***
Лежать, уставившись в потолок и умеренно дышать, разгоняя потоками выдыхаемого воздуха пылинки, кажущиеся в лучах утреннего солнца золотыми блестками. В тишине малейший шорох кажется таким громким. Мысли громкие. Пытаться заглушить их, чтобы все вокруг и себя превратить в пустоту. Лежать, закрыв глаза и задержав дыхание, чтобы расслабиться еще сильнее, пока тело не поднимется над кроватью и не зависнет в воздухе. Корнелия, наконец, приподнимается и садится на край кровати. На часах девять, суббота. Комната такая светлая и воздушная, в теплых тонах, благодаря широким окнам на смежных стенах и солнечной стороне. Девушка встает и подходит к окну напротив кровати, распахивая невесомый прозрачный светло-голубой тюль, и смотрит в окно. За окном спокойно, также как и в спальне, но не как в ее душе. Огонь угас, уступив место тоске и апатии. И боли, добавим чуточку боли. Она приобнимает себя за тонкие плечи, прикасаясь подушечками пальцев к нежной коже, и разворачивается к большому зеркалу рядом. Красивая, хрупкая на вид девушка смотрит в отражение. Ее лицо никак не выдает ее чувств. Но глаза, как бы банально это не звучало, зеркало души, и в них можно прочитать историю, что принесла боль их обладательнице. Но она сильная, это тоже можно разглядеть, и уверенная в себе, как всегда. Она знает, что хороша, иногда даже лучше, чем другие, что нравится людям, что красива и умна. Она знает себе цену. Корнелия поправляет свои пшеничные волосы и посылает воздушный поцелуй в зеркало. Родители и Лилиан уехали еще вчера поздно вечером. Дом стал таким тихим и одиноким. Корнелия не понимала, на пользу ли ей это. Ей нужны были тишина и покой, но в тоже время ей нужна была поддержка. И теплые руки, и крепкие объятия, и жаркие поцелуи.… Нет просто немного сочувствия, иначе чувство одиночества съест ее изнутри. Не было желания что-либо делать. Провести день для себя — вот отличная идея, подумала девушка. Она начала с водных процедур с пенками, ароматными маслами, увлажняющими кремами и масками. Легкий завтрак и чашка какао. Кофе она не любила. От него болела голова. Обновленный маникюр — нежно-розовый перламутровый лак и сердечко на указательном пальце. Какой же тинейджер без социальных сетей? Переписка с подругами и договор созвониться позже в видео-чате. Уборка квартиры заняла больше всего времени. Когда в последний раз она убиралась дома? Зато это занятие отлично отвлекает, да и дом стал выглядеть свежо. Затем йога и растяжка под успокаивающую музыку. «Может немного почитать? — подумала Корнелия, сидя в позе лотоса — Нет, книги — не сегодня». Мысли нарушил звонок, доносящийся из ноутбука — звонили девочки. Первым, что услышала Корнелия, когда все присоединились к чату, было: — Ну, что, как ты? — Да, как ты себя чувствуешь? — Все в порядке? — Как дела? Все эти вопросы об ее эмоциональном состояние, которые так не любила Корнелия, посыпались от подруг один за другим. — Все нормально, правда. Давайте не говорить об этом. Да, мы помним, что она хотела поддержки. Но не расспросов. Достаточно лишь быть рядом, уважать ее чувства и спокойно сопереживать. — Как прослушивание, Вилл? — сменить тему — отличный способ уйти от расспросов и перевести внимание. — А, отлично. Голос у Мэтта шикарный, и играли они потрясающе, и песня классная, и выглядели круто. Ну, Мэтт, по крайней мере, на остальных я не смотрела, — рыжеволосая вмиг оживилась и начала тараторить без остановки, — мы немного поболтали, точнее я пыталась, но у него были дела, так что разговора не вышло и … — Ясно-ясно, Мэтт — Аполлон, а ты раба его сердца, — Ирма громко зевнула, обнажая свои большие крепкие зубы. Больше излияний влюбленной подруги она не выдержит, — Вот у меня новость, так новость! Все мои лифчики стали мне малы! Скажите, разве грудь растет после семнадцати? Но куда мне, у меня ведь и так третий размер! Хотя парням же нравится большая грудь. — Вообще-то, некоторые ученые говорят, что грудь растет до двадцати одного года, — энциклопедия-Тарани поправила по-ученому свои очки, не отрывая взгляд от учебника по геометрии. — Хочешь сказать, она будет еще больше? На этот вопрос, Тарани на экране смотрит на глупышку исподлобья, состроив