toujours tandem

      Да, мы были опьянены не только столь дорогим шампанским, но и любовью. По крайней мере уж точно я. Я не имею ни малейшего понятия, какие чувства ко мне испытывает она, но мне всё равно приятно проводить с ней время. Да и тем более столько дорогих подарков… Я правда не знаю, что и думать. Но видимо самый сладкий десерт она решила оставить на потом.       Учитывая то, что женщина находилась не в самом трезвом состоянии, вела машину она достаточно осторожно. Мне было плевать на красивые вечерние виды Москвы, я смотрела только на неё. Какая же она восхитительная… Самый лучший подарок, что приготовила мне жизнь — это она… Я действительно задыхалась от любви к ней, и мне стало даже как-то грустно — так влияет на меня алкоголь. Я не достойна её, но всё же я сейчас нахожусь рядом с ней… Почему она выбрала именно меня? Потому что я у неё единственная девушка? Или я оказалась самой неумелой, к тому же ещё и невинной «проституткой» из всех, что когда-то были сняты ею? За время нашего перерыва она осознала, что я действительно, самым настоящим образом, испытываю к ней чувства? Тайна, покрытая мраком. Да и нужно ли мне это знать?       Но тем не менее мы уже подъезжали к её дому — я стала узнавать район. Возможно, меня даже пугало, что может произойти дальше, но в то же время, я ждала этого достаточное количество времени. Думаю, и она тоже. Взяв всё своё с собой, а именно цветы и сумку, я отправилась следом за ней, после того, как она закрыла свою роскошную белую красавицу. Уже когда мы находились в лифте, чувствовалось, что сил сдерживаться у нас больше нет. В воздухе витало нетерпение. Как только мы вошли в квартиру, она сняла свои чёрные красивые туфли и сразу же стала ниже меня на голову. Господи, как это мило! В руках у неё, кроме сумки, которую она уже, кстати, положила, был и пакет с закупоренной бутылкой шампанского, а точнее с его остатками. Пройдя на кухню, она открыла её, достала два бокала и разлила. Пытаясь ни секунды не медлить, я оставила сумку там же в коридоре, сняла туфли и, захватив с собой букет, прошла на кухню. Обернувшись, Валерия протянула мне бокал, забирая при этом букет. — Поставлю в вазу. — Благодарю, — и я снова уставилась на неё. Вот она — здесь, прямо передо мной, настоящая! Ставит цветы в воду, а я рассматриваю её фигуру, отпивая шампанское. Как же хочется уже коснуться этого всего… Будто прочитав мои мысли, Валерия снова обернулась ко мне, по-видимому закончив с букетом, взяла в руки бокал и прислонилась к кухонной тумбе. Смотрела прямо мне в глаза, пронзая насквозь, и, облизнув губы, произнесла: — Может, в спальню? — я ничего не ответила, да и не смогла бы это сделать, даже если бы постаралась. Мне действительно было немного волнительно, не знаю даже почему. Наверное из-за того, что я сильно соскучилась. Или из-за того, что наше прошлое полноценное занятие любовью закончилось именно так… Но я просто отвела глаза в сторону. В любом случае я была согласна, и даже моё молчание громко кричало об этом. Но она, видимо, решила ответить мне той же монетой, молча направившись туда, куда позвала. Мне оставалось лишь следовать за ней, поднимаясь по лестнице на второй этаж.       Спальня находилась в конце коридора. Опять же: просторная, стильная, уютная. Двуспальная кровать, большое окно, огромный шкаф, по-видимому с её гардеробом, в котором находятся юбочные костюмы всех цветов радуги и парочка, а точнее десяток, платьев. Я даже не представляю, что она может носить ещё, потому что только и видела её в этом. Но всё-таки больше всего моё внимание привлекло другое. На кровати, между подушек, как будто бы затаившись, сидел белый медвежонок. Точно такой же, какой был в её кабинете. Это не могло меня не улыбнуть и уж тем более не успокоить, хотя бы на мгновение. — Вы мне изменяете? — усмехнувшись, посмотрела я на неё. Конечно только