет причастен к этому. Дверь в комнату открылась с тихим скрипом. Максанс быстрее, чем следовало бы, повернул голову в её сторону, испугавшись, будто бы его застукали за чем-то непристойным. Сценарий чуть не выпал из рук. Прежде чем пройти в комнату, вошедший повернулся спиной, чтобы прикрыть за собой дверь, и остался в таком положении на какое-то время — видимо, переговаривался с кем-то — так что Максанс не успел толком рассмотреть его лицо. Парень видел лишь пушистый затылок и торчащие во все стороны волосы, по-спортивному широкие плечи и узкий таз. Человек был одет в простую чёрную футболку, свободные серые спортивные штаны и светлые кеды. Под рукой он держал такой же сценарий, как и у Макса, бутылку воды, а на плече висел тёмно-синий рюкзак. В соотношении с дверью вошедший был небольшого роста — Максансу подумалось, что тот ниже него самого на голову, а, может, и ещё ниже. Человек, наконец, закончил разговор и, захлопнув дверь, повернулся лицом. Встретившись взглядом со стоящим напротив парнем, Максанс на мгновение опешил — безусловно, он узнал Акселя, однако ровно на один безвозвратно пропущенный удар сердца ему почудилось, что на него смотрят глаза Луки — что-то до боли знакомое было в этом взгляде. Должно быть, так дали о себе знать просмотр сериала и восприятие образа Луки самим Максом. Тот предположил, что Аксель просто уже заранее вжился в роль, чтобы поскорее начать читку сценария, но тут голубые глаза на секунду сомкнули ресницы — и вот уже совершенно незнакомый человек приближался к Максансу, протягивая руку для приветствия. — Привет, — улыбнулся он, и Макс дрожащей ладонью пожал ему руку. Аксель действительно был ниже него чуть меньше, чем на голову. — Аксель Орьян, играю роль Дафны. Моргнув, Максанс неожиданно прыснул в кулак от смеха. В обычной ситуации это не вызвало бы у него таких бурных эмоций, но в данный момент эта короткая фраза стала словно отдушиной после такого длительного времени, проведённого будто на иголках. Заметив реакцию Макса, Аксель снова улыбнулся и сел на стол напротив парня, слегка отклонившись назад и облокотившись руками. — Максанс Дане-Фовель, можно просто Макс, — ответил Максанс и тоже расплылся в улыбке. — Очень приятно. — Так лучше, — кивнул Аксель. Макс вопросительно приподнял бровь. — Ты выглядел сильно взволнованным, — тут же объяснил он, — поэтому я решил как-нибудь разрядить обстановку. — Мило с твоей стороны, — парень тоже сел на стол напротив Орьяна, приняв позу лотоса. Спустя пару секунд Аксель сменил своё положение на точно такое же. — Это, кажется, помогло. Я… просто ещё не привык ко всему этому. Это мой первый актёрский опыт. — Давид говорил мне о тебе, — начал Аксель и взял в руки бутылку с водой, — и отзывался наилучшим образом, — он сделал пару глотков, а после протянул бутылку Максансу. — Будешь? — затем, когда тот кивнул и принял бутылку, продолжил: — Если Давид говорит, что ты идеальный Элиотт, значит, так оно и есть. Макс смущённо улыбнулся и, вернув воду, запустил ладонь в волосы, растрепав их ещё сильнее. Однако сейчас ему было абсолютно всё равно на то, как они выглядели. Он исподлобья наблюдал за сидящим напротив Акселем, в то время как тот взял в руки сценарий. В эту же секунду Максансу в голову пришла забавная идея, и он произнёс: — Безумная была встреча, да? Орьян непонимающе перевёл взгляд со сценария на Макса, но потом, снова бегло просмотрев текст, перевернул страницу и улыбнулся. — Ага, странная, — на Дане-Фовеля теперь смотрели глаза Луки, а Акселя пронизывал взглядом Элиотт. — А её опросник ты понял? — Ну, в таком надо участвовать. — В опросниках? — Нет, не в опросниках, в таких встречах. Это круто. — Ты серьёзно? — в мгновение перестав быть Лукой, удивлённо воскликнул Аксель и рассмеялся. — Ты уже выучил это наизусть? — Я отвлекался от волнения, читая сценарий, — пояснил Максанс и вновь смущённо улыбнулся. — А, понятно, — ответил Орьян, и комнату наполнил их громкий смех. Максанс был твёрдо убеждён, что если актёрам предстояло тесно сотрудничать в паре, то между ними с самого начала должна была загореться искра — они должны были дополнять и направлять друг друга, «подходить» ментально. В такой атмосфере актёры могли дать больше чувственности, искренности, им охотнее верили зрители, позволяя играть с их чувствами и не боясь быть обманутыми. Сейчас, читая сценарий вместе с Акселем, Макс ощущал, что это произошло. Что искра между ними загорелась. И из этой искры родились их Элиотт и Лука.