выражение лица в духе «Ты что, тупая?». — Так, можем мы оставить эту занимательную тему грудей? — в какие еще дебри могут завести девчоночьи разговоры, — Я подумала, может, вы ко мне придете? Дома никого, устроим девичник. — Как, ты одна, и все это время молчала?! — Ирма приблизила свой рот к камере, загородив им все пространство и завизжала, — Корни, мы должны устроить вечеринку! — Я только хотела спокойно посидеть с вами, — Корнелия уже успела пожалеть о том, что пригласила их. — Давай, Корни, не куксись. Нам всем надо отвлечься и повеселиться, — заядлая тусовщица Ирма, получив такой шанс, не собиралась отступать, — да, девчонки? Вилл? — Было бы неплохо, люблю вечеринки, — зеленое лицо девушки в маске из авокадо смотрелось устрашающе, — правда из дома придется снова сбегать. — Вечеринка! Вот здорово! Надену свой новый неоновый комбинезон. — Хай-Лин отложила свои порисульки и вприпрыжку направилась к шкафу, освещая своей «брекетной» улыбкой все вокруг. Осталась одна Тарани. Все понимали, что она вряд ли согласится, но упорству Ирмы было не занимать. Как, впрочем, и надоедству. Тарани ничего не оставалось, как поддаться, лишь бы подруга ее не доставала. Правда, с одним условием — уйти не позже одиннадцати. Но Тарани не Тарани, если она не выкинет что-нибудь в таком духе. — Так вы все уже за меня решили? — идея с вечеринкой на самом деле была по душе Корнелии, но она все еще колебалась. — Я организую гостей, Хай-Лин притащит закуски, Тарани, на тебе одноразовая посуда, Вилл, ты занимаешься выпивкой, — Ирма уже во всю была занята приготовлениями, загибала пальцы и не замечала вопросов Корнелии, — семь часов! Так быстро подняли свои задницы и за работу! Отключаемся! Изображения подруг один за другим начали гаснуть, не успев Корнелия что-либо сказать, оставляя ее в растерянном состоянии. — Отлично. Она откидывается на подушку и закрывает глаза, чтобы насладиться последними минутами спокойствия.***
Как Ирма и обещала, гостей она привела. Уже через полтора часа квартира была заполнена сотней, может быть и больше, подростков. Были те, кого Корнелия даже не знала, но большинство было из параллельных или старших классов школы. Как человек, озабоченный вещами, особенно собственными вещами, а также не желающий получить от родителей трепку, если вдруг что-то пропадет или сломается, Корнелия позаботилась о том, чтобы все спальни были закрыты на ключ и все ценные вещи находились в безопасном месте. Согласитесь, что странно запускать в свое «гнездо» кучу малознакомых людей, не боясь разрушений, которые они с собой приносят и того, что они могут что-нибудь стащить. Но именно так безалаберно поступают все хозяева вечеринок в сериалах и фильмах. Неужели им все равно на свою безопасность и на ущерб, который придется возмещать из своего кармана? Такие вечеринки привычное дело для подростков Соединенных Штатов, да и не только их, по правде говоря. Дети здесь как будто рождаются уже с осознанием того, что весь свой пубертатный период они проведут в большой компании и в пьяном бреду. Это для них такое же обычное дело, как и чистка зубов или мытье посуды. Хозяевам не надо думать, как развлекать гостей (большой плюс, я считаю), каждый сам находит, чем себя развлечь. Корнелия тоже об этом не заботилась, тем более, что ее участие здесь косвенное. Атмосфера веселья и расслабленности быстро накрыла пришедших, и легко находилась в попсовой музыке, ярких гирляндах, дыме сигарет, в стаканчиках с алкоголем, ну, и, конечно, в самих гостях. Дружелюбные улыбки встречали Корнелию, пока она продвигалась сквозь толпу в поисках подруг. — Привет, Корнелия, — девушка почувствовала прикосновение тяжелой и теплой руки на ее оголенном плече. Она подняла глаза и встретилась взглядом с чернокожим атлетически сложенным высоким парнем с широкой белоснежной улыбкой. — Питер! Привет, я не знала, что ты придешь, — она действительно была удивлена и озадачена его появлением. — Меня сестра позвала, не мог ей отказать. Небольшая пауза повисла между ними. Корнелия не могла найти слов, ее застали врасплох, а Питер и не хотел разговаривать. Он просто наслаждался моментом. — Хочешь выпить? Я принесу чего-нибудь, — предложить выпить — отличный момент, чтобы сбежать от неловкого разговора. — Конечно, спасибо. Это было очень кстати, потому что на кухне уже стояли Вилл, Ирма и Тарани. — Вот и вы! Тарани, ты позвала брата? — по дороге блондинка собрала какой-то мерзкий мусор и направила его прямиком в ведро. — Что?! — Тарани подавилась напитком, и с булькающим звуком продолжила, — это он так сказал? Да он сам напрашивался, как ребенок! — Девчонки, так весело! — на кухню, словно ураган, ворвалась азиатка. Она взяла стакан с водой и в один миг осушила его, вытирая свой рот после желтым рукавом водолазки, — я уже так натанцевалась! А вы, что тут тухнете? Вилл, я, кажется, Мэтта видела. — Он здесь? — Вилл тут же подорвалась со своего места и направилась в глубь толпы, увлекая за собой Хай-Лин и бросая вслед, — потом поговорим! — И не надоело ей? Она же вылитый Мартин в юбке, — было понятно по тому, как Ирма выплевывает слова, что она уже успела изрядно выпить. Только когда? — Я вижу Эндрю Хорнби в объятиях какой-то старшеклассницы, — Тарани показалось немножко забавным поиграть с подругой ее же оружием. — Эндрю Хорнби! — секунда, и от Ирмы не осталось и следа. Правда скоро, шатающейся походкой, она вернулась на кухню, чтобы налить себе выпить, и снова удалилась, посылая двум подругам воздушные поцелуи. Вся эта ситуация позабавила Корнелию, и она расплылась в легкой улыбке. — Вы такие смешные, я вас так люблю, — она приобняла Тарани за плечи, — Хорошо, что вы пришли. Девушка чувствовала, как рядом с ними и в этой атмосфере праздника ее плохие мысли и тяжелые чувства постепенно таяли.***
В самый разгар веселья, когда все уже очень пьяны или успели протрезветь, когда еда съедена, а бутылки опустели, когда границы дозволенного стерты и все знакомые стали лучшими друзьями, настало время открыть в себе второе дыхание и превратить в бесконечность эти часы безудержного веселья. Громкая известная музыка, ненавистница всех соседей, раскрепощала даже самых скромных тихонь, и они, потные и плохо пахнущие, прыгали в такт и мимо, сталкивались, словно сардины в банке, предаваясь всеобщей эйфории. Слова песен не были важны, хотя в них можно было найти весьма глубокий смысл. Но никому нет дела до смысла. Однако, находились и те, кто был как-будто бы сам по себе. Там на диване девушки сидели на коленях парней и играли в покер, у окна тихо стояли изгои общества, образовывая свою группку по интересам и обсуждая что-то очень неподходящее для данного вечера, кто-то лежал то тут, то там в пьяном глубоком сне. Повсюду раскрепощенные целующиеся парочки и так далее и тому подобное. Ну, вы, наверно, и сами знаете? Корнелия плавно двигалась в танце, словно выступала свою любимую программу на соревнованиях. Ее руки были похожи на длинные грациозные лианы, переплетались и расплетались, скользя по телу, а ноги сами по себе вырисовывали фигуры. Можно было подумать, что она профессиональная танцовщица, но это был алкоголь. Он творит чудеса. Хотя выпила она немного, лишь столько, чтобы почувствовать невесомость и спокойствие, и чтобы затушить другие чувства, но не так, чтобы провести ночь у унитаза. Вокруг был такой хаос и беспорядок, что уборка займет весь завтрашний день. К счастью, ее это сейчас совсем не заботило. Музыка закончилась, и Корнелия решила немного отдохнуть. Она подошла к любимому папиному креслу, кое-как вытянула из него чье-то почти безжизненное тело и шумно села. — Корни! Время пить! К ней почти ползком двигалось пьяное чудо с двумя стаканами в руках и с шухером на голове. Все, что это чудо смогло донести, хватило лишь на один глоток. Остальное же осталось на ковре или на чьем-то теле. Ирма бухнулась на подлокотник кресла, но не удержала равновесие и упала поперек на колени Корнелии. — Как Эндрю? — Корнелия с полуусмешкой взглянула на неловкую и очень пьяную Ирму сверху вниз. — Эндрю-шмендрю, — она высунула свой полный маленький язычок и со всей силой стала дуть, издавая противные звуки и расплескивая свою слюну в воздух, — Он мне вообще безразличен! Пойдем лучше танцевать! Она попыталась встать, скатываясь с ног Корнелии как с горки, но, естественно, у нее ничего не вышло. Попытка за попыткой, и девушка поняла, что лучший