потом я поняла, какой бред ляпнула, но было уже поздно, да и тем более, ни я, ни она в не самом трезвом состоянии. Но мне повезло, она не расчленила меня взглядом, она просто улыбнулась. — Вообще-то он ждал тебя, — услышать это я не была готова. Конечно мне хотелось такого мишку, но я даже не думала, что он действительно окажется у меня, потому что тогда сказала я ей об этом вскользь. — Правда? — ахнула я, выдав риторический вопрос, и подошла к нему поближе. Один только его вид и умилял, и забавлял, и смущал одновременно. Думаю, у него будет психологическая травма от того, что он увидит в ближайшее время. Ну или у меня. От него. Поэтому я переложила его на рядом стоящий столик и повернула мордочкой к стене. — Пусть не подсматривает, — но, когда я обернулась, улыбка пропала с лица Валерии, она снова так и пронизывала меня холодным, серьёзным, внимательным взглядом, да так, что мне стало аж не по себе.       Она направилась ко мне и, когда уже оказалась вплотную, поставила сначала свой бокал туда же, где сидел маленький шалунишка, а затем забрала шампанское и из моих рук. Внимательно посмотрела в мои глаза, как будто она там что-то искала, расстояние между нами было всего ничего. Так прошло наверное с минуту. И я понимала, чего хочет она, она понимала, чего хочу я, но каждая не решалась сделать что-то дальше, видимо, сомневаясь в подлинности желания друг друга. От волнения моё дыхание участилось, а вместе с ним и сердцебиение. Чувствовала ли она то же самое? Или она была уверена, что у неё есть полная власть надо мной? Тогда чего она тянет? Но поцеловать её первой я не могла — некий паралич сковал моё тело, я находилась под гипнозом глаз-хамелеонов.       Тогда обе её ладони обхватили моё лицо, сама она приблизилась ещё, и наши уста слились в долгожданном поцелуе. В одно единое целое. В вечный тандем. Душа и тело так истосковались по таким трепетным моментам, что огромное количество выделившегося эндорфина совершенно вскружило мне голову, у меня возникло стойкое ощущение, что я в раю. Горячие, мягкие, нежные губы, помада, алкоголь, духи — всё это снова смешалось, закружилось в моей голове. Поцелуй начала она, поэтому и стала главной в нём. И французской сегодня была не только кухня.       Страсть. Дикая страсть и возбуждение снова взяли верх над моим разумом, поэтому я тут же стала её раздевать. Валерия была красива сегодня как никогда, такого платья я ещё не видела, причём не только у неё, а вообще. Но первое, что нужно было снять с неё — это широкий, чёрный кожаный ремень, который прекрасно подчеркивал её талию. Поэтому, пытаясь расстегнуть его в поцелуе с закрытыми глазами, я приложила всё своё старание и все свои усилия, и в конечном счёте мне это удалось. — Накажите меня… — прошептала я ей прямо в губы, разъединив поцелуй и держа в руках ремень. В глазах женщины почти что буквально загорелся огонёк. Наверное ни одна из нас не ожидала ничего подобного. Но я решила озвучить первую пришедшую мне в нетрезвую голову мысль. — Уверена? — также шёпотом спросила она. — Да, — я уже успела сто раз передумать, но ответила как будто на автомате, размыто представляя последствия. Она аккуратно взяла из моих рук предмет, благодаря которому и будет осуществляться моё наказание. Хотя за что меня вообще наказывать? У меня сегодня вообще-то день рождения!       Тем не менее я тоже решила проявить инициативу. Подойдя к краю кровати, я наполовину легла, вытянув руки, тем самым упёршись на них, а вторая часть туловища оказалась за ней — для удобства сия процесса. Кровать была далеко не низкой и, казалось бы, идеально подходила для такого. Да, на мне всё ещё было моё любимое чёрное платье. В голове пронесся момент, так называемый флешбэк, как я надела его на нашу третью встречу, и как она потом снимала его с меня. Но сейчас она лишь задрала подол, тем самым оголив часть моего тела, а затем провела рукой по мягкому месту, будто бы убеждаясь в том, что я действительно это выдержу. Но уже от одних только прикосновений по всему моему телу пронеслась волна мурашек и первое наслаждение, которое тут же, почти моментально, сменилось первым шлепком.       Удар был несильным, но я всё равно вскрикнула, больше от неожиданности. Но тут же поджала губы. Думаю, что мне вообще не стоит издавать хоть какие-то звуки. Наказание, о котором я сама же попросила, началось, а это значит, что я должна потерпеть. Следом ремень коснулся моей задницы и второй, и третий, и четвёртый раз. Постепенно я стала привыкать к этой боли, несмотря на то, что женщина с каждым разом ударяла сильнее. А я и не задумывалась о том, что это меня возбуждает. Но наверное в этом виновата она и только она… Под животом приятно запульсировало, нижнее бельё уже было насквозь промокшим. Можно сказать, что я уже не чувствовала своей пятой точки, но всё-таки боль всё равно ощущалась вперемешку с диким возбуждением… Она прекрасно знала, что я не могу больше ждать, но всё равно продолжала мучить меня. Вдруг она опустила вниз мои чёрные кружевные трусики — получилось это у неё довольно ловко. И, немного переведя дыхание, я вскрикнула ужасно громко — настолько мне было больно. Она решила меня убить… Или хотя бы сделать так, чтобы я ещё долгое время не смогла нормально сидеть. Из глаз посыпались искры вместе с навернувшимися слезами, ладони с силой скрутили одеяло. Я тут же обессиленно опустила голову на кровать — мне хотелось только реветь. Но молить о пощаде я тоже не собиралась. Видимо этого ей показалось мало, она схватила меня за волосы, заставив меня устремить свой взор в потолок. Слёзы струились по моим щекам сами по себе. Наверное она день и ночь мечтала о такой картине, поэтому сейчас так наслаждается… Всхлипов больше не было, я сдерживала себя из последних сил. Но после ещё двух — финальных, заключительных — ударов, это всё наконец прекратилось.       Она отпустила мои волосы. Стало неожиданно и даже непривычно тихо. Как будто ничего этого не было. Но всё-таки задница моя горела ого-го как. Я так и осталась стоять в таком же положении, когда её губы нежно, едва уловимо, коснулись моих ягодиц. Она продолжала целовать мою ноющую кожу, и эти поцелуи действовали не только как бальзам на душу, но и как отличное средство от синяков. Действительно, это понижало и температуру моей пятой точки, и градус нависшей атмосферы. Молниеносно пронеслась в голове мысль про игрушечного медведя.       Слегка раздвинув мне ноги, женщина провела языком по клитору, отчего я мгновенно ахнула. Вот что действительно приятно и точно приносит наслаждение. Не только тело, но и душа моя затрепетали. Я так соскучилась по её прикосновениям, по её поцелуям, по её ласкам. И я несказанно счастлива, что сегодня мы пробуем что-то новое. Она стала повторять эти движения, иногда целуя или слегка засасывая мою плоть… От приятных ощущений я закрыла глаза — от слёз уже ничего не осталось, подняла голову и полностью растворилась, отдалась, наслаждалась…       Когда я оказалась, лежа на спине, на кровати — на мне уже ничего не было. Ни платья, ни чулок, ни нижнего белья. Но и мне удалось одержать маленькую победу над властной женщиной — ещё две детали, и мы будем в равных условиях. По очереди мы ласкали друг друга, и какое же блаженство — касаться её нежной кожи губами… Незамеченным ничего не осталось. Но когда её немного растрёпанные волосы то касались моего тела, то оказывались распластанными на подушке, меня приводило это в дикий восторг. Глаза, губы, стоны, страсть, любовь…       Но когда мы обе, полностью удовлетворённые сегодняшним днём и жизнью в целом, лежали вместе под одеялом, она, прижавшись ко мне всем телом, а большая и особенно тёплая грудь касалась моей спины, и обнимая одной рукой, прошептала мне на ухо: — Я люблю тебя…