вариант — идти на коленях. Это было жалкое зрелище. «Кажется, кому-то на сегодня хватит» — подумала Корнелия, вставая с кресла и направляюсь на помощь горе-подруге. — Пойдем-ка баюшки, положим тебя в комнате Лиллиан. Пробираться сквозь толпу, спотыкаясь обо все углы, с подругой, которая почти в бессознательном состоянии, когда ты сама уже не очень способна держаться на ногах — занятие такое себе, заключила блондинка. Труднее всего было подниматься по лестнице. У Ирмы совсем не было сил, и на полпути она захотела отдохнуть и опорожнить желудок. Слава богу, под рукой оказалась ваза, которую потом долго придется отмывать. Когда они все же достигли цели, Корнелия долго не могла открыть дверь, борясь с замком. Она уже подумала, что ее состояние не лучше, чем у подруги, раз она никак не может справиться с таким простым делом. И лишь потом, девушка поняла, что комната уже была открыта до того, как они пришли сюда. Она приоткрыла дверь и просунула свою голову, чтобы увидеть в чем дело. На кровати маленькой Лиллиан на коленях у какого-то парня к нему лицом сидела полуголая девушка. Парочка была страстно увлечена горячими поцелуями, не замечая ничего вокруг, и даже попытки Корнелии открыть дверь и скрип старых петель не смог их прервать. Девушка была одна из самых популярных старшеклассниц — Стейси, а парень Мэтт Олсен. Стейси держала его лицо в руках и целовала так, как будто хотела проглотить. Как будто Мэтт был последним куском ее любимого торта, который кто-нибудь мог съесть раньше нее. Парень ласково играл руками по ее красивой сильной спине. Его руки случайно наткнулись на застежку черного брендового лифчика и начали с ней бороться. Хоть это для большинства парней и мука, ему все же удалось расстегнуть лифчик, после нескольких попыток. Все это длилось не так уж долго, но блондинка решила, что с нее достаточно, и скрылась за дверным проемом. Выражение ее лица, пусть никто и не мог в данный момент его увидеть, обозначало недоумение и легкий шок. — Ну и что это я сейчас увидела? — обратилась она ни к кому, потом прикрыла рот рукой, — Бедняжка Вилл. Девочкам ничего не оставалось, как найти себе другой пристанище. Хотя, казалось, что Ирме было неплохо и на полу в коридоре, Корнелия все-таки решила дотащить ее до своей комнаты. По дороге она добавила в своей список завтрашних дел постирать белье младшей сестры. Спокойно на эту кровать она больше смотреть не сможет. Будучи, в конце концов, на кровати пьяная подруга начала подавать признаки жизни. — Корни, где мы? — язык заплетался как у маленького ребенка на приеме у логопеда. — А раньше ты не могла проснуться? Тащить твой толстый зад не так то легко, больше ни одного пирожного при мне не съешь! — Корнелия встряхнула одеяло над кроватью, и оно невесомо, словно легкая вуаль, накрыло подругу. Она присела на краю, поправляя уголки, как будто заботливая матушка, и уставилась на Ирму, — целовать не буду. — Я тебя люблю, — зевая, протянула та. — Да-да, я тебя тоже, спи, давай. — Нет, правда, я тебя очень люблю. — эта фраза прозвучала так серьезно и так прямо, что, если бы это было все, что вы услышали от Ирмы в тот вечер, вы бы подумали, что она ни капли в рот не брала. Корнелия же этого совсем не могла подметить. Она и не могла подумать, что Ирма говорила всерьез, что она только что услышала самый большой секрет подруги, который в жизни бы не слетел с ее губ, если бы не злосчастный алкоголь. Да, это был ее секрет. Ирма и в правду любила Корнелию больше, чем подругу, больше, чем себя, больше, чем жизнь. Она не знала, когда это началось. Возможно, ее чувства жили всегда внутри нее, разрастаясь, наращивая свои паутинки вокруг ее сердца, и, когда сжали его со всей силой, тогда она поняла. Корнелия была совершенством. Таким, каким Ирме никогда не стать. И уж тем более, она никогда не собиралась признаваться, боясь, что та разразиться громким смехом прямо ей в лицо и тогда паутинки сожмут ее сердце, пока оно не лопнет. Ни та, ни другая не вспомнит об этом завтра. Ирма из-за побочных действий алкоголя. Корнелия потому что не придала этому никакого значения и забыла почти сразу же, как забывается всякий сон, сколько бы ты его не старался задержать в своей памяти. Удостоверившись в том, что Ирма уснула и ничто ей не помешает, Корнелия решила вернуться в гостиную и, может быть, разогнать всех по домам. Только сейчас она поняла насколько устала за этот длинный насыщенный день. Ей уже хотелось уютно устроиться где-нибудь на диване в тишине и провалиться в глубокий сон. Однако ее маленькой мечте не суждено было сбыться в ближайшее время. Гости были все так же веселы и полны сил, непонятно из какого источника берущихся. Кто-то решил, что самое время для медленного танца, и переключил песню. Заиграло мелодичное пианино, и красивый нежный альт певца, вторя ему, начал петь песню про чистую и искреннюю любовь,. — Можно вас пригласить на танец? — мягкой скользящей походкой Питер приблизился к девушке и подал руку, многозначительно улыбаясь, — Мы с Тарани скоро уходим, я бы не хотел упускать последней возможности провести время с тобой. Блондинка, конечно, могла ему отказать, сославшись на головокружение и усталость. У нее были на это все права, но она этого не сделала, удивив этим саму себя. И правда, зачем терять такую возможность? Парень обвил своей большой рукой тонкую ее талию, а второй захватил руку, как это делают старички или бальные танцоры. Вы и сами уже смогли понять, что Питер был джентльменом, у него были свои представления, правила и границы, которые понравились бы каждому папе молодой девушки. Возможно, поэтому Корнелия в тот момент согласилась на танец и даже не вспомнила про Калеба. Ведь она была той девушкой, которая должна получать все внимание со стороны своей второй половинки. Ее должны холить и лелеять, и не под каким-то гнетом. Нет, это все должно быть естественно и само собой разумеющееся. Так, как делал это Питер. Но, не умаляя его качеств, Калеб был обычным и простым в таких вопросах — «рабочим классом» в теме отношений. Пара плавно кружилась в танце, медленно передвигаясь по всей гостиной, каким-то чудом не наталкиваясь ни на кого, словно окруженная защитным барьером. На душе девушки было так спокойно. Она ощущала себя грациозной веточкой чайной розы, обдуваемой морским бризом в ярких лучах полуденного солнца. Взгляд Питера был прикован к голубым глазам, заставляя их обладательницу незаметно смущаться и краснеть. Молчаливый танец не намекал ни на какое развитие событий, но был приятным окончанием дня. В конце, когда мелодичные гитарные переливы любовной серенады стали затихать, молодой человек легко прикоснулся губами к ее ладони, попрощался и ушел, оставляя за собой какой-то магнетический шлейф, который притягивал Корнелию к себе и заставил весь следующий день думать о том танце. Что было в Питере, что тот без слов и почти ничего не делая смог привлечь внимание закрытой души? Может быть это была харизма, или то особенное очарование, присущее только некоторым мужчинам, которые умеют им пользоваться, или гипнотический взгляд глубоких черных глаз, манящих нырнуть в их бездонную пропасть? Или просто он был рядом, когда Корнелия была более всего уязвима? Что бы то ни было, его волшебство подействовало. Выставить всех за дверь было труднее, чем девушка могла ожидать, но уставший крик и пинки сделали свое дело, и она осталась одна. Тарани ушла с Питером (вопреки договору на час позже), Хай-Лин, скорее всего, покинула квартиру всех раньше, ведь она обещала ее слишком заботливым родителям не задерживаться, Ирма спала наверху, и только про Вилл ничего не было известно. Не принимая больше никаких действий, специально не смотря вокруг, чтобы не видеть весь этот ужас и не раздеваясь, Корнелия устроилась на диване и мгновенно уснула.***
Вода в душе была освежающей и обновляющей. Она словно снимала верхний слой кожи, вымывая всю грязь и создавая новое тело. Струя начала уменьшаться, и поток воды остановился, клубы пара от горячей воды стали рассеиваться. Корнелия встала возле запотевшего зеркала, замотанная в розовое махровое полотенце, когда ее телефон, лежащий на туалетном столике возле зубных щеток, завибрировал. Она открыла неожиданно пришедшее сообщение и прочитала его. Оно было от Питера. «Как спалось?» было написано на белом фоне. Уголки розовых губ поползли вверх и пальцы уже сами собой набирали ответ.